Erasmus Student

***

Утром следующего дня студенты Эрасмуса незаметно проскользнули на вертолетную площадку, чтобы вернутся в Париж. Элеонор не встретила Луи. Ее несомненно рассердил твит от Луи о том, что она фальшивка. Но Шейла посоветовала ей не заморачиваться на этом, тем более не факт, что это было ей написано. Но Колдер знала. Стараясь не портить себе волшебное утро, девушка отбросила от себя подальше все мысли о Луи и радовалась ближайшей встрече с Аланом, который уже написал ей, что она кое-что ему задолжала. Вернувшись в номер в Париже, девушки счастливо упали на свои кровати. Элеонор вновь начала бессмысленно улыбаться, потому что ее простынь все же успела пропитаться одеколоном Алана. — Цветы и записка о том, что ты счастлива, — Шейла опустилась перед девушкой с самым угрожающим видом. — Виновна, — девушка не могла перестать улыбаться. Она так давно не испытывала этого чувства, что хотела сполна затопить им все свое тело. — Я не обвиняю, carino. Вот только знает ли Алан о Луи? — недоверчиво спросила азиатка, пристально рассматривая подругу. — Почти, — чувство окрыленности в секунду перебило чувство вины. — Почти? — переспросила подруга. — Mon cher, ты ведь понимаешь, что это некрасиво по отношению к Алану. О какой честности может идти речь, если ты врешь ему? Не стоит портить свои едва начавшиеся отношения своей прошлой ошибкой. Если он любит, то поймет. Ты ведь знаешь? — строго отчитала ее подруга. Для грозности Шейла встала в позу, упершись руками о свои бока. — Понимаю, — жалобно проныла девушка. — Просто, когда я с ним, мой здравый смысл дезертирует! У него такие зеленые глаза, а эти губы, скулы, руки. Черт, когда ты не знаешь, как это, знать, что его поцелуи на вкус, как спелая вишня, не знаешь о том, как тепло в плену его рук, то можно жить. Но когда ты знаешь все это, а еще знаешь, что ты можешь получить все это, стоит тебе только прильнуть к нему, то все становится таким несущественным в сравнении, — Шейла немного ошарашенно посмотрела на подругу. — Черт, так ты влюбилась! О Боже, ты просто невероятно до отвращения влюблена. Как он сделал это за один вечер? — Нет, это давно, с первой встречи. Просто раньше он просто флиртовал, но так легко, что почти незаметно. Но когда мы были на крыше, он мне совершенно непрозрачно намекнул, что не будет больше в тени. А потом оставил эту записку о том, что будет бороться за меня. Знаешь, он умеет вскруживать голову одной своей улыбкой, — Шейла упала в объятия своей подруги. — Да, ты бессовестно счастлива с ним. Черт, что с тобой делал Луи, что тебе и этих двух жестов достаточно от Алана, — Шейле и так не нравился этот парень, но новая информация о нем просто добивала ее. — Представь, полтора года к тебе относятся, как к говну. Не замечают, презирают, используют, бьют, — Элеонор не хотела говорить этого, но слова вырвались из нее против ее воли. — Вот же ублюдок, нужно было его убить, пока было время! — Не стоит, я не думаю, что еще увижусь с ним. Сейчас у меня есть ты, Алан, Тони и мне больше не нужно, — вновь счастливо улыбнувшись, сказала она. Рядом зазвенел телефон Шейлы, та лениво поднесла телефон к лицу, узнать кто звонит. На дисплее высветилось «Отец». Девушка лишь раздраженно фыркнула и отбросила телефон. — А если что-то важное? — неуверенно спросила Элеонор. — Нет, скорее очередная просьба отпраздновать вместе его Рождество. В последнее время у его новой жены маниакальное стремление вместе проводить семейные праздники и вообще стать семьей, — с раздражением Шейла отбросила телефон как можно дальше, предварительно отключив звук. — Не будем о печальном, мы провели безумные выходные в Берлине! Ты понимаешь масштабы катастрофы, с кем мы связались? — решила перевести тему девушка. Она вскочила с кровати и начала ходить из стороны в сторону. — Нужно радоваться жизни, пока есть шанс, — не поднимаясь с кровати, ответила ей Шейла. — Идем погуляем, а то мы только пьем и учимся, никакого разнообразия! — Элеонор открыла все окна в комнате, чтобы проветрить номер. Ей не сиделось на месте, хотелось поделать хороших фотографий в центре Парижа. Она ведь все еще этого не делала! — Женщина! Мы только что вернулись из Берлина, чего тебе не