Конец и начало

Как Кхун Болом, чтобы предохранить небеса от докучливости людей, перерезал мост, соединяющий верхний мир с нижним, так и ей сегодня было суждено запереть и без того маленькую дверку, разделяющую серое и пресное полотно повседневности от мира ярких, но бесформенных красок, до этого в изобилии протекающих в нашу реальность. Ее духи всегда знали, что надо делать. Они называли ее Рысью или Сумерками, чтобы оградиться от пагубного яда общечеловеческих имен. Ее боги благословляли, не требуя никаких жертв взамен, словно добрые и бескорыстные волшебники. Цвет небосклона безжалостно светлел, теряясь в дымке утреннего тумана. Это было ее время, время на грани дня и ночи, те самые Сумерки, которые служили ей тайным магическим именем. Лесные птицы разбудили ее на рассвете. Поднявшись навстречу новому дню, Рысь смыла со своего лица остатки туманных снов талой водой, как велел ритуал. Дом ее стоял на краю города, на гранце с лесными владениями, как и положено домику ведьмы, так что когда она вышла на крыльцо, слух ее тут же уловил знакомую мелодию северных ветров. Ведьма держала в руках грубо сделанную метелку, ее лучшую подругу и соратницу. Первыми улетели красные мокрые листья, за ночь упавшие на каменное крыльцо. Вслед за ними в воздух поднялась Рысь, быстро взвилась волчком и улетела в снежные облачные дали, царствующие над территорией города. Наверху, в морозном осеннем, горном воздухе было ветрено и очень холодно. Рассеянный свет слабо освещал терракотовые городские крыши. Как и полагается городской ведьме, исправно отвечающей за свою землю, Рысь облетела все мелкие улочки, заглянула в каждую форточку, чтобы, убедившись, что в городе все идет своим чередом, вернуться назад и продолжить приготовления к празднику. Она хотела бы подняться выше, чтобы поздороваться с солнцем, но не могла сделать этого. Ее боги, живущие на облаках, не терпели незваных гостей. Она никогда их не видела, но знаков, посылаемых ими с небес было для нее предостаточно. Сегодня был день перехода, разрыва со старым, солнечным и теплым летом, и входа в новое, холодное и темное. Весь ее мир состоял из мифов: мифами были реалистичные истории, метафизические ведьмы и боги, даже двери и трамваи, ведущие в другие реальности, не менее захватывающие и интересные. Мифы же, в свою очередь, делились на Солнечные и Лунарные, ясные и яркие, как реалистичная картина Рафаэля, и темные, непонятные, наполненные глубинным смыслом, словно Черный Квадрат Малевича. В день перехода, закрывая дверь Солнечных мифов, черное перестает быть черным, как гусеница на мгновение обращается в куколку, чтобы продолжить свое существование в виде бабочки. Все переворачивается с ног на голову, с неба начинают падать маленькие белые мотыльки замерзшей воды, а солнце, красновато оранжевое, как спелый мандарин, одевается в белое и будто засыпает, по инерции катясь по небосводу. Сегодня время текло слишком быстро, так что Рысь ко всему приготовилась заранее. Когда она подлетела к своему дому, то у порога ее уже ждали. Их было трое: люди, вовлеченные в магию помимо своей сути; пара из девушки и парня и ее подруга Мари - главная помощница Маргарита сегодняшнего бала. Они подали Ведьме старинный фонарь, тяжелый, как наевшаяся мартышка, с черной витиеватой паучьей ковкой и маленькой свечкой, горящей слабым и тусклым огоньком. Когда ведьма работает хорошо, не покладая рук, то люди, которые могли бы испугаться ее волшебства, сами тянутся к ней, предлагая свою помощь. Рысь всегда была благодарна им. Ведьма завязала большие каштановые кольца кудрей в пучок и накрыла их платком. Взлетела и направилась назад в город, наблюдая, как несколько людей идут по главной улице, превращаясь в большую толпу. Идущие радовались и чувствовали что-то необъяснимое, будто золотые нити связали закоулки города и все людские сердца. Руки их сжимали деревянные сухие палки и небольшие поленья, кто-то нес веточки