POV Искандер
Ну и жизнь у меня, конечно… Как звать — не помню. Как демонов встретил — не помню. Как женился — вообще мрак. А уж тесть-то и подавно жуткий. Я думал, что он меня на части порвет… И кто за язык дергал? А я вообще себя контролирую? Видимо, мысли я беззвучно одними губами повторял, так как тот бандит, что встретился нам на тракте, посмотрел на меня взглядом дикого кабана и зло буркнул:
— Молись, пока можешь, красавчик. Батя с нас три шкуры спустит. Надеюсь, госпоже удастся утихомирить его пыл.
Заперт в клетке с виверной, ибо иначе я этого амбала назвать не могу. Шах грузным вороном сидел на кушетке в одной из гостиных особняка, в которой нас заперли. Солнечный свет пробивался сквозь шифоновый тюль, играя лучиками по цветному мозаичному полу. Комната выдержана в светлых персиковых тонах, создавая уют, потолок был вымощен деревянной плиткой, создававшей причудливый узор, люстра же была декорирована так, словно побеги винограда оплетали потолок как забор, а стеклянные грозди ягод, свисавшие с «веток», выполняли роль подсвечников. Вообще вся комната больше напоминала беседку. Пара диванчиков и кресел из светлого дерева, отделанные вензелями, тоже декорированными под вьющиеся растения, стояли вокруг круглого столика, укрытого белоснежной скатертью, на котором стоял бронзовый подсвечник и вазочка с фруктами. Сочное красное яблоко манило взгляд; так хотелось есть. Кажется, в последний раз я ел еще вечером в трактире, из которого мы спешно уехали. Эх, и хочется, и колется. Мало ли, что местный патрон устроит мне за это яблоко… За дочь вот чуть голову не откусил, волчара. И откуда такое чувство, что я его хорошо знаю?
А еще этот сон… Извилистая тропинка в неком саду вела к массивной дубовой двери. Она была чуть приоткрыта и из-за нее доносились голоса. Те, кому они принадлежали, были явно навеселе, так как речь разобрать было трудно. Я шел к этой двери, словно сомнамбула, как будто за ней находились все тайны мира, включая и мое прошлое, но как только я брался за ручку и тянул, чтобы открыть, сон тот час исчезал, а я просыпался невесть где и невесть в каком состоянии: то полуголый и в кустах, то связанный по рукам и ногам, то жена ушат воды на голову выльет… Интересно, а реально она мне жена?
За такими мыслями меня и застал герцог. Выглядел он вполне спокойным (неужто чумная подружка Фиоры его уболтала?) и, можно сказать, подобревшим. По крайней мере, глаз снова был голубым. Посмотрев сначала на меня, он тихо вздохнул, видимо, что-то для себя решая (и почему меня от этого взгляда прошило еще сильнее, чем от вида того кразета), и перевел взгляд на побелевшего Шаха.
— Твой долг прощен, — Дариэл передал «бандиту» какой-то свиток, — Но учти, рискнешь ошиваться на моих территориях в поисках наживы — всю шайку прикопаю.
Торопливо взяв бумажку, мужчина, разулыбавшись, склонился в поклоне и начал продвигаться в сторону выхода.
— Не беспокойтесь, ваша светлость, ноги моей здесь не будет!
И, как только уперся задом в дверь, поспешно выпрямился и стрелой вылетел за нее, а из коридора вслед донеслись радостные вопли.
— Ну, теперь твой черед, — оборотень вплотную подошел ко, оценивающе осматривая, — каким оружием владеешь, зятек?
Эм, оружием? Он что на дуэль меня вызвать хочет?
— Я оружием не балуюсь, оно тяжелое, недружелюбное и смертельно опасное, — выдал я, даже не успев подумать, — Ой…
Поспешно прижав ладони к губам, снова попытался понять, а что за чертовщина с моим языком… Но понимать было поздно. Герцог нахмурился, опасливо сщурив глаз и наклонился ко мне, чуть ли не обнюхивая. Посмотрев пару секунд мне в глаза (надо отметить, что я был готов в тот момент самоубиться), он прорычал:
— Отныне, щенок, будешь учиться им пользоваться, — Дариэл отошел к окну, и продолжил, — Запоминай свое расписание: с первыми лучами солнца подъем, после чего водные процедуры и зарядка, затем завтрак, в приготовлении которого ты будешь участвовать, собственно, это касается и обеда, и ужина, далее лекции об основах воинского этикета, физиологии, политики и далее по нарастающей, далее обед, а после него тренировки до самого ужина, время до сна будет посвящено выполнению домашней работы по лекциям. И таким будет КАЖДЫЙ твой день. За любое неповиновение приказу старшего по званию будешь наказан. Вопросы? — герцог отвернулся от окна и снова посмотрел на меня.
