The Boy with the Blues

Когда Донхэ вернулся в магазин, Кенсу плакал. Ынхек сидел рядом с ним и просто держал за руку. Они уже давно поняли, что юноша не любит объятий. Донхэ присел на свободное место рядом с До и мягко обхватил ладонями чужую руку. Костяшки пальцев брюнета мгновенно побелели вокруг руки старшего. Никто ничего не говорил, пока всхлипы Кенсу не утихли, и он чувствовал некое облегчение из-за того, что никто не зашел в магазин. В конце концов, когда всхлипы перешли в прерывистые вдохи, Ынхек заговорил: — Кенсу, ты в порядке? Донхэ посмотрел из-за головы До на мужчину, а младший испустил звук где-то между истерическим смешком и досадной яростью. — Очевидно же, что он все еще не в порядке, — ответил за него Донхэ. — Я в порядке, — ответил Кенсу, однако взгляды от обоих боссов говорили о том, что они совсем не верят ему: — Хорошо, я не в порядке. Просто дайте мне минуту. — Что произошло? — тихо спросил Донхэ. Рука Кенсу еще крепче сжалась — если такое было возможно — в ладонях старшего. — Я не хочу говорить об этом, — До освободил свои руки из чужих, и оттолкнулся от прилавка. — Я все же думаю, что тебе это необходимо, — сказал Ынхек, из-за чего губы Кенсу плотно сжались. — Мы с Чонином спорили как раз именно по этому. И я не хочу разговаривать на эту тему, — повторил он, а Донхэ лишь вздохнул: — Пожалуйста, Кенсу. Что происходит? Кай, кажется, действительно беспокоится о тебе. Он должно быть хороший друг. Почему ты отталкиваешь его? — Ладонь Донхэ легла на плечо Кенсу и глаза последнего расширились, а по телу пробежала сильнейшая дрожь. Кенсу выдохнул сквозь боль. — Кенсу? Брюнет отпрянул от старшего, прежде чем тот смог бы среагировать. — Простите. Это пр-просто б-больно. Кенсу снова начал заикаться, а всхлипы угрожающе пытались вырваться из груди. Он зарылся лицом в ладонях, а Ынхек и Донхэ обеспокоенно переглянулись: они никогда не видели Кенсу в таком растерзанном и разбитом состоянии. И простое прикосновение к плечу принесло ему боль? Еще они не знали, что Кенсу так заикается. Он был далеко не легкомысленным или самоуверенным, но и не таким подавленным мальчишкой, которого они видели перед собой. — Мне очень жаль. Но я действительно не могу вам все рассказать. Просто не могу. Пожалуйста. Не заставляйте меня, — последнюю фразу Кенсу произнес шепотом. — Хорошо, — произнес Ынхек, кивнув, — но я хочу, чтобы ты поговорил об этом с нами. Это будет тебе на пользу, — он посмотрел на часы и сказал: — Твоя смена почти закончилась. Почему бы тебе не пойти домой? Кенсу кивнул, не желая продолжать спорить, хотя он отчаянно не хотел возвращаться домой и быть с отцом или Каем. — Вы не возражаете, если я переоденусь сначала? — спросил Кенсу. Ему необходимо было сменить повязки, прежде чем он вернется домой. Ужасающее чувство страха разъедалось изнутри, что если отец увидит раны под бинтами, он забудет о своем обещании и не даст ему вылечиться до конца, и просто нападет на него. — Как пожелаешь, дорогой, — сказал Ынхек. Кенсу вошел в ванную комнату, которая была встроена в задней части магазина. Он положил бинты на желтовато-белую раковину и медленно стянул рубашку; челюсти плотно сжались, когда влажная кожа потянулась от движений. Брюнет глухо простонал и осторожно взялся за кончик бинта, который был красным в нескольких местах после стычки с Каем. Если так пойдет и дальше, то он не вылечится вообще. На некоторых участках кожи прилип бинт, и Кенсу вздрагивал каждый раз, когда отрывал повязку от раны. Он проделал наибольший путь от груди к низу, где белая ткань соприкасалась с вырезанным