***
Целых три дня понадобилось, чтобы прийти в себя. Не только Бэкхёну, но и его начальнику. И, знаете, всё было, как всегда: внимательная секретарша, Бэкхён с отказами для бестолковых моделей, Лухан, отдающий приказы, и обычный ритм дня. Для персонала редактор находился в командировке, а его незаменимый помощник боролся с простудой. Правда, для Бэкхёна это казалось немного странным. Вот так просто вернуться к обычной жизни, словно это не он последние три дня тихо плакал в подушку, превратившись в какую-то сопливую массу. Чонин, зашедший проведать соседа, успокаивающе погладил по голове. «Ты слишком долго был сильным, поэтому плачь, сколько влезет, имеешь право». Бэкхён на это лишь тихо пробормотал «спасибо», а потом со всей искренностью, которая у него имеется, попросил прощения. Кай, помедлив, улыбнулся и кинул что-то вроде «всё в порядке». Ему не составило труда догадаться, что Бэкхён извинялся не за такое состояние и свои слёзы. - Кай до сих пор не забрал свой гонорар, - произнёс Лухан, не отводя глаз от бумаг, разбросанных на столе. - Может, он действительно хотел просто бескорыстно помочь, но я не хочу быть редактором, который не платит моделям. Позвони ему, пусть придёт. Тем более, что у меня к нему дело. Бэкхён кивнул, не собираясь задавать вопросов. Просто потому, что это не его дело. А вообще их отношения с Луханом натянулись, как струна. В воздухе так и ощущалось дикое напряжение, как и холодность в голосе начальника. Секретарша даже поинтересовалась, не поругались ли они, на что Бэк натянуто улыбнулся и отрицательно покачал головой. Чонин пришёл через час. Немного сонный и унылый, но он списал всё на то, что не выспался. И Бэкхён, кажется, поверил. - Прости, что разбудил. - Забудь. Ты сказал, что это важно и серьёзно, поэтому я пришёл. Надеюсь, не новая фотосессия? - Нет, - неожиданно появился Лухан. - Пошли в кабинет. Бэкхён пожал плечами и кивнул в сторону кабинета. Чонин нахмурился, но всё же молча последовал за парнем. - Твой гонорар, - Лухан аккуратно положил конверт на стол, усаживаясь в своё кресло. - И это всё? - Чонин перевёл взгляд с конверта на блондина, вопросительно вскидывая бровь. - И только по этой причине я тащился сюда? Я вроде говорил, что не возьму денег. - Завтра я лечу в Гонконг на показ одного моего друга, - начал Лухан, игнорируя слова Кая. - Спасибо, конечно, что посвящаешь меня в подробности своей жизни, но не стоит. - Он попросил меня взять с собой модель. - Не понимаю, я тут причём? - Не какую-то модель, а именно тебя. Он недавно был здесь и видел твои пробные снимки для номера. Ты понравился ему, и он мог бы обеспечить тебе работу в Гонконге. Я просто подумал, что должен сообщить тебе об этой возможности. Ты не обязан лететь со мной, тем более, что- - Я согласен. - Что? Правда? - Лухан удивлённо хмыкнул. - Просто нужно отвлечься, - лениво отмахнулся Чонин, - за поездку платишь ты, - и развернулся, чтобы уйти. - Завтра в шесть в аэропорту, - кинул вслед Лухан, растягивая губы в усмешке: оказывается, не только он желает просто отвлечься.***
Гонконг встречает их чёрным полотном на небе с редкими белыми точками звёзд, потому что огни города по-настоящему ослепляют своей яркостью и красотой. Чонин впервые в Китае, в Гонконге, в месте, не принадлежащем пределам Кореи. А Лухан (если быть точным, то здесь уже Лу Хань) родился и практически вырос в этой стране. Он и не предполагает, как сложилась бы его жизнь, если бы мать не вышла замуж за отца Сехуна. Возможно, тогда бы он не переехал в Корею, не образовал «Desire» и не встретил Бэкхёна... Он путается в себе и не знает: к лучшему было бы это или нет. - Потрясающе, - восторженно выдохнул Кай, разглядывая город из окна отеля. - Знаю, - согласился Лухан, падая на