The Boy with the Blues

Кай осторожно подошел к двери, замечая, что та по-прежнему разбита. Дерево было расколото в том месте, куда он пнул, и теперь дверь свободно была открыта и едва висела на петлях. На секунду Чонин остановился, а рука замерла над сломанной дверной ручкой, он сделал глубокий вдох и толкнул дверь. Тело Кая вздрогнуло от скрипа, который раздался эхом по коридору. Ким снова вздохнул и оглянулся вокруг себя, прежде чем шагнуть внутрь. Он ведь понятия не имел где-что находится в доме Кенсу, пусть он и был небольшим, но Чонин не хотел рисковать и столкнуться лицом к лицу с отцом До. Кай медленно подошел к первой двери, стараясь передвигаться как можно бесшумнее. Но все старания были напрасны, потому что половые доски скрипели от каждого шага. За дверью оказалась крошечная кухня, в которой почти не было никакой еды. Открытые дверцы шкафчиков были опустошены и покрыты толстым слоем пыли и сердце Чонина сжалось от увиденного, поражаясь тому была ли возможность у Кенсу поесть здесь вообще. Кай снова вернулся в зал, направляясь ко второй двери слева. Это была ванная, ничтожная во всех смыслах этого слова. Кай слегка побледнел, когда заметил на полу бритву с кровью. Он быстро закрыл дверь. Чонин задался вопросом, что там делала бритва, оторванная от пластикового корпуса, но мысль быстро покинула его, когда он подошел к третьей двери. Это была единственная открытая комната, которую Кай уже знал очень хорошо. Он подавился подступившей желчью, бросив мимолетный взгляд внутрь комнаты. Это была комната наказаний, из которой он вытащил Кенсу. Темные пятна засохшей крови покрывали пол, а большую часть стен и потолка покрывали мелкие бордовые капли, словно дымка тумана. Кнут выброшенный в сторону выглядел опасным даже без своего владельца. Чонин вернулся в зал, почти отбегая от третьей комнаты. Следующая дверь была заперта, после второй попытки Чонин отпустил дверную ручку. Это была не совсем отличная идея проверять дом, когда он не знал в опасности он или нет. Когда Кай открыл последнюю дверь, то подумал, что возможно это какая-то ошибка, что он пропустил какую-то дверь. Комнатка была едва достаточно большой, чтобы кто-нибудь мог лечь, а потолок был низким. Чонин слегка наклонился, чтобы не удариться головой. Приглядевшись, Кай понял, что вероятнее всего сейчас он в комнате Кенсу. Сердце Кая сильнее сжалось — если это было еще возможно — чем от крови, которую он увидел в той комнате, где нашел старшего. Ковер на полу был серо-грязного цвета, выцветший и запятнанный кровью в нескольких местах. В одному из углов на полу лежала сбитая подушка и тонкое заштопанное одеяло, которое явно не годилось, чтобы защитить от холода. Несколько учебников были сложены в противоположном углу, рядом с рюкзаком Кенсу. В другом углу была сложена небольшая кучка одежды: свитшот, обычная рубашка, джинсы и школьная форма. Единственная лампочка, свисавшая с потолка едва загорелась, когда Чонин дернул за ниточку, чтобы включить освещение. Все это принадлежало Кенсу. Вся его жизнь вне школы была перед Каем, и этого едва достаточно, чтобы хоть как-то выжить. Ким упал на колени и притянул к себе рюкзак с учебниками, полагая, что они могут понадобится Кенсу. Он быстро осмотрел что находилось внутри сумки, обнаруживая чистые бинты и оставшиеся школьные принадлежности До. Легка улыбка проскользнула по губам, когда он увидел бутылочку обезболивающего, которую он дал несколько недель назад старшему. Улыбка исчезла в тот же миг, когда Кай встряхнул ее и услышал, что она почти пуста. Он понятия не имел, что Кенсу так нуждался в таких вещах. Чонин встал и перекинул сумку через плечо, еще раз оглядев комнату, прежде чем нервно сглотнуть. Единственное место, которое нужно обыскать — это запертая комната. Если подумать, сломанного телефона не оказалось в комнате наказаний. А это означало, что отец Кенсу действительно копался в вещах старшего. Чонин осторожно прошел по коридору к запертой двери и на минуту задержал дыхание, пока вновь сильно не дернул за ручку двери. После короткого