Ну, здрасте, дедули

      Пробуждение Поттера было весьма и весьма своеобразным — его и Гермиону разбудил никто иной, как Северус Снейп.       — Что я вижу, мистер Поттер, решили утешиться в объятьях спасённой девушки, — прозвучал ехидный голос.       Поттер распахнул глаза, совсем не понимая, что происходит. Гарри лежал в объятьях Гермионы и сам тоже её крепко обнимал. Он опустил взгляд на её лицо, но она лежала уткнувшись в его ключицу и разглядеть, спит она или нет, было совершенно невозможно.       — Во-первых, не девушки, а лучшей подруги, и я здесь ничего не вижу плохого, — Поттер понял, что она не спит, почувствовав, как изменилось дыхание девушки, видимо, просто не хотевшей разборок со Снейпом.       — Поттер, какой же вы всё-таки ребёнок. Не нужно так остро на всё реагировать. Под девушкой я имел в виду юность мисс Грейнджер, а не тот факт, что вы встречаетесь.       — А что, собственно, вы здесь делаете, сэр? — спросил Поттер, не понимая странную заботу Снейпа. Он очень хотел, чтобы это была забота, но возможно, он ошибался.       — Я принёс зелья для мистера Уизли, Поттер, всё-таки я зельевар. Кстати, я бы никогда раньше не подумал, что вы, такой субтильный и наивный, способны до такой степени поколотить кого-то.       Повисло неудобное молчание.       — Мисс Грейнджер, я ведь вижу, что вы не спите, — протянул профессор.       Красная как рак Гермиона раскрыла объятия и села, это же смог сделать и освободившийся Гарри.       — Доброе утро, сэр, — сказала она, смотря на Снейпа.       — Доброе, — хмыкнул тот, поднимая бровь и переводя взгляд на Поттера, — вам есть чему научиться у мисс Грейнджер, от вас я не услышал и слова приветствия, — сказал профессор и вышел.       За ширмой, где находились лучшие друзья, было тихо.       — Я так и не поняла, чего он хотел? — шепотом произнесла девушка.       — Я тоже в последнее время мало его понимаю, раньше он хоть ясно выражался, а сейчас нужно поломать голову, чтобы понять суть разговора. Ну и ладно, это ведь Снейп, пошли лучше завтракать.       Они выпросили у мадам Помфри разрешение уйти, и она с большим нежеланием отдала им одежду, при этом всё время осуждающе глядя на Поттера.       В Большом зале сидело уже большинство учеников и стоило Поттеру войти, как сначала наступила тишина, а потом слизеринский стол взорвался аплодисментами, кто-то кричал «Слава Поттеру» и «Молодец».       Гарри, сам не зная зачем, развернулся к слизеринцам, искренне улыбнулся и поклонился — тогда восхвалять Поттера начал и рэйвенкловский стол. Гарри перевёл взгляд на стол родного факультета и увидел, как многие улыбались ему и махали руками, другие же осуждающе качали головами.       Парень с девушкой сели за стол, не обращая ровным счётом никакого внимания на то, что они являлись «героями дня». Поттер невольно перевёл взгляд на учительский стол, все присутствующие учителя, не считая спокойно евшего Снейпа, с нескрываемым осуждением смотрели на него, перешёптываясь между собой.       Наверное, впервые в жизни Гарри Поттеру было откровенно плевать на мысли окружающих его людей. Если раньше он старался вести себя правильно и делать то, что от него ожидают, угождая всем и каждому, то сейчас не было никакого желания плясать под чужую дудку.       Поттер склонился к Гермионе и прошептал на ухо:       — Я вчера не хотел тебя беспокоить, у тебя и так был стресс. Но из-за чего вчера произошёл скандал? — Гарри с трудом подбирал слова, ему не хотелось как-то задеть подругу.       — Давай не сейчас, — шепнула она. — и не здесь.       — Хорошо, — покладисто сказал Гарри и оглянулся через плечо, почувствовав, что кто-то сверлит его спину взглядом.       Малфой о чём-то говорил с Забини, но смотрел не на своего собеседника, а на Избранного. Стоило их взглядам встретиться, как тот поднял свой стакан, отсалютовав им в сторону Поттера и безмолвно прошептав «не ожидал, Потти» пригубил напиток. Гарри лишь ухмыльнулся в ответ и перевёл взгляд на сосредоточенную на своем завтраке Гермиону.       — Мы стояли у окна, — вдруг тихо сказала девушка, так и не отведя взгляд от размазанной по всей тарелке овсянки, — ждали тебя. А потом он, — девушка едва не плакала, — он…       — Тише, тише, не надо ничего говорить, — Поттер приобнял девушку.       — Он сказал, что не понял тему по Зельям и попросил помочь ему разобраться. Я согласилась, и он попросил меня сходить с ним за книжкой в спальню, сказал, что хочет ещё что-то показать, мол подарок от Молли, что-то в связи с наступлением учебного года.       