А я что? Я сидел и пытался понять какого, собственно, ртихта. Какие тренировки? Какое обучение? Но, взгляд герцога говорил, что он серьезен, как старый филин. В общем, теперь я влип конкретно.
— Вижу, рядовой, вопросов нет, тогда, — оборотень хлопнул в ладоши и в гостиную вошли пара служанок, — проводите моего зятя в его покои. А ты, пацан, отдыхай, капец твоей сладкой жизни.
Ой бля…
POVЛена
Где-то в лесу.
— Лен, хорош уже, — ткнула меня Фиора, жуя жареного паука на палочке, — подумаешь, прицепился к руке, он же не ядовитый.
Я подняла на «сестренку» взгляд, полный презрения и отвращения к, так называемому, деликатесу. Ну просто офонареть. Они тут пауков, блять, для еды разводят! Специальных, мол, мясо нежное и сладкое. Да в гробу я, чтоб вас через фикус и об пень, этот деликатес видела! Скажи такое нашим арахнологам в универе — живьем бы сожрали за своих любимых подопечных. Как выяснилось в ходе ревизии, проведенной под мою истерику, в сумку мне батянька сунул провизию. И сунул он нам весьма сытные припасы, надо сказать, сыр, хлеб, колбасу, вяленое мясо, даже крынку молока и мешок золота (благо сумка магическая, словно бездонная) и вот это вот недоразумение. Пауков оказалось аж шесть штук. Шесть здоровенных паучар, сидевших внутри плетеного кувшина, прикрытого крышкой. Как один из них выбрался — непонятно. Зато понятно, что ночью я спать сегодня не буду. Необычный провиант Фиора со Злыднем поделили поровну. Рридрик своих прям так и слизнул с руки брюнетки, и схомячил, радостно причмокивая, а вот сестрюня своих подопечных сначала распотрошила (кстати говоря, потроха кразет тоже умял), нанизала на палку, аки на вертел, и прожарила на костре.
Вздохнув и пробурчав что-то в манере «да ничего ты не понимаешь в еде», теперь уже родственница снова вгрызлась в мясо, а мне резко захотелось посетить ближайшие кусты и спеть арию «Буэ-тьфу» вместе со своим желудком. Отвернувшись, чтобы не видеть столь жуткой трапезы, я положила голову на колени и уставилась вдаль. Даль особым разнообразием не радовала: сосны высокие, ели зеленые, кусты пышные, да обилие ржавых игл на земле — вот и все, чем может похвастаться обстановка.
— Фиора, с чего вдруг такая щедрость? — спросила я о наболевшем.
Странно ведет себя мой папенька. Нет, он вполне себе адекватный и умный, раз в страхе и уважении все окрестности держит, но мотив этого поступка я понять не могу. Спонтанное? Не думаю.
Оборотниха подсела ко мне. Я повернулась к ней и наткнулась на серьезный и одновременно печальный взгляд. Собравшись с мыслями, девушка выдохнула и начала рассказ.