хвороста. Люди шли ровной и стройной толпой, неся за собой факел, ярко пляшущий огоньком. Словно Дети Солнца, возвращающиеся туда, где находится их первый дом, они брели из города к окраине, где уже в обличье Словно Дети Солнца, возвращающиеся туда, где находится их первый дом, они брели из города к окраине, где уже в обличье шалашика возвышался ритуальный костер. Солнце стояло в зените, но плотные облака превращали день в белые зимние сумерки. Наверху, недалеко от облаков, летела Рысь, подняв тяжелый фонарь высоко над головой. Боги должны были увидеть её знак и спрятаться, когда она взлетит над облаками, чтобы открыть Лунную дверь. Мы существовали задолго до её рождения, но она придумала нас, подарив нам облик и дом. Нас было двое: Я и Бориска, но благодаря ей появились и остальные боги, молодые и зеленые, как неспелые яблоки. Она, сама не зная этого, стала матерью собственных богов, более могущественных детей, чем она сама. Я лежал на плотной перине облака и внимательно разглядывал Бориску, стоящую рядом со мной. — Она заперла нас здесь, ты не чувствуешь? — она грустно посмотрела на меня и легла рядом. Я взял её за руку: — Она придумала это место для нас. Ты чувствуешь, что это — наш дом? Самый-самый дом, в отличие от множества других домов — настоящий. Бориска улыбнулась и кивнула. Мы держались поодаль от остальных. Они веселились и дарили «нижнему» миру свою радость в виде невесомых лучей энергии, спускавшихся на землю вместе с солнечными лучами, и бегали по облакам радостные и беззаботные, не догадываясь о существовании иных миров. Мы не раскрывали им этой тайны, ибо блаженны не ведающие такую суровую правду, искушающую и отравляющую. Несмотря на то, что они были равны нам, эти боги были для нас словно дети, временно оставленные матерью, ушедшей по неотложным делам в путешествие, долгое и далекое. — У меня плохое предчувствие, — произнесла Бориска и прижалась ко мне, — В такое время надо быть ближе друг к другу. Я кивнул ей в знак согласия и добавил: — Она идет сюда. Нам пора прятаться. В разрежённом воздухе повисли мелкие будто электрические искры. Бориска отпрянула от меня, растворившись в воздухе. Я подал знак остальным богам и они, смеясь, превратились в легкие и невесомые световые пятна, в быту называющиеся звездами. Преодолев плотную пелену облаков, Рысь вынырнула посреди бескрайней белой пустыни и поблагодарила богов за содействие её ритуалу. Солнце весело улыбнулось ей, пять маленьких звезд сверкнули на нежно-голубом небосклоне. — Может, они пришли посмотреть на ритуал? — подумала Рысь, поднимая фонарь над головой. Она была скорее права, чем нет, ибо боги ее были до жути любопытны. Стекла фонаря, толстые и неровные, преломили свет солнца, словно свежевыпеченный хлеб, оставив на облаках маленьких световых зайчиков, оранжевых от свечи и лимонных от солнечного света. Ведьма подлетела к ним и закрыла своими широкими одеждами от лучей солнца. Зайцы, сперва растерявшись, построились в ровное кольцо и тут же исчезли, оставив после себя звук громкого хлопка. Подул северный ветер. Дело было сделано. Ветер, холодный и суровый, прибыл из Лунарного мира. Он путался в складках Ведьминого плаща и растворял белесые облачка пара, вырывавшиеся на свободу из Рысиного рта. Заметно похолодало. Внизу люди зажгли высокий шалашик. Языки пламени, извиваясь причудливым узором, сжигали Солнечную дверь медленно, отрывая от неё цепкими алыми языками по маленькому клочку и проглатывая не жуя. Народ радовался и смеялся, словно счастливые дети. Ведьма спустилась на заледеневшую траву, отряхнула метлу от ярких солнечных лучей и отправила её домой отдыхать, к прочим граблям и веникам, дожидавшимся её с утра. Метла радостно повиновалась хозяйке и улетела восвояси. — Здравствуй! — поздоровалась длинноволосая девушка, подошедшая к Ведьме. Она держала в руках пластмассовый стаканчик с чаем. — Спасибо, — поблагодарила её Рысь и поклонилась, как