Два Арамиса

<center>Все последующие дни стали для Арамиса сущим испытанием. Душе Игоря, крещённого по православному обряду, сорок дней надлежало пребывать в земном мире рядом со своими близкими. Мушкетёр, как и обещал, следовал за ним повсюду, лишь изредка отлучаясь куда-то. Как он говорил — по необходимым делам. Старыгин не обижался, хотя пару раз бывало, пытался надуть губы: ему явно не хватало общения. Из живых он мог нормально контактировать только с медиумом-Смеховым. - Как тебе, Гоша, на том свете? - спросил однажды Вениамин Борисович. - Да я пока тот свет не видел, - ответил «заслуженный Арамис». - Пока не пройдёт сорок дней, мне туда нельзя. - Что делать собираешься? Катюшу навестил? - Конечно. И Настю, и Мику с Аней, и наших мужиков всех навестил. «Зенит» в Питере играл, ты знаешь? - он улыбнулся с хитринкой. - Как не знать! Ты что же, с Мишей, ходил? - Ходил. А что мне ещё делать?! Арамис не пошёл, смешной человек. Говорит, на стадионе орут громко. - Ведь, и правда, орут, - согласился Смехов. - Ну да, а Боярский наш - громче всех. Пусть так, лишь бы не плакал. Ох, не могу я, когда он так плачет. На похоронах, Веня, помнишь? - Помню. - Я себя виноватым чувствую... - За то, что умер? - Да. - Гоша, ты хоть сам понял, что сказал? - грустно улыбнулся «заслуженный Атос». Дверь гримёрной, где происходил разговор, приоткрылась. - Вениамин Борисович, пора на сцену, - позвали Смехова.       Он встал со стула, посмотрел на себя в зеркало — идеален. Годы не пощадили его — потому, что они никого не щадят. Не пощадили, но и не испортили, не убили силу и харизму, не исковеркали прекрасный голос актёра. - Мне пора, - сказал Вениамин Смехов. - Не уходи. Мне будет очень приятно, если ты побудешь на моём концерте. - Стихи будешь читать? - Буду. - Тогда я останусь. В призрачном состоянии даже есть преимущество: можно на концерты без билета ходить! Друзья с улыбками посмотрели друг на друга. На секунду лицо Смехова сделалось серьёзным. - Ты дай нам какой-нибудь знак, как туда доберёшься, - попросил он. - Обязательно. Я обещаю. Вениамин Смехов дошёл до двери, открыл её и уже почти вышел, как Игорь Старыгин вновь окликнул его. - Веня! - Да, Гоша, - он обернулся на пороге. - Атосу привет передать? Тому, что из книги. - Передай, - актёр слегка поклонился. - Передай графу де Ла Фер моё глубокое почтение. Старыгин кивнул, лукаво улыбнулся и направился в зрительный зал.       Арамис вернулся. После этого вечера в театре, где Игорь с удовольствием слушал стихи в исполнении своего друга, призрачные спутники направились по местам «боевой славы», то есть во Львов и в Одессу, где приходили съёмки фильма «Д`Артаньян и три мушкетёра». Они долго гуляли по старинным улочкам, на ходу распивая вино из мира «Трёх мушкетёров», в очередной раз добытое предупредительным Арамисом. - Вижу, вам пришлось по вкусу анжуйское? - спросил Рене Д`Эрбле. - Оно прекрасно. За всю земную жизнь не пил ничего лучше. - Да вы гурман, мой дорогой. - Не такой уж. Было время, когда я пил всё, что горит, лишь бы только мне полегчало. - Хмельное лечит. - Притупляет душевную боль. - Вы правы. У каждого всегда своя боль... даже, если ты литературный персонаж. Игорь сочувственно посмотрел на мушкетёра. В одной руке он держал бутылку, другой нежно обнял Арамиса за плечи. - Не буду расспрашивать вас о подробностях, - сказал актёр. - Просто знайте, что я вам сочувствую. - Благодарю вас. Если вспомните сюжет, вы сможете понять, о каких моментах идёт речь. Такова моя судьба. - Мне бывало плохо, - проговорил Старыгин. - Не было работы, денег, перспектив, иногда — даже еды в холодильнике и сигарет. Женщины предавали меня, люди лгали мне, я с трудом мог ходить из-за болезни. - Всё это в прошлом, - Арамис тоже обнял его. - Вы правы. Как вы правы!       