— Лет тридцать назад наша семья была приближена к самому королю оборотней Ллейну. Мой отец был его кузеном и правой рукой. Они многого достигли вместе, но, — Фиора сглотнула, — однажды кто-то проник во дворец и во сне зарезал правителя. Все улики прямо указывали на отца, но он этого не делал. Но кто будет искать виновного, если он вот, на блюдечке со всеми уликами. Я тогда была маленькая и очень плохо помню, что произошло, но на утро после убийства к нам в дом ворвались королевские гвардейцы. Маму, бывшую тогда на сносях, без зазрения совести убили. Как потом сказал папа, из-за того, что она взяла в руки оружие. Это было приравнено к попытке сопротивления властям, что давала право бить на поражение. Мы пытались уйти, но нас догнали. Отец пытался доказать свою невиновность, ну, или, на худой конец, выбить для нас с сестрой жизнь, но наследник — сын короля Мирчил — был неумолим. Я больше чем уверена, что именно он все и подстроил. Помощь пришла, откуда не ждали. Один из советников сумел подкупить стражу и те выпустили нас, заменив какими-то мародерами, наложив на них личину. Так мы и сбежали. Уже на границе с эльфами нам встретились наши люди, на чьи головы тоже обрушился гнев всей оборотневской аристократии. Мы ушли на территории эльфов. Здесь уже каким-то образом, не спрашивай каким, папе удалось выйти на контакт с императрицей. Уж не знаю, о чем они договорились, но она даровала нам земли, а моему отцу титул тогда еще графа. Позже он дослужился и до герцога. Но все это пустяки, — девушка нервно заправила выбившуюся из косы прядку за ухо, — гораздо сложнее было смириться с гибелью мамы. Отец пытался найти нам с Исмилл ту, что ее бы заменила, но так и не смог. Ни с одной женщиной он не мог ужиться, а потом еще и тот пожар… Он уже потерял надежду, а тут появляешься ты. Шебутная мелкая русая девчонка с серыми глазами, точь-в-точь как мама, и вешаешься ему на шею, что означает предложение быть вместе. Ну вот и что прикажешь делать? Он видит в тебе ее, и поэтому-то посчитал досадной ошибкой упускать тебя.
Внезапно Фиора схватила меня за плечи и, встряхнув, прижалась лбом к моему лбу.
— Слушай, я знаю, мой папа производит впечатление не самого приятного типа, но поверь, он совершенно не такой, каким кажется. Он умеет любить, и если уж признал тебя своей дочерью, то не откажется ни за что. Ты права, такими привилегиями не разбрасываются, но раз его сердце сказало ему, что ты своя, значит своей будешь до конца наших жизней!
— У меня-то отца, как такового, и не было, — после неловкой паузы сказала я, смотря куда угодно, но не на оборотниху, что вцепилась в мои плечи, как несчастный паук до этого в мое запястье, — он военный был. Погиб, когда мне и четырех лет не было. Я его совсем не помню, а отчим… Я этого типа, жившего у матери на шее, в серьез не воспринимала, постоянно с ним конфликтуя.
— О чем ты? — настороженно спросила сестрюня, отпуская меня, — если ты боишься, что он тебя бросит, то я уже гово…
— Да нет же, — отмахнулась я, пытаясь подобрать слова, — Тут дело не в том, бросит — не бросит. Я в принципе перестала доверять мужчинам после того мудня, а Игорь только масла в огонь подлил. Я… Ну не умею я доверять вот так вот с наскоку таким щедростям.
— А что он такого сделал?
Отвечать на этот вопрос я не стала. Тяжело было вспоминать то время. Они с матерью еле выбрались из долговой ямы, в которую этот ебень сбросил нас, почив от бандитской пули. Думать о доме и о том, что с ним связывает, желания не было никакого, а учитывая вопрос о возвращении, шансы на которое были мизерные с суккубской цацей на шее, вообще не вариант, иначе прощай выдержка и внутренний настрой на, все более и более кажущуюся недостижимой, цель. Отделавшись от этого вопроса невнятным бормотанием про то, что ублюдок, он и на Галатее ублюдок, я отвернулась от собеседницы, отделавшись усталостью у сонливостью.
***
Наутро, не обмолвившись ни словом, мы продолжили наше путешествие. Молчали все. Своих ехидностей не вплетал в этот селентиум даже Рридрик, задумчиво глядевший вдаль. Я чувствовала на себе хмурый взгляд Фиоры, но желания разговаривать с «родственницей» было еще меньше, чем перспектива съесть на обед паучару, а еще меня не покидает стойкое ощущение того, что за нами следят. В какой-то момент мне показалась, что дорога слегка дернулась, будто помеха в телевизоре, но, видимо, заметила это я одна, так как ни оборотниха, ни кразет комментариев по поводу глюка не отпустили. Списав данный факт на сонливость, легкий голод и усталость, я мотнула головой, отгоняя назойливое чувство беспокойства.
Но, черт возьми, судьба снова сказала, что фиг я расслаблюсь. Заднеприводное чувство забило тревогу, когда впереди замаячила развилка.
