Колыбель твоей депрессии

— Что-то я совсем опьянела, — дурашливым голосом пожаловалась я, практически вываливаясь в прохладный ночной воздух. Вру. Выпила-то всего ничего, при этом умело делая вид, что методично накидываюсь. Опыт не пропьёшь, как бы абсурдно это ни звучало в данной ситуации.       Девушка, до того стоявшая на балконе в одиночестве, обернулась, и, окинув меня внимательным взглядом, покачала головой. — Похоже на то. — А ты почему здесь одна? Совсем замерзнуть хочешь? — возмутилась я, делая неловкий шаг в сторону подруги. — Осторожнее, — подхватывая меня под руки, воскликнула она. — Может в дом, а? — нарочито пьяным голоском пою я. Нет, я конечно ничуть не против морозного воздуха улицы. Но, боясь, что приток воздуха может сыграть со мной злую шутку, а именно разогнать тонкую пленку дурмана, застилающего сознание, спешу укрыться в тепле комнаты. — Ох, горе ты моё, — притворно вздыхает девушка. — Пойдём.       Цепляясь друг за друга, мы преодолели расстояние до комнаты, неожиданно увеличившееся почти вдвое. Острый краешек скрываемого под рубашкой предмета пару раз царапнул кожу на животе, и я отчаянно понадеялась, что он не успел помяться.       Мы стояли посреди небольшой комнаты, оказавшейся на удивление пустой. На праздновании дня рождения нашей общей подруги собралось немало народа для небольшой двушки, и было странным наблюдать столько пустого пространства. Все убранство комнаты составляли кровать, небрежно заправленная черно-белым пледом, высокий платяной шкаф и пара тумбочек из светлого дерева. Аляповатые розовые обои вызывали у меня устойчивое отвращение к вкусу хозяев помещения, но снимая квартиру на сутки, на такие мелочи, как правило, не смотрят. Прижимаясь к девушке под предлогом своей недееспособности, я наслаждалась моментом. Моментом, когда её заботливые руки придерживали меня за плечи, а длинные волосы щекотали лицо и шею. Моментом её заботы. Её близостью.       Никогда не выдающая своих чувств ни взглядом, ни жестом, сейчас я глупо улыбалась, не боясь того, что она может это заметить. Мало ли чему может улыбаться пьяный человек? Кивнув в сторону кровати, я намекнула, что хочу прилечь.       Практически дотащив меня до столь желанного предмета мебели, она стала аккуратно опускать мое расслабленное тело на кровать. Вот холодные пальцы задели плечи, проскользили вниз, до локтя, по предплечью и наконец коснулись моих ладоней, осторожно укладывая меня на мягкую поверхность. Я блаженно вздохнула от прикосновений, даже не пытаясь скрыть захлестнувшие эмоции. Моя рука цепко схватила собирающиеся было улизнуть пальцы. Помедлив, девушка села рядом, уже не пытаясь высвободить ладонь. Понимающе улыбнувшись, она взглянула на меня сверху вниз, чуть наклонив голову, из-за чего пара прядей змейками проскользили по её плечу вниз, выбиваясь из общей массы.       Её глаза обладают особенностью, приводящей меня в восторг: иногда они приобретают теплый солнечно-медовый оттенок. Это случалось редко и на такое короткое время, что я едва сдерживалась, чтобы не смотреть в её глаза не отрываясь, дабы не пропустить это зрелище. Сейчас я смотрела в её, словно согретые весенними лучами, глаза, не в силах оторвать взгляд, молчаливо захлебываясь от атакующих чувств.       Всё так же, не расцепляя наших пальцев, я приподнялась, садясь рядом. Через секунду с приглушенным вздохом опускаю голову на её плечо. В наших отношениях нет места таким нежностям: по большей части моё решение. Прогулки, музыка, разговоры про общие интересы и увлечения — ничего, что могло бы передвинуть грань дружбы. Даже какие-либо тактильные контакты для нас — редкость. Удивляется ли она или списывает все не алкоголь? Выяснять никакого желания. Я просто утыкаюсь в локоны струящихся по плечам волос, вдыхаю тонкий запах её тела, смешивающийся с запахами шампуня, духов, вина и сигарет; больше половины из них принадлежат вечеринке, а не ей самой. Где-то в глубине этот факт оставлял у меня в душе тень раздражения от того что я не могу вдыхать её, лишь её запах, довольствуясь лишь смесью.       Никогда, как бы я ни хотела, я не расскажу ей о том, что чувствую, о чем хочется кричать, вместо того, чтобы стараться ничем себя не выдать. Не хочу рушить возможность быть рядом с ней своими откровениями. Я знаю её уже достаточно времени, чтобы понять: она не готова, она не поймет. Это слишком глубоко вбито обществом и родителями. Стереотип об иррациональности и даже греховности однополой любви чересчур плотно засел в людском сознании. И я не смогу ничего с этим поделать.       Только в идиллических рассказиках для дур, любящих ваниль и хэппи энды, всё закачивается единением сердец, душ, тел, любовью до гробовой доски. Реальность же сурова. Никому не нужны эти неправильные, противоестественные чувства. Никому не нужна любовь, презираемая обществом, неприемлемая, невозможная. Эти муки лишь для одного. Мой персональный ад. Делить его по одной лишь моей прихоти — да кто я такая, чтобы иметь такое право? Довольствоваться тем, что мне доступно, молчаливыми чувствами — в этом есть своя прелесть. Поддаваться мечтам, чтобы через мгновение выдернуть их, вернув место реальности, в которой я подчас могу убедить даже себя в том, что мне безразлично. Я вижу счастье и в этом. К тому же, терпеть осталось недолго. Совсем скоро я уеду. Мы больше не увидимся, и это, конечно же, к лучшему.       Чуть отстранившись, вытаскиваю из-под рубашки листок. Почти не помялся. Протягиваю. Смотрит задумчиво, внимательно.       На рисунке мы вместе. Я, как всегда, растрепанная, и какая-то неуместная. Её мягкие черты словно излучают свет, даже на рисунке, а глаза будто вобрали в себя цвет солнца. Мы сидим рядом и смотрим на тонкий трепетный огонек зажигалки. Порой смотреть в одну точку — более интимно, чем взгляд глаза в глаза. Это был именно тот случай.       Оторвавшись от разглядывания рисунка, она взглянула на меня. — Красиво. — Это тебе, — невпопад произнесла я чуть хриплым голосом. — Спасибо, — она светло улыбнулась, и, не зная, куда деть глаза, снова пробежалась взглядом по рисунку. — Не за что, — к горлу моментально подступил ком, душа и не давая сказать больше ни слова. Я поспешно отвернулась, не давая увидеть мое состояние.       Пока не стало слишком поздно, я встала с кровати и тихо вышла из комнаты, в прокуренный, наполненный голосами воздух типичной вписки, оставив девушку одну.       Всё же, сегодня я напьюсь.