и сильного толчка дверь открылась. Кай замер на месте и приготовился к нападению, но через секунду расслабился и вошел внутрь комнаты. Эта комната сильно отличалась от комнаты Кенсу. Она была намного больше, хотя не такой большой, как комната наказаний. Ковер был такой же серо-грязный, а стены были испещрены осколками от разбитых пивных бутылок, валяющихся на полу. Кай подумал о том, сколько же бутылок из них было брошено в сторону Кенсу. В углу стояла кровать, достаточно большая, чтобы уместиться вдвоем. В комнате так же стояли небольшой комод и шкаф. Телефон валялся на полу. На комоде стояла лишь одна рамка с фотографией семьи Кенсу до смерти его мамы. Она счастливо улыбалась, рукой обнимая сына, который с восхищением смотрел на нее. Отец же выглядел немного неловко, а его взгляд был прикован к Кенсу, и он выглядел так, словно съел что-то грязное. Кай поставил снимок обратно на место, открыв перед собой шкаф. Среди пустых бутылок из-под вина лежала кукла. Кай осторожно поднял ее, прижимая к груди. Он боролся со слезами, которые грозились скатиться по лицу. Куртка, в которой была кукла была порвана и свисала с игрушечной руки. Одна из ножек была вывернута и шов на ней разошелся, из-за чего наполнитель из куклы вылез наружу. Стоило Киму моргнуть, как слезы тут же покатились по щекам: — Чонин, верно? — сказал он, слегка подрагивающим голосом. Он слабо улыбнулся кукле, — я — Кай. Давай починим тебя. Он уже повернулся к двери, готовый уйти, как тихий удар заставил его замереть. Чонин осторожно заглянул за угол, стараясь не выдать своего присутствия. Его сердце пропустило удар, когда он увидел, как отец Кенсу, шатаясь, идет по коридору. Мужчина явно был пьян, едва стоя на ногах и спотыкаясь на каждом шагу. — Черт, — ругнулся Кай, возвращаясь в комнату. Он быстро оглянулся, прежде чем нырнуть в одно из наиболее безопасных мест — шкаф. Он встал по среди пустых бутылок и окурков, закрыв перед собой дверцу, когда зашел отец До. Чонин нервно напрягся, когда мужчина стал бродить по комнате. — Чертов парень… Ким замер, когда отец Кенсу оказался рядом с дверцами шкафа. — Отобрал то, что принадлежит мне…когда-нибудь я его достану. Кай отчаянно пытался утихомирить свое дыхание, страх вперемешку с яростью грозили вот-вот выплеснуться из него. На секунду он закрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Как смеет этот человек относиться к Кенсу как к своей собственности. Он сжал свою ладонь вокруг рта, чтобы не издать ни звука. Внезапный стук в дверь вызвал свист воздуха и Кай открыл глаза. — ТЫ! Используя то не большое преимущество, которое он имел, Чонин выскочил из шкафа, пытаясь сбить мужчину с ног. Ему далось пройти несколько шагов, как чужая рука обвила лодыжку. Ким упал на пол, болезненно приземлившись о травмированное плечо. Зашипев от боли, Чонин попытался встать на ноги, чтобы пнуть мужчину в живот, дабы вновь сбить того с ног. В одно мгновение отец Кенсу оказался на нем сверху, придавив его и обнажая перед лицом нож, который появился словно из ниоткуда. — Отвали от меня, — прорычал Кай, стараясь изо всех сил скинуть мужчину с себя и игнорировать нож в его руках. — Это ведь ты был в тот раз, верно? Запах алкоголя донесся до Чонина и теперь он понял, что отец Кенсу был не на столько пьян, как казалось с самого начала. Он бы попросту не смог так ловко двигаться и пытаться убить Кая, если бы был действительно сильно пьян. Чужая рука схватила Кая за волосы, оттягивая голову назад, чтобы открыть доступ к шее. Ким забился под мужчиной, как тот вонзил острие ножа в его плечо. Чонин подавился воздухом от боли и прикусил губу, чтобы не застонать в голос. — Знаешь, что я ненавижу в тебе больше всего? — мужчина провел ножом по шее Кая, не достаточно сильно, но достаточно чтобы заставить его вздрогнуть. — То, что ты так чертовски раздражаешь. Украл мою собственность у меня из-под носа и вернулся обратно. Для чего? — Он не твоя собственность, — прорычал Кай. — Конечно же моя. — Нет! — плюнул Кай в лицо мужчины. — Он никому не принадлежит. — У него