***
— Не советую вам заходить в мою лабораторию без разрешения, — предупредил их Аркобалено, прикладывая руку к незаметному сканеру на стене. — Твои отпечатки легко можно поделать, — фыркнул Дождь, внимательно следя за процедурой сканирования. — Отпечатки — да, но не Пламя, — высокомерно ответил ему учёный, и дверь открылась. Скуало поджал губы и взглянул на заинтересованного подростка, в глазах которого плескалось ничем не прикрытое любопытство, он тяжело вздохнул. Чем бы дитя не тешилось… Они зашли в большую, просторную комнату, полностью забитую какими-то приборами, проводами, компьютерами. Окна были плотно закрыты каким-то странным чёрным материалом, не пропускающим свет. Скуало потрогал его. Он был похож на странную смесь силикона и резины. — Это специальное вещество, не пропускающее несколько видов излучений, — прокомментировал его действие Верде. — В том числе и радиационных. Большинство моих опытов требует полной изоляции. — Что же ты им весь дом не облепил? На случай взрыва ядерной бомбы? — ядовито поинтересовался Суперби. — Я это и сделал, — ответил учёный. — Только оно прозрачное. — А как это оно может остановить эти ради.. радиа… радионные излучения? — неожиданно поинтересовался подросток. — Во-первых, радиационные, — поправил его Верде. — Во-вторых, это слишком долго рассказывать, да и не поймешь ты особо, — мальчишка сердито насупился, — когда получишь по физике высший балл, я, так уж и быть, расскажу тебе. — Хорошо, только запомните, вы мне обещали, — серьёзно сказал Тсуна. Верде хмыкнул и повёл своих гостей вглубь комнаты, где обнаружилась ещё одна дверь. Проделав те же самые махинации, что и с первой, учёный пропустил внутрь мечника и мелкого босса и закрыл дверь. Тсунаёши поражённо ахнул и начал бегать от одного стеллажа с оружием к другому. Казалось, что тут собраны все новейшие разработки разных стран. И Тсуны возникло такое ощущение, что он попал в будущее. Скуало лишь недовольно скривился и грозно посмотрел на ухмыляющегося Верде. Сложно сказать, что творилось в душе мечника при виде такого воодушевления мальчика. Возможно, простое недовольство, а может быть и ревность. Ведь у мальчишки никогда так не светились глаза при виде меча или другого холодного оружия, а лаборатория Верде сразу же захватила его внимание. Впрочем, как оказалось, холодное оружие тоже нравилось мальчишке.***
Этих двух красавцев я увидел не сразу*. Но, мельком взглянув на них, я больше не мог отвести глаз. Эти парные клинки были точной копией друг друга. Сначала я подумал, что они сделаны из стали, однако Верде тогда рассмеялся и сказал, что обычные стальные зубочистки он тут не держит. (Ох и досталось же тогда Скуало, когда он попытался убить учёного за такие слова.) Мечи были сделаны по новой технологии, разработанной самим Верде, из нового синтезированного металла. Этот материал отличался своей прочностью и лёгкостью, поэтому мечи весили намного меньше моего тренировочного меча и были намного манёвренней. Скуало ещё долго ругался на меня и Верде, бубнил, что придётся заново разучивать стойки и отрабатывать удары. Но мне тогда, если честно, было на всё плевать. Как только я взял своих верных спутников в руки, я понял, что это моё оружие. И как сказал мне Леви в начале нашего с ним знакомства: «Сработаемся».***
Гокудера Хаято иногда искренне не понимал, что он здесь делает. Нет, его поездка в Намимори была тщательно спланирована и имела под собой вполне логичную основу: проверить силу будущего Босса Вонголы. Но в этом городке с самого начала всё пошло не так. Как оказалось, на пост будущего главы претендовали два брата-близнеца, непохожие друг на друга, как небо и земля. Если младший брат, Савада Кей, был этаким серьёзным парнем, готовым принять настоящую суть мафии и будущую ответственность, то старший был полной его противоположностью. Слишком мягкий, слишком податливый, слишком неуклюжий, Савада Тсунаёши никак не подходил на пост Десятого Босса Вонголы. Однако что-то в этом парнишке заинтересовало Хаято, и он никак не мог определить что. Очень мало информации было о нём, они практически не общались, хотя и учились в одном классе. А после учёбы мальчик сбегал в неизвестном направлении, а слежку за ним Гокудера считал слишком муторным и неоправданным