Мой любимый гриффиндорец

      — Итак, — громко и торжественно произнес Сэт, обратив на себя внимание команды, — вы готовы порвать сегодня когтевранцев на поле боя?!       Парень обвел глазами всех собравшихся, ожидая возгласов или хоть какой-либо реакции на свои слова, но ответом ему послужила лишь звенящая тишина. Кто-то отвел глаза, не рискуя поднимать взгляд на капитана, кто-то со скучающим выражением лица выстукивал пальцами ритм, известный ему одному. Можно было бы услышать пролетающую мимо муху. Никто не прореагировал на слова парня.       — Так готовы или нет? — рявкнул он, разозлившись, демонстративно разминая кулаки с грозной, не предвещающей ничего хорошего улыбкой. Маленькие индифферентные засранцы!       — Да, капитан! — тут же выкрикнули все, увидев гневный блеск в глазах слизеринца. Рука у него была тяжелая.       — Так-то лучше, — протянул Сэт удовлетворенно, и складки на его лбу разгладились, а выражение лица стало безмятежным и спокойным. — Быстро все собрались! И нечего мне здесь раскисать. Нам не нужно поражение. Победа и только победа!        — Мда, оратор из него никудышный. И это, по его мнению, воодушевляющая речь? Я скучаю по Куперу с его пафосными и возвышенными тирадами, — тихо прошептала Фэйт сидящей рядом с ней на лавочке соседке, которая после ее слов незаметно улыбнулась и согласно кивнула.       Мэтьюс сидела расслаблено, скользя рассеянным взглядом по команде, не заостряя на ком-либо внимание. Играть совершенно не хотелось, да еще и странное чувство тревоги и беспокойства преследовало ее с самого утра, объяснений которому она не находила. Без Купера все было не то. Она не могла представить, как ему плохо: квиддич не был смыслом ее жизни, девушка играла для себя, ради удовольствия. Ну и еще одна возможность продемонстрировать остальным, кто здесь лучший.       — Что ж, начнем игру по схеме номер 3, — сказал Сэт, взяв в руки метлу, — Фэйт, — девушка подняла взгляд на парня, — ты знаешь, что делать.       Брюнетка кивнула. Она знала, что от нее требуется, и она сделает все, чтобы оправдать ожидания сокомандников. Их надежды и желание победить ложились на ее плечи тяжелым грузом ответственности. Встав с лавочки, она потянулась, разминаясь, и направилась за своей метлой.       — Какого?! — комнату огласил возмущенный женский окрик.       Фэйт разозленной фурией обернулась ко всем и продемонстрировала метлу, которая была сломана напополам, а прутья разлохмачены так, словно кто-то с особым остервенением методично бил ее об пол или подметал ею весь Хогвартс. Желание убивать разрасталось подобно огню, сжирающему сухой мох.        — Кто это сделал?! — прорычала Мэтьюс, размахивая двумя обломками некогда быстрой и молниеносной метлы. Ее любимой метлы, — это совсем не смешно! У кого-то появились две лишние руки?!       — Успокойся, Фэйт, — сказала Аманда, несколько минут назад посмеявшаяся вместе с брюнеткой над капитаном, — неужели ты веришь, что кто-нибудь из команды сломал бы твою метлу накануне такого важного для всех нас матча?       Пораскинув мозгами, черноглазая немного успокоилась, понимая, что в словах девушки есть смысл, но обломки не выпустила, продолжая сильно сжимать их в руках, будто от этого метла могла принять свой первоначальный вид. Немного, но не до конца. Свою злость она направит на когтевранцев.       — И что теперь мне делать? — тихо спросила Фэйт, смотря на бесполезные теперь деревяшки.       — О Господи, Мэтьюс, — простонал Сэт, проведя рукой по лицу, — ты что трагедию на пустом месте устраиваешь! Иди и возьми запасную метлу, — сказав это, парень махнул рукой в сторону подсобки с инвентарем, а сам направился на выход, за ним последовали все остальные игроки слизеринской команды.       — Давай только быстрее, Фэйт, скоро игра начнется. Ты же не хочешь заставлять всех ждать, — быстро протараторила Аманда и вышла, улыбнувшись напоследок. Попытка ободрить.       