Голодные игры: Экстра

      Мы бежим по лесу, задыхаясь от усталости и страха. Нас догоняют. Где-то неподалеку слышится гудение приближающегося планолета. На секунду оборачиваюсь, чтобы выстрелить из лука в преследователей, и вновь бегу. Пит чуть позади меня, все больше и больше хромает. Поспешно останавливаюсь, жду его и хватаю за руку. Теперь мы несемся между деревьями вместе. От страха у меня дрожат колени, упасть самой мне не дает присутствие Пита.        Неожиданно я спотыкаюсь и выпускаю его руку из своей. Мы летим кубарем по влажной земле. Местность круто уходит вниз. Он старается хоть чем-нибудь зацепиться за ближайшее деревья, одновременно пытаясь поймать меня за руку. Протягиваю руку в ответ. Царапаю его пальцы своими и не могу удержаться. Продолжаю скатываться вниз, лихорадочно хватаясь за рыхлую податливую почву, но тщетно. Он что-то кричит мне, не разобрать. Я ударяюсь головой о что-то твердое и в глазах мутнеет. Наконец, мое падение заканчивается, все перестает вертеться перед глазами. Я вскакиваю на ноги, ищу его наверху. Его нет. В страхе лезу назад и ничего не слышу. Тишина. И звуков погони нет.       - Пит! - кричу я изо всех сил. В ответ все та же гнетущая тишина. - Пит!       Добираюсь до места, где по-моему должен быть Пит. В надежде быстро осматриваю окружающие меня деревья. Он ведь умеет прятаться. Но вокруг никого. Вижу дорожку, оставленную моими пальцами на земле. Или не моими?.. Понимаю, что что-то не так. Задыхаюсь от сладкого въедливого запаха, закрывая обеими руками открытый в беззвучном крике рот, но оттуда вырывается лишь сдавленный хрип. Падаю на землю. - Пит! - шепчу я, заливаясь слезами от страха и бессилия. Отстраненно различаю едва слышимый удаляющийся планолет. От осознания у меня подкашиваются ноги и я падаю, не замечая вокруг себя ничего, кроме одного.       Прямо перед моим лицом лежит свежая белая роза.