того требовал обычай. За девушкой стояли люди, восхищенно смотрящие на Ведьму. Когда люди не понимают то, что происходит, то они боятся этого. Люди никогда не поймут ведовских обрядов, но Рысь была благодарна им за то, что они поддерживали её и не боялись существ, избравших её путь. Рысь вдруг почувствовала, что в этот день линии судьбы сошлись так, что всё, происходящее вокруг, будет сделано Рысь вдруг почувствовала, что в этот день линии судьбы сошлись так, что всё, происходящее вокруг, будет сделано для неё. Судьба благодарила её за старание. Ей нравилось всё: светлые взгляды людей, песни церковного хора, исполнявшие арии в имя своего Бога неподалёку, низкосортный, но очень горячий чай, разливаемый в дешевых пластиковых стаканчиках. Весь мир был благосклонен к ней сегодня, а она была благосклонна к ней. Девушка, встретившая Рысь, подруга Мария, плясала посреди хоровода, словно огненный феникс в момент своего перерождения. Рысь стояла на пригорке и смотрела на этот завораживающий танец, когда около неё приземлилась корзина воздушного шара. — И вы не боитесь летать в такую погоду? — крикнула Мария человеку, управлявшему шаром. В ответ раздался тихий мужской баритон: — Бог убережет меня от опасности. Ведьма обернулась и увидела его, темноволосого и зеленоглазого монгольфьериста. Он повернулся к ней и посмотрел, от чего у Рыси на душе стало прохладно, как во время оттепели. Она смотрела на его прямой нос, угловатые скулы и сердце её ёкнуло, он кого-то ей сильно напоминал: то ли пришельца из далекого сна, то ли друга непокорного. — Ваш бог очень милосерден, — Рысь улыбнулась молодому человеку, лицо которого оставалось непроницательным. — Бог один, — его слова были холодны, как воздух над облаками, — Вы не хотите полетать? — это предложение прозвучало скорее из вежливости, но Ведьма предпочла не заметить этого. Рысь никогда не видела воздушного шара, потому была не против временно сменить метлу на монгольфьер. — Конечно, с удовольствием, — произнесла Ведьма, после чего воздухоплаватель подал ей руку. Маленькая корзина наполнялась людьми, как земля покрывалась осенью красными листьями. Когда места больше не осталось, мужчина, управляющий шаром потянул за рычаг. Рысь заметила, как весело большое пламя заиграло на маленькой горелке. Они поднялись в воздух. — Меня зовут Клод Рене, — представился воздухопалватель. — Это ваш псевдоним? — С интересом спросила Рысь и добавила, — Меня люди зовут просто Ведьмой. — Да, псевдоним. Я писатель, а настоящее имя мне не шибко по душе. А вот ваш псевдоним мне нравится не сильно, я вообще был из тех, кто высказывался против этого праздника, но что поделаешь... — Если вам неудобно, то вы можете звать меня Адельхайд или просто Алине, — Рысь слабо улыбнулась, смущенная своей видимой только ей бестактностью, — Вы такой религиозный человек, Клод? — Да, — ответил он. Его каменное лицо не выражало таких пламенных эмоций. Какие бушевали в глазах окружающих. Они радовались, махали руками толпе под шаром и звонко смеялись. — Мы летим к облакам? — спросила Рысь, пытаясь переглянуть через воздушный купол. — Да. Несмотря на то, что это несколько опасно, я планирую пересечь облака, чтобы посмотреть на солнце. — Этого нельзя делать, — тихо, но максимально убедительно порекомендовала Сумерка, — прошу вас, не тревожьте моих богов. — Что за чушь вы несете, — грубо воскликнул Клод. Его глаза смотрели холодно и сурово, — Я не верю в ваших богов, следовательно не могу побеспокоить их. Наверху было неспокойно. Боги танцевали и радовались вместе с людьми внизу, стараясь разделить их радость. Бориска лежала на облаках, глядя на ярко сияющее солнце. — Я вижу его в последний раз, да? — Кто знает, — ответил я и присел рядом с ней. — Что будет, когда она нас увидит? — Мы умрем, она перестанет в нас верить. Бориска закрыла глаза и прошептала: — Я никогда не была там, за границей жизни, потому немного боюсь. Полежи