Колыбель твоей депрессии

      Я давно разучился спать ночью. Видеть сны.       Помню, когда-то давно, в детстве, мне часто снилось, как я гуляю по заброшенному городу. Нога человека не ступала туда много лет, город подвергся разительным изменениям. Природа взяла свое: деревья росли прямо в покинутых высотках, из потрескавшегося асфальта пробивалась буйная зелень, солнечные лучи лениво пробивались сквозь резную листву. Я ходил по городу с Бимом, моим верным псом, моим другом. Мы были совершенно одни. Однажды мы залезли на пятый этаж полуразрушенной школы и, сидя на крыше, смотрели вдаль. Время от времени я летал во сне, всё в том же городе. Многие летают во сне, не правда ли?       Реальность же «радовала» всеми оттенками серого. Пасмурное небо, пыльные монолиты домов, пеплом опускающиеся хлопья снега. Таков мир моими глазами. Прогрессивный мир, в котором нас ждет лучшее будущее с ипотеками, пятничными пьянками и сексом в подворотнях.       Чересчур пессимистичные мысли, скажете вы. Я не стану с вами спорить. Но, буквально пять минут назад, когда я поднимался по истертым ступеням типовой высотки, я видел вполне обычную картину: в темном углу заплеванного подъезда, гоповатого вида парниша пялил среднестатистическую блондинку, размалеванную настолько, что это бросалось в глаза даже в полутьме подъезда за пару секунд, на которые я метнул свой взгляд в их сторону. Её рот, с размазанной помадой был открыт и скорчен в отвратной гримасе не то боли, не то удовольствия. Но, судя по тому, что вырываться та не торопилась, она была вполне довольна. Возможно, даже счастлива. Своим, блядским счастьем.       Я тоже когда-то был счастлив. Теперь я понимаю, что моё счастье было немногим лучше счастья той подъездной шлюхи.       Я отложу листок на секунду, чтобы закурить, не возражаете? Конечно, не возражаете: вам, таким правильным, ведущим здоровую жизнь и жующим овощи на завтрак, обед и ужин, не травиться моим никотином, читая строки моего письма. Поэтому, я закурю, не взирая на то, как вы оцените мои действия.       Я поднялся, расстегнул пуговицы своего пальто и вынул из внутреннего кармана пачку крепких сигарет. Сел обратно, на шершавую ступеньку, и, чиркнув кремнем зажигалки, поджег белое тельце сигареты. Затянулся. Взгляд невольно упал на пятна крови, черными метками впитавшиеся в бетон ступенек, расположенных чуть ниже, чем та, на которой сидел я.       Вы когда-нибудь обращали внимание на общие балконы обычных домов, каких сотни и тысячи в ваших городах? Нет? А зря. Иногда там творятся занятные вещи. Не беря в расчет случай, невольным свидетелем которого я стал сегодня, на таких балконах можно увидеть и стайку пьяных подростков, и то, как за каких-то пару минут разбились чьи-то надежды. Стоит только приглядеться. А ещё там можно увидеть будущего суицидника, который курит, записывая что-то в свою тетрадь корявым почерком.       О, нет, не нужно мне говорить, что я слабак и полнейшее дерьмо. Спасибо, знаю, и, что самое интересное, не могу с вами не согласиться.       Снег пошел сильнее, и я запахнул пальто плотнее. Не чувствовать холода я буду после смерти, а сейчас потребности организма берут своё.       Снег падает большими пушистыми хлопьями. Прям как в тот день. День моего рождения. Помню его как сейчас: мое двадцатилетие. Что нужно, чтобы устроить незабываемый день рождения? Правильно: квартира, толпа друзей и море бухла. А ещё, как неплохой бонус, любимый человек.       Вы верите в любовь? В то чувство, в которое ты можешь вляпаться, как в подтаявшую на солнце жвачку в самый неподходящий момент? В то, что тебе никто другой не будет нужен так, как этот человек? Что он станет для тебя всем и даже больше, чем всем? А в то, что такие чувства могут оказаться взаимными, верите? В то, что вы будете тонуть друг у друга в глазах, и строить далеко идущие планы? Наша любовь была именно такой.       А в дружбу? Говорят, что дружба намного искреннее любви. И долговечнее. Чище. У меня было два друга: один – друг детства, с которым мы были едва ли не братьями на протяжении пятнадцати лет, другой – мой пес – Бим. Настоящим другом оказался лишь один, и тот давно мертв и зарыт на заднем дворе.       