Erasmus Student

Зейн не был уверен, что поступает правильно, когда вышел из комнаты Элеонор, оставляя ее там с остальными ребятами. Хоть он и знал, что ирландцы скорее умрут, чем позволят кому-то причинить ей боль. Он знал, что Алан продаст душу дьяволу, лишь бы она была в порядке. Назвать Элеонор девушкой или женщиной язык не поворачивался. Сейчас она была девочкой, маленькой, сломанной, чуть сильнее нажмешь и развалится на составные. Зейну было физически больно смотреть на эти мертвенно-карие глаза, пытаться найти там искру, которая была, даже когда Луи делал ей особенно больно. Она не сдавалась, боролась, слабо, но сопротивлялась. А теперь? Смерть Шейлы ударила по ней с размаху, врезая коронным ударом сильнейшего боксера на ринге. Зейн не знал азиатку, так со слов остальных парней: мила, дружелюбна, весела, отчаянна, бесстрашна, умна, талантлива, отзывчива, прекрасна. О ней говорили только хорошее, но не потому что она умерла и о мертвых принято говорить только в положительном ключе. Было видно по красным глазам, по разбитым губам, что по ней горевали. В фойе отеля до сих пор стоял маленький мемориал этой девушке. Свечи, цветы и пожелания. Зейн всегда проходил мимо и его взгляд всегда останавливался на портретной фотографии Шейлы. Красивая азиатка, с невероятно голубыми глазами, легкая улыбка, нет, не усмешка, именно улыбка. Прищурив глаз, который словно говорит: вместе мы перевернем мир. Таки люди дарят ощущение всевозможности, такие люди вдохновляют и направляют. Такого человека потеряла Элеонор. И он не знал, как помочь девушке, как спасти ее от самой себя. Клиники, врачи, таблетки, ему отчаянно не хотелось пичкать девушку химикатами. Если процесс запустить, то она выздоровеет, но никогда не станет прежней Элеонор Колдер. Ей нужно справиться самой. А ключ к выздоровлению - Луи. Он делал ей больно, ломал, перекраивал всю ее сущность. А Шейла восстановила, пересобрала словно пазл, и Элеонор выздоровела. Но уход азиатки вновь вернул Элеонор в изначальное состояние, даже хуже. Теперь, когда она знала, что значит быть счастливым, больнее переживать все это. А Луи нужно просто вылечить израненное сердце. Собрать ее из осколков. Заставить поверить, что он любит ее, что она не одна и ей есть смысл просыпаться по утрам. Но для этого ему нужно сделать так, чтобы Томлинсон имел возможность доказать это. План созрел тут же. Парень уже давно приметил миленький дом в Хэмпшире, он находился на отшибе рядом с небольшим озером. В это время года там невероятно красиво и очень тихо. Договорившись с нужными людьми, он организовал самолет, который привезет их в нужное место. Но он не мог рисковать, никто не должен был знать, где они спрячутся. Самолет должен был вернуть их в Лондон, а оттуда два часа пути в машине. Не так много. А потом чистый воздух и красивая природа. Зейн верил, так будет лучше. Дождавшись, когда парни уйдут, тот уговорил Луи поступить так. Увести спящую девушку было проще простого. Он оставил короткую записку, что все будет хорошо, что Элеонор позвонит, как будет чувствовать себя лучше, чтобы ребята не беспокоились. Зейн и Луи пустились в бега. Уже сидя в самолете, Зейн сидел и продумывал свой следующий шаг. Девушку они выкрали, телефоны выбросили, чтобы их нельзя было отследить. Саймон. Тот и так пошел на уступок и разрешил им отдыхать месяц из-за трагедии Элеонор, но уже через неделю им нужно вновь пустится в вечные гастроли. За то, что он уговорил Саймона не трогать Элеонор пару месяцев, продюсер устроил драму в его отношениях с Перри. Он ушел на свидание с неизвестной (даже для него, не то что для общественности) девушкой. Скандал поднялся неимоверный, Зейн был рад скрыться на время из поля зрения. Если исчезнуть и никому ничего не сказать, не ясно, что будет когда они вернутся. Карьера может пойти по швам. Он не знал, что делать. — О чем задумался? — вполне дружелюбно спросил Луи, присев рядом с другом. — Что делать дальше, что говорить Саймону, — шило в мешке не спрячешь, он говорил, как есть. — Попрошу перерыв, — спокойно пожал плечами парень. — Он не оценит и вряд ли отпустит, — Зейн знал о махинаторских способностях их продюсера. Он любую ситуацию развернет себе в плюс. — Если не отпустит, уйду из группы, — будничным тоном отреагировал Луи. — Ты совсем с ума сошел? — опешил Зейн. — О таких вещах не говорят так просто! — Зейн, я люблю ее, а она умирает! Я не дам ей загнуться, я буду с ней рядом столько, сколько потребуется! К черту карьеру, жизнь, мне она нужна, только она. Я не допущу больше ошибок с ней, я буду бороться за нее. И если потребуется бросить карьеру и всю оставшуюся жизнь, кормить ее с ложечки, я буду это делать. Я выбираю ее, — Луи говорил с таким жаром, с такой напыщенностью. Но Зейн знал, друг говорил искренне. — Прости меня, — тихо и печально сказал Зейн, глядя в глаза Луи. — Если ты поможешь мне вытащить ее из этой ямы… — Я сделаю все, — твердо сказал Зейн. — Я дам тебе адрес дома в Хэмпшире, ты поезжай, а я поеду к Саймону, постараюсь решить все это. — Спасибо, друг, — Луи хлопнул Зейна по плечу и вновь вернулся к Элеонор. Малик потом еще долго наблюдал за тем, как трепетно Луи прижимает к себе девушку, как ласково укрывал одеялом. Зейну хотелось быть на его месте, ему самому хотелось обнимать и прижимать к себе Элеонор. Но он не мог и знал, все на своих местах. Два часа полета за размышлениями пролетели незаметно. Ночной Лондон встретил ребят привычным холодным ветром. Парни уложили девушку на заднее сиденье. Простившись с другом Зейн сел в другую машину и поехал к себе домой. Малика терзали смутные сомнения. Что говорить Саймону, когда ждать приезда ирландцев, которые точно надерут ему зад. Его жизнь разваливалась по частям, он не знал, что ему делать, как собирать все с самого начала? Лучше бы он не говорил в ту ночь той ерунды Луи, ничего этого бы не было! Зейн злился на себя и знал, он должен понести наказание и план был готов. Он виноват, он искупит вину. И даже в смерти Шейлы он был виноват.