— Странно, — впервые за сегодняшний день подала голос брюнетка, — я такой дороги не помню…
Я хмыкнула и посмотрела на Фиору, мысленно спрашивая, мол, и что дальше?
«Да какая муха тебя укусила, леди?» — подал голос скелет, поворачивая направо.
» Не муха, а паук,» — возразила я и потянулась к арбалету, повинуясь чуйке.
«Не заливай, — фыркнул Рридрик, — они не ядовитые!»
«По ним не скажешь…»
Продолжать спор конях не стал, но тряхнул головой так демонстративно, что стало понятно, меня смешали как князя с грязью и, гордо подняв голову, ушлепали восвояси. Ну и ладно, не очень-то и надо.
Характерный «бждынг» тетивы арбалета заставил меня вздрогнуть и выхватить свой. Стрела, прилетевшая бог знает откуда врезалась аккурат рядом с копытом лошади Фиоры. До этого шедшая рысью смирная лошадка вздыбилась и, едва не скинув оборотниху с седла, попятилась назад, испуганно мотая головой. Кразет напрягся, вслушиваясь в тишину. Я зарядила арбалет (спасибо «сестренке», научила) и тоже начала оглядывать верхушки елей, которые мирно покачивались в такт легкому ветру. Слева хрустнула ветка и Фиора, вскинув оружие, быстро выстрелила и, судя по отборному мату откуда-то с дерева, попала. Не став ждать второго пришествия, я пальнула в то место, где, судя по «высокой речи», сидел наш охотник. Последовавшее за этим «А-а-а, убивают!!!» и громкий треск отвалившейся ветки взбаломошили стайку ворон, уютно уместившуюся где-то на верхушке старой сосны.
С громким воплем на игольчатый ковер свалилось нечто, отдаленно напоминавшее лохматого мелкого старичка на тонких ножках, всего облепленного листьями, только вот как-то недобро блестят его глаза: красные, как кровь, а зубы, торчащие из скалящегося рта, чем-то напоминали вампирские клыки.
Уж не знаю, кто это, но Рридрику этот тип не понравился. Зарычав, кразет медленно подошел к вжавшемуся в ствол многострадального дерева существу и клацнул у его рожи своими бритвами. У дедули задергался глаз, а через несколько секунд он, вскочив на дерево, словно обезьяна, завизжал не хуже Кристинки Пановой — моей однокурсницы, которая однажды умудрилась распугать своим ором всех в столовке, увидев сидящую на ее пироженке осу. Рридрик отпрянул от дерева, мотая головой. Еще бы, даже у меня уши заложило, а вот лошадка брюнетки, решив, что ее сейчас убьют сорвалась и галопом убежала куда-то вглубь чащи, увозя за собой Фиору.
А вот это уже хреново. Мало того, что я не знаю, куда топать, так еще и карта ускакала в неизвестном направлении, а старик, заржав, вознамерился было уползти повыше, но был перехвачен за ногу скелетиной. Существо снова завизжало, но конь все равно не отпустил, вместо этого отодрав бешеное «оно» от ствола и приложив головой об землю. Чудо-юдо затихло, после чего моя бесстрашная животина сказала:
«Чего стоишь, оформляй паразита».
***
Сижу и караулю это «оно». По словам Рридрика существо называется ератником — нечто вроде упыря, только сначала он жертву свою на дороге путает, а потом ловит и питается ее кровью. Бр-р… А еще, как оказалось, эта нечисть обитает стаями по пять — десять особей, что портило абсолютно всю картину. Если поразмыслить, то этих тварей тут еще как минимум четыре, а Фиору унесло в далекие дали на невменяемой лошади. Вот и где ее теперь искать? Придется дождаться, когда этот представитель очухается и допрашивать, а то рискую я остаться без сестры и без головы («батя» ж мне ее оттяпает, если с его драгоценной что-то случится, и Игорь не поможет).
«Свяжись с ним», — посоветовал кразет, роясь у меня в сумке с припасами. Судя по доносившемуся чавканию, она скоро опустеет, если уже не пуста.
— От души так советик, — буркнула я. — Дар с меня шкуру спустит, если узнает.
«Лучше скажи, — настаивал злыдень, — а то и вправду хана. Сразу они ее не убьют, питаться будут долго, так что время есть. Там кстати сыр остался, я доем?»