кровать. - Подожди, один номер и общая кровать? - Чонин отвлёкся от созерцания прекрасного, удивлённо изогнув бровь. - Ты же сам сказал, что хочешь отвлечься, - спокойно произнёс старший, проницательно заглядывая парню в глаза. - Отвлекайся со мной. Мне тоже это нужно. - Что? Эй, я не это имел в виду, - возмутился Кай, растерянно уставившись на парня. - Я шучу, - Лухан растянул губы в усмешке на одну сторону, подкладывая руки под голову. - На самом деле просто по привычке взял один номер. С Бэкхёном в командировках мы всегда спали на одной кровати. Он насмешливо фыркнул, заметив, как затих и поморщился Чонин. Взгляд блуждал по зеркальному потолку, в котором чётко отражались все детали помещения. Лухан подумал, что здесь обязательно нужно заняться красивым сексом: будет очень интересно наблюдать за этим. - Что, противно? - спросил он, не отрывая взгляд от потолка. - Есть немного, - вздохнул Кай и подошёл к кровати, опустившись на «свою половину». Он начал рассматривать копию знаменитой картины да Винчи, где молодая девушка, именуемая Лизой дель Джокондо, якобы загадочно улыбалась. Кай искренне не понимал ценность оригинала этого произведения искусства, потому что в чужой улыбке ни черта не видел загадки, лишь только какую-то натянутость. Он даже слышал, что на эскизе, спрятанном под слоем краски, девушка совсем не улыбается и даже не выглядит радостно. Странно всё это, но у него в жизни так же. Он часто улыбается, спокойно отвечает на вопросы и прикидывается парнем, у которого нет проблем, когда внутри, под этим самым слоем краски, скрипит сердце, заходясь бешеным ритмом. Ценность картины он не понимал, но да Винчи всё равно уважал. Хотя бы за это впечатление улыбки, за которой совсем нет радости. А ещё Чонин задавался вопросом, зачем вообще вешать копию напротив кровати. Если здесь заняться сексом, то от внимательных глаз неживой девушки не получится скрыть даже вздох. - О чём думаешь? - своим тихим голосом прервал поток мыслей Лухан. - О сексе, - честно признался Кай, отводя взгляд от Моны Лизы на потолок. На пару молчаливых секунд их взгляды встретились в зеркальном отражении. Лухан поднялся на локтях и повернул голову в сторону парня, внимательно всматриваясь в его безэмоциональное лицо. Он осторожно коснулся губами уголка чужих губ, словно проверяя реакцию. Чонин перевёл взгляд на блондина, ожидая дальнейших действий. Мыслей, честно, не было совсем. Лухан, не получив сопротивлений в ответ, медленно поцеловал его, пробуя на вкус губы. Они оказались немного горькими, пропитанными влагой аэропортного кофе. - Ты куришь? - зачем-то поинтересовался он, на мгновение отстраняясь. Кай не ответил, лишь притянул старшего за шею для нового поцелуя, более страстного и мокрого, чем простое касание губ. Лухан глухо простонал ему в рот, ощутив тёплые, несильно царапающие кожу на спине, пальцы. Чонин взял инициативу в свои руки и, легко уложив парня на лопатки, навис сверху, опираясь руками на подушку. Им не нужно было говорить, чтобы понять друг друга. Хватало взглядов, наполненных не только печалью и тоской, но и чем-то ещё, отдалённо напоминающим, кажется, надежду. Неторопливо срывая одежду дрожащими непонятно от чего пальцами, слабо кусая нежную кожу на плечах, оставляя мокрые поцелуи на острых ключицах, вдыхая приятный запах одеколона на шее, глотая чужое дыхание в поцелуях... Чонин забывался в чужих руках, почти больно впивавшихся во взмокшую спину. Лухан тихо постанывал, прикрыв глаза; поджимал пальцы на ногах, собирая под собой простыню; хватался руками, оставляя тонкие полосы царапин на смуглом теле; кусал губы, и не только свои; дышал тяжёло и горячо, шумно хватая воздух ртом. Кай поленился на тщательную растяжку, а Лухан и не был против. Тот вошёл