Эксклюзивно для тебя.

      Услышав такую новость, я чуть не подавился бутербродом, который меланхолично жевал. Проводив сотрясающуюся в рыданиях девушку в гостиную, я поспешил принести ей воды. Ничего пока не соображая и выпив залпом пол графина, я наполнил стакан и вернулся в комнату. Пока Лиза пыталась привести себя в порядок и успокоится, у меня было время немного поразмышлять.       Сомневаться в том, что это мой ребенок мне не приходилось. Я слишком хорошо знал Лизу и прекрасно помнил тот случай, когда это могло произойти. Так же сомнению не подлежало и то, что этот ребенок должен был появиться на свет не смотря на то, что его родители уже не вместе. Такого поворота событий я не ожидал, но и в шок меня эта новость не повергла. Мне исполнилось двадцать пять лет, я крепко стол на ногах и вполне мог бы себе позволить обеспечивать ребенка и его мать. Дети это прекрасно, тем более теперь, когда появились сомнения по поводу того, что у меня в итоге будет стандартная семья: мама, папа и малыш. Так далеко в наше с Биллом будущее я конечно не заглядывал, но от себя теперешнего я мог ожидать всего, чего угодно. К тому же, такая новость должна была радостно ошарашить всех моих родичей, грезящих о пополнении нашего семейства. Распространяться родителям о том, что их единственный сын похоже гомосексуалист я не торопился. Но теперь этому всё таки суждено было приключиться, потому как причину моего расставания с беременной Лизой нужно будет как-то объяснять.       В отличие от меня, Лиза эту новость восприняла кажется более трагично. Выглядела она болезненно и как мне показалось, много плакала. Придвинув кресло к дивану, на котором она устроилась, я сел напротив и взял ее за руки.       - Лиза, все будет хорошо. Я вас никогда не оставлю, слышишь? Мы расстались, но это не значит, что я откажусь от собственного ребенка. У вас будет все, что необходимо и даже больше. Мы будем вместе его воспитывать, - я вытер слезы с ее щек и крепко обнял. - Я надеюсь, что ты мне это позволишь не смотря на то, что я тебя очень обидел.       - Я знаю, Том, - тихо произнесла она в мое плечо, - за материальное наше благосостояние я переживаю в последнюю очередь. В конце концов, у меня есть родители, они будут только рады помочь.       Родители... Родителей Лизы я очень уважал, они мне нравились и кажется, это было взаимно. Ее отец был владельцем крупнейшей компании по производству медицинского оборудования. Человек достаточно консервативных взглядов, он долго не мог понять, почему его умница дочь выбрала себе в женихи парня с косами на голове, серьгой в губе и утопающего в мешковатой одежде. Ведь Лиза была студенткой музыкальной консерватории и воспитана по всей строгости морали и этикета. Но позже, поняв, что я далеко не шалопай и внешность не всегда говорит за себя, он смирился и проникся ко мне симпатией. Мама моей бывшей девушки была просто милейшим созданием, человеком с открытой душой и сердцем. Она работала в ветеринарной клинике и руководила благотворительным фондом по борьбе с жестоким обращением с животными. С ней мы сразу нашли общий язык и прекрасно ладили с первого дня нашего знакомства.       И сейчас, я просто не представлял себе, какой крен приобретут наши взаимоотношения, когда их дочь сообщит: «Мама, папа, я беременна. Но Том с недавних пор заделался в геи, так что...». Представив всё это в красках, я скоропостижно пришел в ужас!       От мысленного созерцания своих безрадостных перспектив меня отвлекла наконец успокоившаяся Лиза. Перестав всхлипывать на моём плече, она отстранилась и как-то очень обреченно на меня посмотрела.       - Мне нужна моральная поддержка, Том. Мне кажется, я совсем к этому не готова... Мне страшно. Я боюсь того, какой матерью я буду. Я боюсь рожать в конце концов! Боюсь того, что сейчас я совсем одна.       Последние её слова пребольно полоснули по груди, дав почувствовать себя последней скотиной, а не просто очень перед ней виноватым. Я понимал, что моя помощь конечно многое значит, но пережить все это в физическом плане предстояло всё же ей, а не мне. Я был сволочью и как бы того не больше.       - Мне кажется, я разваливаюсь..., - продолжала она. - Постоянно тошнит, голова идет кругом и сил нет вообще ни на что.       - Если хочешь, поживи здесь, - вырвалось у меня, - а когда почувствуешь себя лучше, то вернешься к себе.       - Но, Том... А как же твой...       - Мы не живем вместе, - перебил я, решив избавить ее от смущения.       - Я не хочу тебе мешать, - замотала головой она.       - Лиза, это ведь и мой ребенок. Здесь вы будете под присмотром и я не буду за тебя переживать,       - ухватившись за собственную идею, я взял в плен её прохладные руки. - У тебя ведь остались ключи?       Девушка вяло кивнула.       - Вот и хорошо. Тогда прямо завтра и перебирайся, я освобожу тебе комнату для гостей. Правда меня два дня не будет, так что не стесняясь звони Георгу, если вдруг что-то потребуется.       Моё предложение казалось мне вполне логичным. Это было тем самым малым, что я мог сейчас для неё сделать. Облегчить её физические страдания я был не в силах, а поддержать морально - просто обязан. У Лизы практически не было здесь собственных близких друзей и подруг и так вышло, что общалась и дружила она в основном с моими. Так что, решение пожить как соседи было оправданным по многим причинам и давало нам обоим время на то, чтобы прийти в себя и свыкнуться с этой ответственной мыслью.       Взяв с неё обещание не сомневаться и не переживать по этому поводу, я отвез более или менее успокоившуюся Лизу домой и принялся за уборку.       Уже поздним вечером меня навестил Билл. Мои «проводы» в Берлин были долгими и грозились не закончится до самого рассвета. Я очень надеялся на то, что сопровождающий всё это шум не со всей своей громогласностью доносился до соседей и что они не очень впечатлились тем, что оба голоса были мужскими.       Об интересном положении Лизы я пока умолчал, решив всё рассказать по возвращении. Мне не хотелось его чем-то озадачивать и смазывать такую долгожданную встречу новостями о моем предстоящем отцовстве.       Следующим утром я покидал Гамбург абсолютно счастливым и как никогда уверенным в себе человеком.