Из монастыря в Хогвартс или жизнеописания пятнадцатилетней послушницы.

Оставив связанных членов семьи Дурсль отдыхать на первом этаже, я поднялась с Гарри в его комнату. Обитель мировой знаменитости резко контрастировала с остальными помещениями: старые обои кое-где отходили от стенки и местами пузырились, пыльный ковролин затерся почти до дыр, и лишь под столом и в других труднодоступных местах еще звучал, заметно потускневшим, синим цветом. Я присела на раскладушку. Одна из створок шкафа не закрывалась и сильно накренилась. Впрочем, им, кажется, и не пользовались: вещи Поттера огромным колтуном лежали на полу, вываливаясь из распахнутого чемодана. На всех горизонтальных поверхностях толстым слоем серела пыль, а стол, где покоилась совиная клетка, был донельзя загажен и неприятно пах. Я почувствовала его неудобство и задорно вымолвила какую-то чушь, типа: "..уютненько у тебя здесь". Он быстро натянул джинсы, нервно смахнул какую-то дрянь со стола на пол, спеша попихал обратно в чемодан вещи и распахнул окно. - Предложить, мне, к сожалению, нечего... - пробормотал он, за неимением других сидений опускаясь рядом со мной на постель. Я схватила корзинку: - Я взяла с собой кое-что, будешь? - спросила я, разворачивая тщательно упакованные в пергамент продукты. - Сэндвичи с курицей, мясной пирог, бабаны, шоколадные эклеры, пиво... Он жадно смотрел на еду: - Я сейчас, за стаканами сбегаю... - и он умчался. Я все еще с удивлением оглядывала обстановку: н-н-даа. Видимо, в этой семейке Гарри не особо чествовали. Если честно, на его месте я бы спокойно дождалась, пока Дурслей прикончат, и только потом бы дергалась. Да еще и поблагодарила бы незваного гостя за столь приятную услугу и за то, что самому руки марать не пришлось. А он в порыве еще и дверь выбил. Кажется, Барон говорил о повальной туп... ой, вернее, мужестве гриффиндорцев. Шальная башка ногам покоя не дает и все такое... Кстати, о факультетах: я тут пораскинула и решила попросить шляпу отправить себя любимую в Слизерин, по папенькиным стопам. А что? Отец - декан Змеиного факультета, тем более, Снейп. Да передо мной на коленях пол школы ползать будет, выпрашивая закрыть отработки! Вернулся Гарри. Слэв по моему приказу откупорил непочатую бутылку и разлил по стаканам. В комнате стоял аромат хмеля, горячего и пирога и фруктов, так что Поттер, для приличия немного поломавшись, так набросился на еду, что мне стало страшно, как бы после сэндвичей он и меня не сожрал. Из приличия я не стала задавать вопросы по поводу его режима питания, но после четырех бутербродов он заметно подобрел и так расслабился, что сам мне все и выложил. - Это не сливочное пиво? - сделав мощный глоток и слегка наморщившись спросил он. - А ты как думал, - вообще-то я понятия не имела, что такое сливочное пиво, но спрашивать не стала. - Слезами горю не поможешь, тут бухать надо. Он сделал еще глоток, и откусил кусок пирога: - Дурсли - падлюки. Пятнадцать лет этих сволочей терплю. Задрали. - Свали из дома. Он покачал головой с набитым ртом: -Нельзя... Видишь, шрам? Меня спасла мамина любовь, а пока я живу у ее родственницы, эта любовь меня защищает. Но только до совершеннолетия. Логика показалась мне весьма сомнительной. Ну да ладно. - Кстати, о маминой любви. Знаешь об этом что-нибудь еще? - намекнула я на продолжение дискуссии по поводу отцовства Снейпа. На лицо Поттера легла тень, и он тяжко вздохнул: - Все они обманщики, даже Сириус! Пятнадцать лет врали! - он горестно замолчал, собираясь с мыслями. - Снейп и Джеймс, мой отец, учились на одном курсе, но отец был на Гриффиндоре, а эта мразь - на Слизерине (под мразью, кажется, парень имел в виду моего горячо любимого папку). У бати была компания - Сириус, Люпин - может, ты его помнишь, и Петтигрю. Мародеры. Короче, они сильно не ладили со слизеринским зельеваром, и поэтому Снейп меня до сих пор ненавидит. Но то, что он осквернил Лили - это выше моих сил!... - и он с силой бахнул стакан на столешницу. Он так и не понял, что я не учусь в Хоге. Впрочем, не