ничего нет. Он мой. — Он самый лучший человек, чем ты себе можешь представить. — Мог бы быть. Если бы стоил того, чтобы называться человеком. — у отца До на губах играла злая усмешка. — А ты только мешаешь. — Острие ножа коснулось челюсти, но не проткнуло кожу. — Ты должен заплатить за то, что сделал. Мужчина вскинул нож в воздух с явным намерением вонзить его в Кая. В отчаянном движении Чонин выскользнул из-под отца Кенсу и ударил его в грудь ногой, отбрасывая того в сторону. Волна силы, которая прошла через него была чистейшим адреналином. Когда отец До снова подошел к нему, Чонин уже был на ногах и сумел избежать удара. Второй застал его врасплох, который пришелся по челюсти, рассекая ему губу. Чонин схватил куклу и сумку с учебниками на полу и выбежал из дома, сбивая мужчину с ног. Из дома доносилась череда угроз, которые Кай слышал пока бежал от дома, но отец Кенсу не последовал за ним вдогонку. Через несколько мгновений Чонин замедлил шаг и сплюнул кровь на землю. Губы тут же сжались и Чонин понял, что разбил десны, так же как и рассек губу. Его плечо заныло, и он почувствовал, как по спине пробежалось вязкое тепло. Разошлись швы. Чонин проигнорировав боль, направился к ярко-розовому зданию, где работал Кенсу. Колокольчик звонко оповестил о вошедшем, когда он открыл дверь. — Добро пожал… Кай? — Донхэ тут же подбежал к парню. — Что с тобой произошло? — Это не важно, — голос Кая грубо прозвучал из-за опухшей губы. — Та девушка, которая приходит сюда все время. У Вас есть ее номер? Донхэ замешкался: — Мы не можем предоставлять информацию о клиентах. — Пожалуйста. Речь идет о Кенсу. Донхэ слегка побледнел и набрал номер на своем телефоне, после передавая мобильный Каю. — Алло? Чонин вздохнул с облегчением, когда Виктория ответила на звонок: — Виктория? Это Кай. Хм….Я был тот раз в магазине с Кенсу, когда ты приходила. — Я помню тебя. Что-то случилось? — Кукла, которую ты сделала для Кенсу… Она повреждена. Я надеялся, что ты сможешь прийти сегодня и исправить ее? Кенсу не будет здесь, но мы оба будем очень благодарны. — Подожди минутку, — сказала Виктория. Кай услышал, как девушка с кем-то спорила, немного погодя она вернулась к разговору: — Конечно. Я буду через несколько минут. — Спасибо. Чонин завершил звонок и передал телефон Донхэ, рядом с которым уже был Ынхек. — Кай, что с тобой случилось? — спросил Ынхек, выглядя почти болезненно-зеленого цвета. Ким положил куклу на прилавок: — Я все объясню позже. Но стоило ему сделать пару шагов к ванной, как Донхэ развернул его: — Нет. Ты все расскажешь сейчас. — Голос мужчины был напряженным и слегка повышенным в тоне, словно он на грани плача. В то же время Кай никогда не видел его таким злым. — Вы с Кенсу давно что-то скрываете. Похоже, что Кенсу становится все хуже и хуже, а теперь и ты вошел сюда избитый и истекающий кровью! Что происходит, Кай? — Не думаю, что я должен быть тем, кто вам все расскажет. Я не могу это сделать, — сказал Ким, опуская глаза в пол. — Это из-за Кенсу? — спросил Донхэ. Но Чонин не успел что-либо ответить, но Ынхек перебил его: — Я знаю, что ты переживаешь за Кенсу. Но мы тоже волнуемся за него. Он наша семья. — Я…я не могу. Кенсу….я пообещал ему, что никому ничего не скажу. Сейчас все изменилось, но я по-прежнему буду держать обещание. Я знаю, что он ваша семья. Он… он сейчас в больнице. И он будет там находиться еще очень долго. Я… — Кай начал задыхаться. — Я хочу, чтобы вы вернулись туда со мной. Но Виктория должна починить эту куклу. Сейчас это самая важная вещь на свете. — А что насчет тебя? — взгляд Донхэ смягчился, осторожно вытирая кровь с подбородка Кая. — На самом деле я не такая уж важная деталь во всей схеме, — сказал Чонин с натянутой улыбкой на лице. — Все чего я хочу — это чтобы Кенсу был в безопасности и был счастлив. Остальное не имеет значения. Донхэ на секунду замолчал и сказал: — А ты не думаешь о том, что имеешь значение для Кенсу? — Я… — Он будет волноваться, если ты будешь ранен, Кай. Ты не можешь просто носиться вокруг вот так. Если больно тебе, то