Брюнетка, что-то раздраженно бубня себе под нос, направилась в комнату, где обычно находился инвентарь для игры. Открыв комнату, она помрачнела: было темно, хоть глаз выколи, да еще и пыльно, словно сюда не заглядывали целый месяц. Но несмотря на такую запущенность и беспорядок, царивший в комнате, девушка сразу же заприметила метлу, которая как-то одиноко стояла рядом с дверью. Быстро схватив ее за древко, Фэйт ломанулась из комнаты, спеша к сокомандникам, которые уже наверняка заждались. Мэтьюс остановилась, почувствовав внезапное головокружение.       — Хэй, народ, мне что-то нехорошо, — тихо прошептала брюнетка.       Глаза Фэйт неожиданно закатились, а сама она издала негромкий хрип, прежде чем рухнуть без сознания на пол. Алая кровь потекла у нее из носа. Выпавшая из ослабевших рук метла валялась неподалеку.       На темно-синем небе появлялись яркими всполохами молнии, расчерчивающие и пронзающие черноту белым светом. Они мелькали в разных местах, возникая поочередно с разным интервалом, а иногда по несколько штук за раз. Гром, предшествующий молнии, оглушал, давя на барабанные перепонки. Его раскаты были настолько сильными, что казалось, они могут пошатнуть планету. Фэйт чувствовала себя ничтожной по сравнению с природой. Находясь на поляне, она всей кожей ощущала мощь, которая будто концентрировалась в самом небе. Брюнетка безмолвно смотрела, как ее затягивает в самый эпицентр бури, но сделать что-либо она не могла. Фэйт открывала и закрывала рот, силясь выговорить хоть слово, но все было тщетно. Ни звука не сорвалось с ее уст. Девушке казалось, что она разучилась говорить. Медленно, но верно она приближалась к небу, где буйствовала стихия. Тело замерло. Фэйт ощущала себя марионеткой во власти кукольника: ни двигаться, ни говорить она не могла, лишь безгласно наблюдать за происходящим, чувствуя давление со всех сторон. Как только девушка достигла неба, и молнии уже возникали не вдали, а рядом с ней, Фэйт раскрыла глаза от ужаса, и с ее уст сорвался немой крик. Прямо перед ней появилась огромная змея, сотканная, словно из молний, искрящаяся светом. Громко зашипев, да так, что земля затряслась от исходящих волн, пресмыкающееся поплыло по воздуху к черноглазой, грациозно извиваясь, несмотря на свои громадные размеры. Мэтьюс остолбенела, не в силах пошевелиться, ощущая лишь безграничный ужас и страх. Змея, казалось, усмехнулась в ответ. От такого зрелища у девушки волосы на шее встали дыбом, а по телу побежали мурашки.       Змея постепенно добралась до слизеринки и теперь медленно обвивалась вокруг нее, обдавая разрядами тока. На глазах у брюнетки навернулись слезы. На секунду ей показалось, что перед ней возникла Смерть, испарившаяся также мгновенно, как и появившаяся. Но девушка все равно чувствовала ее присутствие, словно она незримо ходила вокруг нее, затачивая свою острую косу. Змея широко открыла пасть, демонстрируя два невероятных размеров клыка. А после резко рванула на черноглазую, намереваясь ее проглотить.       Фэйт резво подскочила на кровати, а потом громко простонала, почувствовав режущую боль по всему телу. Шумно задышав, брюнетка облизала пересохшие губы и мутным взглядом уставилась на мгновенно возникшую мадам Пофмри. Непонимание, оглушающая боль.       — Профессор Снейп, она проснулась, — воскликнула женщина, суетясь вокруг слизеринки, — боже, как же я рада, что все прошло. Ты не поверишь, как все волновались. Ведь был риск того, что ты вообще не очнешься, — колдоврач всплеснула руками, видимо, представив такой альтернативный исход.       Мэтьюс поморщилась, не до конца понимая, о чем бормочет лекарь. Прокашлялась, голос звучал хрипло. — Что случилось? — глухо просипела слизеринка.       Мадам Помфри, подносившая девушке стакан с водой, после ее слов удивленно на нее воззрилась, словно слизеринка должна была знать, что случилось. Колдоврач только собиралась ответить, но был прервана.       — Вас прокляли, причем весьма и весьма успешно, — лаконично ответил профессор Снейп, появившийся словно из воздуха. Подойдя к ученице, он забрал у нее из рук стакан с водой и дал ей точно такой же, но только с отваром. Неприятно пахнущим, надо сказать.       — Что это? — брезгливо поморщилась слизеринка, ощущая не самое приятное благоухание напитка. Совать в себя такое не хотелось. И другим бы не посоветовала это пить.       — Пей, это поможет восстановить силы, — тоном, не терпящим пререкательств, произнес Снейп.       Превозмогая себя, Фэйт осторожно сделала первый глоток и тут же невольно поежилась от вкуса этого напитка.       Мерзость!       Снейп комментировать не стал. И судя по его лицу, считал, что студентка тоже могла бы сдержаться от высказывания своего мнения по поводу содержимого кружки. Мэтьюс, собравшись с духом, выпила все залпом и пожалела, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Сглотнув ком, застрявший в горле, Фэйт со слезами на глазах выдавила из себя то, что терзало ее с момента пробуждения.       — Кто меня проклял?       — А вот это уже у вас надо спрашивать, — ответил профессор, пронзая девушку своими черными проницательными глазами, — кому вы могли так сильно насолить в ближайшее время, что обидчик мог опуститься до темной магии?       Девушка замолчала, вспоминая все свои недавние «делишки», но на ум ничего не приходило. Были мелкие незначительные пакости, но из-за них вряд ли кто-либо желал ее смерти.       «Если только Уизли», — эта мысль пронзила девушку насквозь, а сама похолодела от ужаса. Неужели, Чарли мог опуститься до такого? У него на это были достаточно веские мотивы. Профессор, увидев вмиг изменившейся лицо слизеринки, недоверчиво прищурил глаза.       — Я смотрю, у вас уже есть некие догадки, не хотите поделиться?! — осведомился профессор, в упор смотря на девушку.       Фэйт покачала головой, предпочитая не поднимать взгляд на Снейпа, словно он мог по глазам прочитать ее мысли, гуляющие в голове. Северус посчитал лишней заботой выпытывать что-то у студентки. Пусть Дамблдор с этим разбирается.       — Ну что ж, выздоравливайте, — профессор Снейп направился к выходу, — и я советую вам остерегаться недругов. С вашим поведением и отношением к людям, думаю, у вас их предостаточно.       Фэйт тихо прошептала слова благодарности, не поднимая головы. Преподавательскую шпильку проглотила молча, понимая, что такое субординация. Да и от Снейпа она огребла бы, мама не горюй. Профессор удалился, оставив ученицу наедине с лекарем.       — Сколько я проспала? — Мэтьюс обратилась к суетящейся рядом женщине.       — Недели две, — обеспокоенно произнесла мадам Помфри, заметив, как вмиг побелело лицо девушки, — с тобой все в порядке?       — Да-да, — торопливо ответила Фэйт, не желая, чтобы лекарь хлопотала около нее, как наседка над своими яйцами. Единственное, что сейчас ей было нужно - остаться наедине с собой.       — Тебе лучше поспать, — заботливо произнесла женщина, потрогав холодной рукой лоб девушки, обдавая ее приятной прохладой.       Мэтьюс сделала вид, что собирается ложиться спать. Мадам Помри удалилась, оставив девушку отдыхать. Фэйт же засыпать не хотела, боясь, что кошмар повторится. Кроме кошмара были не менее душедробящие мысли.       «Во время бреда всем снятся радужные пони, а мне, блин, жуткие змеи», — уныло подумала брюнетка, невольно содрогаясь от жутких обрывков картинок, всплывающих в ее голове. Устроившись поудобнее так, чтобы тело не ныло от боли, девушка пустым взглядом уставилась в потолок, белоснежный до безобразия.       «Даже книжки нет, чтобы скоротать время», — грустно подумала Фэйт, представив сколько еще ей предстоит мучиться здесь в полном одиночестве. Только оставшись наедине, поняла, что одиночество сейчас не выход. Наоборот, проклятие. Хотя ее итак уже прокляли, что может быть хуже.       «Если только кто-нибудь не загремит сюда в ближайшее время с переломом, ну или отравлением», — эгоистично подумала Мэтьюс и усмехнулась своим жестоким мыслям.       Послышался звук открываемой двери и тихие шаги. Вошедший старался идти как можно незаметнее, но Фэйт отчетливо слышала каждый шаг незнакомца. Сердце застучало в унисон шагам.       «Купер?» — предположила брюнетка, уже заранее обрадовавшись тому, что хоть кто-то решил навестить ее.       — Привет, — перед слизеринкой предстал голубоглазый парень с легкой улыбкой на лице, рассматривающий по горло укутанную в одеяло девушку.       Челюсть Фэйт грозилась поприветствовать пол. Его она точно не ожидала здесь увидеть.       — Уизли?!