Снизу мир кажется перевёрнутым

*** В этот раз я буду тебя изучать. Мне это нужно: поподробнее, поглубже. Я бы хотел... Нет, не так. Я хочу знать тебя поближе. И не так. Я хочу знать тебя... всего. Не выйдет. Побольше. Хотя бы побольше. Как говорится, с тридцать второго раза на тридцать третий, (наконец-то!), получилось: проклятая аппаратурина заиграла ТэХа¹ пять раз, а Систему² три раза подряд. Должна же эта супер-пупер аппаратура чем-то отличаться от простой. Я отошёл к кровати и запустил всё заново, как будто от того, что я попятился на несколько метров назад, что-то изменилось? Но всё же, нужно попробовать... Вылетел, вылетел, я снова на этом вылетел! Там не смог в деталях вспомнить это глаза-в-глаза; тогда вообще провалился в терзания; и здесь вынесло пробкой! Придётся отдельно сидеть и вспоминать эти моменты. Что ж меня заклинило? Я почувствовал непреодолимую тягу продолжить... Продолжить. Дальше. − Мияши? Это, что, был особо изощрённый вид садизма? − Ты о ТэХе? − О ТэХе, о ТэХе. Хоть бы подобрал песню на немецком! − Нет никакой подходящей с немецким текстом, а эту на немецком я не поставил с особым умыслом и жестокостью. − Я всё равно немецкого не знаю. − Зато я знаю все переводы всех песен. Поэтому — эта. − Зато я знаю английский. − Вот и замечательно. Так что ты имеешь против ТэХа? − Ничего, кроме обычных навороченных штампов. Правда. Просто штампы, которые не дают возможности взглянуть трезво. Я запутался и ничего не соображал, наверное, до третьего раза. Вернее даже, после третьего проигрывания. Ты прямо дико крут: решил вдолбить в меня любовь к этому голосу таким диким образом? − Каким? − Втрахиванием. − Втрахал? − Да. Получилось. Спасибо, что не Muse. − О, не путай божий дар с яишницей. Я хотел тебя трахнуть, а не испугать. Саша заржал. Нуу... А что? Я что-то не то сказал-подумал-сделал? Под Muse я мог бы разве что потанцевать, но не трахать же в самом деле. − Мияши, а что ты так смотришь, как будто гусеницу раскусил? − Да представил себе мой трах под Muse. − Так, значит?.. − Нет. Я больше не буду. Один раз попробовал и всё. Если у тебя с этим проблемы, то мне без разницы. А спрашивать у тебя, какая у тебя подходящая музыка, я не собираюсь. Даже если она и мне подходит тоже, не желаю знать. Потом покажешь. Когда покажешь. − Оо! Справедливо. А Систему зачем включил? − Полечить тебя. Или дотрахать, если что. − Под эту песню? − А что? Ты ж знаешь английский. Вот тебе и лекарство. − А с чего ты взял? − Мы ж разговаривали «о музыке». − Мне показалось, что ты ничего не помнишь из того разговора. − Помню. − Я ничего не говорил о Системе, даже не упоминал. − Ты вопросы задавал. А по ним твои предпочтения видны, как на ладони. − Я ещё тогда заподозрил, что ты разбираешься в людях, в музыке, в творчестве... − Что я гей? − Мияши, ещё раз скажешь это слово по отношению к себе — получишь по мозгам! − Да. Понятно. А ты умеешь играть на вон том рояле? − Нет. − А зачем тогда он у тебя? − Самобичевание. Некогда быть творческой личностью. Всё хочется кого-нибудь позвать, чтоб поиграл, но некого. Жаль, что ты не играешь. Я думал, ты умеешь. − А откуда знаешь, что не умею? − Ты бы давно сыграл. − Обязательно? − Чтобы понравиться. − Послушай, а почему я тебя устраиваю? Я, ведь, вообще ничего из себя не представляю? − Не представляешь? − Конечно. Никаких талантов. И внешность так себе. И вся бошка трещит от того, куда ж мне на работу приткнуться после института? И для меня — загадка, почему ты тратишь на меня столько времени? − Правда? − Правда. − Ну ладно, тебе домой пора. Завтра в пять приходи. Я уже дома буду. − Да, иду. Нехотя выдавил я положенный ответ. Хотелось бы остаться и поподробнее поговорить о себе любимом. Хотелось бы, чтобы он меня поуспокаивал, что я весь такой достойный. Услышать бы что-нибудь лестное. Как же. Дождёшься от него. Вон, лениво так смотрит и ничего успокаивающего не скажет. − Саша, а как ты переводишь, - начал я светскую беседу за сборами домой, - And they shame, Shame, love after it rains? − Оу, Мияши, а с чего