словом, как постучали в дверь. — Кенсу? Все хорошо? Ты пробыл там уже более десяти минут! — раздался голос Донхэ. До замер, а на щеках разошелся румянец: что он мог сказать начальнику в оправдание? — Я-я в порядке. Просто до сих пор чувствую себя плохо после выходных. — В самом деле? — ручка двери повернулась, но замок предотвратил его открытие, — я могу чем-то помочь? — Нет! Кенсу произнес это слишком быстро. Начиная буквально сдергивать с себя повязку, которая казалось, будто приросла к его телу. Чем быстрее он выйдет, тем меньше вопросов его будут ждать. Окровавленный бинт оторвался от кожи, и Кенсу не смог сдержать небольшого вскрика, который сорвался с губ. — Кенсу! Что случилось? — Донхэ уже почти кричал с другой стороны двери. Брюнет прижал руку к груди, сгибаясь пополам, словно пытаясь предотвратить пламенные языки боли, которые будто облизывали тело. Он искусывал губы, чтобы не издавать болевые стоны и крики. Медсестра не предупредила, что менять повязку — больно, но он должен был догадаться. — Донхэ? — донесся голос Ынхека, который присоединился к мужчине за дверью, заметив его отчаянные попытки её открыть. — Я беру ключ, и мы заходим внутрь, — произнес мужчина. Кенсу не мог сопротивляться, его спина и живот горели так сильно, что он не мог хоть как-то соображать. Горячие слезы начали бежать с уголков глаз. Он не хотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии; не после стольких тщательно выстроенных секретов. У Донхэ и Ынхека нет каких-либо оснований, чтобы подозревать отца Кенсу, а старые и свежие раны не станут доказательством этого, но они увидят его. Увидят отвратительного неудачника собственной персоной, увидят его беззащитность. В отчаянии он попытался вспомнить выдуманную историю о нападении, которую рассказал в больнице. Если старшие его спросят, До должен быть уверен, что история будет соответствовать тому, что он говорит всем. Честно говоря, Кенсу не мог вспомнить и слова, что сказал врачу. Щелкнул замок и дверь распахнулась: Донхэ ахнул, а Ынхек отвернулся, видя больное состояние парнишки. Втроем они простояли так еще около минуты, как Донхэ прошел мимо и взял чистую повязку. Он аккуратно вернул Кенсу в стоячее положение и стал обертывать бинт вокруг тела юноши. — Когда ты был в больнице…причина не только в том, что ты попал под дождь, верно? Сердце парня колотилось о его грудь и он отрицательно покачал головой в ответ: — На меня напали, — просто ответил До. — Ты подал заявление в полицию? — спросил Донхэ, на что Кенсу кивнул. — Хорошо. Голос Ынхека впервые послышался после того, как открылась дверь. Костяшки пальцев мужчины побелели, держась о дверной проем. — Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, Кенсу. Хоть что-нибудь-… — Просто попроси нас об этом, — закончил Ынхек за Донхэ, который сжал униформу мальчишки в руках, закончив с бинтами. — Не бойся, Кенсу. Больше подобного не случится с тобой снова, я обещаю, — мужчина наклонился к уху До чтобы кое-что прошептать ему: — Но я сказал Каю, что ты хочешь поговорить с ним. Хоть и не знаю причину вашей ссоры, но думаю, что он может помочь тебе. Поговори с ним. Пожалуйста. Ради нас. Кенсу машинально кивнул. Эти люди всегда относились к нему с добротой, и он доверял их решениям. Однако он не имел и малейшего представления о том, с чего начать разговор с Каем. — Вы… ничего не хотите спросить? — произнеся это, До мысленно тут же стукнул себя по лбу. Он совершенно не хотел говорить о вымышленном нападении, но теперь никто не мог вернуть его слова обратно. Донхэ грустно улыбнулся, глядя на Кенсу: — Ты расскажешь