Зеркало

Король — это Камелот. Как Камелот зависит от своего народа, так и народ зависит от Камелота. В мире всегда есть правители и подданные, и этот уклад не изменится никогда. Возможно, примет иную форму, но суть останется нерушимой. Король может не обладать многими знаниями и умениями, но он должен беспристрастно смотреть на свой народ, оценивать его силу и слабость. Сделать так, чтобы город жил и дышал как единый организм. Ты — его сердце. Ты — его мозг. Король не имеет права быть слабым… Мерлин пошевелился во сне, заставив Артура вздрогнуть и открыть глаза, выныривая из чуткой полудрёмы. Наставления покойного отца всё ещё звучали в его голове, словно он услышал их только что, а не много лет тому назад. Маг лежал головой у него на коленях, и убаюканный его мерным дыханием Пендрагон сам не заметил, как уснул, и теперь понятия не имел — на долго ли. Сколько времени они провели в Кер-Исе, день или ночь сейчас в мире, — Артур не знал. В тишине и одиночестве он вдруг разом ощутил многотонную толщу воды над головой, от смертоносной силы которой его отделяла непостижимая магия. «Наверное, — думал он, — достаточно одного лишь слова или короткого жеста, чтобы развеять заклинание и обрушить эту массу на наши головы…» И единственный, кто знал (точнее Артуру хотелось верить в то, что он знал), как выбраться из зачарованного города, лежал сейчас без сознания. «Наверное, "король" — это характер», — со здоровой долей самоиронии подумал про себя Пендрагон: не каждому дано, находясь в полной зависимости от другого человека, не испытывать к нему зависти или ненависти. Король — всегда король. Даже если перед ним сильнейший рыцарь или мудрейший старец. В сердце короля нет места сомнениям и страхам. Король не имеет права на предвзятое отношение к кому бы то ни было. Король не имеет права принимать решения, руководствуясь личными предпочтениями, забывая о благе всего Камелота... …Если из гобелена выбилась нить и её невозможно вновь вплести в узор, король обязан отрезать её, заменить или прижечь, дабы предотвратить разрушение всей картины. И не забывай о том, что король и сам — лишь нить гобелена. «Как же случилось так, что ты сам забыл об этом, отец? — с тоской подумал Артур. — Как же ты позволил холсту Камелота истлеть? Как мог ты лишить его красок, выдернув магию из самой сути картины?» Он посмотрел на спящего у него на коленях мага. «А я? Не я ли предаю учение предков, бросая всё ради спасения одной ниточки?..» Артур вздохнул, и мысли его перетекли в совершенно иное русло. Был ли кто-нибудь так близко к Мерлину? Смотрел ли на него спящего? Ощутив укол ревности, Пендрагон с досадой на себя поморщился, но тут же улыбнулся — вряд ли кто-либо был настолько близко; вряд ли хоть перед кем-то Мерлин позволял себе сбросить маски; вряд ли хоть с кем-то он чувствовал себя настолько в безопасности, чтобы спокойно уснуть. «Какой невероятной властью наделяет человека доверие другого… — в смятении от собственных противоречивых чувств, размышлял Артур, — и одновременно связывает, делая уязвимым и зависимым». Он задумчиво рассматривал Мерлина: то же худосочное тело с пергаментной кожей, те же растрёпанные чёрные волосы (кажется, чуть более длинные, чем ему помнилось)… И всё же откровения прошлых дней изменили его в глазах Артура. Теперь он знал. Теперь он видел его. И тут ресницы мага дрогнули раз, другой… и поднялись, открывая ярко-синие, чуть затуманенные сном глаза. — Привет… — робко улыбнулся Артур. — Как ты? — Привет, — невнятно ответил маг, поморщился и облизнул пересохшие губы. — Ох! — вспомнив разом всё, резко проснулся Мерлин и встревоженно выпростал из-под одеяла руки. Повертев ладонями перед глазами, он хрипло рассмеялся и вскочил на ноги. Точнее попытался: сила ещё не вернулась в них, и он неловко плюхнулся на пол. — Помоги, — как-то потерянно улыбнувшись, попросил он Артура. Очень осторожно, поддерживая друга за талию, тот помог ему подняться. — Ну как? Стоять сможешь? Мерлин кивнул и в доказательство медленно отпустил плечо Артура, за которое держался всё это время, и неуверенно отступил на шаг. — Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил Артур. — Как-то меня мало и… ненадёжно, что ли, — слабо рассмеялся Мерлин и поднял на короля весёлые глаза. Артур в ответ тоже рассмеялся и, отступив ещё на один шаг, бегло окинул его восхищённым взглядом с ног до головы. — Что?.. — растерялся под этим взглядом маг. — Да ничего… Просто ужасно рад видеть тебя, — неожиданно в голосе короля прозвучала нескрываемая нежность. Мерлин улыбнулся, смущённо опуская глаза и неловко натягивая на себя соскользнувшее одеяло. — Где мы? — сконфуженно откашлявшись, спросил он и огляделся. — Понятия не имею. Очередная пыльная комната, — беспечно откликнулся Пендрагон, и неожиданно