Зеркало

— На самом деле, — задумчиво говорил Мерлин, перебирая небольшой ворох полуистлевшей одежды, которую они насобирали после полуторачасовых поисков, — мне было бы лучше не возвращаться в Камелот, — и добавил, в сердцах отбрасывая уже не первые дырявые брюки: — Да что ж ты делать-то будешь?! Не ходить же мне голым! — Ну, началось, — вздохнул Артур и улыбнулся довольно заманчивой перспективе: — Отчего же? Лично меня всё устраивает. — Зато твою жену это вряд ли устроит, — спокойно парировал маг и в отчаянии застонал, возводя очи горе, отбросив очередные рваные штаны. Артур усмехнулся, но ничего не ответил. Он стоял, прислонившись к стене «их» комнаты, и сверху наблюдал за растрёпанным магом. Точнее за голым растрёпанным магом, по-турецки рассевшимся на походном одеяле. Бесстыдник в окружении пыльного тряпья… Потрясающее зрелище. Мерлин наконец обернулся, заинтригованный «многословностью», ранее не числившейся в числе добродетелей его короля. — Я что-то пропустил? — вскинул брови маг, так и не дождавшись ответного выпада. — Вон те чёрные брюки, — вздохнул Артур, нехотя отвлекаясь от подсчёта родинок на пергаментной коже плеч своего любовника и указывая на оставшийся без внимания элемент гардероба. — Ты прекрасно понял, о чём я, — наморщив нос, проворчал Мерлин, но брюки померил. И, сочтя их вполне подходящими, отряхнул от оставшейся пыли. — Не только у тебя есть секреты, — поддразнил его Пендрагон. Мерлин сначала прищурился, явно собираясь ответить что-то колкое, но потом с деланным безразличием пожал плечами и, встряхнув чёрную, под стать брюкам рубашку, к лёгкой досаде Артура, лишившегося удовольствия откровенно его разглядывать, натянул её на тело, небрежно перепоясав тонким кожаным жгутом на талии. — Надо было жрать термитов, когда была такая возможность, — легко поменял тему маг, пытаясь влезть в полуистлевшие сапоги. — Что ж ты, мой король, не отстоял своё «всегда верное» мнение, а? — Разве я мог упустить возможность сказать: «А я предупреждал»? — сделал большие глаза Артур. — Кстати, а ты разве не можешь наколдовать себе одежду? Мерлин пожал плечами: — Теоретически-то, могу, конечно… — он придирчиво оглядел получившийся наряд, — но моей скудной «придворной» фантазии на подобный фасон не хватило бы. Артур рассмеялся и покачал головой: — Не прибедняйся! Если эти вещи отстирать да кое-где подлатать, любой вельможа позавидует «подобному фасону». Собственно говоря, Артур не преувеличивал: произвольно собранный наряд сидел на Мерлине словно на него пошитый. Мягкие охотничьи сапоги из тёмной кожи плотно облегали икры, брюки и чёрная льняная рубаха, перехваченная потёртым ремнём, дважды опоясывающим талию мага, подчёркивали стройную фигуру, а едва заметный узор, выполненный серебряной нитью по её канту, придавал богатство общему виду. — Но, если в целом, это сложно? — продолжал интересоваться Пендрагон. Маг покачал головой: — Да нет. Я просто боюсь подумать, сколько энергии потребует материализация, — и пояснил: — На самом деле чем больше требует энергии магия, тем проще структура самого заклинания. Парадокс, но факт: если маг слаб, он может хоть до посинения произносить заклинание, но не приведёт его в действие просто потому, что недостаточно силён. И тем не менее серьёзное колдовство всегда держалось в тайне… — …Потому что сильнейшие маги прошлого времени, открывая новые заклинания, сами не знали, к чему может привести их использование, — догадавшись, закончил за него Артур. Мерлин кивнул и улыбнулся тому, как легко стало быть собой теперь — когда Артур всё знал. Как здорово говорить свободно, не продумывая каждую фразу! — Это относится и к той магии, что была заключена в зеркале? — как бы невзначай уточнил Артур. Улыбка не исчезла с лица Мерлина, но в глазах мелькнула тень. — Да, — осторожно ответил он. — И к тому заклинанию, что наложила на тебя Моргана? Мерлин шумно вздохнул: — Не в меньшей степени… Пойдём! — вдруг с напускной бодростью позвал маг, желая прекратить разговор. — Покажешь мне… Покажешь мне то, что от Него осталось. Артуру не нужно было переспрашивать, чтобы понять, о чём говорит маг и почему он говорит о нём, будто о живом существе. *** Мерлин долго стоял, с тихой грустью глядя на битое стекло, утратившее всю свою магическую силу. Артуру казалось, будто маг мысленно прощается с зеркалом, как если бы он, Артур, прощался со сломанным рыцарским мечом, прошедшим с ним не одну битву. Он представлял, что должен был чувствовать сейчас его друг, и подозревал, что корень тоски Мерлина по старинному артефакту кроется куда глубже. И дело было не только в том, что его слуга был тесно связан с миром в целом и тонко чувствовал магию во всём, что их окружало, но и в том, что причиной гибели зеркала (вольной или невольной — не имело значения) стал он сам. Пендрагону и в этот раз не нужно было уточнять, чтобы удостовериться: особую боль Мерлину причиняла мысль о том, что, вероятно (пусть Артур и не знал, каким образом и что именно заставило мага так думать), зеркало могло бы вернуть им Моргану. Прежнюю Моргану — любимую сестру и верную подругу. — Идём, — шепнул маг, прервав наконец замкнутый круг скорбных мыслей, и, беззлобно толкнув носком один из осколков, не оглядываясь, направился к выходу. — Мерлин, — окликнул его Артур, не двинувшись с места. — Да? — уже в дверях отозвался тот. — Что ты увидел там, в зеркале? Маг замер. — Себя, — ответил он, задумчиво потёр пальцами левую ладонь и, обернувшись, одарил короля тёплой улыбкой: — Себя настоящего. Артур покачал головой, в очередной раз поймав себя на мысли, что, глядя на такого спокойного и уверенного Мерлина, он в той же мере видит в этом человеке того опасного дракона (что не единожды являлся ему до прибытия в Кер-Ис), в какой видел в том драконе хорошо знакомого, надёжного человека. Этот Мерлин, стоявший перед ним с прямой спиной и смотревший на него открытым взглядом, завораживал и пугал одновременно… Грозная сила на службе обычного человека. И не было у Артура мыслей или сомнений в том, справится ли он с ней: эта сила не признавала чью-либо власть, сама делая выбор, кому служить, а условия её лояльности были произнесены несколько часов назад и выжжены пылающими буквами в их душах, навеки связав неразрывными нитями магии. «И к этому тоже относится…» — подумал Артур, уходя из опустошённого зала вслед за своим магом.