Я тебя не брошу

Александра ехала в метро. Ей все еще непривычно слышать после: "Асцярожна! Дзверы зачыняюцца" иностранный язык. "Ничего", - весело подумала она. - "Скоро все закончится". За несколько месяцев ее город изменился: построены аквапарк, гостиницы, арены. Наконец-то достроили молодежный театр. И это хорошо. Но в душе Минска кроме радости и восхищения было еще кое-что... Кое-что тревожное... "Прыпынак", - грубый бас отвлек Александру от мыслей. Минск вышла из метро. Он ее уже ждал. - Зачем звала? - вместо приветствия спросил Беларусь. - Сегодня же закрытие, - напомнила Александра. - Вот, твои столицы и решили отпразднывать. - Столицы? - переспросил Николай. - Бел, ну ты что? Забыл? - укоризненно посмотрела на него Минск. - У тебя же три столицы: Я, Бобруйск и Плещаницы. - А-а, - протянул Беларусь. - Ты про них... - Ладно, пошли, - Александра схватила Николая за руку. - Они нас уже ждут! Николай молча пошел за Минском. А что сказать этой егозе? Ей же невозможно отказать! Она всегда настаивает на своем. Что поделать, ребенок. - Вот они! Я их вижу! - Захлопала в ладоши Павлина и бросилась на шею Николая. - Беларусь! Я по тебе соскучилась! Ты почему ко мне не приезжаешь?! - Прости, - парень потрепал Плещаницы по голове. - У меня много дел. Обещаю, этим летом я к тебе точно приеду. - Ура! - Обрадовалась Павлина. - Представляешь, моя Коровка поросенка родила! - Такого не может быть! - Ну ты что, забыл? - наклонила голову девочка. - У меня же свинка по имени Коровка есть! - Так она ж еще маленькая, - удивился Беларусь. - Ну ты же ко мне давно не приезжал, вот она и выросла, - засмеялась Павлина, но потом спохватилась. - Ой, нас же Бобруйск уже ждет! Пошлите скорей! Темы для разговора сменялись одна за другой. От олимпиады до хоккея. От истории до новых слухов. Компании было весело. Вот только у Николая было странное чувство на счет своей настоящей столицы. Он слишком хорошо ее знает. Он знает ее характер, ее движения, ее мысли... Ее чувства... Сейчас Александра смеялась над очередной нелепой фразы маленькой Плещаницы. Но эта улыбка была не настоящая - фальшивая. "Зачем?" - спрашивал сам себя Беларусь, - "Почему она скрывает свои чувства? И какие? Что ее беспокоит? Чего она боится?" - Ну, ладно, - сказал Бобруйск, вставая со стола. - Павлине пора спать. Да и мне пора домой. - Да, уже поздно, - согласилась Минск и уже собралась уйти, но ее окликнул Николай: - Подожди. Давай я тебе провожу, - это было больше похоже на утверждение, чем на предложение. Александра молча кивнула. Такси проезжало по ночному городу. Яркие названия магазинов, гостиниц и кафе ослепляли глаза. "Это, конечно, хорошо, что появилось много белорусских названий, - думал парень. - Но разве их не слишком много?" Беларусь посмотрел на Александру и удивился. Никогда он не видел ее такой серьезной...Такой несчастной... - Мин... - Ой, мы уже приехали! - удивилась девушка и вышла из машины. Николай, заплатив водителю, пошел за ней. Минск, заметив его, ускорила шаг, но Беларусь схватил ее за руку. - Говори, что случилось? - холодно сказал он. Девушка повернулась к нему лицом. По ее щекам катились соленые дорожки. Беларусь не мог поверить, что перед ним Минск. Как? Как вечно веселая, непоседливая и этим раздражающая его Александра может плакать?! Как? А главное - почему? - Бел, - всхлипнув, сказала Минск. - Ты же знаешь, что случилось с Сочи после олимпиады? Ты же понимаешь, как она страдает? А все почему? А все потому, что она была просто одной большой площадкой! Я тоже всего лишь один большой лед! Чемпионат закончится и я тут же останусь одна?! Неужели буду никому не нужна? Стану одной большой пустыней без людей, без друзей... Без тебя... - Заткнись! - прервал ее рев Николай. - Ты хоть понимаешь, что за чушь ты не несешь? А кому ты до этого была нужна?! Я уверен, что только из-за хоккея о тебе услышали многие. Да и кому ты нужна? Что в тебе есть?! А? Что? Библиотека? Ты думаешь, что стопка книг в многоугольной ерунде - это то, чем можно гордится? Да и когда ты была хоть кому-то нужна?! Не знаешь? А я отвечу: ты нужна МНЕ и нужна была ВСЕГДА! Минск больше не плакала и с удивленно смотрела на Беларусь. Он никогда не называл Национальную библиотеку "стопкой книг в многоугольной ерунде". Он никогда не кричал на нее. Ругал, повышал голос, но не кричал. Он никогда не говорил, что она нужна ему... - Бел... Александра не успела договорить. Николай крепко обнял ее. На уголках глаз снова появилась слезы. Но не от безысходности, а от понимания. Понимания, что в трудную минуту ей будет на кого положится. Понимания, что она никогда не останется одна. - Какой же ты все-таки ребенок, - ласково сказал Беларусь.