Koda. – Staying
А сегодня твой День Рождения, Эрен… Хотя, думаю, твоей датой уже вернее будет назвать дату смерти. Твоей смерти… Пять лет прошло, а я до сих пор его справляю. С рюмкой. Я же говорил, что таких как ты, просто невозможно забыть? Да, я был прав. Эти годы доказали это. И сколько бы я не просил у твоей могилы забыть тебя – безуспешно. А хочу ли я забыть тебя? Не совсем. Я хочу забыть, что ты умер. Стереть тот день, оставить все, что было до этого: тебя, твои поцелуи, стоны подо мной, твои глаза и смех. А потом решить, что ты начал другую жизнь, где ты счастлив, где нет места мне, где ты также продолжаешь жить и радоваться, но… без меня. Мне, наверное, так легче. Виню ли я себя в твоей смерти? Да, виню. И именно мечта, чтобы ты тогда просто меня забыл, – для меня пытка. Я хочу, но ничего не изменю. Да, моего хотения мало. И звание «капрал» тут не в счет. Ты ведь когда-то мне так говорил, Эрен? А я, дурак, тебя, как всегда, не слушал. Меня разрывает каждую секунду. Рвет изнутри, заставляя согнуться, от боли и выкурить табака. А потом к тебе. На могилу. Положить новые цветы. Посидеть возле камня с твоим именем. И, мне кажется, но ты будто рядом. Будто обнимаешь, успокаиваешь, рядом со мной сидишь. Иногда мне кажется, что я тебя вижу. Оборачиваюсь, но ничего нет. Это как мираж. Ты - вода, а я - жаждущий путник в пустыне. Пустыне. Это слово я тоже узнал от тебя, когда ты рассказывал, что хочешь увидеть, когда выйдешь за стены. А я усмехался, говорил, что до этого надо дожить, а ты фыркал и обижено отворачивался от меня. Не дожил. Не увидел. Не смог. Иногда, возвращаясь в штаб, когда я уже сходил к тебе, меня несет в нашу комнату. Там пусто, пыльно, холодно. Без тебя. Кровать заправленная, стул у стола, шкаф пустой. Все серо, тускло, невзрачно. А когда-то это была комната, где пахло тобой и мной. Нами. В шкафу была наша с тобой униформа. На столе лежала недочитанная тобою книга, а рядом как всегда стоял остывший чай, который тебе делал я. Когда ты читал, я разбирался с отчетами, сжимая, лежащую на столе, твою руку. Ты краснел, но не вырывал, так как это считалось уже для нас нормальным. Эта комната пахла живым и, наверное, лучшим моментом в моей жизни. А сейчас здесь пахнет горькими воспоминаниями. После того, как я забрал оттуда все нужные вещи я больше туда не зашел. Я не любил Микасу, хотя, наверное, ты посчитаешь предательством то, что я с ней спал. Да, спал. Но не от глубокой любви, не оттого, что мне так хотелось. Нет. Мне было нужно. Нужно было утопиться. И хоть не так, как это делают герои многих романов, стоя у глубокого озера или реки, вешая камень на шею и падая в воду. Нет. Мне нужно было утопиться в человеке, который, как и я, не испытывал к партнеру ничего, кроме взаимной боли. Но легче не становилось. Вместо нее я видел тебя, и касался твоей кожи в мечтах. Я видел твои глаза. Я слышал твои стоны. Точнее, я хотел этого. И так изо дня в день, пока я не понял – так только хуже. И ей, и мне.***
Я не хотел умирать. Да, я загорелся мечтой. Твоей мечтой. Я хотел сделать что-то… для тебя. Выйти за стены. Спустя пять лет мы одержали победу. Ведь, как оказалось, разумным титаном был не только ты. Я не ходил к тебе на могилу уже несколько лет, как только стена Мария была отвоевана заново человечеством. Хотя рвался, пытался, ночами думал возвращаться назад. Но нет, ради тебя и твоей мечты, я держался. Мне некому было выговориться могиле, не было кому принести цветы, и просто посидеть рядом. Знаешь, это хоть какая-никакая, но была единственная близость к тебе. И вот, настал тот день, который ты так ждал, и в который так верил. День, который я считал чем-то нереальным. Человечество одержало победу. Я впервые увидел океан. Такой чистый, глубокий, красивый. Как твоя душа. Знаешь, мне на минуту показалось, что ты держишь меня за руку. До моих пальцев что-то аккуратно коснулось, сжало непривычно нежно. И я не хотел поворачивать голову, боясь, что даже такое маленькое, наверняка выдуманное мной, ощущение исчезнет. Я так и стоял и смотрел, а плащ раздувало ветром. И вот сейчас я пью. А что мне остается? Твое тело зарыто далеко-далеко, то, ради чего я жил, - случилось. Лучшее, что я мог, наверное, для тебя сделать, да? Меня колотит. «А что дальше?». А дальше ничего. Жить пустой жизнью, видеть тебя во снах, слышать свое имя из уст восторженных юнцов и многих людей. Знаешь, меня от такой жизни уже тошнит. Жизни, которая без цели, без тебя, без толики веры во что-то хорошее. Наверное, на этом моменте можно сказать, что меня, как личности, наверное, больше нет.***
«Еще одну рюмку, Ривай, еще одну, и ты забудешься». Рука трясется, стакан соскальзывает. Стук об пол. Вдребезги. «Какая жалость, да, Ривай?». Очень хочется рассмеяться от того, как мне жаль самого себя. Хотя, что мне жалеть себя? Ах да, я же теперь ничто. Встаю, тихо наступаю голой ногой на стекла разбитой рюмки, чувствую, как они пронзают мою кожу, но иду дальше. Оставляю раненой ступней следы от кухни до спальни. Неторопливо вхожу, достаю пистолет. Заряжаю патрон и иду назад. Также болит нога, также тяжелит руку непривычный мне пистолет, который стал заменой извечным клинкам солдата. Подхожу к столу, подставляю ружье к виску. Беру бутылку и выпиваю залпом оставшуюся половину от третьей такой же. Я делаю что-то не так, по-твоему, Эрен? Возможно. Но, знаешь, это для меня теперь единственно верное решение. Я буду рядом с тобой. Я тебя увижу. Ты улыбнешься мне, протянешь руку, и скажешь: «Привет, Ривай». А не сдержусь и обниму тебя. Совсем чуть-чуть. Мне осталось только закрыть глаза, увидеть очертания твоего лица и…Выстрел.