Помешательство на сладком

После долгого брожения по катакомбам девушки наконец подошли к массивной несгораемой двери, ведущей в лабораторию. Бонни настороженно огляделась и принялась набирать мудрёную комбинацию символов на панели у входа. Быстрые пальцы бегали по клавиатуре туда-сюда так, что даже если бы Марселин попыталась запомнить пароль, то потерпела бы неудачу. Вампирша же, ужасаясь собственным мыслям, представляла себе совсем другое применение этих музыкальных пальцев, так задорно снующим по сенсору. Уже готовая завыть от нахлынувшего волной возбуждения, та лишь нашла в себе силы поинтересоваться, долго ли ещё ждать. Девушка уже была готова броситься на принцессу, покрывая её тело поцелуями. Рука её в нерешительности застыла на полпути к упругой попе вредной венценосной особы, когда к вящей радости принцессы и искреннему сожалению вампирши, шлюз, испуская рваные полотна пара, распахнулся с мерзким жужжащим звуком. – Вот мы и на месте, – ничего не подозревающая Бонни щёлкнула пальцами, и помещение наполнилось слепящим светом. – Извини за беспорядок, я всё время забываю убраться. – Ага...Конечно, ничего страшного, – отозвалась вампирша, тяжело дыша. Не в силах смотреть на свою прекрасную спутницу, она метнулась к первому попавшемуся столу и уселась на край, свесив ноги вниз. Боннибел же в это время сновала между накрытых простынями столов, из под которых выглядывали чьи-то ноги, и напевала какой-то весёленький мотив. Похоже, общество трупов её нисколько не тяготило. Наконец, она выудила из шкафа жестяной поддончик со шприцами и пробирками. Подхватив с собой резиновые перчатки, она молча двинулась к вампирше. Встав напротив неё, девушка, мгновенно переродившаяся из скромной принцессы в служительницу науки, натянула перчатки и освободила от упаковки один из шприцов. – Будет немного больно, потерпи, – смачивая вату спиртом, предупредила розоволосая. – Бонни, мне не в первой, – бросила вампирша, пряча взгляд. Предмет её воздыханий положил ватку на место, удивленно покосившись на Марселин. – Как-как ты меня назвала? – Эмм...Бонни, – закусила губу вампирша, пожирая взглядом ключицы принцессы, выглядывающие из-под оттянутого воротника. По спине предательски побежали мурашки, когда розоволосая неожиданно положила ей ладонь на колено и заглянула в глаза, придвинувшись ближе: – Марселин, ты точно в порядке? Тебя трясёт. Тебе плохо? Вздрогнув от прикосновения, придающего приятную лёгкость в теле, вампирша прошептала: – Да ни хрена я не в порядке, Бонни. Совсем нет. Убери руку, пожалуйста. Поспешно убрав руку, принцесса села рядом. – Что с тобой не так? Сначала ты влетаешь ко мне в кабинет и всё крушишь, наотрез отказываясь помочь, потом вдруг резко соглашаешься, а теперь сидишь тут, будто бы тебя током ударило? В чём дело? Если я тебя как-то обидела, то скажи. Горько вздохнув, Марселин обхватила голову руками. – Со мной происходит что-то странное, принцесса. Я не могу этого тебе объяснить. Какое-то томление, голова разрывается. Мысли смешались в кучу, даже думаю с трудом. – Мне кажется, ты просто переутомилась, – девушка взглянула на вампиршу, которая таяла на глазах. – Сама что думаешь по этому поводу? – Боюсь, что ты меня не поймешь. Этого не передать словами. Подобные вещи слишком сложны для моего понимания. – Но попробовать-то стоит, верно? – обворожительно улыбнувшись, ответила Бонни. – Поверь, тебе не нужно знать этого. Это слишком личное, сокровенное. Нет, этого я тебе не открою. Но от осознания...у меня просто крышу срывает напрочь. Может, ты и права в чём-то. Я больна, Бонни. И лучше бы тебе не знать, чем. – Не понимаю тебя, – произнесла Жвачка, вглядываясь в черты лица вампирши. – Ты какая-то другая, не от мира сего. Мне это нравится. – С огнём играешь, Бонни, – Марселин улыбнулась чему-то своему и мечтательно прикрыла глаза. – Вся моя жизнь – сплошная игра с огнём. До сих пор не надоело. – Говоришь так, как будто это тебе тысяча лет, а не мне, – пробормотала Марси, приподняв край простыни и разглядывая покойника, в тщетной попытке отвлечься. – Значит, тебе и правда тысяча лет? Ты видела мир до грибной войны? Может, ты и двадцать-первый век застала? – в глазах юной правительницы заиграл любопытный огонёк. – Ты видела, как всё начиналось? – Я не настолько старая, принцесса, – через силу улыбнулась Марселин. – Это было много больше тысячи лет назад. – Извини. Я не думала, что... Неважно, давай переходить к делу. Не дожидаясь ответа, бесстрашная рыцарша науки ловко мазнула ваткой по локтевому сгибу вампирши и точным движением вогнала иглу прямо в вену. Марси недовольно дёрнулась, но тут же притихла, уставившись на тонкую струйку почти чёрной крови, лениво ползущей вверх, к шприцу. Пара капель скатились по игле и продолжили путешествие в противоположном направлении, оставляя на руке длинную изломанную полосу. Пару шприцов спустя Бонни довольно взглянула на результат своей работы. Наполненные