больно и Кенсу. — сказал Ынхек. Кай замолчал, взглядом упираясь в пол: — Это было то, что я обязан был сделать, — наконец-то произнес он. — Надеюсь, мне больше не придется, но я сделаю это снова, если понадобится. — Но Кай, что ты сделал? Почему ты весь в крови? — спросил Донхэ. От расспросов и объяснений Кая спас звон дверного колокольчика. В магазин вошла Виктория, неся в руках небольшую стопку войлока и иголку с ниткой: — Кай? — выдохнула она, оглядывая парня с ног до головы. Чонин вздохнул: — Не переживай об этом, пожалуйста, я в порядке. Ты можешь просто починить куклу? Виктория кивнула и взяла куклу в руки, чтобы осмотреть ее, прежде чем приступить к работе. После нескольких минут шитья и использования одолженной швейной машинки из магазина, она вернула куклу Каю. Ким улыбнулся, несмотря на жжение во рту. Кукла выглядела совершенно новой, если бы Кай не знал места повреждений, он бы ни за что не догадался об этом. — Вот и все готово. Что случилось с ней? — Произошел несчастный случай, — просто ответил Кай, хотя увидел, как Виктория поджала губы, но после она просто кивнула. Чонин снова поблагодарил ее, когда она выходила из магазина. — Хэй, Кай? — позвала девушка. — Да? — Передай Кенсу, я надеюсь, что с ним все хорошо. — Что…как ты… — Кенсу ни за что не допустил бы, чтобы что-то ценное для него пострадало. Должно быть он действительно серьезно ранен, если ты так выглядишь. — Кенсу не специально позволил кукле стать так-…если я так выгляжу? — аргумент Кая застрял по среди предложения. Виктория улыбнулась: — Я видела вас двоих вместе здесь, еще тогда. Не думаю, что кто-то из вас понял это. Виктория ушла, а Кай наблюдал за тем, как она садится в машину и уезжает в напряженном состоянии. Даже Виктория увидела что-то в Кенсу, чего он не мог. Ким встряхнул головой, отгоняя уйму внезапных вопросов, как к нему подошли Донхэ и Ынхек, готовые ехать в больницу и закрыть магазин. — Кай, ты идешь? — спросил Ынхек, протягивая ему полотенце, чтобы не испачкать салон автомобиля кровью. Чонин чувствуя легкое головокружение кивнул. Он слегка споткнулся, пока выходил из магазина и шел к машине, и Донхэ поймал его за руку: — Простите. Просто голова кружится, — сказал Кай. Донхэ кивнул, нервничая еще больше: — Сначала мы навестим неотложку. Перед тем как пойти к Кенсу, мы должны привести тебя в порядок. Кай даже не стал спорить, он просто кивнул и прислонился головой к окну, пока они ехали. Когда они добрались до больницы, Ынхек поддерживал его с одной стороны, как Донхэ побежал вперед, чтобы позвать медсестру. Сегодня на смене не было Санни, но Итык по-прежнему был тем доктором, который буквально влетел через двери. Кай и представить не мог, что видел когда-либо доктора таким разъяренным, как сейчас. Он заставил Кая сесть в инвалидное кресло, самостоятельно толкая, чтобы наложить швы. Кай чувствовал осуждающий взгляд, пока доктор смывал кровь с его спины: — Чонин. Кай вздрогнул, услышав свое имя: — Д-да? — Ты не пришел на прием. — Я-… — Лэй нашел меня и сказал, что ты убежал. Я только что освободился из операционной, Чонин. — Но я… — Ты убежал из больницы и вернулся с разбитой губой и разошедшимися швами, — Итык закончил вытирать кровь на спине и подошел к парню спереди, слегка касаясь разбитой губы. — Что, черт возьми, ты сделал Чонин? Гнев исчез в его голосе, сменяясь беспокойством. Кай опустил голову: — Я пошел домой к Кенсу. — Зачем? — Я должен был забрать его вещи, — ответил Кай, указывая на сумку со школьными принадлежностями и куклу на полу. Было слишком сложно рассказывать всю предысторию, чтобы доктор смог понять. Итык вздохнул на это и провел рукой по светлым волосам, отступая от него: — Сейчас я буду накладывать швы, — предупредил он, прежде чем начать читать лекции Каю. — Ты не мог подождать меня, чтобы спросить об этом? Или сначала обсудить это с кем-то? Никто не знал куда ты пошел, Кай, — голос доктора вдруг стал звучать мягче. — Ты мог быть серьезно ранен. Или того хуже. Кенсу не хотел бы этого. Твои друзья не хотели бы этого. — Я обязан