нужно раскрывать карт, возможно, "своим" он доверится больше. С другой стороны, его предположение логично - в Англии редкий волшебник не прошел семь лет обучения в замке. - Так тебя правда исключили? - поинтересовалась я, доставая пачку сигарет. Следя за моими движениями, Гарри охренел, но никак не прокомментировал: - По правде сказать, да. - он нервно прошелся рукой по волосам. - На меня и этого жирдяя - не хочу называть его своим братом - напала стая дементоров. Пришлось отбиваться. В тот же день из министерства пришло письмо об отчислении. Дамблдор попытался замять, но 12 августа придется идти на слушание в суде. Надеюсь, пронесет. - и он с горечью сделал глоток. Я сделала понимающее лицо и мысленно напротив слова "Дементоры" поставила галочку - вечером придется гуглить. Да уж, за неделю не вольешься в этот проклятый магический мир. Но все равно, в любой непонятной ситуации приходится делать вид, что она очень даже понятная. - Что заставило дементоров это сделать? - осторожно продолжила я диалог. - Вот это и есть главный вопрос! - эмоционально откликнулся он. Казалось, пиво дало парню в голову. - Все Дементоры находятся под контролем Министерства! Если они действительно примкнули к Волдеморту и покинули Азкабан, то все куда хуже, чем я предполагал... Я покинула дом Дурслей лишь к вечеру. Мы еще долго болтали с Гарри: он рассказывал о том, о сем, жаловался на тяжелую жизнь, свое угнетенное положение у Дурслей, на друзей, которые не отвечают на его письма, на Воландеморта и то, как его шокировало известие об отношениях Снейпа и Лили. Люди любят рассказывать о себе. Особенно под дурманом алкоголя. Поговорить по душам, так сказать. Главное в этом деле в нужный момент скорчить сочувственную гримасу и понимающе кивнуть. А еще вовремя подлить в стакан. Когда я собралась было уходить, Гарри засуетился и попросил подождать, раскурочивая завалы в бездонном чемодане и что-то судорожно там ища. Пока я шептала Слэву, чтобы он хоть чуть прибрался в этом свинарнике, Поттер победоносно поднял над головой книжку в кожаном переплете. -Альбом с колдографиями родителей. Посмотри, - пояснил он, протягивал мне увесистый том. - Ты, наверное, не видела Лили. Я согласно кивнула и взяла его в руки. Сейчас я увижу маму! Я попыталась прочувствовать момент: еще неделю назад я и мечтать не могла о таком счастье. Ощутив, как засосало под ложечкой и сделав глубокий вздох, я открыла первую страничку. На меня смотрели, обнимаясь, мужчина с непослушными волосами и женщина с удивительной внешностью: темно-рыжие тяжелые локоны, крупные, какой-то особой формы обаятельные глаза зеленого цвета, небольшой острый носик и, несвойственная англичанкам, пухлость губ. Я завороженно смотрела на нее: какая нежная, свежая красота! Поттер, почувствовав мое восхищение, тихо произнес: - Ты очень похожа на маму. Мы захотелось плакать от восторга: какое чудо, узнать, что твоя родная мать была такой прекрасной женщиной и волшебницей, за сердце которой боролось двое достойных мужчин! Я чувствовала, что с этого момента во мне на всю жизнь что-то изменилось - заработал давно заржавленный механизм, смазанный проснувшейся любовью к маме. Хотелось стать лучше во имя нее, и пусть я совсем не знала Лили, но мне было приятно верить, что она была самой прекрасной не только внешне, но и внутренне. Со слезами на глазах я два раза тщательно просмотрела альбом, и только после этого вернула его хозяину. Гарри деликатно молчал. Перед уходом Слэв осводободил от пут семейную чету и их толстожопое дитятко, шандарахнул их каким-то сонным заклятием и наложил Обливиэйт на весь сегодняшний день. Проснуться они должны были лишь к утру, где их с распростертыми объятиями ожидала головная боль. Гарри проводил меня до крыльца (что, по-моему, лишнее, ибо мы спокойно могли трансгрессировать из дома), и на прощание слегка приобнял: - Был рад знакомству, пиши, если что... - и он неловко окончил фразу. - такие дела... Я фамильярно потрепала его по плечу: - Бывай! И надавай этим Дурслям от меня по