вопрос? Ты ещё спроси, как я перевожу Ego brain? − Да с того, что я бы перевёл этот самый Ego brain, как «не смотря на оправдание», хотя не знаю, насколько «не смотря» стоит к нему присобачивать? − Не смотря на на боль, не смотря на оправдания, стыдно, стыдно, после драки любить? − Саша, да ты волшебник? − Нет, я просто думал и над таким вариантом, а у тебя он — единственный? − Угадал. Не могу с него сдвинуться. − А ты стихи не пишешь? − Нет! − Тогда в словарь лазишь. − Да. Я там слово sand искал. − И, как? − Мужество, стойкость, выдержка с американского. Саша присвистнул. Я уже зашнуровывал сапоги и поднял на него в изумлении голову, радуясь, что можно оторваться от совершенно не желаемого занятия, и зависнуть здесь с ним чуть дольше. − Понятно тогда, почему ты втемяшился в этот единственный вариант перевода. Саша хитренько посмотрел на меня, всем своим видом показывая, что мои ухищрения никакой для него не секрет и запел: I am just a man, Fighting other men, For land, for land, While I turn to sand, In spite of the pain, Ego brain, And they shame, Shame, love after it rains... (²) Это было круто, настолько круто, что я забыл о своём занятии, об каких-то там немедленных обязанностях, и взлетел к его шее обниматься. Правда, по дороге отметив, что он вовсе и не против. А то бы пришлось, как ни в чём не бывало, продолжить с сапогами. − Ну ладно, Мияши, я-то живал в Лондоне, а у тебя откуда такое произношение? − Произнооошеээние? Да моя Елена Анитолиевна повесилась бы да берёзе у школьного крыльца, если бы у меня не было произношения! − Понятно: спецшкола. − У, specialized, как есть. И потом, мало ли кто в Лондоне жил, это не исправляет акцент на автомате. Но ты так поёшь, что не удивительно! − Не музыкальный слух убирает акцент, ты ж по себе должен знать. Ну или хоть по своим одноклассникам. К концу школы ни у кого не было? − Да, совершенно. Елена Анатольевна говорила, что мы - как маринованные огурцы. А нужно быть хотя бы стадом овец. − For land, for land, - пропел Саша и прищурился. - А как ты это переводишь? − Место под солнцем, а, что, разве могут быть какие-то инотолкования? Саша кривенько так улыбнулся, провоцируя меня продолжить самому. − Но здесь бы я сказал: до крови. Он выпустил меня из своих рук и мне пришлось заканчивать с сапогами. Повисла пауза. Тихая такая, не напряжная. Теперь я даже рад, наконец, уйти, как будто сделал, что хотел, и больше ничего не нужно. − Бьющий таких же, как я, до крови, да, Мияши? Я кивнул и закрыл за собой входную дверь. Смысл жизни не в образовании же? Но проще, когда оно есть. Или сложнее? Ну поставил бы любую песню, не говорили бы о тексте и всё. Перекинулись бы какими-то другими словами. Обсудили бы сам трах. Нет, ну он же в кафе пытался выведать у меня, сразу же, сколько я знаю? На Малера зачем-то вырулил, сам бы я и не припомнил бы это имя ни в каком разговоре, настолько это как-то далеко от меня. А тут я сам нарисовался со своим английским так конкретно и зримо. Если б не знал ничего такого, то и действовал бы по-другому? Может быть и вовсе никогда б ничего не ставил? С чего? Вот «с чего» и суёт образование. С него. С него самого. Может и Саша все эти игры со своего образования затеял? А так бы драл, как мне хотелось, потом бы я ушёл. А так, как приклеенный. *** А на следующий день, когда я в пять пришёл, Саша, как и обещал, был дома. Я открыл своим ключом для разнообразия. Вот нисколько не сомневался, что он дома, и занимается только тем, что ждёт меня. У него какой-то план. Так что, мне не стоит даже рыпаться со своими задумками. Сидит в кресле и ждёт. Я вошёл, с позволения сказать, в спальню. Сел по-турецки на пол напротив кресла. И положил голову в ладони, обхватив ими щёки. Да знаю я, что такую позу можно истолковать, как игнорирование или демонстрацию смертной скуки, но ничего поделать не могу, мне сейчас кажется так комфортнее всего. Может быть и правда смертно скучно узнавать, что у него там за планы? А хотелось бы... Охх... Да. Хотелось бы. − Ты вчера задал мне вопрос. Ты себе на него уже