Аполониада

Легкое, почти невесомое, но очень нежное прикосновение к щеке заставило императора выплыть из черноты утерянного сознания и, проморгавшись от выступивших слёз, чтобы взгляд стал более четким, взглянуть на склонённого над ним, совершенно спокойного ребенка. Внимательный взгляд будто проникал в самую душу. Дети не умеют смотреть так глубоко. Источник. Император внутренне поежился. Он догадался ещё там, когда тот призвал его в своё измерение. Эти невероятные глаза принадлежали одному существу, и осталось только понять: зачем он сдался ему? Для чего соткан образ невинного ребенка, что на протяжении трех лет терзал его сны? Фай. Файрис Морген Трей. Таинственный источник. Ребенок… -…Огонёк… Собственный голос показался ему чересчур слабым и хриплым. Очень хотелось пить. Горло саднило от недостатка влаги. Воздух казался слишком сухим и горьковатым, но был в нём тонкий тягучий аромат, что дразнил обостренное обоняние, и ноздри императора чутко подрагивали, улавливая его нотки в поглощаемом воздухе. Император повернул голову и зажмурился от приглушенного освещения, хотел поднять руку, чтобы прикрыть глаза, но не смог. Настолько был слаб. Глазам слишком больно. Снова слёзы. Маленькая ладонь закрыла раздражающий свет. Повеяло ароматом луговых цветов. Император благодарно улыбнулся, затем нахмурился. Слабость, неприятие света. Такое бывает очень редко и только после того, как… Откуда взялись силы, непонятно, но император мягко убрал чужую ладонь от лица и, поморщившись от боли во всём теле, осторожно сел. Огляделся. Оказалось, он лежал на полу в небольшой комнате без окон и дверей, а подушкой ему служили ноги Огонька. Сердце участилось, а глубоко затаенный в подсознании страх зашевелился и, сладко потянувшись, выпрямил щупальца, чтобы окольцевать его и сжать как можно крепче, сдавливая сильнее с каждым спасительным вдохом, заставляя практически задыхаться от безысходности. Император поднялся, но не с первой попытки, а с третьей, и помощь не стала неожиданностью. Маленькая рука оказалась на редкость сильной. Один рывок - и император стоял, чуть пошатываясь и смотря на невероятное существо, что, шагнув ближе, позволило опереться ладонью о его худенькое костлявое плечо. - Спасибо. Может, ты мне расскажешь, что произошло в пустоши? Я ничего не помню. Последнее воспоминание это темнота и Сиу. Она так отчаянно пыталась дозваться его. Где они сейчас, император и так знал. В изоляторе. Значит, мутаген снова завладел его телом. Это плохо. Потому что в состоянии аффекта император мог натворить многое. Даже убить. Ведь больше всего он боялся причинить боль тому, кто был ему дорог. Обсидиан! Его любимый мальчик, без которого жизнь императора станет прежней: скучной, однообразной и одинокой среди других людей, что не знали его настоящего и живого, поддающегося маленьким земным слабостям. Привычное движение чуть склонённой набок головы, более пристальный взгляд и, протянув руку, Огонёк прикоснулся кончиками пальцев к скуле императора, заставив его ощутимо вздрогнуть. Рука скользнула вниз и уверенно легла на грудь, где сильно и ровно билось сердце. - Император? Ответь! Что нам делать? Он меня не слышит! Взволнованный, на грани панического страха голос Обсидиана, ворвавшийся в сознание императора, заставил его улыбнуться. Он облегченно выдохнул. С его мальчиком всё хорошо. Жив и сильно переживает за него. - Ещё. Зови его ещё. Он должен откликнуться. А вот теперь стало совсем непонятно. Тревожные нотки в голосе Сиу? Что-то новенькое. Изолятор полностью блокирует связь с внешним миром. Любую. Пепельные твари способны общаться между собой с помощью ментальной связи, и если «зараженный» находился в городе, среди живых людей, это было сигналом к наступлению других пепельников. Изоляция – необходимость, вынужденная мера для обеспечения безопасности всего города. Поэтому связь с Сиу здесь не действовала. Она и Обсидиан, конечно, могли наблюдать за ним через смотровое