со мной, пожалуйста. Я кивнул и улыбнулся так, будто знаю то, что произойдет с нами дальше. Хотя я не знал и боялся, кажется, больше чем она. Я хотел дать знак богам, но они посмотрели на меня так, что я понял их мысли. Они, никогда не бывавшие нигде, кроме этого облачного Олимпа, были готовы к путешествию. Они радовались ему, как дети радуются конфетам, танцуя и улыбаясь самыми счастливыми улыбкасми, на которые были способны. — Все будет хорошо, — Я лег рядом с Бориской и посмотрел ей в глаза, — Мы — Боги, потому всё это — лишь игра. Мы никогда не умрем. Она улыбнулась — Все будет хорошо, — Я лег рядом с Бориской и посмотрел ей в глаза, — Мы — Боги, потому всё это — лишь игра. Мы никогда не умрем. Она улыбнулась и закрыла глаза. Я последовал сделать тоже самое. Воздушный купол быстро поднимался в заоблачные дали. Сердце Рыси дрожало от страха за её богов. Ведьма закрыла глаза и постаралась успокоится, но её действия прервал шепот, где- то около её уха: — Не беспокойтесь. Ваши «боги» на то и боги, чтобы самим о себе позаботиться. Клод стоял за её спиной, и его лицо уже не было таким каменным. Он улыбался, и Рысь забыла о своих богах на несколько мгновений, почувствовав теплоту её улыбки. — Видите, — воздухоплаватель обвел взглядом облака, белые от обильного солнечного света. Корзина находилась так низко над поверхностью облачных земель, что до них можно было дотронуться руками. — Нам повезло, что облака сегодня низкие и еще не так холодно, — широкая улыбка озаряла лицо Клода. Рысь с грустью смотрела в голубую даль. Очевидно, они умерли. Ведьма хотела забраться на облака и побежать за ними, по тому пути, по которому рано или поздно пойдут все, но это было невозможно. Шар опустился так быстро, что она этого и не заметила. Никто не увидел, как она сбежала с праздника домой, где сначала долго стояла не в силах даже плакать. — Их там не было, — тихо прошептала она. Остатки её веры пытались зацепиться за сердце Рыси, но они соскальзывали вниз, растворяясь в темном пространстве. Ведьма тихо позвала свою метлу, но она не откликнулась. Теперь это была обычная метла, а она не была Ведьмой. У неё больше не было богов, которые бы оберегали её и давали ей силу. — Успокойся, — проговорил кто-то маленький и очень теплый прямо у ее уха. — Кто ты? — Не так ли это важно? Некоторые зовут меня Судьбой, кто-то Случаем, наиболее же близкие друзья не дают мне имени и правильно делают, — шепот существа более всего походил на рассыпчатую гречневую кашу, так любимую Рысью в детстве: — Главное — не отчаиваться. Я могу тебя уверить, что поменять свою судьбу не так сложно, а вот получить взамен хорошую - большая проблема. Потому, я дарю тебе новую, выбрав ее своими усилиями. Наслаждайся, пожалуйста. Я не люблю, когда мои подарки пропадают понапрасну. Девушка долго стояла в темноте своего дома, пытаясь прийти в себя. Последний клочок веры долго цеплялся за сердце, и Судьба (вскоре она растворилась в полумраке комнаты) поблагодарила его за старания. Рысь почувствовала, как, словно старая шкура при линьке, с неё сходят её прежние имена и рождаются новые, пока никем еще не названные. Она поняла, что теперь ей надо найти свой новый путь и свою новую судьбу. У неё появился стимул жить дальше: сначала ради себя, а затем снова ради других, ведь жить ради других было так приятно и той и другой стороне. Рысь почувствовала, что всё будет хорошо. Дети Солнца, как их называли подземные народы других миров, уходили в другие миры. Первой шла Смерть, великая и всемогущая, ласковая, как мать, и жестокая, как тиран- полководец. За ней весело толпились боги, любопытно оглядывающиеся вокруг себя. Они были рады своей смерти и встретили её, как старого и доброго друга. Шествие замыкал Я. Взяв меня за руку, за мной спешила Бориска. На её руках тихо посапывала серая кошка: наша недавняя, но верная спутница. Мы — Дети Солнца, и наше путешествие только начиналось.