первое число! - я искуственно засмеялась. - Да, я тоже рада, что познакомились, братишка. После еще пары прощальных слов, я вдруг всколыхнулась: - Только никому не говори, что я объявилась! - обеспокоенно воскликнула я. Поттер нахмурился, видимо, почуяв подвох. Я поспешила добавить: - Я имею в виду, в школе не болтай! - от своих он все равно не утаит, типаж не тот. - Просто... не следует расползаться слухам. Ну ты понимаешь. Он облегченно ответил: - Да, ты права. Я никому не скажу. Жизнь научила меня меньше доверять людям. Ха! И это он говорит после того, как на слово поверил поехавшей тетке и агрессивной девице, с неба свалившейся в его дом?! Ну и балбес же этот Гарри Поттер! Я сердечно кивнула: - И я так думаю: доверяй, но проверяй. Хотя всегда помни, что истинные друзья заслуживают твоей искренности, - я еще раз тепло дотронулась до его плеча. - Все, мне надо идти. До встречи! С этими словами прозвучал хлопок, и через миг я была уже очень далеко от Тисовой улицы и стоявшего на ней дома под номером 4. Не успела я войти в Хогвартс, как божий свет заслонила черная тень чей-то мантии: -Мисс Броуди, следуйте за мной, - повелительно произнес не кто иной, как сам профессор зельеварения. Я покорилась: - Может, мисс Снейп? - лукаво произнесла я. Но он ничего не ответил, лишь схватил меня за запястье и, коротко оглянувшись, потащил меня в подземелья. Снейп буквально впихнул меня в кабинет и, усадив на кожаный диван, лишь тогда разжал руку. Зельевар достал палочку и молча начал водить ею вдоль стен и входной двери, рассыпая по поверхностям фиолетовые снопы электричества. Неплохо, невербальная охранная магия. Дотронувшись кончиком палочки до дверной ручки, она вспыхнула белым пламенем, на мгновение осветив омерзительное содержимое ближайшей формальдегидной банки. Снейп, заложив руки за спину, молча прошелся по комнате. Внешне он был почти спокоен, но я буквально чувствовала исходящее от него волнение. Я молча и слегка напуганно сидела, ожидая продолжения действа. Внезапно он подлетел к дивану и сел рядом, касаясь меня коленом. - Адель, - кажется, Северус впервые обратился ко мне по имени. Я где-то читала, что упоминание имени собеседника в разговоре в несколько раз повышает эффективность беседы. Не зря директор сразу переходит на ты. - Слушай меня внимательно, - его голос внезапно стал человечнее. - Настало время выбирать, на чьей ты стороне. Пока Воландеморт не знает о тебе, но это ненадолго, благодаря нашему дражайшему директору школы. И если ты хочешь остаться в живых, ты должна довериться мне. Это партия Дамблдора и Воладеморта, а все остальные - фигуры на их шахматной доске, которых неминуемо ждет смерть. Они ни перед чем не остановятся, чтобы воплотить в жизнь собственные амбиции и подстроить все волшебное сообщество под себя, создав идеальную, по их мнению, модель мира. Тебе не дадут сбежать - уже сейчас ты показываешь блестящие результаты, и момент, когда тот или другой начнет вербовать тебя на свое сторону - лишь вопрос времени. Однако, в этом Дамблдор опередил Реддла - именно поэтому ты сейчас здесь. - напористо говорил Северус. Это сон, или я действительно стала свидетельницей ироничного снейповского "дражайший" в сторону сильнейшего мага современности? Да это провокация! Зачем Снейп все это говорит? Я выжидательно молчала: пусть продолжает. - Поэтому выбор между мной и Дамблдором или мной и Волдемортом означает выбор между жизнью и смертью. Остальные варианты иллюзорны. Переход на сторону Пожирателей, возможно, не столь опасен, как приверженность "Светлой стороне" во главе со всемогущим Альбусом: Реддл хотя бы не использует лучших из них в качестве пушечного мяса. Дамблдор хитер, и ты должна знать об этом: он опасный манипулятор. Чай с печеньем? Пожалуйста! Аппартаменты старосты? Сию минуту! Заставить работать эшелон эльфов и полный преподавательский состав в каникулярное время ради одной единственной девчонки? Как раз плюнуть! Пустить ее в качестве приманки вместо Гарри Поттера? Получите, распишитесь! - он опустил