Сердце наизнанку

ЧАСТЬ ВТОРАЯ — 19 — Маркус Дэсмонс прошел по пустующим коридорам дворца и завернул в очередной поворот, размышляя над тем, как будет упрашивать императора прогуляться на улице. Вот уже полгода Теорлинс почти не покидает своих покоев, изредка появляясь на совещаниях и городских праздниках. Он до сих пор хранил траур по Микаэлю, хотя многие и упрекали его за это. Но император плевал на это и отмахивался ото всех, как от назойливых мух. Правда, единственный, кто еще не впал в немилость правителя, был Маркус. Альфа терпеливо и осторожно завоевывал доверие Теора своей поддержкой и помощью в государственных делах. За это время они очень сблизились, что для обоих было плюсом. Поскольку срок траура подходил к концу и император должен был задуматься над тем, что ему пора исполнить свое обещание и выйти за Дэсмонса. Но ни сам Теор, ни Маркус пока об этом не говорили, предпочитая забыться в делах. Но иногда альфе хотелось схватить Теоринса и хорошенько его потрепать за длинные волосы. А причиной такого желания послужило то, что император стал слишком много времени проводить со своими наложниками. Это злило, но Дэсмонс не показывал этого. В конце-концов после коронации и заключения брака императору волей-неволей придется приглушить свой пыл и стать более разборчивей в связях. Хорошо, хоть Зесс палки в колеса не вставляет, а по возможности помогает Маркусу контролировать и оберегать разгулявшегося Омегу. Сейчас бушующий нрав Теора стал немного утихать и успокаиваться, поскольку спустя некоторое время рана в его груди начала затягиваться. Только вот шрам после себя она оставляла слишком заметный и болезненный для других. Дэсмонс прекрасно помнит, как Теорлинс сорвался на советнике полгода назад, когда они подавляли восстание. Сент Керс вывел императора из себя, когда возразил против его плана подавления бунта, поскольку он был слишком кровавым и жестоким. На это Омега заявил, что не будет больше жалеть тех, кто пошел против него, а также станет наказывать тех, кто посмеет перечить ему. Зесс намек понял и притих, но для себя заметку об изменившемся взгляде императора на подобные вещи сделал. Раньше Теор просто повесил бы за предательство и  бунт, теперь же он разрывал тела преступников на части собственным мечом. И хоть Маркус не очень одобрял такие методы, он должен был признать то, что они оказались весьма действенны. Уже на второй день подобной расправы все зачинщики сдались, а бунтующие люди сами пришли к императору и стали просить о пощаде. Некоторых Теор и правда отпустил, поскольку они не представляли опасности, других — жестоко убил. Таким образом восстание быстро закончилось, даже не успев начаться. Узнав об этом и услышав про методы действия императора, глава Целиха — автономной республики — дал свое согласие на сотрудничество с Теором и послал к нему своего сына в качестве одного из кандидатов на пост министра. Император с радостью принял опытного бойца и политика к себе на службу, плюнув на то, что многие соседи усмотрели в этом заговор против их стран. Маркус слушал эти слухи и ему хотелось блевать от отвращения, поскольку уж кто-кто, а Теор точно не опустится до того, чтобы плести против кого-то заговор. Ему это не нужно. По крайне мере тогда не нужно было — нутро кровоточило, и все, что ему необходимо было, это вернуться в Ариал и закрыться в своих покоях. Но Десмонс решил, что Омеге будет лучше побыть в более приятном и спокойном месте, чем дворец, в котором убили его фаворита. Поэтому Альфа уговорил его поехать в Морен. И вот уже несколько месяцев император живет на Востоке, изредка наведываясь в столицу и в Юнион. Дэсмонс перевел дыхание и тихо вошел в покои императора. Здесь царил полумрак и был ощутим аромат опиума. Альфа закатил глаза, мысленно выругавшись. Подойдя к широкой постели, он смог увидеть живописную картину в виде полуобнаженного и сонного Омеги, который задумчиво курил кальян. По затуманенному взгляду императора Маркус понял, что курит он уже давно. Альфа подавил в себе желание вырвать трубку из тонких пальцев правителя, а его самого кинуть в холодную ванну, вместо этого он присел на край постели. — Не начинай читать мне нотации, — голос Теорлинса был глух и хрип, а сам Омега выглядел бледным и усталым, — опиум помогает мне заглушить совесть и чувство вины. Маркус не спеша выдохнул, сдерживая свою ярость. — А то, что ты медленно себя убиваешь, тебя не волнует? — Альфа остро посмотрел на императора. — Или у тебя хобби такое — трепать нервы всем, кто с тобой рядом находится? — Вы только гляньте на него… — насмешливо произнес Теор, отбрасывая кальянную трубку в сторону и неторопливо приближаясь к мужчине. — Голос у моего верного песика проснулся. Дэсмонс за малым не ударил его за такие слова, поскольку он прекрасно знал, что император так провоцирует его, чтобы разозлить и заставить сорваться. А если он это делает, значит, ему снова больно и облегчить его страдания сможет только чужая боль или ярость. Альфа понял это спустя два месяца после похорон Микаэля, когда император довел до слез одного своего наложника, хотя потом сам топил свою печаль в вине. Теперь же его объектом для нападок стал сам Альфа. Прекрасно! Маркус резко вскинул руку, хватая императора за волосы и рывком притягивая к себе, чтобы в следующую секунду впиться в его губы грубым поцелуем. Если Теор думал, что он его изобьет или наорет в порыве гнева, то он ошибся. Альфа всего лишь вывернет его внутренности наизнанку, кусая и заставляя задохнуться. К его удивлению, де Шарме не стал вырываться, а наоборот прильнул к его груди и пылко ответил. Постепенно Маркус перетащил Омегу к себе на колени и обнял его за талию, продолжая целовать. Только теперь более спокойно и сдержанно, не так грубо, как вначале. Он был изумлен поведением императора, поскольку обычно он его отталкивал и выставлял за дверь, когда Альфа хотел приблизиться к нему тактильном плане. А теперь Теор сам прижимается к нему и не возражает, если ладони мужчины проходятся по его спине. Наконец им стало не хватать воздуха, и Маркус разорвал поцелуй. — Еще раз назовешь меня псом — поставлю раком и выдеру, — хрипло проговорил он, поглаживая Омегу по волосам. Теор едва слышно рассмеялся и мазнул губами по его шее. — Какие мы нежные… — он вздохнул и посмотрел альфе в глаза, — прости за то, что тебя укусил. Мысли в беспорядке и думать не выходит. — Меньше курить опиум надо. Тогда и мысли связанней будут. — Без опиума мне больно. Ты же знаешь, — император провел ладонью по щеке мужчины и зарыл ее в его волосы. — Марк, я… — Тихо, — Дэсмонс положил палец на губы Омеги, заставив его замолчать и серьезно посмотреть на него, — не говори сейчас того, о чем потом пожалеешь. Скажи лучше, не хочешь ли ты прогуляться в сторону побережья? Теор хмыкнул и молча кивнул, ловко соскакивая с колен мужчины. — Дай мне пятнадцать минут, — сказал он уже твердым тоном, просматривая свою одежду и не обращая внимания на просветлевшего Альфу. Маркус молча удалился, оставив императора одного, а тот в свою очередь подумал: «А песик-то действительно верный, раз думает о чувствах хозяина, когда тот собой не владеет». Задумчиво улыбнувшись, Теорлинс взял в руки черный костюм для верховой езды и начал собираться на прогулку.