Когда в лесу появились индейки

В Голдшире было столпотворение. Господи, неужели я так долго шёл, что уже наступил Огненный Солнцеворот? Хотя нет, вёдер с водой вроде не было видно. И в кроличьих ушах никто не ходил. Но откуда такая толпа? И тут меня осенило. Издалека я увидел яркий, как фейерверк, штандарт знаменитой Ярмарки. Хотя это возможно и был фейерверк. Держатели Ярмарки Новолуния привозят сюда свои обозы каждый месяц, кажется. Это довольно часто. Поэтому-то все лавки и таверны забиты до отказа временными и долговременными путниками. Кто-то приходит посмотреть, кто-то поучаствовать, а кто-то пожить всю неделю. Я не представлял, что это настолько большое событие, что вся улица будет заполнена людьми. Но мне сейчас важнее было найти того, кому я должен отдать свою поклажу. Иначе я кого-нибудь убью. Или попытаюсь вступить в дуэль. Пусть это даже будет куда более опытный воин. Или его грозный спутник-демон! Прокладывать себе путь к хозяину таверны «Золотой Лев» оказалось в десять раз более сложным, чем нести эту дурацкую поклажу через пол леса. Мои спутники были неподалёку, страдая от той же напасти. Отрава в виде выпивки лилась на нас, будто мы были арматурой фонтана. Наконец, нас принял какой-то помощник, отдав плату каждому, и предложил присесть где-нибудь. Я никогда раньше не был именно посетителем подобных мест. А нынешняя загруженность и громкие крики меня тем более не воодушевляли. Я был уже на пути к выходу, пока мой взгляд не уловил что-то знакомое. Возле лестницы на второй этаж на какой-то мелкой табуретке сидел парень. Кажется моего возраста. Черты его были мрачными, на плечах – плащ с поднятым, но не до конца откинутым капюшоном, из-под которого виднелись светлые волосы. Красивые кожаные перчатки. Он смотрел на всех вокруг, будто чего то выжидая. Готов признаться, у меня внутри всё так перевернулось, что я чуть не вырубился от шока. Рука сама потянулась за молотом, только не для убийства или чего-то ещё, а как за поддержкой. Вообще с оружием в руке и книгой я гораздо лучше концентрировался. Этот человек – был тем самым силуэтом, поймавшим на своём пути дорожный забор, только теперь чуть взрослее. И ещё эти перчатки, которые точно были на руках того, кто так по-глупому напал на нас на главном тракте Элвина. Раз – случайность, а два – совпадение? А как на счёт украденных у меня драгоценных двух серебряных монет? Нет, это точно был… - ТИЛС!