голос его стал предельно серьёзным: — Мерлин? — Да? — несмело отозвался маг, боясь предположить причину столь внезапной перемены. — Пообещай мне, — разделяя слова, начал Артур, — что теперь между нами нет и не будет никаких секретов, хорошо? — Хорошо, — растерянно пообещал маг, невинными глазами глядя на своего господина. — Отлично, — позволил себе короткую, чуть нервную улыбку Артур. — Просто прекрасно. А теперь… повтори-ка мне то, что сказал тогда на кухне. Мерлин изменился в лице. На секунду Артуру показалось, что тот готов если не сбежать, то провалиться сквозь землю уж точно. Но Мерлин остался на месте. Побледнел ещё больше, хотя казалось, что дальше просто некуда, но остался стоять напротив короля, беспомощно глядя ему в глаза. — Даже не думай соврать мне, что ничего не помнишь, — щурясь, пригрозил Артур. — Помню, — упавшим голосом признал маг, и губы его дрогнули в слабой улыбке, хотя в глазах отражалась вся бушующая в сердце паника. Артур подошёл к нему поближе. — Даже не думай соврать мне, что я всё неправильно понял. — Не стану, — поборов желание отвести взгляд, шепнул Мерлин. — Хорошо, — осторожно, словно боясь спугнуть, обнял его Артур, окончательно перекрывая пути к бегству. — И я ни за что не поверю в то, что это было шуткой. — Это не было шуткой, — склонив голову ему на плечо, подтвердил маг. — Тогда повтори, что ты мне тогда сказал. Мерлин на долгое мгновение застыл в его руках, до звёздочек зажмурив глаза и затаив дыхание. Необратимость момента холодной болью пробежала по его плечам и вместе с ударом сердца вонзилась в запястья. — Я люблю тебя… — колыханием воздуха скользнуло признание по плечу Артура. Пендрагону показалось, что он проваливается в бездну, а Мерлин продолжал набирающим силу голосом: — Люблю тебя. До ломоты в пальцах — от невозможности прикоснуться. До воя в подушку — от желания поцеловать. — Целуй, — прозвучал приказ тёплым дыханием по жаждущим губам, замершим в миллиметре от своей цели. Но Мерлину приказ был уже и не нужен. Ему нужно было лишь мгновение. Один лишь миг на то, чтобы почувствовать «здесь» и «сейчас»… и коснуться запретных доселе губ, понимая, наконец, каково оно, счастье, на вкус. Пшеничный шёлк волос под его тонкими пальцами; обжигающие прикосновения к чувствительной, незащищённой бронёй коже; жаркое дыхание на его изголодавшихся губах… Наверное, где-то в этот момент лопнула натянутая до предела пружина ожидания. Походное одеяло упало к ногам. И двое мужчин опустились на него. — Мерлин, Мерлин, Мерлин!.. — быстро-быстро шептал Артур, зацеловывая своего мага. Глаза, нос, губы, шею… каждый миллиметр его тела, такого долгожданного! Такого любимого! — Я скучал по тебе, любимый мой! Как же я скучал по тебе, тролли бы тебя задрали! — Я тоже, мой король! — исступлённо гладил его спину и плечи Мерлин. — Я тоже! Одежда Артура в беспорядке разлетелась вокруг. Целуясь жадно, задыхаясь, они перехватывали руки друг друга, желая касаться вожделенных тел больше, чаще, сильнее, плотнее… Судорожно впиваясь в плечи зубами, скользя ладонями по спинам, сжимая пальцами ягодицы, они ласкали друг в друга, с восторгом ощущая взаимное возбуждение, теплом разливающееся меж их ног. Артур смотрел на Мерлина и видел бушующее пламя в любимых глазах. Неукротимое и необузданное! — Я сгорю… — бездумно шептал он, отдаваясь во власть своего мага. Своего дракона. — Сгорю в нём дотла! — О-о, не-ет, — тихо и счастливо смеялся его мучитель. — Не так быстро… — и снова целовал до боли в губах, до стонов, до потери сознания… Страсть — безумная, ослепляющая, набатом стучащая в висках! — захлестнула их с головой. Артур чувствовал боль — тупую, пронзающую. Слышал собственные хриплые крики и короткий возглас Мерлина в ответ на до синяков сжатые запястья. Королю казалось, что сам воздух вокруг них горел ярким пламенем, пожравшим всё ненужное: серые стены, холодный пол, время и пространство. — Поклянись мне, Артур, — вдруг с жаром попросил Мерлин, глядя ему в глаза. — Поклянись, что никогда этого не забудешь всего, что произошло! И твои слова… твои чувства. Клянись, что всегда будешь верить мне. Всегда будешь принимать меня… Всегда… — Клянусь, Мерлин! Душой своей клянусь! — подаваясь навстречу сильным движениям, ответил король. — Ты моя жизнь! Мой маг! Что бы я ни делал и кем бы я ни был!.. Но и ты поклянись мне, Мерлин! — задыхаясь от возбуждения и страсти, потребовал Артур. — Поклянись, что всегда будешь верить мне и в меня! Всегда, как и сейчас. Как много лет до этого! Клянись, что и впредь будешь доверять моим решениям, что бы ни случилось… — Клянусь, Артур. Душой своей клянусь! Ты моя жизнь! Мой король! Что бы ты обо мне ни знал и кем бы я ни был!.. — Так тому и быть… — прошептал Артур в шею любовника. — Так тому и быть, — эхом отозвался Мерлин.