окно, которое было наглухо закрыто сейчас, и даже перемещаться сюда, как делали много раз ранее, но, судя по их взволнованным голосам, они в этом не особо преуспели. Единственная причина того, что даже ИИ Сиу не смогло прорваться в изолятор – это источник, блокирующий все подступы к нему. Вот только зачем? Император более внимательно оглядел Огонька. Тот выглядел иначе, чем при встречах за гранью. Чистая рубашка навыпуск и штаны подобраны по размеру, но цвет просто ужасен – грязно-зеленый. Волосы заплетены в косу, но одна прядка выбилась и сейчас, немного завиваясь на конце, свисает на его удивительно спокойное лицо. Одно осталось неизменным: босые ноги. Небольшие и хрупкие ступни, крохотные пальчики. Неужели совсем не холодно? Ладно в изоляторе полы с подогревом, но в пустоши холод и острая угольная крошка, которая должна ранить до крови. - Не любишь обувь? Тяжкий вздох стал ему ответом. Огонёк отступил и, отойдя к стене, уселся на пол. Обхватив руками колени, он замер, положив на них голову, коса, скользнувшая из-за спины, вспыхнула, и волнистые волосы накрыли его, отрезая от внешнего мира. В изолятор тут же ворвались Сиу и Обсидиан, а за ними группа медиков с аппаратурой и цветными датчиками. На лицо императора упали его собственные волосы. Он удивленно отвел их от лица, намотал на палец абсолютно черную прядь и вздрогнул, когда холодные ладони Сиу властно прижались к его щекам, заставляя смотреть ей в лицо. - Как ты себя чувствуешь? – Она внимательно сканировала его сознание, пристально всматриваясь в глаза, оценивая навскидку общее состояние психики после воздействия мутагена. - Заставил же ты нас поволноваться. Я двое суток не могла пробиться в изолятор. - Два дня? А по ощущениям не дольше пары часов. Только слабость сильная. Сиу взглянула ему за плечо, и на мгновение взгляд стал неоново-красным. Когда император хотел проследить за источником враждебности, не позволила вертеть головой: – Если быть точнее, то почти трое суток. Ты в полном порядке, но всё равно пусть тебя осмотрят медики. Слишком долгое нахождение в пустоши и внезапное пробуждение спящего мутагена могут иметь последствия. - Не нужно, - попытался запротестовать император, зная, что их дотошность его убьет. Сиу была непреклонна, а глаза загорались красным, когда она смотрела в сторону притихшего Огонька. Интересно. Что это? Любопытство? Соперничество? Ревность? Сиу была немного странной. Слишком эмоциональной? Да, пожалуй, всё дело в этом. - Что произошло, когда я вернулся? И как вы нас вытащили из-за Грани? - Все вопросы позже. Сначала… - Она обернулась к Обсидиану. - Ты! Императора в лазарет. Срочно! – строго глянула на медиков, вытянувшихся в струнку, - провести обширную диагностику и выявить изменения мутагена, если имеются. А мне, - она шагнула за спину императора, направляясь к Огоньку, - нужно кое с кем пообщаться. Правда, малыш? Император услышал в голосе Сиу вкрадчивые нотки, и этот её напевно-сладкий «малыш» совсем ему не понравился. Он хотел было шагнуть за ней и помешать предстоящему «разговору», но Обсидиан остановил его, мягко схватив за запястье. - Всё будет хорошо, - он улыбнулся и, шагнув ближе, осторожно прошептал, чтобы не услышали медики: - Я скучал. Император расслабился и приобнял Обсидиана за талию. Его мальчик не будет ему лгать. – Смотри, - Обсидиан кивнул в сторону Огонька, - их «не любовь» взаимна. Выдел бы ты, когда они встретились впервые. - И? - Не могли тебя поделить, а потом… - внезапно Обсидиан замолк, оставив мысль недосказанной. Хотя было и так понятно, что означало это «потом», стершее его память на трое суток. Слова Сиу подействовали. Безучастный до этого Огонёк вскинул голову и посмотрел на приближающуюся Сиу. Его немигающий пронзительный взгляд был немного пугающим. А потом он вдруг ухмыльнулся, пространство вокруг исказилось, и он исчез, оставив после себя лишь горсть пепла. Фыркнув от такой нелепой по её мнению выходки, она последовала за ним. - Она