нам об этом, когда будешь готов. И ни мгновеньем раньше, — рука мужчины нежно коснулась мальчишеского плеча, пытаясь не причинить тому боли. — Спасибо. Это было все, что мог сказать Кенсу. Донхэ и Ынхек проводили его из магазина с несколькими долларами для проезда и подробными указаниями сесть на автобус. Он зашел в транспорт и присел на одно из потрескавшихся кожаных сидений, пытаясь разобраться в том, что он собирается делать с Каем. Кенсу не мог просто подойти и начать разговор о том случае, где Ким являлся свидетелем аварии. И, к большому сожалению, секрет об отце дал трещину. Конечно, этого не было достаточно для того, чтобы Чонин смог дать показания, но было достаточно для Кенсу. В голове кружились сотни оправданий, которые он мог бы сказать Каю, но все они выглядели совершенно неправдоподобными или же словно он что-то скрывал. А этого До хотел меньше всего, чтобы Чонин так посчитал. Как ни крути, а Кенсу должен был отвести подозрения младшего от отца. Парнишка вздохнул и прижался щекой к холодному стеклу окна. Так или иначе, весь его мир, который был дисбалансирован, всегда был таким: покрытый трещинами и руинами под ногами, оставляя для Кенсу одни неприятности, прежде чем он смог привыкнуть к этому. Сойдя на захудалой остановке, он направился к дому. Его походка слегка прихрамывала, потому что за день его силы исчерпали себя. Брюнет открыл дверь серого дома и бросил школьную сумку без задней мысли. Проекты он может сделать и завтра, когда появится шанс попасть в библиотеку, а сейчас он просто устал. Кенсу не мог вспомнить, когда в последний раз нормально спал ночью; его мысли всегда находились в паническом страхе перед ночными кошмарами. Парнишка поморщил нос из-за неприятного запаха, исходящий, казалось самим домом. Он последовал за запахом вниз по деревянному коридору, который становился еще сильнее. Это была комната наказаний. Комната, куда постоянно притаскивал его отец. Как в ту ночь — из многочисленных — несколько дней назад, когда он был привязан к потолку и избит. К горлу подступила желчь, и он толкнул дверь. Кровь была повсюду. Взгляд натыкался на огромные темно-красные лужи, подсохшие по краям. От ударов отца на стенах осели брызги крови, что вызвало в нем приступ рвоты. Отвратительно. И Кенсу знал это. Но он должен был принять ситуацию. До видел собственную кровь на полу бесчисленное количество раз, что теперь это казалось почти нормальным. Он склонил голову набок, прислушиваясь к каким-либо признакам того, что его отец находился дома и в не самом лучшем настроении. Но была абсолютная тишина. Должно быть, отец ушел тратить заработанные деньги Кенсу. Мальчишка вздохнул, хватая щетку и тряпку из ванной, и стал очищать пол. Когда уборка была завершена, он посмотрел на часы: десять часов. Отца, вероятно, не будет сегодня дома. Кенсу схватил свою сумку и отправился в маленькую комнату, которая являлась когда-то гардеробной, куда прятал его отец, если не хотел видеть сына. Брюнет лег на пол, желая свернуться в клубок — раны начали зудеть и жечь снова. Голова гудела от мыслей, пытаясь придумать, что же он скажет Каю, однако ничего не шло на ум. Кенсу вздохнул и перевернулся на бок, закрывая глаза. Ему необходимо подумать о чем-то, чтобы вывернуть сказанное самым худшим образом. Но, в конце концов, он сдался и решил придерживаться того, что собирался сделать. Просто отрицать все, обвинять Кая во всех его грехах в качестве защиты. Внезапно странное чувство неприятно заныло в желудке. Ощущения были хуже, чем когда отец его избивал. По какой-то причине, Кенсу ощущал себя виноватым.

