Наши вторые половинки

Тело её стремилось вперёд, к свободе, как можно дальше от места, где его изранили, искалечили, изуродовали. Но сознание в этот момент неожиданно для неё самой было свободно. Не было паники, не было ожидаемой путаницы в мыслях. Лишь чёткие образы, вспыхивающие в сознании. Ноздри щекотал запах сырой хвои, падали и собственной крови, а перед глазами стояла невероятно яркая картинка – она кружится в танце у костра. Она одета в красное – цвет огня и крови, её глаза пылают даже ярче искр, вырывающихся их пламени. Она смеётся и кричит, то ли от радости, то ли от охватившего её безумия. Она не видит ни одного знакомого лица и каких-либо чётких лиц вообще, никто не осмеливается подойти к ней. Но она ощущает на себе десятки взглядов, восхищённых и испуганных одновременно. Она чувствует один особенный взгляд особенных глаз. Она знает, таких глаз нет больше ни у кого на свете. Намеренно ли она начала эту безумную пляску, чтоб их к себе привлечь, или это лишь для того, чтоб выпустить всё то, что никогда не получится выразить словами? Она не знала. Кира недоумевала, почему она погружается в подобного рода видения, в то время как ей следует думать о том, как бы поскорее и подальше убраться. Это определённо не было воспоминанием или сном. На галлюцинации тоже не походило. Она не думала в этот момент о брате, не думала о матери, об отце, о друзьях, о доверенной ей тайне, она словно перенеслась на мгновение в другую реальность. Мгновение, показавшееся пугающе долгим. В этой реальности грело пламя костра, раздавались звуки бубна, восхищённые вздохи и её дикие крики. Там она плясала так, словно от этого зависит её жизнь, так же стремительно, как неслась сквозь бурелом в облике зверя. Она будто бы наблюдает со стороны, бестелесная, за тем, как сама же кружится и кричит, даже воет. Видит эти глаза. Но не может чётко их уловить. Её сущность раскололась на несколько частей. Вот она вскидывает руки к небу и прыгает сквозь огонь, чудом не перекинувшийся на её красные одежды, в глубине души надеется, что те восхитительные глаза сейчас смотрят только на неё. Вот она маленьким кусочком собственных мыслей наблюдает за самой собой и так же пытается уловить этот отчего-то такой важный для обеих сторон сознания взгляд. Вот она перескакивает лесной ручей, и чёрная шерсть мелькает меж деревьев. Вот она смотрит на две капли крови, упавшие на снег. Она сама не знает, где сейчас находится и какое из её тел и сознаний по-настоящему реально. Кроваво-красные одежды. Красное пламя костра. Кровь на волчьих лапах. Две капли крови на белоснежном снегу. Кап-кап… Кап-кап… Капли едва слышно ударяются о снежную поверхность, слетев со стального лезвия. Ведьма довольно усмехается, осторожно собирая её с клинка пальцами, стараясь не пораниться, ведь она знает – на лезвии яд. Но в безумном воображении Белатриссы Лейстрейндж удовольствие лишний раз полюбоваться на кровь грязной девчонки, сумевшей ускользнуть у неё из-под носа, несравнимо с угрозой умереть от своего же яда. - Твой папаша сослужил хорошую службу Тёмному Лорду, - прошипела она, наклоняясь ближе к своей жертве. – От этого нет противоядия, и никто на свете не сможет его изготовить, даже он сам. «Они знают». Эта мысль электрическим разрядом прошла по всем закоулком раздробленного сознания Киры, вновь собирая его в одно целое. Однако даже теперь её интересовало не то, что она повержена, не триумфально хохочущая Белатрисса и толпа пожирателей вокруг, не зияющие раны по всему телу. Она не понимала – откуда взялся снег? - Будь по-моему, я бы принесла твою прелестную головку Тёмному Лорду на завтрак… Словно в подтверждение своих слов, она схватила Киру за волосы на затылке и, потянув на себя, провела лезвием по её горлу. Две капельки поглотило тёмно-красное озеро. - Но у него на тебя другие планы. Он пожелал стереть тебя с лица земли. Уничтожить всё, что о тебе напоминает, и всех, кто тебя когда-либо знал. А тебя саму похоронить под бураном, пока яд растворяет твоё тельце, смешивая его со снегом. Раз уж ты не можешь сдохнуть быстро. -Заткнись ты… Уже… Несмотря на перерезанное горло, вышло куда громче, чем Кира ожидала. Яд чувствовался в каждой клеточке тела, ведь волчья сущность боролась с ранами, но не с ним. Киру не раз отравляли, и всегда яд ощущался, словно жидкий огонь в венах, но теперь это был смертельный холод. Кира действительно поняла, что значит промёрзнуть до костей. Даже её слабое дыхание больше не было тёплым. «Раствориться… Исчезнуть… Словно и не было меня никогда. Ага, щас…» Словно в замедленной съёмке она увидела, как Белатрисса замахивается для нового удара, и, собрав все силы, перехватила её руку у самого своего лица. Пожиратели Смерти уже взмахивали палочками, но обезумевшая ведьма заорала: - НЕ СМЕТЬ! ОНА МОЯ! ПРОЧЬ!!! Удивительно, но они подчинились, и последним, что они видели перед тем, как трансгрессировать, было то, как их соратница вгоняет кинжал в плечо Киры. Но уже не успели увидеть, как этот кинжал Кира в мгновение ока выдернула из раны и вогнала противнице точно в правый глаз. Теперь у неё не было сил даже скинуть с себя мёртвое тёло. «Может, я твоему Лорду просто нравлюсь…» - думала она, проваливаясь во тьму. А магический снег засыпал два мёртвых тела, превращая их в сугроб.