уже пыталась его исследовать? Судя по тому, как забавно поморщился Обсидиан, так оно и было. - Ваше императорство, - один из медиков подошёл ближе, но неуверенно поглядывал туда, где исчезла Сиу. – Нам нужно провести полное обследование. Пройдемте, пожалуйста, в лазарет и… Император резко поднял руку. Сейчас ему меньше всего хотелось пролежать несколько часов под диагностическим аппаратом, слушать раздражающий писк приборов и ворчание медиков, что-то постоянно записывающих в журнал. - Я в порядке. Свободны. - Но…- попытался настоять на своём медик, однако был остановлен потемневшим взглядом императора, от которого хотелось провалиться под пол. – Х-хорошо. Быстро откланявшись, медики удалились, и как только они исчезли, император прижал Обсидиана к стене. - Что вы делаете? - Я ведь просил не фамильярничать наедине. - Император впился поцелуем в недовольно поджатые губы любовника. Слишком мало. Ещё. Больше контакта. Нахмурился, отгоняя странные мысли. – Сколько у нас времени, пока детвора не наиграется? Обсидиан усмехнулся, возвращая поцелуй, чтобы затем немного отстраниться и лукаво ответить: - Пара часов в запасе точно имеется. Обсидиан, конечно, заметил, что император, который раньше никогда не позволял себе подобной вольности, немного не в себе, но эти трое мучительно-долгих суток он тоже волновался. - Вот и хорошо. Император не стал долго церемониться. Ему было необходимо выплеснуть скопившееся напряжение. Оно пульсировало, отдавалось набатом в голове, а приторный аромат луговых цветов сводил с ума. Впервые он чувствовал невыносимую потребность в выплеске страсти таким грубым способом. Развернув Обсидиана лицом к стене, он склонился к его шее и, вдохнув запах, исходящий от кожи, укусил за загривок. Обсидиан недовольно шикнул, дернулся, но тут же, впечатанный властной рукой в стену, замер, услышав хриплый голос императора: - Тиишеее, - император провёл отросшим черным когтём вдоль позвоночника, и эластичная ткань разошлась в стороны, открывая доступ к горячей и ароматной коже. Такая манящая и сладкая. Под нею пульсировали тонкие живительные линии, заставляющие рот наполниться слюной в предвкушении. – Я не причиииню бооолиии. Обсидиан напрягся и хотел повернуть голову, и, чтобы отвлечь любовника от ненужных мыслей, император куснул его за плечо. Не сильно, оставив след зубов и услышав вскрик, выражающий нотки страха, остался вполне довольным, но не удовлетворенным. Облизнулся в предвкушении. А потом ещё и ещё. Спускаясь вниз к манящим упругим ягодицам, запечатлев на каждой по паре укусов, он замер, как и Обсидиан. Стоя на коленях и уткнувшись носом в ложбинку внизу спины, император тяжело и неспешно вдыхал усилившийся аромат жизни, что бился в чужом теле не ровно, а взволнованными урывками, усиливая природный забытый ужас, проступающий на коже влагой и частым судорожным дыханием. - И-император? В голосе Обсидиана промелькнул неподдельный испуг. Он не понимал, что происходит. Любовник пугал его своими действиями. Впервые ему было страшно. Страшно обернуться и подтвердить, что император после путешествия за Грань стал другим. Рывок вверх, животное рычание и тихий вскрик, полный боли, что неописуемым наслаждением проник в потемневшее и спутанное сознание императора. - Б-больно! – Обсидиан рванулся из его рук в попытке освободиться и выяснить, какого хрена происходит, но силы оказались неравными. Император его не слышал. – Нет! П-пусти…больно… Проигнорировать попытку побега. Быстрее, резче, сильнее врываться в тесную глубину и, кусая дрожащие плечи, вкушать усилившийся страх, слышать болезненные стоны, сменившиеся громкими, а затем стихающими хрипами любовника. - Какого хрена ты творишь?! Когда императора практически оторвали от желанного тела, во рту ещё оставался привкус крови, но этого было мало. Слишком ничтожное количество, чтобы заглушить аромат лугового нектара. Ещё. Ещё!!! Обозленно зарычав, император рванул к потерявшему сознание Обсидиану, но