— Ты что, все сожрал? — вспылила я, но мигом вспомнив про проблемы насущные и их последствия, стухла, — Ладно, сейчас свяжусь.
Проведя указательным пальцем по камешку на перстне, я прошептала имя герцога. Алый яркий всполох отделился от украшения и зависнув в воздухе превратился в зеркало, в котором сразу же отобразился папенька. Стоя спиной к «экрану», он отчитывал моющего полы и всхлипывающего Искандера.
— Ты, щенок, видать, меня неверно понял, — рычал оборотень, — я велел учить пройденный материал, а ты что делал?
Эльф поднял на герцога полные раскаяния и слез глаза, но, увидев за спиной надзирателя телевизор, вскочил на ноги, поскользнулся на мыльном полу и рухнул задницей на ведро. Не удержавшись, я хихикнула. Дариэл, услышав меня, повернулся и прям расцвел в улыбке.
— Быстро ты, колючка, на связь вышла, — сказал он, но, натолкнувшись на хмурый взгляд, в миг стал серьезным, — что произошло.
Обрисовала ему ситуацию. Батя слушал внимательно, не перебивая и все больше хмурясь, а когда я замолкла, шумно выдохнул, словно бык на родео, и спросил:
— Где это твое «оно»?
Я направила зеркало на все еще бессознательную тушку ератника. Осмотрев нечисть, Дар рыкнул и спросил:
— Молоко еще осталось?
Я посмотрела на Рридрика, мирно бдевшего за пленным. Тот кивнул, мол, молоко не пью, не люблю.
— Тогда вылей ему на голову. Вмиг очнется.
Я достала из сумки (все же опустошенной ненасытным злыднем) крынку с остатками молока и послушно вылила на чучело. Ератник взвыл раненым волком и попытался вырваться, но связанный по рукам и ногам только и смог, что беспомощно перекатываться с боку на бок по земле, пытаясь стряхнуть с себя влагу.
— Изверги, не прощу, запутаю, выпью!!!
— Молчать!!!
Очередная стайка ворон слетела с верхушек деревьев. Рридрик даже подскочил от неожиданности, а нечистый замер, ошалело рассматривая висящее над поляной туманное зеркало и рявкнувшего на него Батю.
— Ой… — все, что смог выдавить из себя упырь.
— Ты на кого батон крошишь, Сивый?! — сипло прорычал в ответ Дариэл, — я говорил, лошадей диких сколько хочешь бей, а путников не трогать!
— Так это, лошади все к стае на территорию поубежали, лоси схоронились где-то, а кушать хо-о-очется, — жалобно протянул дед, пытаясь ослабить веревки.
— И поэтому ты моих дочек в качестве добычи выбрал?! — эхо от крика, кажется, было слышно даже в столице.
— Да откель мне знать, светлость? — взбрыкнул ератник, — Слышь, мать, — обратился он ко мне, — Развяжи хоть, не убегу чай, твой конях мигом затопчет.
Злыдень на данную реплику ответил своеобразно. Подойдя вплотную к шуганному нечту, он стукнул его хвостом по темечку и перекусил веревки на руках.
-А откуда у вас связи в таких. кхм. кругах? — тихо спросила я, ожидая очередного рявка от папочки, но он относительно спокойно ответил:
— Да изгнан он из стаи. Повадился у нас коров да лошадей морить, вот местные его и связали. Собирались сжечь, а мне его что-то жалко стало, вот и договорился с ним. Он разбойников ловит и питается, а взамен живех и здоров живет в лесу. У нас ератников не водится уж давно, во время рейда всех перебили, а от этого хоть польза есть.
Я даже как-то прифигела. Оказывается Дариэл — не просто местный пахан, а прям таки император. То-то демоны к нему так и не сунулись, хотя в столице, судя по слухам, дошедших до моих ушей от крестьян в герцогстве, их до фени. С таким точно не стоит конфликтовать.
— Так, Сивый, развесил уши и внимай: сейчас ты берешь след лошади моей дочери… и не ври, что запах не запомнил!.. и ведешь мою младшую по следу. Если она попала к твоим сородичам — поможешь вызволить, понял?
Сивый хотел было что-то ляпнуть, но улыбочка оборотня, больше походящая на оскал, и рык кразета быстро подавили в нем желание трепыхаться:
— Понял-понял, только пускай развяжет.