***

Стоя за пределами главного входа школы, Кенсу сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Это была длинная неделя, хотя был еще лишь вторник. Он собирался избегать Кая насколько это возможно, даже на совместных уроках. Брюнет зашел в школу, едва признавая предназначенное ему приветствие от Бэкхена. Кенсу быстро поздоровался, прежде чем убежать в класс, сказав Бену, что ему необходимо подготовиться к уроку. Он зашел в класс Пения, пытаясь собраться с мыслями. Чтобы отвлечься, До вытащил карточки по биологии, дабы проверить себя перед тестированием. Виктория была права. Всякий раз, когда он сталкивался с вопросом и начинал нервничать, Кенсу представлял улыбающегося Чанеля, очаровательно надувшегося Бэкхена и спокойного Сухо. Он буквально летел сквозь карточки, ответив на последний — раздался звонок на урок. Кенсу вытащил нотную тетрадь и к нему подсел Бэкхен: — Подготовился к уроку? — спросил Бэк и Кенсу кивнул. — Да. Пожелай мне удачи, Бэкхен. У меня сегодня тест, — сказал брюнет. Ему стало намного лучше, когда Бен пожелал ему удачи. И Кенсу молился, чтобы удача была на его стороне, обходя Кая. Учитель пения г-н Ким залетел в класс, закрывая за собой дверь: — Перекличка! — напел он. Ученики должны были спеть каждый свое имя в ответ, но на привычном месте Кая прозвучало молчание. Кенсу осмотрел класс — Кима нигде не было видно. Странно, но тот ранее никогда не опаздывал. После урока брюнет мчался по коридорам, едва избежав Криса. Он проскользнул в класс биологии и подошел к г-ну Чхве. — Я готов сдать тест, — сказал Кенсу. Мужчина кивнул и протянул ему бумаги. Брюнет сидел на своем отдаленном месте в конце класса, забивая на идущий урок по расписанию, пока писал тест. Когда прозвенел звонок, он передал заполненный лист мистеру Чхве, который сухо ухмыльнулся, когда Кенсу махнув на прощание, ушел на следующий урок. Перед классом английского языка Кенсу остановился. Он сглотнул ком в горле и вошел, игнорируя любопытные взгляды. Он вытащил свою тетрадь и начал быстро писать как и накануне. Он ожидал, что Кай подойдет к нему в любую минуту. Примерно через десять минут До оглядел комнату. Кима нет. Где он? Все уроки пролетели без Чонина. Его не было в школе. Когда прозвенел звонок на последнем уроке, его новые три друга подошли к нему: — Эй! Мы собираемся поиграть в боулинг сегодня, хочешь с нами? — спросил Сухо и ухмыльнулся. — О, я попросил г-на Чхве кое о чем, пока он не сдался и не сказал мне… Ты получил 96 баллов по тесту биологии! Кенсу натянуто улыбнулся в ответ. Не веря, как могли эти ангелоподобные парни так замечательно относиться к нему? — Мне очень жаль, но я не могу. Мне нужно на работу сегодня, — сказал он. — Тогда в другой раз! Может быть, мы пойдем на следующей неделе! — весело кивнул Бэкхен и притянул за руку Сухо и потащил по коридору. — Давай, хён! Я хочу пойти и обыграть вас двоих! — Йа! Посмотрим! Я и Чанель можем сделать тебя! — Сухо не уступал брату, а Пак смотрел на них с любовью, когда те двое бежали по коридору. — Тихий денёк без Кая, да? — спросил он. Кенсу кивнул, думая о том, что Чанель оказался таким же замечательным, как и Сухо с Бэкхеном. Хотя брюнет изначально боялся его, но никогда не видел гиганта чем-то недовольным. — Да, неплохой, — сказал До. Это было ложью, которая походила на то, как если бы он стоял на тонком льду, ожидая, когда тот вот-вот треснет. — О, смотрите. Два урода в одном месте, — голос Криса будто прорезал