Сиу преградила путь, расставив руки в стороны, она полоснула императора красным неоном злого и непримиримого взгляда. - Так и знала, что этим всё и закончится, - а потом шагнула навстречу тьме, чтобы раствориться, поглотить и привести в чувство. – Очнись! Приди в себя и посмотри, к чему привело твое безрассудство! Отросшие когти на руках императора прошли сквозь Сиу, не причинив вреда. Когда он хотел отступить и напасть снова, то не смог. Его рука застряла, захваченная телом Сиу, как тисками. Император зарычал и хотел ударить свободной рукой, но она была перехвачена маленькими пальчиками за запястье. Император перевел взгляд на Огонька, а тот прижал когтистую ладонь к своей щеке и закрыл глаза. Императора будто ударили под дых. Он словно со стороны увидел то, как беспощадно и целенаправленно насиловал Обсидиана. Отрывал клыками куски плоти и, удовлетворенно мурча, громко чавкал, слизывая потоки теплой крови. - А-а-а!!! Вырвав руки, он отпрыгнул к стене и отчаянно зарычал, впившись руками в собственные волосы и дергая изо всех сил. - А-гр-р!!! Сиу было рванула к императору, но была остановлена решительным движением руки Огонька, преградившего ей путь. Протянув руку, он прикоснулся к её руке, и Сиу удивленно застыла, слыша в голове чужой, но приятный голос: «Я помогу, - кивнул в сторону Обсидиана. - Забери его и уходите». - Но... - Сиу недовольно нахмурилась. Оставить императора с чудовищем, из-за которого это всё и началось? «Чем дольше ты тянешь время, тем хуже обоим. Один умрет от ран, другой от сильнейшего безумия». Сиу встретила спокойный и внимательный взгляд рыжего существа. Если он думает, что его невинный облик введет её в заблуждение, как и других, то он ошибается. - Сделай всё, что сможешь. Но он должен жить, - приняв довольно сложное для себя решение, Сиу подошла к застонавшему Обсидиану и подхватила его на руки. За спиной зарычал император, недовольный, что его вкусную игрушку отбирают. Последнее, что она увидела перед тем, как исчезнуть, это обозленный император и исчезнувший с его пути Огонёк. - Веееернииии ееегооо, - прошипел император, оглядываясь и замечая Огонька в противоположном углу. – Вееерниии… Он рванулся к источнику удушающего, но столь манящего аромата, чтобы ухватить пустоту. Зарычав, медленно обернулся. Перед ним стоял уже не ребенок, а худощавый подросток. Его солнечный взгляд заставлял жажду временно отступать, однако она снова оглушала его, росла и требовала крови. Снова прыжок на жертву, но когти, прорезавшие в стене глубокие и длинные кровавые полосы, ухватили лишь пепел. И так ещё пару раз, пока перед императором не предстал источник, завладевший временной оболочкой. - Тыыыы, - прорычал император, шагнув к нему. На этот раз источник не сбегал. Наклонившись, он мазнул пальцами по крови, что натекла с тела Обсидиана и, выпрямившись, провёл по своей щеке, шее, груди оставляя кровавый, приглашающий к пиршеству след и протянув к нему окровавленные пальцы, прошептал: - Я… Другого намека императору и не нужно. Он схватился за пальцы и, сжав в своих, прижал к приоткрытым губам, вдыхая аромат крови, смешанный с луговым нектаром. Самый чудесный аромат для зверя, что сейчас был на пике безумной жажды плоти. Укусы, хруст костей, удовлетворенные утробные рыки и голос, тихо нашептывающий словно заклинания: «всё хорошо», «не спеши», «я буду рядом», - единственные звуки, что издавались в изоляторе, пока император медленно поедал плоть источника. Жмурясь и сыто облизываясь, чтобы не потерять ни одной капли желанной крови, направляемый чужой рукой, что зарылась пальцами в окровавленные волосы, прижимая к собственному поедаемому телу и позволяя раствориться в кровавом безумстве, которое отражалось в нежной улыбке и солнечно-янтарных глазах. Источник жизни, тот, кто восстановит утраченный мир, и единственная погибель императора. Фай. Файрис Морген Трей. Источник… ребенок… Огонёк его одинокой, заблудшей в безвременье чужих страданий души.