— Лена, свяжись со мной, как будет результат, — попросил папенька, — и лучше сначала садись в седло, а потом езжай, а то удерет ведь, гад, без вас.
Герцог махнул рукой и зеркало растаяло, осыпаясь рубиновыми искрами. Вскочив в седло, я зарядила арбалет и прицепила купленное на рынке «перо» к поясу, после чего Рридрик перекусил веревки на ногах ератника. Почуяв свободу, тот не заставил долго ждать и рванул через лес горным сайгаком, но не учел того факта, что противостоит ему не обычная лошадь, а вполне себе боевая машина для перемалывания костей, поэтому был вскоре нагнан и отметелен хвостом скелетины.
***
Ехали мы недолго и минут через двадцать наткнулись на неаппетитный труп лошадки Фиоры. Чувствуя еще больше нарастающую тревогу, я взглянула на местного Сусанина. Сивый, обнюхав тушу, горестно вздохнул:
— Выпили до капли.
Я спешилась и начала перетаскивать вещи. А что, жмурику они ни к чему, а вот живой Фиоре вполне могут пригодиться.
«Мдя, я прям нянька», — усмехнулся Рридрик, смиренно принимая груз.
— Нянька, — подтвердила я, — а еще транспорт, пока мы не доберемся до ближайшего города и не купим моей сестренке нового коняшку.
«Прании, на что я подписался…»
— Не бзди, прорвемся, — сказала я, загружая последнюю сумку.
— Прошу прощения, леди, — дернул меня за ногу ератник, — вы с кем разговариваете?
— Известно с кем, — я потрепала кразета по холке, на что тот рыкнул и тряхнул головой.
Посмотрев на меня, как на умалишенную, больше вопросов дедок не задавал и, взяв след, повел нас дальше. Вскоре мы приблизились к, обнесенной ломаным частоколом, постройке, чем-то напоминающей старое кладбище. Увидев каменные надгробия, я занервничала. Тело прошиб холодный пот, а табун мурашек решил побегать по позвоночнику. Бля… Как на зло, еще и стемнело. Видя, что злыдень напару с Сивым направляются прямиком туда, я сглотнула подступивший к горлу ком и сгорбилась. С дерева сорвалась сова, хлопая тяжелыми крыльями и угукая что-то на своем птичьем языке. Тусклый лунный свет освещал старые покосившиеся ворота, державшиеся на честном слове. Удивительно, но кто-то умудрился прибить к ним человеческий череп с засохшей кровью. В районе желудка скручивался тугой ком. Господи, сестрюня, куда ж тебя занесло?!
— Там она, — нечисть указал на мелкую часовню, крыша которой давно провалилась, а дверь была выломана, — вот что, ты иди давай туда, а я местную охрану отвлеку.
Двинув по воротам копытом, скелетина медленно пошел к местному аналогу церквушки, напряженно вслушиваясь в мертвую тишину. Бляха-муха, такое впечатление, что даже падальщицы-вороны забыли, что такое место существует в природе. Мамочка, роди меня обратно, я сейчас кончусь…
Подойдя к двери в ад, Рридрик коротко кивнул и сказал:
«Иди, меня эта рухлядь не выдержит».
Сглотнув вязкую слюну, я спешилась, взяла из сумки Фиоры крынку молока (сойдет за гранату) и направилась в чистилище. Доски неприятно скрипели под ногами, грозясь вот-вот проломиться. Зажав в одной руке нож, в другой держа «бомбу», я медленно прошла в небольшую комнатку. Все кругом было гнилое. На балках, в углах, остатках мебели — везде висела пыльная паутина. Луна освещала лишь небольшие участки помещения сквозь дыры в крыше. Трясясь как лист на ветру, я аккуратно шла, дважды проверяя пол в том месте, где собиралась наступить. Из-за темноты я не заметила, как зацепила локтем шаткий стул, которому явно не понравилось, что его потревожили. Упав на пол и развалившись трухой, он создал «шмяк», эхо от которого пошло гулять по всему зданию. Не хило так испугавшись, я подпрыгнула на месте, а настороженное «р-р-р» меня и вовсе добило. Дыхание сбилось, а сердце, уйдя в пятки, начало танцевать макарену. Осипшим от страха голосом, я прошептала:
— К-к-кто з-здесь?
— У-у-у, — ответили мне в ответ тихим скулежом.