Всё случилось в день моего двадцатилетия. В начале - сюрприз, подготовленный моим лучшим другом и моей девушкой. Ну, знаете, как в американских фильмах, когда все неожиданно выпрыгивают, сияя дурацкими улыбками, и орут: «Поздравляю!» так, что закладывает уши и звенит в голове. Потом подарки, тосты и понеслось: танцы, песни, поздравления – всё перемешалось в заполненной дымом и музыкой квартире на пятнадцатом этаже типовой высотки.       Через час беспрерывного веселья, я почувствовал себя напрочь истощенным. Оставив гостей счастливо напиваться, я решил выйти на общий балкон – подышать свежим воздухом. Узкий коридор, обшарпанная дверь из ДВП – и вот я окунаюсь в прохладный ноябрьский вечер. Неизменная сигарета завершает картину облокотившегося на перила меня, изрядно пьяного и не чувствующего холода, забирающегося под рубашку. Помнится, эту рубашку пару месяцев назад выбрали мы вместе. Я и моя любимая девушка. Сегодня я хотел выглядеть как нельзя лучше, поэтому напялил что-то ещё не совсем затасканное.       Когда от сигареты оставался тлеющий окурок, я услышал голоса, доносящиеся с верхних этажей. Один из них – голос моей девушки, уж его-то я точно узнаю. Неторопливо я стал подниматься наверх. Вот мне уже открылась площадка балкона. Из-за перил сложно было разобрать, кто именно стоял на бетонной площадке. К тому же виски, кажется, брало своё и у меня жутко двоилось в глазах. Ступенька за ступенькой мне открывалась картина, которую я не сразу осознал: моя любимая девушка беззастенчиво прижималась к моему лучшему другу, он запустил руки к ней под футболку. Они целовались.       Последние три-пять ступенек я преодолел одним прыжком. Оторвав друга…бывшего лучшего друга, я вмазал ему по челюсти, в силу опьянения попав лишь вскользь. Он машинально прижал руку к пострадавшему месту. Чтобы соорентироваться, ему понадобилась пара секунд. Я ничего не успел сделать. Его удар был точнее моего. Я, перевалившись через перила, полетел вниз. Полет длился не больше секунды. После я уже не в состоянии был видеть то, что происходит. Основная часть удара пришлась на голову, окрасив мой мир темнотой на долгое время.       Теперь я сижу на том же месте спустя четыре месяца и смотрю на пятна своей крови, въевшиеся в ступеньки. Месяц назад я выписался из больницы. Её стены настолько опостылели мне, что бежал я вприпрыжку, несмотря на далеко не лучшее самочувствие. Не самое приятное занятие – лежать одному в четырех стенах, отвратно питаясь и не видя ни одного знакомого лица. Родители, погрязшие в своих пьяных разборках, не торопились меня навещать. Вернее, не так – они и не знали, что их сын находился на грани в течение энного количества времени.       Свою, теперь уже бывшую девушку я так и не видел. Мой телефон всё ещё хранит её последнее сообщение: «Я встречалась с тобой, чтобы быть поближе к нему. Прости». Как и следовало ожидать, в больницу ко мне не пришли ни она, ни он.       С работы меня уволили сразу же после того, как узнали, что моя травма была получена в ходе пьяной драки.       Вы верите в любовь? Я верю. Просто мне как-то не свезло. Наверное, звезда, под которой мне суждено было родиться, оказалась не самой счастливой. Интересно, я смотрел на неё хоть раз, из тех тысяч, когда задирал голову вверх, любуясь ночным небом? Я увижу её сейчас?       Я поднял голову вверх. Что-то внутри неё отозвалось болью. Уже привычной. Пальцы свело холодом. За то время, что я пишу, они успели затечь. Вытаскиваю пачку. Очередная сигарета.       Я перечитал, всё, что успел написать. Надеюсь, кто-нибудь разберет этот, почти нечитаемый почерк. Тут уж я ничего не в силах исправить.       Сидя на холодном бетоне печально знакомой мне лестницы, я жду свой последний рассвет.       Главное – дождаться его, не отрубившись. Сейчас это вполне возможно, судя по усиливающимся симптомам.       Вчера врачи поставили мне окончательный диагноз: раковая опухоль головного мозга первой стадии развития.       Не знаю, зачем мне нужно было столько обследоваться, чтобы в итоге отказаться от лечения. Не то, чтобы я не верю в медицину. Я не верю в себя. Как пел когда-то Виктор Цой: «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?». И я согласен с ним. Этим всё сказано.       Сигарета вновь медленно сходит на нет, моя история дописана. Смазанным движением отбрасываю бычок в сторону, застегиваю пальто.       Рассвет.