Сойдём с ума вместе?

«Встретил нездешнюю девчонку. Говорит, что зовут Элли. Как она здесь появилась и зачем пришла – не знаю. Но одно могу сказать точно: дверь в этой ловушке хлопнула за тобой также громко, как и за мной. Теперь мы вдвоём с тобой в этом аду». Новая запись в дневнике журналиста. Элли чувствовала, как напряжение медленно утихает, проходя теперь сквозь тело и растворяясь в мрачной пустоте. Ведь те, ненавистные с самого детства девушке чувства, наконец, могли исчезнуть. Они и исчезли с появлением нового спутника. Друга? Вряд ли. Но того, на кого можно было бы переложить всю ответственность. Именно. Чувство ответственности и чувство одиночества – вот, что было для Эллисон страшнее всего. Она не любила принимать решения. Теперь же это мог сделать за неё Майлз. Она не могла сосредоточиться и расслабиться хотя бы на секунду. Не из-за пугающего до дрожи в коленках мрака коридоров Маунт-Мессив, нет. Из-за давящего чувства одиночества. Чувства, что сказанные тобой слова останутся не услышаны. И что твой последний вздох растворится в пустоте комнаты, будет никому неизвестен. Теперь же рядом есть Апшер. Парень, которого Элли не знала и десяти минут, стал для неё чем-то вроде символа надежды, пусть и не более сильного и смелого, чем и сама Эллисон. Эта опора нужна была ей больше, чем сама жизнь. Именно поэтому брюнетка с первой секунды их совместной попытки выбраться из Маунт-Мессив доверилась Майлзу. Доверилась так, будто это не «некто с коридоров психбольницы», а кто-то по-настоящему знакомый. Майлз же такое доверие к спутнице совсем не разделял. Даже наоборот. От каждого лишнего движения, пусть и самого случайного, журналист напрягался, приподнимая плечи и чувствуя, как напрягаются мышцы, готовясь вновь бежать, если что-то пойдёт не так. Он не доверял ей ни секунды. Элли же, наоборот, доверила ему свою жизнь. Точка зрения. Все дело в точке зрения. Для одного темнота, для другого дневной свет. Канализационный коридор, казалось, не имел конца. Мрак царил в них вместе с жутким смрадом от гнилой воды, которая мгновениями казалось даже алой от разводов крови. Но Элли убедила себя, что это лишь игра её рассудка. Всего лишь помутнение в её сознании. Свет попадал сюда лишь изредка из больших диаметром труб на потолке. Яркий и прямой луч из каждой трубы походил на некий «столб света», который для Апшера стал точкой отсчёта. И каждый раз, проходя мимо такого «столба», Майлз отсчитывал, сколько же они прошли по прямому коридору и то, сколько им придётся убегать обратно в случае опасности, ведь, как ни странно, способа свернуть не было. Вмиг один такой «столб света» исчез. На секунду эти лучи пропали и снова появились, сопровождаясь громким всхлипом воды и чавканьем упавшего тела. Журналист, прерывисто вздохнув, лишь остановился и отступил на шаг, резко напрягшись. Элли же, не удержавшись, вскрикнула и поспешно закрыла рот рукой. От неожиданности девушка отступила на несколько шагов назад и, слегка запнувшись, чуть снова не упала в воду, но удержалась на ногах, ошарашенно глядя вперёд. Кто-то сбросил тело мёртвого пациента с другого конца трубы в самую глубину канализационных коридоров. О том, что этот некогда пациент мёртв, говорило, как минимум, отсутствие головы, так что Майлз и Эллисон могли не волноваться на тот счёт, что это тело может очнуться. Этот самый пациент был искажён так, что некоторые даже не могли бы опознать в нём человека. Конечности извращённо выгнуты и выломаны, кожа была содрана, а вены на руках набухли так, что они вот-вот бы лопнули, если бы парень всё ещё был жив. Многочисленные швы покрывали тело, будто стараясь сдержать куски гнилого мяса в едином организме; ещё свежая кровь просачивалась через них, медленно, будто её уже не осталось в мёртвом теле пациента. Апшер громко выдохнул, но, тем не менее, стойко воспринял лежачего в мутной воде трупа, даже прошёл дальше. Эллисон же, встала в ступор, чувствуя, как нарастающее напряжение медленно, но очень колко выгрызает всю твёрдость и уверенность внутри девушки. Руки, плечи, коленки девушки тряслись, горький и удушливый комок встал поперёк горла, мешая вдохнуть, слёзы наворачивались на глаза. Но, резко замотав головой, Элли поспешила за Майлзом, чувствуя от него эту уверенность, даже немного перенимая её к себе. Вот только пока Элли не могла понять то, что в Апшере была отнюдь не уверенность или спокойствие. Это был своего рода цинизм, порождённый зданием психбольницы и желание не видеть того, что теперь находится у него за спиной. Позже, когда эта паника внутри девушки уже стала оседать тонким слоем, а не витать яркой кровавой картинкой в мыслях, Элли вытерла выступившие слёзы и даже как-то измученно улыбнулась. - Хех, я бы не пошла сюда на день открытых дверей. – В пустоту заявила девушка, чувствуя, как голос всё ещё хрипит с непривычки, а челюсть всё ещё напряжена. - Ты серьёзно думаешь, что тут мог быть такой день? – тут же ответил ей Майлз низким и спокойным, но таким же хриплым голосом, после чего устало вздохнул. Брюнетка даже с непривычки вздрогнула, что ей кто-то ответил, и что её мысли, пусть даже