***

      Я просыпаюсь от того, что вновь кричу во сне. Перед глазами все еще стоят пережитые кошмары, заставляя меня почувствовать, что мои руки дрожат, судорожно вцепившись в одеяло.       - Китнисс, - напротив меня сидит Джоанна и зовет меня по имени. - Ты как?       Оборачиваюсь на зов и молча мотаю головой из стороны в сторону. Постепенно прихожу в себя, мысленно повторяя все самое простейшее, что знаю наверняка.       Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне семнадцать лет. Моя родина — Двенадцатый дистрикт. Я участвовала в Голодных играх. Сбежала. Капитолий меня ненавидит. Пита схватили.       Стираю углом простыни дорожки слез на щеках. После того, как нас забрали с Арены, мне постоянно снятся кошмары, так или иначе связанные с потерей Пита. Вот мы бежим, нас догоняют, и тут он внезапно пропадает. Вот его забирает у меня на глазах планолет. Вот Пит тонет, а я ничего не могу сделать.       Тем временем Пит среди других пленников президента Сноу в Капитолии.        Времени на часах еще мало, но я встаю, нашариваю рукой штаны и одеваюсь. Джоанна молча наблюдает за мной, все также сидя на кровати. Мне немного стыдно. Ей тоже нелегко, хотя она и не признается, аргументируя тем, что ей некого больше терять. Быстро обуваюсь и, не получив расписания сегодняшнего дня, выхожу из нашего отсека. Джоанна смотрит мне вслед, я знаю это, даже не оборачиваясь. Бегу по пустому коридору. Сейчас мне как никогда нужен Хеймитч.       Останавливаюсь у двери, за которой должен находиться Хеймитч, и прислушиваюсь. Там тихо. Собираюсь постучать, но передумываю и толкаю дверь просто так. Она легко поддается и я захожу внутрь. Прямо на меня в упор смотрят глаза моего ментора. Выглядит он неважно.       - Что, Солнышко, не спится? - он усмехается и приветственно взмахивает рукой. Я прохожу через комнату и сажусь рядом с ним. Закрываю глаза. Хеймитчу сейчас не менее плохо, чем мне, правда, тут уже совсем другая причина. В тринадцатом Дистрикте с выпивкой строго, и я понимаю муки пьяницы-Хеймитча. Ментор прислоняется к стенке, и мы сидим какое-то время так, ожидая сигнала на завтрак. Слова утешения ни мне, ни ему не нужны, поэтому сидим молча. Спать уже не хочется, хотя в комнате полутемно. Наконец звучит гудок, и мы отправляемся в столовую.       По дороге ментора кто-то задерживает, и он кивает мне головой, чтобы я шла без него. Иду, погруженная в свои мысли - репортажев из Капитолия с участием Пита давно не было, и я волнуюсь больше, чем обычно. Возле дверей столовой вижу спину и затылок Финника Одейра и иду к нему.       - Привет, Финник, - поднимаю на него взгляд и кратко улыбаюсь.       Он рассеянно смотрит на меня некоторое время.       - Привет, Китнисс, - наконец произносит он в ответ, и мы идем завтракать. Становимся в очередь. Замечаю недалеко Гейла, он смотрит на меня и вопросительно поднимает брови вверх:как ты? Я киваю в ответ и поднимаю большой палец руки:хорошо. В общем, как всегда. Он понятливо закрывает глаза в знак согласия. Такое длится у нас с ним уже долгое время. Он спрашивает, как у меня дела, а я неизменно отвечаю, что все в порядке. А что я скажу? Что схожу с ума от того,что Пит в плену у Сноу? Или то, что мне каждую ночь снятся кошмары, где нас преследуют планолеты Капитолия? Нет уж, пусть все будет так, как есть. В последнее время мы с Гейлом видимся очень мало, он пропадает у Бити, где они создают и испытывают всякие интересные штуки. Меня же все чаще таскают на съемки разных агитирующих роликов, где я - символ восстания дистриктов. Сойка-пересмешница.        Забираю свою чашку с какой-то кашей. Финник идет за мной. Мы садимся с краю за стол друг напротив друга и завтракаем.       - Новостей никаких не слышала? - короткий взгляд на меня.       - Нет, - отрицательно и с некоторой досадой от этого говорю я. - А ты?       - Я тоже.       Финник с обреченностью смотрит в миску с кашей. Он мало ест, даже меньше, чем я, и поэтому моя чашка уже почти пустая.       - Что у тебя по расписанию? - с интересом спрашивает он. Я озорно улыбаюсь и показываю ему пустое запястье. Финник непонимающе смотрит на меня.       - Ну я же, в конце концов, их Сойка, - пожимаю я плечами в ответ. - Мне сегодня было не до этого с утра. Финник долгим взглядом смотрит на меня. Невозможно понять по выражению лица, о чем он думает. Наконец, понизив голос, спрашивает:       - Опять плохие сны?       Я киваю в ответ. Финник понимает меня сейчас лучше, чем кто-нибудь другой. Мы оба находимся в каком-то обоюдном молчаливом ожидании.       Мы выходим из столовой. За то время, что я уже здесь, почти перестаю обращать внимание на людей, которые, проходя мимо, смотрят на меня с благоговейной надеждой. Мне от этого только хуже. Ведь не могу же я всем объяснить, что я - их Сойка - всего лишь символ и ничего более. Что меня зовут Китнисс Эвердин и мне семнадцать лет. И у меня забрали Пита.       - Эй, Китнисс, куда пойдешь? - Финник хлопает мне по плечу. Его взгляд блуждает по стенам коридора, по которому мы идем в никуда, видимо, ожидая моего решения.       - А что сейчас у тебя? - запоздало спохватываюсь и спрашиваю его. Одейр молча показывает мне руку: медицинское обследование. Я вздыхаю, и мы идем туда, где работают мама и Прим. Сегодня я не видела их на завтраке, может, удастся застать в госпитале. Моя Прим совсем выросла, бесстрашно помогая с тяжелоранеными и больными. Совсем ничего не осталось от прежнего утенка, кроме как незаправленного хвостика рубашки, за что мы ее так и прозвали.       - Тебе не попадет за своевольное нарушение распорядка? - Финник хитро подмигивает мне, заставляя невольно улыбаться.       Мы шли уже несколько минут в тишине, но ни его, ни меня это молчание не тяготило. Говорить наигранно радостно не в наших интересах, особенно после того, что мы пережили на семьдесят пятых Голодных играх. Меня еще хоть как-то спасают наши с Гейлом редкие вылазки на поверхность, в лес. Финнику покидать дистрикт запрещено: врачи объясняют это тем, что у него слишком неустойчивая психика из-за потрясений. Иногда я и правда замечаю, что Финник может внезапно замолчать, перед этим спокойно о чем-то рассказывая, а потом долго сидит, глядя в одну точку и разгибает побелевшие пальцы, которые с силой сжимаются в кулаки. В такие моменты он, наверное, вспоминает свою Энни. Я стараюсь не задевать тему пленников, и поэтому все тактично перешли на слово "новости", которое не раз выручает сейчас и нас самих от ненужных вспышек эмоций. "Есть новости" - значит скоро эфир из Капитолия. "Нет новостей" - что же, подождем, пока будут. Я отгоняю мысли и вижу, как Финник толкает двери госпиталя. Иду за ним, нас встречает молоденькая улыбчивая медсестра, чуть старше Прим. Я не помню как ее зовут, но она приветствует меня и показывает рукой в сторону ближайшего отсека - это мне, значит, там мои родные. Финника она уводит с собой - у него обреченный тоскливый взгляд, которым он провожает меня вслед. Его медсестра уводит на очередное обследование, как говорит сам Финник "Дурацкое подсоединение всяких проводов и суетливое внимание врачей, которое совершенно бессмысленно".       Перед тем, как толкнуть очередную дверь, отгораживающую меня от мамы и Прим, решительно и шумно выдыхаю. Широким шагом вхожу в комнату.