так резко и глубоко, что старший зашёлся криком по комнате, ощутив пару горячих капель, брызнувших из глаз и сбежавших по виску, после потерявшихся где-то в светлых волосах, растрепавшихся на подушке. Чонин старался быть нежным, но выходило совсем плохо. Начиная с поцелуев-укусов на белой коже и заканчивая отрывистыми толчками. Он хрипло постанывал прямо на ухо блондина, касаясь горячим языком мочки. Лухан охотно отзывался, сомкнув зубы на плече и шумно хватая воздух носом. Кай не видел, но уверен, что та самая Лиза бесстыдно наблюдала за ними, не упустив ни единого стона. А может у него просто поехала крыша от возбуждения, скручивающего не только низ живота, но и мозг, видимо, тоже. Лухан же действительно на минуту уставился в потолок, наблюдая за тем, как их тела сливаются в одно. Его тонкие руки скользили по широкой спине, явно напряжённой и сильной, губы приоткрывались в немом, а иногда очень даже громком стоне. Ноги обхватили талию, а волосы разметались по подушке. Тёмно-алое шёлковое бельё, светлая кожа Лухана, смуглое тело Чонина, белёсые следы спермы на смятой простыне и отсутствие чужих имён при оргазме... Это было красивее секса в фильмах. Немного отдышавшись, Кай слез с постели и достал из кармана джинс пачку сигарет. Лухан усмехнулся на это и проследил за флегматичными движениями обнажённого Чонина. Пухлые губы обхватили фильтр, последовал щелчок зажигалки и слабый огонёк на секунду осветил лицо парня, который после отошёл к окну и глубоко затянулся. - Всё-таки куришь, - отозвался старший с кровати. - Вообще-то нет, - сухо хмыкнул Кай, рассматривая предрассветный всё ещё потрясающий для него город. - Просто бывают моменты, когда очень хочется. Он удивлённо вскинул брови, когда тихо подошедший Лухан, укутавшийся в одеяло, выхватил сигарету из рук и тоже затянулся, выпуская дым, совсем не как новичок. - А вот это неожиданно, - пробормотал Чонин, принимая сигарету из холодных пальцев. - И я не курю. Просто не у тебя одного бывают такие моменты, - спокойно произнёс Лухан и тоже посмотрел в окно. Вот только Кай видел, как за горизонтом появляется кусочек Солнца, а Лухан рассматривал своё отражение на поверхности стекла. Смотреть в одну точку, но видеть совсем разные вещи - удивительно, но такова человеческая суть, таковы люди. - И что ты собираешься делать? - поинтересовался Чонин, передавая сигарету. Страстная ночь, красивый рассвет и даже сигарета одна на двоих - со всех щелей несло романтикой, в которой, честно сказать, ни один из них не нуждался. Лухан выпустил дым, на выдохе бросая такое неопределённое: - Не знаю. А ты? Кай затушил сигарету и потянулся, после чего послышался хруст позвонков. - Перееду, наверно. Может даже в другой город, а то и страну. Можно и сюда. Здесь красиво. После минутной паузы в молчании Лухан посмотрел на парня и совсем серьёзно спросил: - И давно ты его любишь? Чонин горько усмехнулся, тяжело вздыхая. - Не знаю. Может, с того момента, как поселился в том доме? Хотя нет, наверное, чуть позже, когда он вышвырнул из дома какого-то парня, а потом извинился передо мной за шум, - Кай сделал паузу, а потом поинтересовался: - Так очевидно, что я люблю его? Неужели я настолько ужасный актёр? - Да ты, кажется, и не скрывал свои чувства. Просто не говорил о них вслух. Чонин молчит, а потом про себя соглашается. - Он удивительный, - говорит на выдохе. - Представляешь, извинился передо мной за мои чувства. За то, что Я влюбился. - Похоже на него, - с горечью произнёс Лухан. - Передо мной он тоже извинялся. Они снова погружаются в тишину, которая, к слову, совсем не давит и не напрягает. А потом абсолютно неожиданно не только для Кая, но и для самого себя, Лухан кое-что рассказывает, и Чонин обещает подумать над этим.