***
Наруто приоткрыл глаза. Было тепло и уютно, а еще довольно светло. Парень нахмурился, нехотя выпутался из теплого кокона и приподнялся на локтях. Комната была совершенно не знакомой. Рядом с широкой кроватью, на которой он лежал, стояла невысокая тумбочка, на которой лежал его телефон. Напротив тумбочки поставили небольшой ночной столик с кучей ящичков. На столе стоял ночник, и лежали какие-то бумаги. Чуть левее от стола, практически под самым потолком, висел телевизор. Дальше было окно. Только сейчас Наруто понял, что на улице темно, и в комнате включен свет. Рядом с ним сидел Учиха и что-то набирал на ноутбуке. — Где? — пробормотал Наруто, приподнимаясь. Саске тут же обернулся. — Выспался? — Ммм, — Узумаки опустился на кровать. — Не знаю, — он прикрыл глаза. — Где я? — В гостинице. Я снимаю здесь комнату. — Я заснул, — вспомнил Наруто и резко сел. — Да. — Который час? — Половина десятого. — Ого! — Тебе звонила «Бабуля». — Саске поставил ноутбук на ночной столик. — Сказала, чтоб ты выпил лекарство. — С какой это стати ты отвечаешь на мои звонки? — Это был пятый вызов, мне надоело слушать это жужжание. К тому же звонил один и тот же человек. Она ведь за тебя волновалась. Представляешь, как у нее сердце кровью обливалось, когда ты не отвечал. Наруто закусил губу. В целом, Учиха был прав. Если рассматривать этот вопрос с его точки зрения… Нет, он был прав с любой точки зрения. Узумаки это понимал. Цунаде не была в восторге от того, что он ушел, и конечно же она за него переживала. Кому, как не ей знать, как действует это дурацкое лекарство, и что Наруто не стоит оставаться одному. А что она подумала, когда он перестал отвечать на звонки… Об этом лучше не знать. — Это ты меня переодел? — Узумаки только заметил, что на нем вместо его темно-синих джинсов и оранжевой футболки какой-то удобный спальный костюм. — Ну да, — хмыкнул Учиха. — Не думаю, что спать в джинсах удобно. «Что-то после похищения он таких вопросов не задавал. Наверное, очень плохо было. Зато сейчас у него такое милое озадаченное личико. Интересно, о чем он думает?» — Ааа…хмм… «Ничего такого не помню», — мысленно простонал Наруто. — Ммм, Саске, — вслух продолжил он, — когда я спал, ты… — Узумаки замялся, подбирая нужные слова. — Я имею в виду, ты не… — Я — что? «Понятно», — усмехнулся Учиха. — Нет, ничего. Ничего важного. «Конечно, он ничего не сделал. Я должен быть ему благодарен за то, что позаботился обо мне, вместо того, чтобы в чем-то обвинять… Но… это же Учиха…зная его…» — Я только просунул в тебя пару пальцев, вот и все, — буднично поделился Саске. «Всего лишь… ЧТО??? Какого черта? Во что превратилась моя жизнь? Вот Учиха. С одной стороны, ему надо сказать: „Спасибо“, с другой — хорошенько врезать. Зачем он с меня вообще трусы снял? — Наруто положил голову набок, прерывая зрительный контакт. — Пару пальцев, значит?! Блин, и почему меня возбуждают его слова? Почему он так близко?». Саске склонился над Узумаки, нежно очертил указательным пальцем контур загорелого лица, обхватил ладонью чужой подбородок, заставляя блондина посмотреть себе в глаза, и жадно поцеловал. — Тебе надо выпить лекарство, — оторвавшись от желанных губ, сказал он. — Нет, — уверенно отозвался Наруто, пытаясь скинуть с себя Учиху. — Только не это, — Узумаки нахмурился, что-то прикинул в уме, и вздохнул. — У тебя не найдется стакан кипятка? — Передумал? — усмехнулся Саске, слез с кровати, и подошел к шкафу, стоящему в той части комнаты, которую Наруто поленился рассмотреть. — Если бабуля узнает, что я пропустил прием