ответил? − Нет. Я вообще с трудом вспоминаю, что я там спрашивал. Никак мысль не оформляется в нужную или ясную? Ничего не соображаю. О чём он? Я вопросительно уставился − может объяснит? − Тогда я тебе на него всё же отвечу. Я сначала хотел довольно улыбнуться, но что-то у него такой грозный вид, что лучше сначала ответ послушать, а уж потом улыбаться, если повезёт. − Ответ я тебе буду вколачивать ремнём. До меня не дошло. Что? Он это сказал? Или что он сказал? Стоило бы изумиться. Но у меня совсем обезумевшая рожа, на которой даже протеста нет, не то что изумления. Я просто нифига не выражаю, только смотрю, ожидая пояснений. В голове совсем уж каша. Он встал и я поднялся. Саша начал расстёгивать ремень. А потом демонстративно его вынимать. − И почему ты до сих пор не раздет? Я не собираюсь стегать одежду. К тому же, мне нужно видеть все подробности. Я бы перегнул тебя на письменный стол, но ты можешь начать возбуждаться и это будет неудобно. Вот, когда пожалеешь, что нет всех этих приспособлений. Привязал бы тебя и всё было б круто. Связать тебе руки? − Зачем? − Затем, что они рефлекторно потянутся защитить задницу. И будет очень больно. − Я постараюсь. − Конечно, ты постараешься. Он сложил ремень вдвое и взял его за пряжку и конец. Я с удовлетворением заметил, что он вроде бы не собирается впутывать сюда пряжку. Хотя я б не отказался и от этого. Ни малейшего желания убежать у меня не появилось до сих пор, и сейчас не появилось. Как-то даже сам себе удивляюсь: уже давным-давно планирую, как всё это будет. В этом моём мазохизме нет ничего неприятного, только дикий азарт. Почему? Так безудержно хочется хоть как-то получить его главенство? (Странно. Что за слова? Ойй... Мысли разбегаются и путаются...) Но я получаю это от него практически каждый день. Всегда, каждый раз, что мы видимся. Вот только не физически. Тело, будь оно неладно, тоже хочет получить свою долю... Ч-чёрт. Нет ничего желаннее получить хотя б по заднице. Сейчас я может быть и разочаруюсь, но сначала получу. Он показал мне глазами, что ждёт пока я разденусь. И шлёпнул легонько себе ремнём в раскрытую ладонь. Я потянулся к пуговицам. Не буду затягивать с раздеванием, а то как-то даже неудобно стесняться. Наконец-то на лице у меня проступило недоумение, как раз с последними движениями стягивания джинс. Саша указал мне глазами на пол. Я отвернулся. И всем корпусом в придачу. Ему ж нужен мой зад? Он нажал ладонью вниз на моё плечо. Я понял, что теперь уже поздно передумывать и я не отверчусь. Опустился на колени. − Локти и ладони на пол положи. Всё равно свалишься. Боже, я принял позу черт-те знает чего. Упал лбом на руки. Первый пробный раз, за которым последовала довольно длительная пауза, я даже не заметил. Понял только, что раз — пробный. Никаких мыслей не пришло раньше насчёт унизительности позы или абсурдности происходящего, в голове - один фестиваль дикого восторга. Если этот поросячий восторг и дальше продолжится, то даже не знаю... Ч-чёрт! А это уже больно! И правда, руки дёрнулись оторваться от пола и защитить задницу... Ч-чёрт. И долго он собирается это делать? Чёрт. Чёрт. Зачем же он так частит? И что я ему такого плохого сделал в самом деле? Ч-чёрт! О, бедная моя задница... Покричать, что ли? - Ммм... О, это было вслух... Я наконец выдохнул. Забыл как дышать. Ч-чёрт, когда ж это кончится? Надоело, чёрт возьми! Надоело! Блядь, как надоело! Да, прекрати ты уже наконец! Хватит, чёрт возьми! Я ж не железный. Больше всего хочется просто схватиться и убежать отсюда. Только куда я, спрашивается, голый побегу? И чем мне это... Да, вывернется боком, если побегу. Блядь, дотерпеть бы как-нибудь. Зубы скрипнули. Блин, не могу больше... Блиииннн, остановись ужеэээ... В гробу я видел тебя и эту твою фигню с твоими закидонами! Я даже не сразу заметил, что удары прекратились... Вот же чёрт. Как хорошо без ударов. Кайф просто. Я попробовал глубоко вдохнуть и выдохнуть. Получилось. Ничего нет приятнее, чем свободно дышать. Попытался встать на одно колено сначала, но завалился на