* * *

Если спросить меня, зачем выкрикивать имя того, на кого собираешься напасть, я не смогу ответить внятно. Ты в этот момент не жаждешь убить его или напугать, ты просто хочешь сказать, что этому уроду, этой твари пришёл точный и безоговорочный огненный бластец. Спасибо Эйссу. У всей таверны на секунду отшибло звук, когда я прокричал имя убюдка. Того самого, который посмел сделать мне пакость дважды! А ведь я его почти простил. На территории Голдшира заклятия запрещены, а вот побег или мордобой – не особенно. Тилс, как летучая мышь, взлетел со своим плащом по лестнице, хотя до этого я успел увидеть, как побелело его погрубевшее лицо. Ну как, погрубевшее, выросшее. Он просто теперь был другим. Но я почему-то прекрасно помнил все лица, как бы они не менялись. Привычка с пекарни. С этого момента я не видел возле себя больше никого, только эту лестницу, на которой исчез мой заклятый враг. И теперь я мог его достать и как следует наказать. Отомстить. Мне не помешали даже могучие туши в доспехах, как и пытающиеся остановить меня Морин и Крэй. Бедного официанта я шибанул прикладом от молота. Нет, этого засранца мне никто не помешает догнать. Оказавшись на втором этаже в два счёта, я успел различить хлопок двери где-то справа. Конечно, только там и имелось два ответвления в различные комнаты. Слева была стена. Свирепость добавила мне сосредоточенности. Я уже чувствовал, как горят ладони. Стоило добавить немного силы духа, и пламя вспыхнет до потолка. Только какая-то часть меня ещё помнила, что я нахожусь в помещении с людьми и что сжигать их заодно с Тилсом как-то неправильно. Да и смог бы я на самом деле? Я двинулся по коридору, оглядывая все четыре двери. Хлопнула кажется самая последняя. Однако ещё на пороге первой я почувствовал неладное. Какое-то шевеление на границах разума, словно меня предупреждал некий призрак. Держа молот и книгу наготове, я сделал шаг мимо двери, в которую хотел зайти. Потом ещё один. И тут я заметил Тилса. Слабое свечение в моей ладони, сжимающей топор, выгравировало из воздуха очертание ссутуленной фигуры в конце коридора. Я успел понять, что это Тилс. А он, кажется, не успел понять, что раскрыт. Словом, он всё ещё считал себя невидимым. А вот мои уроки Послушания наконец-то имели все права к действию. Дальнейшее описать сложно. Да мне и не придётся, ибо действие обернулось двумя выпадами и двумя вспышками в ответ. Всё закончилось сломанной рукой разбойника и моими неуверенными попытками заткнуть ему рот и попытаться исцелить рану, пока мы ютились за сломанной дверью одной из незанятых комнат. Ну как не занятых, скорее всего там кто-то жил, просто его не было дома. Когда я увидел, сколько крови хлынуло из области выше локтя, то вдруг вспомнил прежнее чувство жалости сразу после раскулачивания моего врага своим командиром. Да и вообще, убивать кого-то... я был не готов к этому. Странно, что Крэй и Морен за мной не погнались. А, может быть, я избивал Тилса так долго, что они решили, будто я сумасшедший и решили, ну его к чёрту. Может и вовсе сразу ушли, как только я прокричал. Ну, да чёрт с ними. На моей рясе, что так любезно была добыта моей мамой, имелось два разреза: сбоку возле пояса и на груди. Тот, что на груди, даже достигал кожи, но представлял из себя только лёгкую царапину, которую я быстро извёл. Тилс, держась за затянувшуюся рану на руке, на меня не смотрел. Проигрыш дался ему нелегко. Да к тому же какому-то типу в рясе. Я его понимаю. Но моя жалость распространялась лишь до тех границ, на которой лежали личные средства. И эти средства были тем более не моими, а моих родителей. Я не стал обыскивать бедолагу, но поторопил его с возмещением. - Не стыдно обкрадывать союзников? Это было как минимум тремя нарушениями свода законов Штормграда. Первый гласил о ненападении в границах Элвина, кроме дуэли, второй – о не нападении на мирных жителей, а третий – о запрете насилия в отношении учеников Нордшира. Думаю, Тилс прекрасно о них знал, поэтому теперь и смотрел со злобой в стену. Или его успел достать предыдущий боец, чёрт знает. - Извини, – бросил Тилс, швырнув мне кошелёк. Не унизительно, скорее смиренно. Хотя я всё равно едва поймал мешочек. Парень ловкий как рыба, я уже третий раз убедился. Но и не достаточно ловкий, чтобы убежать от меня. - А другие? Тилс посмотрел на меня с каким-то болезненным выражением. Ну уж точно жалости ему не видать. Хотя он и не просил. - Они тебе что, друзья? Я честно опешил. И друзья и нет. Честные люди, вот и всё. В отличие от тебя. - А тебе? – апперкот пришёл сам, я долго не раздумывал над этой фразой. Тилс выдохнул с ухмылкой. И я тут кое-что понял. - Забирай, – я вернул ему свой кошелёк. Не могу сказать почему. Мне за доставку поклажи дали несколько медных монет, которых было намного меньше, чем мои сбережения. Но так надо было сейчас. Тилс поймал кошель так, что явно не собирался отдавать, но в глазах был вопрос. - Это твоя сила. И я ушёл. Не знаю почему, не знаю как, не знаю вообще ничего! Но по дороге в Штормград к семье я ещё долго не мог выкинуть его лица из головы.