Ну, здрасте, дедули

      С времени отречения Поттера от рода исчезнувшего директора Дамблдора прошло около двух недель. Попечительский совет, который судорожно принялся за свою работу, временно назначил директором профессора МакГонагалл, как наиболее уважаемого учителя, но вскоре собирался найти на эту значимую должность более молодого и энергичного человека.       Сама декан и одновременно директор пыталась всеми силами наладить отношения с внуком-первокурсником, который учился на Слизерине и слегка недолюбливал старую и строгую учительницу трансфигурации, считая её типичной гриффиндоркой.       Из-за такого родства количество конфликтов между враждующими факультетами значительно уменьшилось, декан алых с ещё большим упорством начала пресекать на корню все недовольства подопечных по поводу слизеринцев. Одним словом, жизнь медленно налаживалась.       Гермиона Грейнджер немного закрылась в себе, переваривая факт, что её мать хоть и очень далёкая, но родственница злых ублюдков Лестрейнджей. Девушка пыталась найти хоть какие-то плюсы в них, но, к сожалению, пока таковых не было. Повёрнутые на чистоте крови, с сумасшедшей Беллой, приспешники Тёмного Лорда, и плевать, что он дед Гарри. Просто прелесть, а не родственники. Хорошо, хоть не Малфои, потому что знать, что та блондинистая мерзость, обижавшая тебя всю жизнь в Хогвартсе, твой кровный родственник, было бы невыносимо. Но ведь общаться с Лестрейнджами было не обязательно, пятикурсник Роберт Эзра, например, отказался признавать Уизли, когда узнал про их клеймо.       После проверки крови учеников и учителей вышла скандальная статья Скитер, которая повлекла за собой кучу последствий. Когда журналистка перемыла все косточки Дамблдору, то взялась за взрослых Уизли, так как проверка их детей, учащихся в Хогвартсе, показала, что они на грани магического истощения, которое может привести к смерти.       По идее, такие данные должны были быть строжайшим секретом, но кто-то проговорился и теперь об этом знал весь магический мир. За эту неделю все ещё больше начали презирать и издеваться над Роном, и с меньшим уважением относиться к близнецам. Сами близнецы стали задумчивы и за целую неделю никто не услышал ни одной шутки, ни единой подколки, казалось, что новость, которая внезапно всплыла, начала высасывать из них радость, оптимизм и жизненные силы. А Джинни вообще перестали замечать, и она попала в больничное крыло из-за нервного срыва и ужасной истерики, сопровождаемой лёгким выбросом магии.       Как-то близнецов увидели за разговором с Ужасом подземелий и после этого они на целый день пропали из замка. Гермиона, которая положила на Фреда глаз, сильно переживала по этому поводу. А когда они появились снова, она и Поттер начали часто проводить время в их компании.       После скандального события, в банке открыли специальное отделение, где любой желающий мог пройти проверку крови за несколько галеонов. С помощью гоблинов всплывали наружу разные традиции, забытые с веками. Магический Лондон бурлил.       К древним родам начали относиться с уважением, почти все чистокровные с радостью стали общаться с вновь обретёнными родственниками, правда, не все найдёныши спешили знакомиться. Буквально все, кроме Малфоев, получили пополнение в свой род и теперь на выходные по указу попечителей дети могли идти набираться знаний к более образованным в сферах магической жизни родственникам.       Сначала дети, оказавшиеся родственниками, относились друг к другу с лёгкой неприязнью, но потом барьеры стёрлись, и в Большом зале за каждым столом сидели представители всех четырёх факультетов.       Поттера часто можно было увидеть за столом Слизерина, а Гермиона уверенно вытаскивала близнецов за стол Рэйвенкло.       Сначала Гарри лишь тихо сидел в окружении слизеринцев и просто слушал разговоры, которые в его присутствии сразу становились более официальными, но потом серебристо-зелёные привыкли к такому гостю и даже немного подружились с ним. Он стал ещё чаще появляться за их столом и принимать участие в разговорах, а также присматриваться к девушкам. Он уже почти решил, на кого падёт его выбор. Нужно было ещё чуть-чуть подождать и всё, можно действовать.