Я повернулась на звук и среди рухляди, бывшей некогда мебелью, заметила подобие клетки, в которой сидел черный волк, который сердито смотрел на меня своими желтыми глазами. Лунный свет местами падал на шерсть, придавая ей синий оттенок.
— Ауф, — жалобно заскулило животное, а до меня вдруг допетрило.
— Фиора, — ахнула я, осторожно подходя к камере заключения оборотнихи.
Подойдя к клетке, я осмотрела замок. Хм, такой же висел на кандалах Иса, когда мы его вытаскивали. Плохо. Я ведь магией не владею… Хм, а клетка-то из рухляди, на соплях буквально держится. Странно, что Фиора сама ее не раздолбала. Перехватив нож поудобнее, я со всей дури треснула по гнилым доскам рукоятью. Трухлявая древесина поддалась хорошо, и уже через несколько минут «тюрьма» превратилась в очередной хлам, обсыпав трухой шерсть волчицы.
Фиора кое-как встала, но, сделав всего шаг, упала. Не поняла… Новые попытки встать успехом не увенчались. Да чтоб вас всех! Так, надо бы найти то, на чем ее можно протащить до выхода. На глаза попалась широкая доска, бывшая когда-то столешницей. Вытащив ее из груды гнили, я притащила ее к обессиленной оборотнихе и помогла перебраться. Уже у самого выхода, когда я почти вытолкала импровизированные носилки на улицу, мне на голову свалилась одна из тварей и, дергая за волосы, заверещала:
— Тревога! Добыча добычу ханырит!
Недолго думая, я разбила крынку с молоком об голову напавшего ератника. Нечисть зашипела и отвалилась, катаясь по полу раненым ужом, этого времени мне было достаточно для того, чтобы спустить Фиору со ступенек и с помощью Рридрика (вернее его хвоста) погрузить тушку на кразета. Дальше уже, недолго думая, я вскочила в седло. Злыдень без всяких команд понял, что надо рвать когти, пока целы, и помчался в сторону выхода, по пути сметая внезапно выскакивающих из-за надгробий тварей. Впереди замаячили снесенные ворота, а рядом с ними уже собралась компашка из четырех нечестивых. Встав у ворот, аки голкиперы, они попытались затормозить нас, однако скелетина решил, что нах нам ворота не сдались и, взяв курс левее попросту снес ограду и, ничуть не сбавив скорости, помчался прочь от проклятого места.
Твари не отставали. Не понимаю, то ли они так оголодали, что страха не чуют, то ли решили, что силой нас возьмут, но гнались за нами упорно и с дикими воплями. Вскоре впереди замаячили огни; неужели цивилизация? Однако при приближении я разглядела всадников. Свет, который я увидела, был ничем иным, как светом от факелов. Кразет замедлил ход. Главарь, завидев нас, поднял руку вверх (понятия не имею, что означает этот жест), а когда мы вклинились в круг воинов, главарь дал команду «огонь». Стрелы с горящими наконечниками полетели в сторону не ожидавших облавы тварей. Резко затормозив, они с криками и руганью помчались обратно, попутно пытаясь закидать наших неожиданных спасителей камнями.
— За ними, — закричал один из лучников и несколько человек, отделившись от остальных, погнали нечисть обратно к их логову.
Когда процессия скрылась в лесу, оставшаяся часть, вперив в нашу могучую кучку любопытные взгляды, начала окружать запыхавшегося Рридрика. Однако тот без боя сдаваться не собирался. Пригнувшись к земле, скелетина замахал хвостом, шипы на котором встали дыбом и глухо зарычал. Лошади, почуяв угрозу, медленно попятились назад, не слушая приказов хозяев. Однако был среди них какой-то бесстрашный конь, всадник которого поднял руки в примирительном жесте.
— Госпожа, велите своей лошадке успокоиться, — спокойным баритоном попросил мужчина, снимая с головы шлем.
Говорящий оказался эльфом. При чем очень знакомым эльфом. Волосы отливали рыжим в дрожащем свете факела, а глаза, кажется, зеленые…
— Вы тот маг… — ахнула я.
— Да, маг, маг, — улыбнулся, эм, Мидас, кажется, — И если леди не поторопится и не успокоит своего боевого друга, — эльф опасливо покосился на Рридрика, — Ваша подружка уйдет в Сид.
