Жизнь с нового листа

Акира проник с Юри в дом по саду, сёдзи в их спальню были открыты и двое юношей начали представление. «Ты же понимаешь, что теперь с тобой уже не Акира? Не прикидывайся дурачком. И если любишь его, придется делиться и служить им обоим...» Юри после этих слов не спал несколько ночей подряд, хотя как раз спать в том заповедном лесу ему так и давали. Он и сам сразу догадался, что с молодым хозяином что-то не совсем так. Но та ласка, которую он не получал никогда в жизни, и нежность вымела из его головы все отрицательные думы. Все люди слабы и выдают желаемое за действительное. И Юри от этого большинства ничем не отличался. Акира картинно разделся догола и, сев в самую сексуальную позу на их общий футон, указал на свой ноющий член: — Соси. И, когда припали к его разведенным бедрам жарким ртом, перевел свой самый блядливый взгляд в пышный сад. Джони стоял там, не скрываясь, и облизывал свои четко очерченные губы. Акира поманил его к себе рукой и канадец сам не понял, как оказался в объятьях этого инкуба воплоти. — Подготовь меня. Акира выцеловывал текущий член канадца, пока верный Юри растягивал его зад, старательно вылизывая сморщенное колечко своим ласковым языком, а потом смиренно сидел в сторонке и смотрел, с какой страстью и желанием Акира принимает этого канадца в себя. До самого основания, оседлав его бедра сверху и введя в раскрытую свою задницу мощный длинный член, смазанный обильно специальной смазкой. У Джони поехала крыша… Все движения: то, как этот черноокий японец вобрал его до конца; то, как нежно прижимается к нему, как целует и как начинает двигаться, прыгая на его члене — все это было Сюзи. Поцелуи сводили с ума, жар льнущего к нему тела полностью поглощал. Так целовалась только его бывшая жена, беря его рот своим наглым, настойчивым языком, подтрахивая его в такт своим умелым бедрам. Джони приоткрыл свои кошачьи очи, в которых плескалась зелень изумруда, и в следующий качок бедрами этого юноши выплеснулся в него сам. Он сыто осмотрел тонкое тело, что забилось на нем, ответно прыская спермой им обоим на лица. И вдруг… протрезвел. Акиру грубо столкнули с себя, и он улетел в объятья бдившего у них под боком Юри. А сам, как был голяком, измазанным с головы до ног в пряном чужом семени, так и убежал прочь. — Мы уезжаем в старое родовое поместье, — Акира стер с себя капли и собрал тонкие раскиданные в стороны подрагивающие ноги, глянул странным взглядом в ночное хмурое небо. — Где оно? — Какое из… — замялся Юри. — Одно под Киото, второе около Осаки. — А какое древнее? — В Киото. — Тогда туда. Может там будут видны звезды? А то воздух Токио стал мне слишком тяжел. Когда Ямато вернулся домой, его внука и след простыл, хотя имелась записка, что Акира решил вернуться к своим истокам. «Значит, что-то произошло. Чтобы Сьюзен сбежала от своего любимого? Да ни в жизнь! Тем более, если между ними была близость…» — он вышел в сад и там нашел издерганного, одетого только в мужскую юкату, Джона. — Мистер Джон, доброй вам ночи. — Доброй. Можно… я поживу около госпиталя… Рядом с женой. — Зачем? Или вам не нравится мой дом? — нахмурил брови Ямато. — Дело не в этом, — замялся канадец, розовея скулами. Ямато осмотрел тушующегося молодого человека и про себя хмыкнул «Значит, трахнулись. И теперь этот золотоволосый красавец винит себя, цепляясь за хладный труп своей жены». — Не разрешаю. Мало того, что Акира с Юри сбежали от старика в Киото, так еще и вы! — Как в Киото? — опешил Джон. — Так! Написал, что возвращается к своим истокам и умчался. У Джони задрожали руки, и он их сцепил вместе в