Я пошла, а он закрыл за мной дверь и повалил на кровать. Я хотела вырваться, но он навалился на меня и прижал к кровати так, что я не могла пошевелиться. Он начал целовать меня, говорил, что жить без меня не может. Я сказала, что не хочу, чтобы он целовал меня и он… он словно озверел. Я просила, чтобы он отпустил меня, я кричала, и он наложил чары, чтобы никто не услышал. Он залез мне рукой под блузку и начал лапать. И тогда… тогда я смогла его сбросить с себя и выбежала из комнаты. Он схватил меня за руку и начал кричать, что я твоя подстилка и будь у него твои деньги и слава, то я бы безропотно была с ним. Потом он меня ударил, но тут появились Фред с Джорджем и бросились на него, я убежала, а он погнался за мной, — рассказ девушки был неразборчив, она то затихала, то вновь начинала говорить.       По её щекам текли слёзы, и Поттер прижал её к себе.       — Что это я, — девушка вдруг улыбнулась, — пошли на уроки.       — Я сегодня освобождён от них, так что пошли я тебя просто провожу.       Он проводил Гермиону к кабинету Защиты от Тёмных Искусств, дождался начала урока и без свидетелей попал в Тайную комнату через восьмой этаж.       — Ты почему не на уроках? — таким вопросом встретила его Белинда.       — А ты чего ожидала? Сама говорила утром прийти, — Поттер был на грани срыва.       Возле Гермионы он старался держаться спокойно, но рассказ о Роне и его выходках привёл его в бешенство.       — Во-первых, не шипи на меня, что бы там у тебя ни случилось, я не виновата в твоих бедах и не надо срывать на мне злость. А во-вторых, я думала, ты придёшь перед уроками. А теперь вернёмся к первому вопросу. Ты почему не на уроках?       — Я освобождён, — стараясь контролировать эмоции, сказал парень.       Белинда лишь приподняла бровь, давая понять, что ей требуется более исчерпывающий ответ.       — Освободили в связи со смертью близкого мне человека, я вчера говорил об этом, — как-то нехотя продолжил Поттер. — Ты идёшь со мной контролировать моё проникновение в чужой разум?       — Пошли, — казалось смерть Ремуса и переживания Гарри её совершенно не волновали.       Если честно, то Гарри Джеймс Поттер ожидал от процедуры проникновения в чужие мысли чего-то более… волшебного, что ли. И конечно же, у него была тьма вариантов проведения этого действа. Выросший в маггловской семье, он всегда представлял мир магии, в который непоколебимо верил сколько себя помнил, не таким, каким он оказался.       И этот ритуал на самом деле тоже очень отличался от его фантазий, как нынешних, так и прежних детских представлений. Не нужно было чертить пентаграммы и призывать злых духов и демонов. Также не требовалось приносить кровавые жертвы злым богам. Никто не требовал танцевать дикие танцы голышом и скакать вокруг жертвенника с кинжалом.       Всё, что требовалось для этой процедуры, величественно названной ритуалом, и хоть немного роднило с его фантазией, был стальной кинжал с кривым лезвием и золотая чаша. Также требовалось хоть малейшее знание латыни, но и без этого можно было обойтись. Золотую чашу вместе с клинком он позаимствовал у Слизерина, благо тот был богат на подобные вещи.       На вопрос «почему именно Выручай-комната» Белинда ответила без промедления:       — Чтобы отец не мешал.       А также посоветовала представить уютную комнату с кучей подушек. Это Поттера несказанно удивило, не так он себе всё представлял. С подушками он переусердствовал — всё было завалено ими, но Белинда сказала, что так даже лучше, ведь если Поттер потеряет сознание, то лежать без чувств будет комфортнее.       Поттер сел поудобнее, поджав под себя ноги и положив рядом пергамент с заметками, поставил золотую чашу перед собой и уколол палец на левой руке. Пока кровь капала на золотое дно, он читал нараспев старинные заклятия на латыни, он честно пытался произносить всё так, как ранее демонстрировала дочь Слизерина, но глянув на её лицо понял, что у него плохо получается. Как только он произнёс последнее слово, то тут же уколол второй палец, повторяя всё те же слова.       Он повторил эту процедуру с остальными пальцами и, разрезав ладонь, повторил катрен в шестой раз. Потом он опустил указательный палец правой руки в свою же кровь и вывел на дне чаши руну «Жизнь», затем поверх написал руну «Память». Он представил себе лицо Волдеморта во всей красе и, также наслаивая буквы друг на друга, вывел поверх рун уже английскими буквами «Том Марволо Реддл».       Гарри словно со стороны наблюдал, как его тело медленно оседает на пол и Белинда с ожиданием смотрит на него. В следующий момент он словно почувствовал рывок и его засосало во тьму.