делом. Больше всего его беспокоило то, что творилось вокруг. Во время проверки, которую он устроил Кею, последний показал вполне сносные навыки рукопашного боя и стрельбы, а также хорошо развитую интуицию и реакцию. Но больше всего Хаято привлёк стальной стержень в глазах младшего Савады, его решимость довести дело до конца, не отступая от своих принципов. Однако было ещё кое-что, что пугало блондина и заставляло нервно передёргивать плечами. Жестокость. Жестокость, которая была хорошо спрятана от посторонних глаз, да и не осознавалась она Кеем в полной мере. Это-то и пугало больше всего. Такие люди способны двигаться по трупам, невзирая ни на что. А ещё Гокудера Хаято искренне не понимал, чем руководствовался Реборн выбирая Хранителей. Взять хотя бы эту тупую корову Ламбо Бовино, ревущую со всего подряд и взрывающую всё подряд. В любой патовой ситуации этот мелкий гадёныш будет лишь балластом. А эта торфяная башка, вечно орущая «ЭКСТРИМ!»? С этим придурком любая миссия завалится до её непосредственного начала лишь из-за того, что он вообще понятия не имеет что такое конспирация! А этот бейсбольный болван Ямамото, который до сих пор всё принимает за игру? Он просто бесит, выводит из себя своей этой понимающей улыбочкой! Хибари же Хаято несколько опасался, хотя ему и нравилось выводить Главу Дисциплинарного Комитета из себя, но на данный момент он считал его самой нормальной фигурой в этом фарсе. Самым ненормальным был и остаётся даже после заключения в тюрьму Вендиче Рокудо Мукуро. Каким-то образом ему удаётся доставать их даже из самой неприступной тюрьмы в мире через слишком закомплексованную и тихую Хром, которая предана этому ананасу всей душой. И чем он завоевал такое искреннее обожание? Гокудера Хаято не знал, зачем он здесь и что его удерживает с этими людьми. Но одно он знал точно: он должен быть здесь. Потому что именно с этими людьми он чувствовал себя живым.***
Скуало пришлось со скрипом признать правоту Аркобалено. После смены оружия в мальчишке как-будто открылось второе дыхание. Мечнику уже не удавалось так легко отклонять удары, как было в начале. Натренированные за последние два месяца рефлексы помогали мальчику отклоняться от простых ударов, а о сложных предупреждала интуиция, которая оказалась незаменимым помощником не только в повседневной жизни, но и в поединках. Лёгкие клинки наконец позволили Тсунаёши увеличить скорость ударов, а манёвренность вполне успешно заменяла силу. Да, подросток никогда не пойдёт по пути меча, для этого ему не хватает прямоты и жажды боя, но для защиты это оружие подходило идеально. Ненавистные тренировки с мечом в итоге стали одним из самых любимых занятий, а также сильно сблизили нерешительного паренька со своим хранителем. Скуало учил его твёрдости, настойчивости, умению защищать свои интересы и интересы своей семьи. В то же время, Тсуна уравновешивал вспыльчивый характер мечника, который стал немного спокойнее и терпимей к другим. Конечно, от драк и перепалок никто не отказывался, но теперь они стали менее разрушительными. Верде наконец доделал перчатки, которые выглядели точь-в-точь как перчатки Джотто Примо с разницей лишь в цифре. На перчатках Тсунаёши нашла своё место римская цифра десять. Поначалу мальчик не мог долго использовать пламя, а после вообще вырубался. К тому же ему постоянно приходилось использовать специальные таблетки для пробуждения пламени, так как самостоятельно его пробуждать он пока не мог. Луссурия же всё время после таких тренировок недовольно ворчал и передавал своё пламя мелкому боссу, залечивая раны и восстанавливая силы. Шло время, и Тсуна понемногу привыкал к своей силе. Теперь на тренировках с хранителем Солнца он дрался, используя пламя. Из-за этого Маммону приходилось каждый раз ставить щит вокруг полянки, на которой они занимались, иначе они бы давно спалили весь лес. Туман тоже ворчал, сетовал на то, что он всё делает бесплатно, но обещал обязательно отыграться в будущем. Однако все хранители видели, как быстро развивается их мелкий босс. И хотя они этого и не показывали открыто, но каждый гордился им, его достижениями. И все радовались тому, что он делает это не ради какого-то дурацкого конфликта, а ради семьи, их семьи. Бельфегор всё также учил подростка пользоваться