замок. — Наверное… оно и к лучшему. — Вы так думаете? А вот я не уверен, — Ямато обошел дрожащего высокого мужчину и пошел к себе. — Хорошей вам ночи, мистер Джон Артур Браун. *** Через пару дней был вынесен вердикт докторов. Сьюзен Катрин Браун вылечить невозможно, так как ее головной мозг мертв на девяносто процентов и полностью не функционирует. Джони дал согласие на отключение аппаратуры жизнедеятельности и собирался увезти тело любимой в Канаду, где и похоронить. Даже эти печальные события не могли смыть в его голове память о близости с Акирой. Но преемник Ямато так и не появился в поместье в пригороде Токио. И Джони уже сожалел, что так грубо оттолкнул юношу, который ему подарил столь обжигающую и желанную в тот момент близость. Канадец даже не понял, что его тогда заставило так поступить. То ли прыскающий ему на лицо чужой член, то ли то, что Акира в сексе был как Сьюзен — один в один. Неудержимый и страстный! Но самое страшное было в другом, Джони не чувствовал себя виноватым перед телом мертвой любимой. И очень скучал по черным непроглядным миндалевидным глазам. Они простились с Ямато на аэродроме. Тело Сьюзен Браун было уже на борту. — Это вам, — Ямато протянул запечатанный пакет. — Одна просьба, вскройте его только после того, как похороните свою жену. А вот это мой номер телефона, звоните. Я всегда буду рад вас услышать. — А вы? Джони видел, как напряжен сам Ямато до предела, хотя японец очень умело скрывал бурю своих чувств. — Мне пора за внуком в Киото. Что-то там произошло, и он очень просил меня туда приехать. Так что меня ждут мои семейные дела, а вас — ваши. Доброго пути, мистер Джони. И не прощаюсь. Ямато крепко пожал руку Брауна и простоял на взлетной полосе до того, как крылья самолета растворились в синем небе. — Что ж, лети… И мне пора. Видно что-то все же всплыло в памяти у моего Акиры. *** Вики старалась во всю, но все было впустую. — Деточка, почему ты так плохо относишься к тете Вики? — недоумевала мать Сьюзен. — Оня к папе лезет. Вот мамя вехнется и ей задаст! — потрясали маленьким кулачком. И мама вернулась… Через пару дней состоялись похороны. Сьюзен, забальзамированная и напомаженная так, что и не узнать, восковой куклой лежала в гробу. Алиса смотрела на нее недоуменно и все тянула рукав ревущей своей бабки. — Вавуська, а кто эта тетя? И посему все евут? — Бедное дитя, не узнать свою маму! — нарисовалась тут же Вики, пытаясь обнять ребенка. На что Алиса пиханула ей в бок, напомнив при всей толпе собравшихся, что когда ее «мамя» вернется, она подерется с тетей Вики за то, что та лезет к ее папе. Толпа потупила глаза, и так было всем понятно, кто станет следующей миссис Браун, и что падчерице с мачехой ой как не повезло. «Бедное дитя, не в себе!», «А Вики, однако, наложила свою лапку на Джони!» шептались в толпе, пока засыпали гроб. На следующий день бабушка Алисы, перебирая вещи в доме своей умершей дочери, нашла запечатанный тугой конверт и, прочитав на английском, вскрыть после похорон. Вспорола бумагу… на пол посыпались рисунки Акиры. Те, которые Ямато не стал показывать всем. С которых улыбались друзья и знакомые, махала с плеча Джони радостная Алиса. И только портрет самой Сьюзен был словно неживой, как будто художник рисовал ее с фотографии, совершено не зная. Кроме рисунков был еще один конверт, помеченный «для Джона Артура Брауна». И старушка, собрав все это разлетевшееся по полу великолепие трясущимися руками, пошла искать своего замученного зятя. — Кто это рисовал? Она протянула рисунки опешившему Джону, на которого уже с утра пыталась повеситься по телефону Вики. Браун