Неоконченная война

      Гермиона с характерным хлопком появилась посреди гостиной Малфоя. Часы показывали три часа ночи, и она еще не до конца понимала: зачем пришла сюда? Это было глупо, но почему-то ей не хотелось возвращаться в свою маленькую одинокую квартиру, в которой она никогда не была счастлива. Вообще, Грейнджер удивлялась тому, что в последние дни квартира Малфоя стала для нее чем-то вроде убежища, в которое она сбегала, когда становилась плохо: после разговора с Роном и Невиллом в «Дырявом котле», после зачистки, когда она чувствовала себя абсолютно опустошенной и вот теперь. Гермиона не понимала, как всего за несколько дней Драко умудрился стать единственным человеком, которого Грейнджер не хотела уничтожить? Как получилось, что она начала доверять ему? Ведь впервые она пришла к нему в пятницу, а сегодня только понедельник. Три дня – целая жизнь и все встало с ног на голову. Было до ужаса непривычно понимать, что в ее жизни появился человек, которого она хочет видеть и к которому не испытывает неприязни. Еще несколько месяцев назад она бы не поверила, если бы ей кто-нибудь заявил, что она свяжется с Малфоем. Но вот как получилось: она приходит к Драко посреди ночи надеясь найти в нем утешение и успокоение.       Услышав шорох за дверью в маленькую спальню, Грейнджер улыбнулась. Она обрадовалась тому, что Малфой проснулся, как видимо, из-за хлопка апарации. Гермиона уже осознавала, что ее появление здесь ночью будет выглядеть крайне глупо, но отступать она была не намеренна. Оставалось надеяться, что Малфой не примет ее за сумасшедшую. Появление заспанного Драко, в одних пижамных штанах, не стало неожиданностью, но Грейнджер все равно вздрогнула, когда дверь резко распахнулась и она увидела направленную в ее сторону палочку.       - Черт тебя побери, Грейнджер, - голос у Драко был хриплым после сна, что показалось Гермионе очень сексуальным, - какого хрена ты тут делаешь?       - Привет, Малфой, - она даже не представляла, что ответить ему. Она и сама не понимала, что не дало ей вернуться в собственную квартиру, а заставило завалиться к Драко.       - Привет? Ты серьезно? – Малфой только теперь опустил палочку и сонно потер глаза, пытаясь окончательно отогнать сон.       - Извини, что разбудила, но… - действительно «но». А что дальше говорить Гермиона не знала и поэтому просто посмотрела на Малфоя и передернула плечами, как бы признаваясь ему, что сама не понимает, что делает посреди его гостиной.       - Как прошло дежурство? – Драко потянулся, разминаясь, он довольно прикрыл глаза и не заметил, каким взглядом Гермиона окинула его худощавое, подтянутое тело, покрытое несколькими тонкими шрамами.       - О, это было нечто, - отдернув себя, Грейнджер плюхнулась на уже полюбившийся диван и принялась рассказывать Малфою о происшествии с Роном, упуская, конечно, самые неприятные подробности. Лицо Драко при этом не выражало особого шока, но она видела по его глазам, что на самом деле рассказ произвел на него впечатление.       - Черт, Грейнджер, - когда она закончила, он, уже не пытаясь скрыть своего удивления, посмотрел на нее. Он еще во время их первого разговора не мог понять: почему Гермиона просто не попросит разрешение на выезд у своего гребанного дружка Поттера? А сейчас после ее рассказа о том, как она поиздевалась над Уизли, он вообще перестал понимать происходящее. Поэтому решил, что она обязана рассказать ему, что произошло с Золотым Трио. – Не поведаешь мне, какого хрена ты так обращаешься со своим любимым рыжим придурком?       - О, а ты что не знаешь? – удивилась Грейнджер. Она даже подумать не могла, что хоть кто-то в магической Англии не знает о том, что дружба между гриффиндорской отличницей, мальчиком, который выжил и еще одним Уизли - канула в небытие.       - А что я должен знать? – осторожно спросил Малфой. Ему почему-то вся эта ситуация казалась до ужаса абсурдной. Он был уверен, что Поттер, Уизли и Грейнджер – вместе навсегда. Ему казалось, что их судьба предрешена: Гермиона должна была стать женой Рона, родить ему пару рыжеволосых ребятишек и жить с ним долго и счастливо в маленьком уютном коттедже на окраине Лондона. А Поттер должен был стать мужем младшей сестры Уизли и тоже наделать с ней несколько малявок и всю жизнь горбатиться в Министерстве на должности аврора. Что же пошло не так? Когда судьба поменяла свои планы и окончательно испоганила их и без того нелегкую жизнь?       - Я думала, что все знают, что я с Поттером и Уизли сейчас, мягко говоря, не в лучших отношениях, - просто ответила Грейнджер. Она на секунду задумалась и с улыбкой добавила: - Мне даже обидно, что ты ни разу не поинтересовался моей судьбой, когда бывал в Англии.       - Мне хватало того, что я знал, - хмыкнул Малфой. – Рассказов о тебе, как о лучшей охотнице, я наслушался немало, а остальное мне знать было не обязательно. Так все же, что случилось между вами?       - А это не твое дело, Малфой, - грубо и резко ответила Гермиона. Она не собиралась в подробностях рассказывать Драко о том, что привело к краху ее жизни. Она даже вспоминать об этом не хотела, а уж делиться своими переживаниями с бывшим врагом и вовсе была не намеренна.       - Полегче, - Малфой перестал улыбаться и на лицо вернулась прежняя маска, которую он, кажется, носил всю жизнь. Он уже корил себя за то, что позволил Грейнджер увидеть себя настоящего: умеющего переживать, сочувствовать, заботиться. Теперь он думал о том, что как бы, не вела себя порой Гермиона, внутри она так и остается замкнутой и жестокой охотницей, а то, что она еще его не убила – недоразумение. На душе сразу же стало как-то мерзко, грубость гостьи задела. Ведь он пытался общаться с ней нормально, даже предпочел забыть о том, что она убивала людей, охотилась за невинными. Он дал ей шанс, но она вовсе не стремилась им воспользоваться, постоянно отталкивая его. Даже, когда они вдвоем накладывали на его квартиру защиту, после того, как она рассказала ему о попытке проверки каминов, а он рассказал ей о своей жизни в Европе, она все равно продолжала оставаться холодной и недоступной. Малфоя это раздражало. Он пытался найти с Гермионой общий язык, понимая, что от этого, возможно, зависят их жизни, но ничего не получалось и он решил, что пусть теперь она мучается, а он будет вести себя так же, как и она. Теперь он будет молчать и больше не станет пытаться проникнуть за ее щиты в надежде понять.       - Прости, - голос Гермионы вывел Драко из задумчивости. Он сначала не поверил, что только что знаменитая гриффиндорская отличница извинилась перед ним, бывшим Пожирателем смерти. Это было неожиданно и странно. Малфой ни как не мог понять: каким образом Гермиона может быть столь разной? Первая Грейнджер, которая была знакома Драко еще со школы: вечная заучка, лохматая девчонка просиживающая целыми днями в библиотеке и достающая его своим желанием быть лучшей. Вторая: наглая, жесткая охотница, которая вломилась в его квартиру в пятницу и грозила ему смертью, когда он намекнул, что может, не согласится помогать ей. Третья Гермиона была совсем другой: милая, уставшая, хрупкая и притягивающая. Такой он видел ее всего несколько мгновений: когда она после двух бутылок огневиски остро отреагировала на его слова о невинных жертвах и, скрывая слезы, ушла через камин и когда пришла к нему после тяжелого дня, охоты. Тогда в ее глазах он видел боль и разочарование в самой себе. Он заметил, как ей было плохо и впервые, именно в тот вечер, понял, что она вовсе не железная, а где-то в ее душе все еще сохранился свет, несмотря на то, что ей пришлось пережить и через что пройти.       Но почему-то опять и опять Гермиона пыталась показать ему, что в ней нет ничего хорошего, за что еще бы стоило бороться. Она рассказывала ему о том, как пытала бывшего друга и не испытывала при этом никаких мук совести. Он не мог понять этого, не мог осмыслить. И теперь это ее «прости», сказанное так, что он почувствовал, что своим вопросом задел, что-то в ее душе, что она не хотела бы вспоминать, о чем не хотела бы говорить. Он не мог упрекнуть ее в нежелании рассказывать о каких-то темных моментах ее прошлого, но грубость терпеть ему тоже уже надоело. И хоть он и понимал, что для него Гермиона Грейнджер так и останется опасной охотницей, но почему-то видеть ее такой абсолютно не хотелось.       - Малфой? – позвала она и он, наконец, оторвавшись от созерцания огня, повернулся к ней. В ее глазах он увидел снова ту самую боль, какую видел в день, когда она вернулась с «охоты». И в этот миг Драко понял, что все его представления о Грейнджер абсолютно не правильные. Он понял, что все ее «три личности» - притворство. Что он никогда не видел и не знал настоящую Гермиону, но узнать ее очень хотелось. Так же он понимал, что он добьется своего, не смотря на то, что она будет всячески препятствовать проникновению в свой внутренний мир. Но Малфой не привык сдаваться. Он решил, что в самом скором времени разгадает загадку по имени Гермиона Грейнджер. Но все это будет потом, а сейчас он лишь сказал:       - Давай спать, Грейнджер.