воздух. Кенсу слегка съежился, словно пытаясь уменьшиться. Крис был другим, нежели чем Кай. Он не мог противостоять ему, он просто подчинялся. — Что тебе нужно, Крис? До удивился сердитому голосу Чанеля. Он поднял взгляд и увидел, что вечный оскал померк на лице китайца, а густые брови нахмурились. — Ничего, по крайне мере от тебя. Ты перешел на плохую сторону. К нему. — Крис указал на Кенсу. — Ты. Мы хотим поболтать с тобой, — блондин резко перешел на разговор с До, хрустя костяшками пальцев. — З-зачем? — тихо спросил Кенсу. — О, ты знаешь. Как обычно. — Китаец оттолкнул Чанеля в сторону, перед тем как ударить невысокого парнишку. Удар пришелся на височную долю, из-за чего брюнет ударился о шкафчики. Крик боли вырвался с губ. — Сегодня ломаешься быстрее обычного, маленький уродец, — произнес Крис, занося кулак для нового удара. Кенсу зажмурился, но ничего не произошло. Он открыл глаза и увидел Чанеля перед собой, который прижимал руку к губам, откуда сочилась кровь. — Я думаю, пришло время уходить, — угрожающе сказал он. Пак сплюнул кровь, которая оказалась в опасной близости от обуви Криса: — Возникнут проблемы, если ты останешься, — добавил Чанель. — Что происходит? — послышался голос Сухо. — Урод. Как только рядом не окажется этого гиганта-предателя и двух маменькиных сыночков, ты получишь своё, — выплюнул Крис, уходя. — Ч-чанель… Ты…ты принял мой удар. — Монотонно и ошарашенно сказал Кенсу. Он остолбенел от того, что кто-то вступился за него. Пак посмотрел на него через плечо и улыбнулся, растягивая разбитую губу: — Что, теперь друзья? — спросил он. Кенсу ощутил вспышку счастья в груди и рассмеялся, тут же удивленно прикрывая рот ладонью. Он не помнил, когда в последний раз так смеялся без причины. Сухо усмехнулся: — Смейся чаще. Тебе это идет намного больше. До покраснел и смущенно поблагодарил Чанеля, после отправляясь на работу. Стоило ему войти в магазин, как Ынхек сразу же подбежал к нему: — Ты еще не поговорил с тем милым мальчиком? — спросил он, а Донхэ, следовавший за ним, шлепнул свернутой газетой ему по затылку. — Оставь его в покое. Кенсу, как насчет того, чтобы поменять повязку, прежде чем ты приступишь к работе? — спросил мужчина. А брюнет просто последовал за Донхэ, не обращая внимания на шквал вопросов от Ынхека. Когда дверь ванной закрылась, чужие руки аккуратно начали снимать бинты. Донхэ был гораздо осторожнее и было не так больно. По крайне мере это не походило, словно его тело кинули в адово пламя. Перебинтовав парнишку Донхэ спросил: — Ты уже подумал о том, что скажешь Каю? До кивнул в ответ. Конечно же, подумал, только решил не раскрывать ничего нового. Прошло еще два дня, а Кенсу не видел и не слышал ничего про Кая вообще. Его не было в школе, а нападки Криса стали чаще и успешнее. Он поймал за углом, когда брюнет был один. И теперь До стал еще более нервным, беспокойным, ожидая когда по нему пройдутся новые удары сверху до низу. Прозвенел последний звонок и Кенсу поспешил по коридору, пытаясь уйти из школы как можно скорее. Трудно было поверить, что прошла целая неделя после того, как избил его отец. Порезы на коже все еще придавали неудобств и частенько обжигали болью, но на некоторых местах кожа уже почти затянулась. Внезапно кто-то схватил Кенсу за плечо и отбросил к шкафчикам. — Куда это ты так быстро? Брюнет застонал от боли. Крис и его дружки. Снова. — Урод. Я с тобой говорю, — сказал китаец, ударяя парнишку в живот. Рука блондина