руку мне на плечо, и я почувствовала, как он приглашает меня в свое сознание: глаза зельевара стали напоминать два черных тоннеля, границы сознания расширились, и я окунулась в воспоминание Снейпа. Я очутилась в уже знакомой круглой комнате, но в этот раз в окна смотрела непроглядная чернота. Дамблдор задумчиво сидел за своим столом, параллельно опустив на столешницу старческие ладони. Перед ним стоял своего рода резной мраморный таз, наполненый беловатой плазмой - я тут же ее узнала - воспоминания. Снейп стоял ближе к выходу, приняв свой естественно-непроницаемый вид, и наблюдал за старцем. В воздухе царила атмосфера тяжелого разговора. Наконец, Альбус зашевелился: - Северус, я располагаю сведениями, что у Поттеров есть еще один ребенок. Снейпа, казалось, этот вопрос вообще не колыхал: - Да, и Джеймс, по своей гриффиндорской тупости его не признал, - слегка качнул он плечами. - Кажется, Дурсли сдали девочку в интернат. Дамблдор внимательно посмотрел в глаза собеседнику поверх очков-половинок и слегка улыбнулся: - Откуда такая уверенность, мальчик мой? - Снейп-мальчик? Наверное, только у Дамби поворачивался язык такое сказать. Остальные не решались рисковать своей шкурой. Снейп мгновенно отозвался, будто слегка раздраженно: - Манера Джеймса не признавать свои ошибки хорошо знакома мне по его сыну, - он скривился. - Его даже не озаботил тот факт, что между нами ничего не было. Редкостная дальновидность для гриффиндорца - спихнуть незаконнорожденного отпрыска на человека, третировавшего его все семь лет учебы, да еще и весьма кстати попавшего под подозрение. Дамблдор о чем-то размышлял: - Знаешь, Северус, в тебе говорит память былого. Но кто может поручится за то, что до вступления в контакт с Джеймсом Лили была девственна? Охуеть просто. Бедный Снейп, если ему приходится выслушивать этот бред старого маразматика. А ничего, что в Англии семидесятых уже широко пользовались презервативами? Или у волшебников все по старинке? К Северусу невозможно было придраться - его лицо не выражало ровным счетом ничего. - Можете взять интервью по этому поводу у Петуньи или Лилиных школьных подружек, - острил Снейп. - Только позвольте задать вам один-единственный вопрос: зачем вам понадобился этот отпрыск? Он сквиб, если память мне не изменяет. Впрочем, других вариантов, почему девочка еще не в Хогвартсе, быть не может. Или здесь особые обстоятельства? - он взглянул на Дамби, слегка приподняв бровь. Дамблдор медленно поднялся с кресла и задумчиво зашагал к клетке с фениксом. При приближении хозяина Фоукс встрепенулся и ласково закурлыкал, подставляя его морщинистой руке свою сияющую головку. - Нет Северус, здесь какая-то ошибка, - проговорил он. - Адель - так зовут их дочь - действительно занесена в Британский реестр сквибов. Однако за последние несколько лет в области монастыря были зафиксированы частые случаи несанкционированного применения магии. Расследование показало, что их виновницей стала Адель. Такое часто случается, когда ребенок поздно проявляет свои магические способности и он автоматически числится, как сквиб. - Я смотрю, провидение позаботилось, чтобы ни один из детей не получил способности Лили и не стал нормальным магом. Еще однин "одаренный" отпрыск Джеймса - это выше моих сил. Не проще ли написать жалобу в МинОбразования, чтобы они там сами разбирались со своими нестыковками, и подкинули бы дитя в какую-нибудь другую школу? Их столетние механизмы давно заржавели, пора обновить кадровый состав - вы не представляете, какой бардак там творится - и поставить наконец толкового министра, - ворчал Снейп. - А то за всю их халтуру отдуваемся, как всегда, мы и лично я, растрачивая на бездарных учеников свои драгоценные нервы и время. Дамблдор улыбался в седую бороду, тихо поглаживая блестящие перья Фоукса: - О, Северус, эта девочка объявилась нам очень кстати!.. У меня есть некоторые соображения, как она может нам помочь. Гарри стал видеть сны: Волдеморт все глубже пускает корни в сознании мальчика. Нужно, чтобы Лорд отвлекся. Иначе