бок. Ч-чёрт. Или голова, или мышцы, что-то сдаёт. Явно. Саша меня подхватил. − Мияши, три дня тебе на обдумывание. Когда поймёшь, за что это было, тогда и приходи. Если за три дня не поймёшь, то на четвёртый всё равно приходи. О чём он толкует? Что он вообще такое говорит? Ничего не пойму. Ууу-пс. Все мысли нечётко расползлись, как каша... А, да, и зрение... − Дыши, слышишь? Дыши. Спокойно. Всё кончилось. Всё в порядке. Я закрыл ладонями лицо. Скорее всего, чтобы защититься от света. Хочется вернуть зрение в норму. Что-то оно расплылось. Саша меня растирает, прям, как Лерка тогда. Но в отличие от тогда, я совершенно в психической норме. Наверное Саша это прекрасно понимает. Он меня развернул к себе и посмотрел в глаза, отняв мои руки от лица. − Одевайся. − М-муу. − Давай-давай, не тяни время. Зрение уже в порядке? − В порядке. Да уж. Сочувствия от того, кто только что тебя лупасил, не дождёшься. На что я рассчитывал, спрашивается? Это ж не прогулка на детскую площадку. И это вот так воспитывают некоторых детей? Я в шоке. Я получил из сашиных рук трусы и надел их, потом взял джинсы, но положил их на кровать, принялся искать в чём там я сегодня сверху? Взял что-то снова из сашиных рук и надел. Чёрт. Не могу поверить, что это вообще реально. ---- В голове — ясность, а в мышцах — смятение. Хотя, ясность кажущаяся, а смятение поддельное. Первой мыслью на улице было поймать такси, но я быстро от неё отделался. Представил, как я буду в него влезать и потом сидеть... и выползать из него... Пошёл пешком. Подумал, что полезно размяться. Хотя, не знаю насколько это так уж полезно? Может быть и зря. Только домой я пришёл совсем уж без крыши и с острым желанием, чтобы ничего этого никогда не было. На хуй, на хуй такие ощущения! Что б я ещё раз так подставился! Да ни в жизнь! Блядь, пиздец. Охуеть. И что теперь делать? Ни встать, ни сесть! Хоть на стену лезь. Так, ведь, не поможет. Помазать бы хоть чем-то... Жиром каким... Так... Да нет у меня ничего подходящего... В аптеку нужно идти! Блиадь! Лерка! Лерке придётся звонить... Ч-чёрт. Лучше позвонить, чем мучиться. В аптеку я, пожалуй, не хочу... Как ужаленный, только целым ульем! Вот срань! − Лер, спасай, а? − Что случилось? − Полечить меня нужно срочно. Мазь от синяков нужна... − Он тебя побил?! − Ничего ужасного. Просто задница от ремня горит. А я пришёл домой на автомате и уже в аптеку не могу просто... − Бегу-бегу! Скоро буду! Я снял и джинсы, и трусы, и пошёл нашёл большущую футболку... И отправился к зеркалу посмотреть на эту... картину. Охх... и пейзаж! ---- Лерка прибежала и давай футболку задирать! − Мияши, ну что за дела?! Что за новые новости? − Да, Лер... − Ну, что, Лер? Что, Лер? Какого? Что за дурацкие игры? Тебе это нравится? − Успокойся. Не нравится. Больше не буду. Да больше и не нужно. − Ладно, иди ложись. Буду мазать. Ну пришлось ей рассказать с чего весь сыр-бор. Хотя сам я не уверен, что всё на самом деле так, как я оцениваю. Пока что не уверен. Я так ожидал, что у меня зад от мази прохладится, но, кажется, это были тщетные ожидания. А по-поэтичней? Ещё поэтичней вздыхать можешь? Роза, блядь, белая! Чёоорная. Лерка весь зад измазала, едва прикасаясь. Лучше бы она всей ладонью, да посильнее возюкала. Нужно как-то замять стояк, пока она там свою руку моет. У-упсс... Что-то она быстро, как на пожар. А, чёрт, она просто заметила. Ещё бы, да, она и не заметила?! Упала с разбегу рядом со мною на кровать и сразу же полезла к полустоящему члену, устроившись на боку, как и я. Боже! Тебя нет? Ну Лерка — старая лесбиянка и сучка вообще такая, что про эти заглотить с нею и помыслить глупо или, там, за её голову, не дай бог, взяться... я бы не рискнул, короче. Она и так доведёт до животного восторга. И ничего не поменялось, конечно, за это время. И минета мне не избежать. Да и не надо. Не представляю чем они там без членов занимаются, но судя по вот этому, чем-то... таки... − Лееерра... ааа... Ну отвечать она, конечно, не будет, как и прерываться... Господи, ты есть... Не богохульствуй, Мияши, т-тебе