Отпив по глотку из бутылки, они пошли дальше. Мимо проходили люди, которые, конечно же, не их видели. Через какое-то время обоим стало легче, и разговор продолжился уже о другом. - Если теперь я — идея, как вы говорите, сударь, скажите, могу ли я попасть в то место, откуда вы родом? - спросил Игорь. - Могу ли я попасть в роман «Три мушкетёра»? - Попасть в наш мир может любой, кто читает книгу, - ответил Арамис. - Я должен начать читать? Неужели, на том свете есть книги? - Ах, вы даже не представляете, сколько всего есть на том свете! Однако, думаю, читать вам не придётся. Вы не вписаны в роман его автором, но вы попадёте в него, если вам хочется. Вы ещё при жизни частично попали в него, поэтому особенных проблем не возникнет. - Вы это устроите? - Не сомневайтесь, сударь. Но это не единственное ваше желание, не так ли? - Признаться, я хочу играть в театре. На том свете театры есть? - Вы этого желаете? - Всем сердцем! - Значит, есть! - Дай Бог, я успешно пройду прослушивание. - Я в этом уверен. - За это надо выпить. - Согласен с вами, сударь.       Конец сорокового дня застал Игоря и Арамиса на пасмурном берегу осеннего моря. Дул ветер. Луна металась среди рваных облаков. Старыгин инстинктивно ёжился, закутываясь в плащ. Мушкетёр стоял прямо, как клинок, и также светился в темноте. Наконец, облака раздвинулись, показав во всей красе ночное солнце. Лунный свет упал на морские волны. - Готовы ли вы, друг мой Гоша? - спросил Арамис как можно ласковей. - Уже пора? - Верно. - Не оставляйте меня, шевалье Арамис, - проговорил актёр, а в его голубых глазах плескалось беспокойство. - Я с вами. Идёмте же! - Но как? - Вот она, лунная дорога, - мушкетёр показал своей белой рукой на море. - Друг мой... Как же все мои останутся здесь? Без меня... - Отбросьте сомнения! Помните, что я говорил вам о двух мирах. - Я помню, но... - Вперёд, вы же смелый человек. - Я вовсе не смелый. - Представьте, что вы снимаетесь в фильме. Вам нужно сделать трюк. Никто, кроме вас, мой дорогой, никто не в силах его сделать. Ступите на воду.       Игорь Старыгин помедлил ещё минуту, вживаясь в «роль», после чего сделал уверенный шаг с берега. Вода держала его. Следом на лунную дорогу вступил и Арамис.       Прощаясь с этим миром и со своими близкими актёр оглянулся назад и мысленно пожелал когда-нибудь встретиться с ними. «Мы встретимся», - подумал он и поймал себя на том, что именно эту фразу говорит Атос в фильме «Д`Артаньян и три мушкетёра». - «Мы обязательно встретимся! Двадцать лет спустя, год спустя или через сотню лет, но это обязательно случится. Я уверен в этом, поэтому ухожу теперь спокойно. А пока — пусть каждый из вас живёт счастливо!». Он улыбнулся, направил взгляд вперёд — на море и лунную дорогу и больше не оглядывался.       Призрачные спутники пошли по морю рука об руку, обдуваемые морским ветром. Берег удалялся всё дальше и дальше. Внезапно Игорь понял, что они идут уже не по воде, а по воздуху. Вокруг светили миллиарды ярких звёзд. От восхищения у него закружилась голова. - Красота! - воскликнул актёр.       Ветер трепал его вьющиеся светлые волосы, перо на мушкетерской шляпе и длинный плащ за спиной. Он, очаровательно улыбаясь созвездиям, счастливо протягивал руки к лунному свету. И сам сиял, как звезда. Арамис улыбался и молчал. Они всё шли и шли. Казалось, мистическому пути не будет конца. - Вот бы полететь, как птица, - пожелал Старыгин. - Можно и полететь, - запросто согласился Арамис. - Держите мою руку. Они взялись за руки. - Подожмите ноги под себя и начните парить. - Так легко? - удивился актёр. - К чему нам сложности?       Гоша повиновался. Какое-то время оба плавно парили, но налетевший порыв ветра из другого мира подхватил их и понёс среди светил. Сколько длился полёт, Старыгин не помнил. Его охватило ощущение чуда, которое несколько портила неизвестность дальнейшей судьбы. Что же там, впереди?       Наконец, волны ветра сделались тише. Спутники ощутили под ногами опору.