***
— Иди ко мне, Драко, — неожиданно прошелестел тихий и спокойный голос в голове у блондина, заставив того очнуться от легкого транса. Тот двинулся к Волдеморту, стараясь удерживать на лице беспристрастную маску. Это был важный момент не только в его начинающейся пожирательской жизни, но и в жизни вообще. Ведь в зале присутствовало много чистокровных волшебников, с которыми он должен общаться дальше. Провал здесь гарантировал ему позор на всю оставшуюся жизнь, длительность которой могла оказаться довольно короткой, опозорь он сейчас имя Малфоев в присутствии отца. Благо бесстрастная маска была его вторым лицом с самого детства, и Люциус учил его, что нельзя показывать свои эмоции другим, ведь это делает тебя уязвимым. А уязвимость — это слабость, а Малфои не бывают слабыми. Нельзя показывать любовь на людях, потому что этому человеку сразу начнёт угрожать опасность. Нельзя… много чего нельзя и позориться тоже. Драко всегда умел держать лицо и срывался, только когда видел Поттера вместе с Уизли — их дружба всегда раздражала его, поднимая в его душе волну необоснованной ярости, и он хотел открыть Поттеру глаза, доказать, что Уизли ему не друг и что зря Поттер отвернулся когда-то от предложившего дружбу Драко. То, что они, чистокровные, скрывали эмоции, подразумевало под собой и то, что никто не должен был знать, что за мысли у них в голове. А сейчас он, Драко, был словно открытая книга перед Лордом и это бесило. Отец сказал снять все щиты и признать, что Лорд сильнее, но Драко с детства привык, что он не должен покоряться никому, поэтому такое развитие событий его не радовало. Он пытался со всей силы скрыть мысли, потому что это его недовольство могло разозлить Лорда и причинить вред семье Малфоев. А семью Драко любил. Младший Малфой услышал хмыканье в своей голове и, опускаясь на колени, посмотрел в глаза тому, перед кем будет преклоняться ещё долгие годы. Лорд стоял перед ним, но его каменное лицо не выражало никаких эмоций. Всё естество блондина напряглось, и он, стоя на коленях, старался очистить сознание, но глупые мысли никак не хотели уходить. Он должен был произнести заученную клятву, но он молчал. Но это нужно, это его долг, он должен. — Я клянусь своей кровью и магией, клянусь своей честью и жизнью, что буду служить Тёмному Лорду Волдеморту, что буду выполнять все его приказы и пожертвую своей жизнью, если на то будет желание Лорда. Я принимаю его, как главного и покоряюсь ему. Да будет магия мне свидетелем, — мысленно произнёс блондин. — Я принимаю клятву Драко Люциуса Малфоя и признаю его своим вассалом, и дарую ему свою Метку, дабы был он связан со мной и покорялся мне. Да будет магия мне свидетелем. Драко чувствовал, как Тёмный Лорд сканирует его мозг, он чувствовал себя грязным и жалким от этого, но не мог сделать что-либо для того, чтобы Лорд перестал смотреть его мысли. Это было унизительно, но он должен. Он протянул руку Лорду и тот взял её своей холодной ладонью. Он что-то безмолвно произнёс и Драко показалось, что его рука онемела и стала абсолютно нечувствительной, а потом её пронзили миллионы иголок. Было больно, очень больно, казалось, что рука горит. Он видел и чувствовал, как появляется змейка, она росла и темнела. Когда она поползла, казалось, что она прогрызает себе путь, калеча мускулы и кожу. Он смотрел, как она ползёт к черепу, который пёк раскаленным железом и думал, что это конец прежнему Драко, теперь он Пожиратель. Он смотрел, как змейка вертится вокруг черепа и всё вдруг стало таким естественным, будто так и должно было быть, будто именно для этого и был рождён наследник рода Малфой. Драко встал и пошёл в толпу, пытаясь определить, где его отец и крёстный. Он увидел их, стоящими в Ближнем Круге, он был рад, что они были лучшими, но ему нельзя было к ним, и он пошёл в толпу, пытаясь найти одну из немногих женщин — свою тётю. Она временно была изгнана из Ближнего Круга, как провинившаяся перед Лордом. В чём, никто не знал. Белла, естественно, молчала. Та, увидев племянника, едва не бросилась ему на шею, визжа от радости, но то место, где они были и присутствие Лорда сдерживало её, но не мешало мелко дрожать от радости, что ещё один её родственник присоединился к тёмному войску. Один за другим, новобранцы проходили посвящение и молча шли в толпу, облачаясь в длинную чёрную мантию и надевая белые маски с узорами. Когда последний Пожиратель прошёл в толпу, Лорд встал и молча обвёл всех взглядом, останавливая его на Беллатрикс Лестрейндж. — Вы разочаровали меня, — сказал он, обращаясь ко всем. — Я дал вам задание поймать Сэрона и Эсара, а вы? Вы вместо того, чтобы объединиться, начали соревноваться, кто выполнит задание первым, соревновались за моё покровительство и что? Поставили нас всех под угрозу. Лорд взмахнул рукой и красное заклинание полетело в одного из Пожирателей. — А ты, Розье, меня особенно расстроил, — спокойно сказал Лорд, слушая крики жертвы, — ты подставил многих. Мы одни против двух противников, а вы… — Лорд обращался к ним, как к провинившемся детям, к непослушным, капризным, но таким родным детям. Лорд замолчал, снимая проклятие, и снова сел на трон. — С провинившимися будет отдельный разговор, — спокойно сказал Волдеморт, но те самые провинившиеся почувствовали предательскую дрожь в коленях. — А сейчас о Поттере. Он узнал кое-что, чего даже я не знал. Я не сказал бы, что он особенно опасен теперь, но если о его тайне узнает Дамблдор, то у нас начнутся огромные проблемы. Пока у нас есть два варианта — убрать из замка Поттера или Дамблдора. Я хочу, чтобы Северус и Драко контролировали Поттера, а Люциус постарался сделать так, чтобы ему, как главе попечительского совета, дали право на инспекцию. Благо инспекция Долорес в прошлом году не совсем состоялась, так что препятствий для получения разрешения я не вижу. Лорд встал и зашипел: — А ты, Поттер, выясни, знает ли Дамблдор о вашем родстве.***
Гарри резко открыл глаза и сел на кровати. Это был не просто сон, он был там, он был частью Волдеморта, он разрешил ему.