эт-то не ид-деёооот... Люблю леркин множественный оргазм, даже посчитал бы с удовольствием, сколько там, если б мооог... Даа... Леера... Всё глаза мои закрылись. И досмотрел бы с удовольствием, да не могу, своего кайфа полно... И почему мы тогда разошлись как в море корабли? Стали обсуждать своих партнёров... (А, что, правильнее сказать: любовников? Да, вроде бы, — нет. Вроде бы, так и правильно. Перепих с кем получится, с кем сегодня сростётся...) Лерка подлезла целоваться. Я вяло открыл глаза. А, снова закрыл, всё равно ничего не видно. Вот как раз возможность потренироваться целовать, а то что-то у меня... Ну тут, ведь, совсем принципиально другие губы. Помещаются внутрь и такие... не такие... Боже, совсем не такие... Нужно у неё спросить... Да не про это, конечно, а про то... а то всё покою не даёт... Мля... даже забыл, что задница болит. Ох, чёрт, и болит же! − И как ты так быстро примчалась? − На такси, как ещё? Я очень хорошо знаю, как оно больно. Но не думаю, что мазь уж так поможет. Просто, может быть, хоть как-то. − Возьмёшь там в ящичке пятьсот рублей... − Мияши, ну что за ерунда! Да и не пятьсот это... − Лер, я понимаю, что мы здесь - два мужика, но всё же мужчина здесь я. Так, что, пожалуйста, не кочевряжься. Скажи мне лучше, объясни, почему на мою бедную голову валятся всю жизнь минеты за здорово живёшь? Я столько разговоров слышал от пацанов, что это с таким боем всегда нужно выбивать, что прям смешно, как мне всё это легко достаётся... − Легко достаётся? − Да не было у меня ни одной девчонки, которой нужно было бы хотя бы намекать! Вот представь: очередная кукла признаётся, что девственница и быстро расстёгивает джинсы, как будто нет ничего естественнее, чем брать в рот, если ты девственница. И хоть бы одна? − Ну не знаю, на что ты жалуешься..? − Только не говори, что я такой пупусик и прям весь такой сладенький! Я не понимаю... − Почему тебе задаром достаётся то, что очень дорого стоит? Да, Мияши? − Ну, да! Почему? − Ты такой... Лерка провела пальцами по моей брови, размашисто по скуле, вернулась к щеке, погладила большим пальцем губы... Замерла, рассматривая лицо... вглядываясь в глаза... − Ты безопасный, такой красивый... такой приятный... А потом... от вида твоего инструмента с выступившей смазкой можно ошалеть! Не знаю, о чём там думают девственницы, может быть им хочется утолить жажду секса хоть чем-то, попробовать чего-то реально осязаемого, но мне просто иногда хочется... − Хочется?! − Хочется. Как поцелуй. Хочется же иногда поцеловать, когда смотришь на чьи-то губы? Бывает? − Бывает. − Ну вот. И тут бывает. Просто хочется дотронуться, потому что очень привлекательно: и лицо, и членнн... Объяснила? − Жуть какая-то. Аж мурашки по спине... Не думал, что это так... − Привлекательно..? − Да ладно тебе! Не гипнотизируй! А то сейчас начну как Нарцисс на себя возбуждаться! − Ну и возбуждайся! Я ещё раз... Лерка сделала пару движений, нападая... О, нет, я... Да. На свооюу голову... *** А теперь всё же нужно подумать. Зачем это он отослал меня думать? Я и без отсыла думал. Всё думаю и думаю... Только, что нового я могу придумать? Ну замечал я его длинные взгляды... Ещё подумал, не влюбился ли он невзначай? Вот была бы забота... Сейчас, думаю, как схватит, как начнёт объясняться... А я такой: полно те, батенька, нельзя так раскисать, не к лицу мужику такие чувства напоказ выставлять! Вот умора. Откуда только такие мысли берутся? А это он всё повод искал, чтобы меня отстегать. Только вот зачем? За-че-м-м? Зачем? Что-то узнать? Обо мне что-то узнать. Что, спрашивается? Что так можно узнать? Ну правильно! Он же сам сказал! Вот это вот: «..