кровью сосуды радостно блестели в свете ламп, а вампирша как-то совсем побледнела. – Я не переборщила? Ты как, жива там? – спросила розоволосая, пряча образцы в шкаф. Все, кроме одного. – Могла бы и оставить мне чуть-чуть. Теперь мне верится, что хуже уже быть не может. – с трудом проглотив ком, застрявший в горле, пожаловалась донорша. – Что-то мне нехорошо. Но в целом, я скорее жива. Пока что. – Прости меня. – огорчённо мяукнула Бонни, присаживаясь рядом. – За что прощать? – хрипло проговорила Марселин, неожиданно отвернувшись. – Кто я такая? Всего лишь удачно подвернувшийся под руку кадр. Всё нормально, Ваше Высочество. – Мне жаль. – Заканчивай давай и пойдём отсюда. Не желаю ничего слышать. Следующий час Бубльгум провела как в воду опущенная. Реагенты выпадали из рук, дозатор работал через раз. Казалось, даже оборудование было против неё в тот день. Она и сама была не в восторге от своего поведения: это же надо умудриться в один день сначала вернуть какой-то шанс на диалог, а затем так бездарно его прохлопать. С досадой стукнув кулачком по кромке стола, на котором растянулся подопытный мертвец, девушка вздохнула. Похоже, взаимоотношения безнадёжно испорчены. Не желающий работать дозатор был сжат с особой силой, после чего неожиданно изверг целую струю препарата, обдав ей мертвеца. Пробормотав что-то матерное, принцесса отошла за салфетками. В это время мертвяк приподнялся со стола и тихонько сполз на пол. Кое-как умудрившись не упасть, он подслеповато побрёл к вампирше. Поглощённая своими мыслями, та не замечала ничего вокруг себя. Чувство вселенской обиды затуманило взгляд и закупорило уши. Неожиданно что-то больно ударило её по голове. Тихо вскрикнув, девушка упала со стола на склизкий кафель, после чего попыталась подняться. Марселин это почти удалось, когда удар повторился. Пол поменялся с потолком местами, а глаза застлала кровавая пелена. Гул, до этого затихший, снова заявил о себе. Вскоре, звуковая волна уже почти поглотила сознание Марселин, рискуя взорвать черепную коробку, как спелый арбуз. В последний раз выпростав руку вверх, к свету, девушка без сил прижалась щекой к холодной плитке. Тьма победила. Неизвестно, сколько Марселин провалялась в отключке, поскольку в подземелии солнца не видно, а часов Жвачка почему-то не держала. Повсюду царил хаос: столы перевёрнуты, тела лежат на полу, усыпанные осколками стекла. Дверь, ведущая вглубь подземного комплекса оказалась сорвана с петель. А это значило только одно. Её принцесса, её милая Бонни в опасности. Прихрамывая, вампирша побрела по коридору, уводящему в неизвестность. Голова раскалывалась, по виску стекало что-то тёплое. Ей было плевать. Плевать на раны, на опасность, на смертельную усталость. Принцесса рассчитывает на неё. Что бы Марселин ей ни говорила, но она не могла себе позволить потерять эту девушку. Не сегодня, не сейчас. Осознание того, что сейчас она может помочь, придавало сил. Глупая обида моментально изжила себя, освобождая дорогу другому чувству. Чувству ненависти. Безграничной, всепожирающей мести ко всему, что может обидеть принцессу. Этот мертвец ещё пожалеет, что вернулся с того света. Когда путешествие по тесному тоннелю наконец закончилось, вампирша выбралась в ещё одно помещение. В центре его лежала бездыханная Бубльгум, над ней как раз склонился оживший труп. Хоть бы не поздно. Разъярённо заревев, Марселин кинулась на зомби, огрев того подвернувшимся под руку стулом. Труп недовольно рыкнул, отлетая от удара на пол. Не дожидаясь, пока он встанет, девушка пару раз зарядила ему в лицо каблуком сапога. Мертвяк всё ещё что-то бубнил и тянул руки к вампирше. Осыпая его всеми известными ругательствами, девушка продолжала бить его стулом, даже после того, как он затих. Успокоившись, наконец, вампирша слезла с трупа и, не вставая, подползла к Бонни. Волосы девушки были растрёпаны и в беспорядке распределились по полу. С тревогой взяв руку виновницы происшествия, Марселин прислушалась. Тихие, но частые удары. Дышит. Слава Глобу. Такая беспомощная, на милом личике застыла тень испуга. Ублюдок её напугал. Не в силах сдерживаться, Марселин отодвинула непослушную прядь с лица Бонни и прильнула к её губам. Сладкий аромат жвачки ударил в ноздри. Упиваясь своей заслуженной наградой, девушка отдалась опьяняющей смеси горя и безмерного счастья. Эти приторно-сладкие губы с запахом клубники послужат наградой за верность и прощальным приветом одновременно. С огромным трудом оторвавшись от спасённой, Марселин прошептала: – Прости меня, Бонни. Я больше не посмею беспокоить тебя. Так будет лучше и для тебя и для меня. Спустя несколько минут по коридору уже неслись бананостражники, затянув свою заунывную песню, напоминающую сирену. Когда они оказались в комнате, то увидели лишь свою госпожу, лежащую посреди комнаты, и трубку интеркома, повисшую на резиновом шнуре у самого пола. Марселин была уже очень далеко от Империи.