***

Рано утром привычным жестом, он ворвался в кабинет к Саймону. — И вам доброго утра, мистер Малик, — как всегда непрошибаемый Коуэлл сидел и занимался своими бумажными делами. — Нужно серьезно поговорить, — Зейн был полон решимости. План был готов, осталось его выполнить. — Вновь будете спасать милую даму, не твою, к слову, — ехидно задел его мужчина. Зейн молча проглотил эту колкость, сейчас не было времени на провокацию. — Я хочу уйти из группы, — сердце Зейна остановилось на секунду, он не думал, что произносить вслух это будет так паршиво. — Что? — со смешком уточнил у него Саймон. — Я хочу уйти из группы, мне надоело все это. Я больше не могу жить жизнью, в которой я совершенно ничего не контролирую! — Зейн, ты напился, что ли? — участливо уточнил продюсер. — Хватит делать из меня дурака! — Ты понимаешь, гаденыш, чем все это для тебя закончится? — не хуже змеи прошипел Саймон. — Да, я готов идти на риск, лишь бы это прекратилось. — Я засужу тебя. Ты нам график останавливаешь на два месяца! Я не буду идти на это! Иди отоспись и вернись с трезвой головой! — зло прокричал мужчина. Вот и довели мистера-спокойствие. — Я трезв. Я знаю, чего я хочу. И я хочу уйти. Хватит, наигрались, — спокойно заметил Зейн. Он был расслаблен, первый шок прошел, сейчас он был уверен в своих словах. — Я уничтожу тебя и твою карьеру! — не унимался Саймон. — Развлекайся, — напоследок бросил Зейн и вышел из кабинета. Он слышал, как Саймон кричал ему вслед явно что-то нецензурное, но его это не волновало. Малик понимал, что единственный выход дать Луи время это спутать их карты. А уход из группы — идеальное преступление. Сейчас он был счастлив, сейчас все шло так, как нужно. Он был готов к войне.