стол... письменный стол...» Или что-то в этом роде. Вот это вот: возбуждают ли меня побои? Да, это, конечно, вопрос вопросов. Для меня-то это не сюрприз. Ну спросил бы, я б ответил. На кой хрен было бить-то? Что, это по лицу не понятно? По повадкам там разным? Бить-то зачем? Охх... И хуёво ж мне. И какого лешего? Не пойду к нему завтра, пропущу один день. Полечусь. Пусть помучается. И голос хочу такой, как у него. Чтоб сказал: раздевайся, значит, - раздевайся! Охх... *** − Саша, ты - сволочь! Ты просто искал любой мало-мальский повод, чтобы меня побить и посмотреть на реакцию. Понравилась? − Понравилась. У тебя порог чувствительности к боли такой, что тобою можно садиста от садизма лечить. Только ненормальный будет тебя бить для вдалбливания чего-то в твои мозги. К тому же, если бы ты от боли возбуждался, то возбуждался бы где-нибудь в другом месте. − Даже не сомневался в твоих предпочтениях, а то бы точно давно возбуждался в другом месте. Так, что, - взаимно. Только тебе нужно было убедиться на практике! − Я больше никогда не буду тебя бить. Ты или обозлишься, или уйдёшь, или меня побьёшь. Мне было бы лучше, чтобы ты меня побил, но я не буду экспериментировать с твоей реакцией, потому что мне не важно какая она у тебя, мне всё равно. Я хочу тебя рядом без разницы с какими подробностями. А это - тебе подарок на всю жизнь: за это тебя ремнём отстегали. − Да, в общем-то, спасибо. Я понял, что это - «самый тяжкий грех», достойный самого жестокого наказания. Просто смешно. Саша пронзил меня достающим до внутренностей взглядом. У меня оторвалось что-то в животе и горло перехватило ожидаемым спазмом. Я зарвался. Но я и не собираюсь на этот счёт раскаиваться. Так и есть. В прямом и в переносном смысле. Эта проблема — самая большая из всех и самая нерешаемая, если что. И её же можно легко решить. Но практически невозможно. Считать себя недостойным чего-то — мерзость. Но при этом нужно всё-таки оценивать себя адекватно. Я вроде бы собрался. Меня чуть отпустило. − Саша, я понимаю, что ты меня отхлестал за заниженную самооценку. Не абстрактную, а когда это коснулось напрямую наших отношений. Я себе больше никогда этого не позволю. Действительно, спасибо за урок. Повторять не придётся. Слова повисли между нами. Саша оценил их правдивость и изменил взгляд. Стремительно приблизился ко мне и обнял порывисто, а потом плавно. Как змея. − Ты достаточно умный, чтоб так не «грешить». Ты просто умный, чтоб не выглядеть уродливо. Ты совершенство для меня. Я не могу выносить твои дурацкие терзания. Я хочу ощущать твоё постоянство. Держи равновесие. Он сказал всё это мне в волосы, зарывшись носом, поглаживая одной рукой спину, а другой крепко прижимая. Всё это у меня было и раньше, я это имел и без этих дурацких событий. И вовсе не стоило их разворачивать, чтобы насладиться этим моментом. Достаточно было просто самому Сашу обнять. Но почему-то нужны какие-то обоснования для сильных эмоций, а они на самом деле рождаются не из событий, а изнутри. Вот и весь сказ. Я закрыл глаза и продолжил катастрофически быстро возбуждаться. (Чего не подумаешь ради красного словца, когда член уже стоит?) ---- − А ты считал удары? Саша приподнялся на локте, чтобы лучше меня видеть. Хочет получить ответы. − Какие удары? Да ты что? Я бы сбился. Да мне и в голову не пришло что-то считать. − А чем ты там занимался? − Чертыхался. − Даже не матами? − Какие маты? Они все разбежались. − Ты даже не представляешь себе насколько ты крут. У тебя должно получиться с доминированием... Саша, сверкая глазами, решил мне поведать скрытую истину. Ну, от меня скрытую, наверное. − Да, можно подумать, я этим не занимаюсь ежедневно? − Это ж не доминирование. Это кошачье мяуканье, Мияши! Доминирование — это, когда до печенок достаёт, когда в животе спазмы. − А. Так как у тебя? − Ты страдаешь, да? − Ну да. Достаёт до кишок. − Ну так и у тебя должно так получиться. Ты выдержал шестьдесят ударов почти. Я уже начал сомневаться насчёт своего душевного здоровья после этого. А ты умеешь петь? − Петь? − Петь. − Нет. − Нужно будет тебе препода по вокалу нанять. Ты нотную грамоту знаешь? − Знааю... − Вот, уже легче. Распоёшься. При таких телесных данных невозможно не уметь петь. Просто ты не пробовал по-настоящему. *** Ну, короче. Сижу-курю. Купил себе Честер и курю. Домой идти не хочется, погода прекрасная. Вины за то, что закурил, никакой. Вокал. Вокал? Да уж. Вокал. Саша ещё и не то