прошлась прямо по вырезанному на коже слове. — Ты должен научиться хорошим манерам. Давайте снова запрем его в шкафчике. Может быть, если он там проведет выходные, то будет лучше учиться. Глаза Кенсу расширились и он оттолкнул чужие руки от себя. Он чувствовал, как из ран вновь пошла кровь, но это совершенно не заботило. До не мог позволить им вновь засунуть его в шкафчик. Он извивался и скручивался, но, в итоге, вырвался. Кенсу бросился по коридору, даже не останавливаясь на автобусной остановке, а побежав прямиком к дому. Слезы потекли из уголков глаз. Его взгляд держался на дороге, чтобы не споткнуться обо что-нибудь. Вдруг он врезался в человека, а глаза наткнулись на вставшей перед ним парой обуви. Его руки машинально вытянулись вперед, хватаясь за чужака, который твердо стоял на ногах и поддерживал Кенсу. Брюнет отстранился готовый отблагодарить незнакомца и бежать дальше, но стоило ему поднять взгляд, как губы приоткрылись в немом шоке. Это был Кай. Он смотрел куда-то прямо. Под глазами были темные круги, словно он не спал все это время. Кожа была бледной, а его — как правило — безупречно уложенные волосы, безвольно висели и спадали на лоб. На нем были лишь спортивные штаны и мешковатый свитер, этот стиль разнился с его привычным. Младший выглядел безжизненным и чем-то встревоженным. — Кай? — позвал его Кенсу, а взгляд Кима опустился вниз. — Кенсу, — отозвался Чонин и отпрянул назад, словно избегая его. — Где ты был всю неделю? — тихо спросил До, а сердце нещадно билось о ребра. — Я не буду ничего объяснять тебе. Видит Бог, что ты ничего не расскажешь мне, — резко сказал Ким. Он понимал, что неправильно так говорить, от чего старший вздрогнул. Но за секунду выражение лица напротив изменилось — теперь Кенсу выглядел сердито. — Чонин. Какое право ты имеешь так разговаривать со мной? — закричал брюнет. — Кенсу, пожалуйста-… — Нет, Чонин! Меня не волнует, что думаешь ты. Меня совершенно не заботит, что ты хочешь, чтобы я сделал. Я ничего не расскажу о том дне! — Черт побери, Кенсу! Я пытался дать тебе время и свободу, как Донхэ и посоветовал мне. Он сказал, что ты выяснишь и расскажешь мне, но теперь я предполагаю, что он был неправ. Ты просто кричишь на меня снова. — Время и свободу? А хочу ли этого я? Ты просто вернешься к тому, что начнешь издеваться надо мной, и я ничего не могу сделать! Просто смирись. Не тяни это «невинное» дерьмо со мной! — крикнул Кенсу. Он не знал, почему он так быстро взъелся на Кима, но сейчас оба парня были на грани. — Знаешь что? Ну и отлично! Я ухожу. Возвращайся к своей жизни одиночки. Я не стану больше предлагать помощь. Кай сам не верил своим словам, но старший был слишком упрям. Чонин развернулся и пошел в противоположную сторону от Кенсу, как слезы хлынули из его глаз. До смотрел на спину Кая в течение нескольких секунд, но затем услышал плохо скрываемые звуки рыданий. Он не мог в это поверить. Кай… плачет? Из-за него? Сердце старшего, которое крепко держало оборону всю неделю — разбилось. Вина, которую он ощутил в первый же вечер, когда принял решение избегать Кая, стала распространяться из желудка по всему телу. — К-кай? Он выдохся. Стоило младшему обернуться, как волна вины вновь обрушилась на Кенсу, когда он увидел полнейшую беспомощность и печаль в глазах Кая. — Кенсу? Голос парня звучал плоско и монотонно. Ким сдался и отказался бороться с Кенсу, что окончательно разрушило выстроенную крепость старшего: — Мне страшно.