метательным оружием. Стилеты Тсуна научился метать довольно сносно, попасть в неподвижную мишень он мог, даже точно в яблочко, но когда они перешли на движущиеся мишени, возникли сложности. Нет, Тсунаёши иногда попадал в мишень, но никогда в центр, и спустя несколько тренировок он на пару с Белом плюнул на это дело и перешёл к стрельбе с Леви-А-Таном. Пистолет Саваде не понравился: слишком тяжёлый, слишком громкий, да и сил пока не хватало, чтобы до конца справиться с отдачей. Но приходилось учиться, ведь огнестрельное оружие - самое любимое оружие в мафии, а своего врага надо знать в лицо. Так что каждый день он учился стрелять. Из пистолета, ружья, автомата, револьвера, короче из всего, что нашлось в оружейной Верде, а там такого добра было немало. Мастером стрельбы подросток, конечно, не стал, но попасть не с первого, так с десятого раза даже в двигающуюся мишень теперь умел. Да и заряжать разные виды оружия тоже научился, мало ли какая хрень в жизни случится, а он не знает, как вставить патроны. С мальчиком, в итоге, занимались все. Маммон всё также терроризировал ночью кошмарами и учил распознавать иллюзии. Юки занималась с ним школьными предметами, к которым добавился этикет, финансы и юриспруденция. У Тсунаёши голова чуть ли не взрывалась от такого огромного количества информации, но он не зря считался самым умным учеником в школе. Поэтому со скрипом, но ему удавалось везде успеть, всё понять, выучить и уложить по полочкам. Было сложно, даже очень, но у него была Семья. У него была Цель: стать достойным своей Семьи, чтобы стоять рядом с ними на равных, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств он смог их защитить. Ради такой Цели он был готов на всё.***
Я пытался всё успеть. Научиться тому, этому, другому за очень короткое время. Меня учили все, делились своими знаниями, опытом, мировоззрением. Потихоньку я узнавал своих Хранителей. У Скуало, например, обнаружилась очень большая семья, с которой он, к сожалению, не поддерживал контакта с тех пор, как ушёл из дома. У него были две старших сестры, младший брат и куча двоюродных родственничков. Бельфегор признался, что убил своего брата-близнеца, всю семью и сбежал из страны, в которой также являлся принцем. На тот момент меня это сильно обеспокоило, но я чувствовал, что в этой ситуации было что-то ещё. Как показало будущее, моя интуиция снова оказалась права. С Луссурией было очень легко общаться. В кругу семьи он действительно был самым настоящим солнышком, готовил еду на всю нашу компанию, лечил нас, заботился, сказывалось детство мальчика-сироты. Как оказалось, его родители умерли, когда он был совсем маленьким, даже лиц их не помнил, поэтому рос Лусс в приюте, к тому же, не в самом благополучном. С самого раннего детства ему приходилось бороться: за еду, за одежду, за кровать. Борись или умри. И Луссурия боролся, потому что очень хотел жить. Когда он стал постарше, то начал выступать на подпольных боях без правил, где его и заметил учитель, научивший искусству муай тай. Лусс быстро стал практически непобедимым, но ему всегда не хватало тепла и заботы, поэтому он и выбрал такой странный образ метросексуала для того, чтобы выделиться, чтобы получить хоть капельку внимания. На удивление, я даже с Леви нашёл язык. Вы даже не поверите на почве чего! Он, как и я, оказался поклонником манги! Мы могли часами обсуждать героев, их поступки, рассуждать, какие действия были правильными, а где сюжет подкачал и стал слишком занудным. В общем, на нас косились все, когда мы впервые устроили дебаты во время общего ужина. Лишь Юки тихо смеялась, да иногда вставляла своё слово. Она тоже в свободное время любила читать комиксы. С Маммоном было всё и легче и сложнее. Мы могли просто сидеть рядом и молчать, могли спорить до хрипоты из-за какой-то мелочи. Я сам диву давался в начале, откуда у меня появилась решимость перечить кому-либо, особенно Маммону, но особо об этом не задумывался. Почему-то уютней всего мне было именно с хранителем Тумана, почему-то интуиция заставляла приглядываться именно к нему, говорила, что у него есть какой-то секрет, который мне необходимо разгадать, и всё встанет на свои места. Но время шло, секрет не раскрывался, а дата начала Битвы Колец была всё ближе и ближе...