сидится? — видимо азиатка хотела провести остаток выходного в постели. — Ты сама сказала, что нужно жить, пока есть время. Давай! — Элеонор уже ушла натягивать сапожки для длинной прогулки по городу. — Безумная женщина! — взревела Мори, но тоже подскочила с постели и поспешила собираться. Час спустя они вдвоем стояли на самом верхнем ярусе эйфелевой башни и наслаждались видом. — Видишь, я не зря тебя вытянула! — похвасталась Колдер. — Не зря, — чуть тише ответила ей подруга. — Знаешь, в год отсюда сбрасывается до 9 человек, — Элеонор скептично осмотрела площадку, которая была почти полностью ограждена. — Как-то слабо представляю, как это можно сделать, — Элеонор все так же крутила головой в поисках лазейки, из которой легко можно было бы сброситься. — Если сильно захочешь, то можно добиться всего. Даже сброситься с этого защищенного здания. Но заметь, романтично ведь! — хлопнула она по ладошке, словно таким образом доказывая неоспоримость сего факта. — Да, действительно красиво, — Элеонор прекратила осмотр внутренностей здания и продолжила наблюдать за жизнью в городе. Машины и мотоциклы неспеша передвигались по городу. Этим Элеонор Париж и нравился больше Лондона. В Британии все так спешат, куда-то бегут и ни на секунду не останавливаются, чтобы понаслаждаться внешним видом. А вот французы другие, они всегда так неспеша все делают, наслаждаются каждым вдохом, каждым шагом. Это расслабляет. Ты поддаешься этому течению и плывешь, не боясь утонуть. В Париже ты не наткнешься на риф. — О чем думаешь? — спросила Шейла после пятиминутного молчания. — О том, что я хочу остаться в этом городе навсегда. Тут гораздо комфортнее, чем в Лондоне. — Тебя никто не выгонит отсюда, — девушка накрыла своей теплой, маленькой ладонью руку подруги. — Если ты останешься здесь со мной навсегда, я буду самым счастливым человеком на земле. — Расскажи мне о своем детстве, — неожиданно произнесла Элеонор, чем ввела в легкий ступор подругу. — Я помню свой первый приезд в этот город. Мама сказала, чтобы я поздоровалась с городом, как только мы вышли из самолета. Она сказала, что город обидеться, если проигнорировать его. Я тут же сделала, как она просила. Помню, что мы были очень уставшими после перелета, но нам с мамой было все равно, мы поехали сразу к Эйфелевой башне. Это было самым любимым местом моей мамы, когда ей было грустно, она всегда сюда убегала. Говорила, что это место словно придает ей сил. Тут и прошел мой первый урок французского языка. Мама была полиглотом, ей легко давались иностранные языки, я старалась быть на нее похожей. Маме нравилось это. Тогда еще отец не пил, мы часто ездили в Версаль, просто гуляя там. Катались на катамаранах по Сене. Знаешь, я была счастливым ребенком, но очень несчастным подростком, — печально закончила она. Элеонор видела отблески слез на глазах подруги, но она чувствовала, что сейчас не стоит ничего говорить. Ей открывают сердце. — Расскажи мне о самом ужасном поступке Луи, — Элеонор приняла правила этой игры и решила тоже открыться. Она рассматривала красивые здания Парижа и вспомнила самый плохой день в своей жизни. — Они тогда получили три статуэтки от Brit, я тоже была там, я искренне радовалась за него. После концерта была After Party, на которой они конечно же были. И я вместе с ним. Вся группа напилась, в какой-то момент, я поняла, что потеряла Луи, не знала где он. Решила, что не стоит оставаться там одной и поехала домой. Мы тогда еще жили вместе, так что я поехала туда к нему, когда я зашла в квартиру, я тут же почувствовала неладное. Его разбросанная одежда вперемешку с чьим-то платьем вели дорожкой прямо в спальню. В спальню, в которой мы спали вместе. Всегда. Я хотела развернуться и убежать, но какая-то сила словно тянула меня назад. Я не управляла в тот момент своим телом, я знала, что увижу в нашей спальне, но все же шла. Он трахал ее сзади, вдалбливался в нее со всей силы. А все, что я могла, это стоять там, от шока я не могла пошевелиться. Ее стоны до сих пор сняться мне в кошмарах. И вот она заметила меня. Позвала Луи, сказала, что я тут. А он, знаешь, ухмыльнулся и сказал ей, чтобы она не волновалась, что мне нравится просто наблюдать. А девушка лишь усмехнулась и