ребенок выживет из ума быстрее, чем мы можем себе это позволить. Снейп вырвал меня из воспоминания, словно резко выдернул из воды. Кажется, я даже вздрогнула. Мог бы быть этот диалог ложным? Вероятно, да. В чем была выгода этого мужчины идти против Дамблдора? - Северус, зачем тебе это? - спросила я, не ожидая честного ответа. Разве можно доверять человеку, который у меня на глазах предает своего коллегу? Он поднялся и прошагал по кабинету. За окнами сгущались сумерки, и комната, в которой и в дневное время царил легкий полумрак, практически погрузилась в темноту. Он молча остановился у окна, и я, благодаря освещению, могла видеть лишь его очерченный силуэт: прямая осанка, заложенные за спиной руки, острый профиль и нос с горбинкой. - Я всего лишь пытаюсь спасти тебя, - произнес он, не поворачивая головы. - Вряд ли моя слизеринская фигура вызывает доверие, однако единственное,что тебе остается - это слепо поверить мне. Сие значит, что с этого момента мы ведем с тобой свою игру, не идя на поводу у Дамблдора - этот "добрый дедушка" не так безобиден, как может показаться такому неокрепшему организму, как школьник. Я несколько скованно сидела в одной и той же позе - чувствовался дискомфорт, который всегда нарастал в моей душе в присутствии сильных личностей. Не сказать, что бы я была ими подавляема, нет. Просто сей факт заставлял вечно быть с этим типажом настороже, опасаясь наеба. Мне всегда было интересно, чувствуют ли слабые люди власть над собой, а если и чувствуют, то выполняют то, что от них требуется лишь потому, что "нет" выговорить труднее? Я, натура сложная, и далеко не слабая, всегда ощущаю манипуляторов, и при этом что-то взбрыкивает в моей душе, тем самым принимая этого человека за соперника. Как ни странно, именно такие люди становились мне впоследствии друзьями, ну или чем-то подобным, если у таких одиночек как я, вообще могут быть близкие. Я знала, что многие ненавидят Снейпа, но это лишь от того, что подавляющее большинство абсолютно не разбирается в других людях. С годами, конечно, каждый начинает считать себя мастером проницательности, однако они лишь искуснее овладевают навыком присобачивать наблюдения за другими к своим шаблонам, от которых в силу глупости или восприятия мира они так и не смогли избавиться. Когда я немного разобралась в зельеваре, я поняла, что это энергичная личность, возможно, несколько мрачная, из-за каких-то своих тараканов, однако, от этого не менее сильная и изобретательная. Я не умела определять, как ко мне относятся люди; а может, и умела, потому что во мне часто просыпалось ощущение, что относятся ко мне не иначе, как плохо, и, возможно, то, что я считала себя неспособной к этому определению, было лишь прозаичным уходом от реальности. Но кто из нас не без греха? Как человек неглупый, одобрять самообман, конечно, я не могла, ибо зачем он нужен, если достаточно того, что вас все время наебывают другие. - Ты же понимаешь, что весь этот разговор пока выглядит так, будто ты морочишь мне голову. Знаешь, я не могу доверять ни тебе, ни Альбусу просто потому, что не знаю вас, как людей. Я знаю лишь ваши маски, неуклюже надетые поверх ваших коварных душонок. Почему коварных, спросишь ты? Да нипочему, просто задницей чую! И только не говори мне, что в этом я ошибаюсь. - таковым был мой ответ. Его скулы дрогнули - он улыбнулся. Взмах палочкой - и вот помещение уже теплилось мягким светом, отбрасываемым многочисленными свечами, расставленных во всех подходящих и не очень для того местах. Когда его лицо осветилось, оно уже хранило все ту же отчужденную непроницаемость. Вдруг мой кочан осенила внезапная мысль: - Так ты знал, что я соглашусь! Иначе не рисковал бы своей шкурой! Не верю, что уважаемый Снейп настолько глуп и в его голову не пришла элементарная мысль, что я просто-напросто смогу слить наш разговор Дамби! - с негодованием воскликнула я. Он ухмыльнулся: - Ставка на твою человечность - родная дочь все-таки. Меня аж пробрало от этих "родная" и "дочь". - Меня тоже, - откликнулся он.