придумает. Вокал. Ладно. Вокал, так вокал. *** − Саша, а сколько это ещё будет длиться? Я вроде бы уже научился? Но ты ничего не говоришь и не делаешь. − До тех пор, пока я в благодарность не опущусь перед тобой на колени. − Что? Моё лицо потеряло челюсть и часть мозга уехала на юг. Изумление? Я опешил? Я поехал. Я тронулся. Я вообще я? Что??? − Разве ты ещё не почитал об этом в интернете? − Почитал. Но там не то и не про то, и не так! Какая благодарность? О-о! − Обычная. Самая настоящая. А иначе никак. Я просто сел на стул и задумался. Ну, не знаю, что я думаю, но, думаю, что... Благодарность — это же... Что? Я не знаю, как за это можно получить благодарность? Странно. Но сказал же он тогда спасибо единственный раз. К месту было. Может быть и такое возможно? *** Сегодня — давно обещанный Сашей клуб. Явка обязательна. Сказал, что хочет познакомить меня со своими друзьями и партнёрами. В шесть часов вечера. Видимо у них междусобойчик до наплыва посетителей и, как пить дать, это кого-то из них заведение. Ну, а с чего бы как-то по-другому? За неделю посыльный втюхал мне пакет с запиской и деньгами. И мы с Леркой носились по городу... Денег было почти на две тыщи долларов, а в записке, что, мол, их нужно потратить на прикид. Мы оббегали магазины, на которые у нас фантазии хватило, и обнаружили, что потратить эти деньги на один-единственный прикид, такой как я себе воображаю, — нереально. − Лера, ну я не понимаю! Что, там должна быть золотая нить, покрашенная в чёрный цвет? Купить штаны от Кардена и покрасить их в чёрный цвет? Как можно потратить две тыщи у-е на готский прикид? − А может быть, он тебя проверяет? Ну, типа, на что ты их потратишь? − Да на кой хрен? На фиг ему меня проверять деньгами? Меня и деньгами? Чувствуешь? − М-да. Глупо. А он не глупый, как пить дать. − Во. − Тогда, что? − Ему нужно, чтобы я выглядел запредельно. Он меня будет показывать. Ну там: ничего не жалко на свою игрушку... − Мияши! Ты больной! Ну как можно такое говорить с таким лицом?! Я в ужасе! Прекрати. Повёрнутый. Ты уже так привык к хозяину, что совсем стыд потерял! − Лер, ну правда... Да, потерял. Мне, честно, пофиг, что кто подумает. Даже без разницы, что ты ́ думаешь по этому поводу. Он меня будет знакомить со своей компашкой. Может быть, они, в меру воспитания, подумают, что он меня им показывает? Пусть думают. Шмотки на мне должны быть запредельные, чтобы показать как он ко мне относится. Улавливаешь? Чтоб меня сразу зауважали. − Улавливаю. − Вот. Только он не сам мне эти шмотки принёс, а зачем-то хочет, чтобы я их сам нашёл. − Думает, что ты лучше оденешься, чем даже он сам бы придумал? Слушай, Мияши, а, может быть, он где-то заказал для тебя одежду, просто нужно поднапрячь мозги и прямо пойти туда и взять? Где он сам одевается? Знаешь? − Нет, не знаю. Думаешь, мы про шмотки, что ли, разговариваем? − Ну может быть ты всё-таки что-то такое знаешь? Хоть предположения? Ну я порылся у себя в мозгу. Припомнить ничего не могу, но что-то в этом леркином спиче явно есть. − А где у нас здесь продаётся что-то запредельно дорогое? − Да откуда ж мне знать? − А пойдём спросим? − У кого? − Ну знаешь, там есть магазин, где Pal Zileri в витрине? − Ой, а может быть ты туда сам сходишь? − Чё, дрейфишь? − Да нет. Просто ему доложат, что ты не один приходил. − И что? − То, что зачем ему про тебя слухи разные... − Ааа... Вон ты про что. Фигня. Он про тебя знает. Да хоть бы и не знал, мне по барабану. С кем хочу, с тем и хожу. У меня мог бы быть друг. Это б было даже ещё лучше, не находишь? − Даа... А что он знает? − Чем я от него лечился. − Ты рассказал? Зачем? − Проверял. − Что проверял? − Насколько он искренний чувак. Если б он начал выкобениваться, я бы понял, чего он стоит. Понимаешь, можно играть во всякое там доминирование, но если ты псих или придурок, то в такие игры играть нельзя. − Да ну? Типо, в такие игры не психи играют? − Железные нервы нужны. Ну как объяснить? Я б не стал с ущербным связываться. − А реакция на ходьбу налево проявляет ущербность? − Не то слово. Как