самые ненужные, не растворились вот так, в пустоте. Тепло того, что девушка всё же не в одиночку здесь, окончательно разлилось по телу, и Элли слегка приподняла уголки губ в лёгкой улыбке. – Ну, и куда теперь идти? – Парень многозначительно перевёл взгляд на спутницу, ожидая ответа. Впереди развилка. Девушка слегка приободрилась. Зная карту, она, наконец, могла, как сказала бы сама Элли, «Поделиться своей крутостью» и указать путь. - Хм… - Брюнетка прикрыла глаза. Карта вновь всплыла в воспоминаниях девушки, настолько яркая и чёткая, будто Эллисон видела её перед собой прямо сейчас, вживую. – М… А мы… прошли сколько комнат? – Всё так же с закрытыми глазами спросила девушка, чувствуя, как голос вновь становится более звонким и даже чуть уверенным, почти без хрипа и предательской дрожи. - Три. – Уверенный ответ со стороны Майлза, который не зря, по всей видимости, считал количество комнат, а после уже и труб на потолке. - Тогда налево. – Неожиданно резкий и уверенный ответ со стороны спутницы на секунду удивил парня. За то недолгое время, которое они провели вместе, эта незнакомая девчонка только и делала, что падала, ударялась или вскрикивала, совсем не обнадёживая и, уж тем более, не принося пользу. Однако в своём знании пути она, вероятно, не обманула. Поворот налево и парня с девушкой встретил более светлый коридор с выступом, куда не доходит эта мерзкая до тошноты гниль воды. – Так, а теперь нам надо вниз, но… - Голос девушки вмиг стал неуверенный, дрожащий. Ведь пути вниз-то и не было. Элли запаниковала. А что, если она указала неправильный путь? Да быть такого не может! Наверное... Чуть прикусив нижнюю губу, девушка напряглась, приподнимая плечи, и опустила голову вниз, прожигая тревожным взглядом холодный пол. Колкая мысль о том, что теперь она не является полезной и нужной, моментально пробралась в мозг девушки, пожирала изнутри, заставляя думать о том, что теперь новоиспечённая «опора» оставит её здесь вновь одну. А этого Эллисон боялась больше всего. Боялась так, что хотелось бы разорвать себе всё изнутри, лишь бы не ощущать это удушливое чувство. - Нет, всё правильно. – Сказал журналист, заметив то, как брюнетка начала нервничать. Опустив камеру, Апшер подошёл к вентилю, что расположился на стене. Совсем рядом располагался путь вниз, который был почти не виден из-за того, что был полностью затоплен водой. – Элли, подойди сюда. – Даже как-то непривычно мягко подозвал журналист девушку по имени. Приободрившись, Эллисон неуверенно встала рядом с парнем, и тот передал ей свою камеру, после чего обеими руками схватился за вентиль и с силой повернул его в сторону. С тяжёлым скрипом, разносившимся эхом по всей длине коридора, вентиль медленно крутился в сторону под напором немалых усилий Майлза, пока не послышался щелчок, после чего вода с хлюпающим звуком медленно начала убывать вниз, постепенно освобождая проход. Апшер, отдышавшись, прислонился к стене, затем, сползая по ней, присел, ожидая, пока вода полностью убудет. Элли заметно расслабилась, присаживаясь рядом со спутником. Время тянулось медленно, вода не спешила убывать, позволяя этим двум насладиться масляной, почти осязаемой на ладонях тишиной в мрачной канализации Маунт-Мессив. Первым подал признаки жизни Майлз. О чём-то резко вспомнив, он достал из кармана куртки несколько бумаг, некоторые из которых были довольно сильно скомканы и помяты, будто были засунуты в карманы в спешке. Некоторые документы, которые попадались Апшеру на пути, он просто не успевал читать. Ведь большинство из них были собраны в спешке, со страхом, убегая от кого-то, либо стараясь поскорее спрятаться. И в такие моменты парню было уже совсем не до чтения документов. Тем не менее, когда выдавалась вот такая вот, почти что спокойная и свободная минутка, то журналист тут же пробегался глазами по каждому листку бумаги, тщательно запоминая содержание, чтоб понять, что же за чертовщина происходит в Маунт-Мессив. - Зачем ты тут? – Спросила Элли, смотря куда-то в пустоту, будто вглядываясь в почти осязаемый воздух, так, словно в нём что-то есть. Апшер, невольно оторвав взгляд от бумаг, перевёл его на Эллисон. В таких местах, конечно же, не до разговоров. Быть может, Элли этого не понимала, но с другой стороны, любой, даже самый ненужный разговор сейчас мог просто помочь морально. На секунду расслабиться, отвлечься, если это вообще возможно. - Я журналист, - выдохнув, ответил Майлз и, как бы намекая, слегка потряс своей камерой в доказательство. – Пробрался сюда, чтобы раскрыть настоящую суть этого места, отснять материал, - Апшер замолчал, так и не закончив предложение. Желание добавить слова «заработать на этом материале и прославиться» застряло у парня в горле удушливым комом. И, будто боясь произносить это вслух перед кем-то и, тем более, сейчас, когда он понял, что же здесь творится, журналист просто замолчал. После чего решил перевести тему к Элли. – А ты? Элли наклонила голов в бок, стараясь собрать мысли воедино и подать их так, чтобы Майлз не принял саму девушку за сумасшедшую, которая готова ради брата лезть в такой ад, как Маунт-Мессив. - Ну…