был это сделать, — произнес Кай, когда Итык закончил со швами. Мужчина снова вздохнул и обернулся к парню, чтобы вытереть кровь с его лица. — Тогда я ничего не скажу Кенсу. Но он спросит тебя. Будь готов ответить ему. Чонин поблагодарил доктора и схватил вещи Кенсу, чтобы вернуться в палату к старшему. Он остановился за дверью на мгновенье, до того чтобы зайти. Его встретили с теплым приветом и мягкой, слегка сонной улыбкой от Кенсу. В палате был только Тао, который спал, положив голову на кровать Минсока, тот же был все еще пока без сознания. — Где ты был? — мягко спросил Кенсу и Чонин понял, что старший ничего не знает о побеге из больницы. Он отметил у себя в голове, чтобы отблагодарить Лэя позже. Чонин подошел к кровати и положил сумку на пол. Глаза Кенсу устремились к сумке и обратно к лицу младшего, замечая разбитую нижнюю губу. От всего увиденного сон развеяло рукой: — Кай? Зачем тебе моя школьная сумка? Чонин залез рукой в рюкзак и вытащил оттуда куклу, положив ее на кровать рядом с Кенсу. — Кенсу, я не мог просто оставить ее там. Ты выглядел таким обеспокоенным и грустным и это просто…казалось правильным. Если она тебе важна, твой отец не должен быть помехой этому. — Почему ты ушел? — спросил старший и Кай заметил дрожание в его голосе, как будто брюнет собирался вот-вот заплакать. Чонин взял за руку брюнета: — Мне пришлось. Для тебя, Су. Я просто хотел, чтобы ты мог иметь то, что для тебя является ценным. — Но, тебе могли причинить боль, — Кенсу дрожащей рукой дотронулся губ Кая. — Тебе причинили боль. Голос Кенсу дрогнул и сломался. — Это не твоя вина, Су. Я хотел забрать куклу. Я осознавал риск. Я обязан был сделать это. Пожалуйста, — голос Чонина начинал колебаться так же сильно, как и голос старшего. — Не сердись на меня. Пожалуйста. Я хочу видеть тебя счастливым. И если это каким-то образом тебе поможет, я хочу, чтобы она была рядом с тобой, — сказал Кай, подталкивая куклу ближе к Кенсу. Несколько капель слез пробежались по щекам До, прежде чем Кай успел вытереть их. Казалось Кенсу боролся с тем, что сказать Чонину, пока не прервал тишину: — Спасибо, — тихо произнес Кенсу и если бы не мертвая тишина в палате, то Кай не услышал бы этого. Широкая улыбка озарила лицо Чонина: — Всегда пожалуйста, — ответил он так же тихо. Кенсу внезапно перевел взгляд на младшего, заставляя того съежится: — Но больше никаких глупостей, — сказал он настолько резко и строго, насколько он мог сделать в своем состоянии, честно говоря это не выглядело столь пугающе. Чонин слегка хмыкнул на это и навис над кроватью, чтобы прикоснуться лбом о лоб Кенсу. Их носы соприкоснулись и между ними не было и ничтожного сантиметра: — Не буду, если не понадобится, — сказал Кай, оставляя легкий поцелуй на пухлых губах старшего, после отстраняясь от него. — Но я все еще зол на тебя, — сердито произнес До. Чонин снова усмехнулся и присел на ближайшее кресло. Он положил голову на край кровати Кенсу, все еще держа его за руку. — Ничего страшного, — сказал Ким, закрывая глаза и облегченно вздыхая. — Когда ты в последний раз спал? — спросил Су, а Чонин застонал в ответ. — Пару часов, перед тем как ты проснулся утром. Я не мог заснуть. И я должен был убедиться, что у тебя вновь не будут кошмары. Кенсу нахмурился и погладил свободной рукой шоколадные пряди Кая. Старший ощутил как его раны слегка потянулись от движений, но этого было недостаточно, чтобы заставить его остановится: — Сколько ты спал с тех пор, как я тебе позвонил? — Может четыре или пять часов? — сонно произнес Кай. Кенсу тяжело вздохнул и продолжил нежно гладить ладонью по волосам Чонина: — Поспи. — А как же ты? — Я никуда не денусь. Я буду здесь, когда ты проснешься. В голосе Кенсу больше не звучала горечь. Ему было все равно, что он лежит в койке и даже мысль о том, что он вновь в больнице не казалась больше такой страшной как раньше. До тех пор, пока рядом с ним был Кай. Через пару секунд Кенсу услышал, как дыхание Чонина стало более ровным и глубоким. Кенсу улыбнулся младшему: — Спасибо, Кай, — прошептал он.