на ладони. − И как? − Круто. Понравилась. Сказал, что б я не говорил ему о таких вещах, и всё. Понимаешь, просто не говорил. И это честно. − Честно? − Конечно. Личное дело каждого, что и когда, и с кем делать. Просто отношения каждого с каждым — это личное дело только отдельно взятых двоих. И всё. Третий — лишний. − Вот круть. − Конечно. Это и есть самодостаточность или самостоятельность, или уравновешенность, или правота, или как хочешь... Но фишка тут в том, что если кто-то до понимания не дорос, ну, таких простых вещей, то и ну его нафиг с детскими комплексами! Трахаются с тем, с кем по приколу и тогда, когда по приколу. Ну эту истину я тебе уже толкал. Не запомнила, что ли? − Отчего же? Исповедую. Старательно. Мне нравится. Но это хорошо, когда юношеский промискуитет, а когда взрослый мужик соглашается с таким порядком вещей, это как-то подозрительно. − Даа? А мне кажется, что с возрастом люди становятся мудрее, а не глупее. Мне кажется, что чувства и желания, когда они неподдельные, - чисты и возвышенны, хоть бы даже и немедленно трахнуть привлёкший объект, если тот вполне согласен. − Ох! И не возразишь! − А и не нужно. И так всё предельно честно. Ну мы, короче, так и добрались до магазина. Или точнее сказать: салона? Ах, простите, бутика. Вот, ведь, бредятина. Тётя весьма элегантной наружности заценила наш приход. Я двинул к ней. − Подскажите, пожалуйста, где нам найти комплект готской одежды тыщи на две долларов? − Добро пожаловать в ВИП зал. Куда уж випее, чем эта прихожая? Мы с Леркой двинули дальше за тётей в недра апартаментов. − У нас есть кое-что чёрное и комплект на манекене, на днях из Милана привезли. Я заценил комплект. − Мой размер, вроде бы, можно примерить? − Конечно. Кофе, чай, сок? Я повернулся к Лере. − Кофе, сок? − И то, и то. А ты, давай, переодевайся. Кивнул тёте. Она пригласительно обвела помещение рукой, располагайтесь, мол. − Приглашу консультанта манекен раздеть. И улыбнулась своим словам. Удалилась. − Ну вот и комплект из Милана. И не долго искали. − Да уж. *** 1) "Rescue Me" Тоkio Hotel 2) Текст и перевод песни: "Ego Brain" System Of A Down Life is but a dream, Drifting on a stream, a stream, Consciously it seems, All of what remains, Ego brain, And they shame, Shame, love after it rains, You see my pain is real, Watch my world dissolve, And pretend that none of us see the fall, As I turn to sand, You took me by the hand, And declared, that love prevails over all. I am just a man, Fighting other men, For land, for land, While I turn to sand, In spite of the pain, Ego brain, And they shame, Shame, love after it rains, You see my pain is real, Watch my world dissolve, And pretend that none of us see the fall, As I turn to sand, You took me by the hand, And declared, that love prevails over all. All of what remains, Ego brain, And they shame, Shame, love after it rains, You see my pain is real, Watch my world dissolve, And pretend that none of us see the fall, As I turn to sand, You took me by the hand, And declared, that love prevails over all. "Сколько ни оправдывай себя" мой перевод для Мияши Жизнь, как сон, Движется в потоке, потоке Она кажется осознанной, Всё что осталось, не смотря на оправдания, и стыд, стыд, любовь после крушения Мне больно, Посмотри, мой мир распался, И притворись, что никто из нас Не видит обрушения. Пока ко мне возвращается мужество, Возьми меня за руку, Убеди, что любовь превыше всего. Я просто мужчина, бьющий таких же, как и я, до крови, пока не изобьют меня Пока я держусь, Несмотря на боль, не смотря на оправдания, и стыд, стыд, любви после крушения Мне больно, Посмотри, мой мир распался, И притворись, что никто из нас Не видит обрушения. Пока ко мне возвращается мужество, Возьми меня за руку, Убеди, что любовь превыше всего. Всё что осталось, не смотря на оправдания, и стыд, стыд, любовь после крушения Мне больно, Посмотри, мой мир распался, И притворись, что никто из нас Не видит обрушения. Пока ко мне возвращается мужество, Возьми меня за руку, Убеди, что любовь превыше всего.