предложила мне присоединиться. В тот момент я поняла, что цепляться за эти отношения — самое бессмысленное из того, что я когда-либо делала. От чего-то я была уверена, что пытаться ездить на мертвой лошади лучшее из того, что я могу делать. После этого я хотела уйти от него, но к несчастью мой контракт был написан так, что стоило мне расторгнуть его раньше времени, то мне придется заплатить крупную сумму с шестью нулями. А у меня таких денег нет. Пришлось терпеть, но Зейн попросил, чтобы мне купили отдельную квартиру от Луи. И они взяли, только этажом ниже. Так что я видела всех, когда он трахал, — Элеонор совершенно не хотелось рассказывать о моменте полного ее уничтожения. — А самое счастливое? — задала еще один вопрос азиатка. — В последний вечер в Лондоне, мы сидели в «New Star» и за соседним столиком я заметила красивую азиатку, которая сидела в компании каких-то парней. Она что-то манерно им рассказывала, а они слушали ее и посмеивались над какими-то шутками. Тогда я впервые увидела тебя, — улыбнувшись подруге, сказала она. — Какая ты милая, — ухмыльнулась подруга. — Но о Луи? — Я не думаю, что у меня остались счастливые воспоминания о нем. Знаешь, после всего того дерьма, что он сделал, я не верю, что он хоть когда-то любил меня. Использовал, уничтожал, презирал, ненавидел, но не любил. Нет, этого никогда не было. Наверно для него это с самого начала было игрой, я почти в этом уверена. С первого же знакомства мне стоило понять, что я лишь мышка в руках кота-садиста, который вначале влюбил в себя мышку, чтобы было забавнее убивать. Он достиг своей цели. Я больше не барахтаюсь в этом. Он убил все, что было во мне, — она была уверена в своих словах. — Это в какой-то мере чудо, что ты доверяешь Алану после таких-то отношений, — размышляя о своем, сказала Мори. — Я просто стала доверять своему внутреннему чутью. Знаешь, я когда познакомилась с Луи, он насторожил меня. Я не хотела общаться с ним, но потом купилась на его уловки. Изначально я знала, что ни к чему хорошему это не приведет. А мое чутье никогда меня не подводило. А с Аланом иначе, он с первой же секунды притягивал к себе. Нет, он не сделает мне больно. У него самого сердце разбито, он не станет никого мучить, так как знает, какого это, собирать себя заново, словно пазл. И не факт, что на руках у тебя все кусочки… — Мне тоже нравится Алан, он отличный парень. Я думаю сейчас ты в надежных руках! — А что насчет Тони? — игриво подтолкнула она подругу. — А что Тони? Отличный друг! — как-то сразу запаниковала подруга. — Всего лишь друг? — усмехнулась Элеонор. — Это нечестно, я тебе душу вывернула, а ты! — ненатурально возмутилась подруга. — Ну ладно. Он милый, но мне кажется, я разобью ему сердце, — Шейла стыдливо прятала глаза. — Я не могу это объяснить, но мне кажется, что стоит нам сойтись чуть ближе, как я сломаю его так, что он никогда не соберет себя заново. — Почему? — удивилась Элеонор. Она ведь чувствовала, что парень ей тоже не безразличен, как и она ему. — Я не знаю. Просто что-то внутри меня отчаянно просит не сближаться с ним. Не знаю, я словно опасаюсь цунами, о котором никто не знает, которое никто не может предвидеть, — нервно начала распинаться подруга. — Может ты просто боишься, что влюбишься? — Нет… Да? Не знаю! — девушка всплеснула руками и начала нервно вышагивать рядом. — Мне комфортно с ним. Он красивый, смешной, но я не могу ничего с собой поделать. Стоит ему хоть на миллиметр ко мне приблизиться, как в голове начинается сигнал тревоги! — она нервно запустила пятерней в волосы, Элеонор никогда не видела ее такой потерянной. — Ты боишься его? — задала она наводящий вопрос. — Нет, я боюсь именно отношений с ним. Чувствую, что принесу ему только боль, — Шейла посмотрела на нее глазами полными горечи. — Мне так хочется сказать, что это чушь, но я сама следую своему внутреннему голосу. Так что советую тебе прислушаться и к своему. Может сейчас просто не время? Может ваш час не настал? — Я отчаянно хочу верить тебе, — азиатка подошла к подруге и уткнулась носом ей в шею. Элеонор уже привычным жестом обняла ее. Ей нравился этот момент единения, она чувствовала, как Шейла становится ей все более и более важной в жизни.