положил трубку, совершенно не слушая громкие претензии на том конце линии, и стал перебирать рисунки. Это были словно стоп-кадры из памяти самой Сьюзен, застывшие счастливые воспоминания. И он прекрасно знал, чья рука это нарисовала. Та же техника. Тот же стиль легких линий на фоне мелких разноцветных пятнышек. Так мог рисовать только Акира, но откуда у него память Сьюзен? Джони вскрыл конверт и прочитал только несколько написанных там слов. «Она так и не смогла нарисовать себя живой…» «Ямато». — Так кто? — настырно повторила женщина. — Тот мальчик-японец, что сидел с Алисой. Тот, кто указал, где разбился самолет Сьюзен. — Ты будешь идиотом, если упустишь его, — хмыкнула мать, а потом встала на пути ворвавшейся в их дом настырной Вики. — Тише, ты Алису разбудишь! Джони только и успел спрятать рисунки Акиры в конверт, а потом вдруг вспомнил, что военные говорили о происшествии на летном поле, когда прибыли те самые загадочные японцы. — Вики, а что случилось в тот день, когда к нам прилетели японцы? — У твоей дочери поехала крыша! Именно с того дня она звала одного из них мамой и цеплялась своими липкими ручонками за его штаны. Но ничего, хороших клиник в Канаде много, и я считаю правильным отправить ее туда на несколько месяцев. — Алиса моя дочь, а не твоя! И мое право решать, нужна ей клиника или нет! — завелся Джони, на ходу застегивая свою куртку и ища заветный номер телефона. — Я хотела как лучше! — возмутилась Вики. — Для кого? — хмыкнула мать Сьюзен. — Для себя? Или для Алисы? А когда Джон стал звонить Ямато, поставила жирную точку: — Уймись, ты проиграла. Джони никогда не будет твоим. — Уж помолчала бы, старая перечница. Твоя Сюзи мертва! — Она жива, и скоро будет с ними рядом. *** На их небольшой аэродром приземлился военный вертолет, из которого выпрыгнули трое тех самых загадочных японцев. Алиса взвизгнула от радости и помчалась к тому, у которого были длинные словно шелк черные волосы. Она вцепилась в него ручками, блаженно шепча: — Мамя плилетела! Акира ласково поднял ее на руки и двинулся в сторону встречающих его людей. Он обнял мать Сюзи со словами: — Здравствуй, родная, вот я и дома! И, подойдя к Джони, замер перед ним: — Я не Сюзи. — Знаю, — кивнул тот. — И не его Акира, — кивнули в сторону Ямато. — Хотя и вспомнил, что ту аварию подстроил племянник Ямато, дабы прибрать к рукам всю корпорацию моего отца. И у него практически получилось, да вот незадача, я все же проснулся. Так не вовремя, а будучи в Киото, увидев старый дом, вспомнил все. Юри подошел ближе к застывшим мужчинам, терпеливо ожидая развязки. — И я никогда не откажусь от Юри. — Я в курсе — он часть тебя, — снова согласился с ним Джони. — И я не смогу вечно жить в Канаде, ибо теперь мой дом в Японии. — Согласен, я могу заниматься своей работой и там. — И вообще — ты натурал. А я не баба, к тому же гей, — продолжал ставить уперто точки над i Акира. — Это все мелочи, — Джони сделал шаг к нему и, обняв, прижал властно к себе Акиру и хохочущую на его руках счастливую Алису. — Это все мелочи… любимый… главное мы вместе, а все остальное пустяки. Разгребем как-нибудь. И настроенного по-боевому Акиру заткнули страстным поцелуем. Все будет, и со всем они разберутся, но это будет чуть позже. А пока они просто стояли на летном поле и целовались в засос, забыв обо всем на свете. И совершенно не замечая, как их старики украдкой смахивают набежавшие слезы. А Юри осторожно забирает Алису к себе из ослабевших от предвкушения рук двух любящих людей, души которых навсегда переплелись вместе. И так и не смогли расстаться друг с другом. Конец