лекарства, мне хана… А она узнает. Вот только посмотрит, и узнает… Нет, она даже сейчас знает… Это, как его там? — Узумаки на мгновение задумался. — Материнский инстинкт, о. За широким шкафом спрятался маленький столик, на котором стояла телефонная трубка, предназначенная для связи с персоналом гостиницы. Не прошло и нескольких минут, как в комнату вежливо постучали. Еще бы, стакан кипятка — самая элементарная прихоть клиента. — Вот она, моя оперативная смерть, — тяжело вздохнул Наруто, принимая из рук Учихи стакан с желтоватой жидкостью, нисколько не удивляясь тому, что Саске знает, где его лекарство. — Хочешь, я помогу тебе это выпить? — спустя десять минут предложил Учиха, понимая, что Узумаки самостоятельно не в состоянии справиться с поставленной задачей. — Нет, — как-то слишком быстро запротестовал Наруто, и сделал два больших глотка. «Горячо, блин!!!» — Осторожнее, — прошептал Саске, обнимая Узумаки со спины, и прижимая его к себе. — Не обожгись. «Если я обожгусь только из-за тебя, — Наруто допил лекарство и отставил пустой стакан на тумбочку. Как раз в этот момент его телефон завибрировал. — Материнский инстинкт», — Узумаки потянулся за телефоном, Учиха крепче прижал блондина к себе. — Да? — Наруто решил не обращать внимания на Саске. — Рада тебя слышать, — Цунаде облегченно вздохнула. — Я себе места не находила, пока ты не отвечал. Хорошо хоть твой друг меня успокоил. Кстати, кто это? — Сволочь, — фыркнул Наруто и закусил губу. Саске нежно поцеловал его висок, скулу, щеку, уголок губ и увлеченно принялся оставлять засосы на стройной шее. — Как все серьезно, — рассмеялась Цунаде, даже не догадываясь, насколько она права. — Ты домой придешь? — Не знаю, — Узумаки попытался отодвинуть от себя Учиху. — Подожди, — шикнул он на брюнета, но тот лишь усмехнулся и чмокнул недовольно надутые губы. — Что значит «не знаю»? Наруто промолчал. Саске расстегнул его рубашку и принялся ласкать прохладными руками горячий торс парня. — Лекарство выпил? — не дождавшись ответа, Цунаде задала следующий вопрос. — Да, — выдохнул Наруто, чувствуя, как шаловливые руки Учихи скользнули под резинку штанов, и начали развлекаться его с эрекцией. — Твой друг рядом? — Угумммммм, — Узумаки старался не стонать. Саске просунул в него два пальца и начал ласкать его внутри. — Молодец, — прошептал Учиха, лаская стояк блондина. — Дай-ка я с ним поговорю. Голос Цунаде бил по ушам. Наруто, протянул Саске телефон, не внятно пробормотав: «Х, тебя». Учиха удивленно изогнул бровь, просунул в Узумаки еще один палец, страстно поцеловал раскрытые в немом стоне пересохшие губы, и нехотя отпустил возбужденный член. Стянув с Наруто штаны, он взял из его рук телефон, и приглушенно произнес: — Слушаю. Ждать, когда Саске освободится, было невыносимо. Наруто немного приподнялся и повернулся, тихо застонал, привыкая к ощущениям внутри. Выдохнув, он начал целовать Учиху, оставляя на мраморной коже засосы и попутно избавляя его от одежды. Единственно, что Саске уловил из слов Цунаде, было: «Позаботься о нем». — Непременно, — выдохнул Учиха и бросил телефон на пол. Наруто стягивал с него трусы. Саске схватил Узумаки за волосы и несильно потянул на себя, заставляя подняться выше. Наруто окинул Учиху мутным взглядом, немного подался вперед, застонал, когда Саске вытащил из него пальцы, и впился в бледные губы жадным поцелуем. Учиха уложил блондина набок, взял в руки его член, и резко вошел. Наруто вскрикнул, сжал в руках простынь и начал двигаться навстречу партнеру. Саске негромко стонал, самозабвенно вколачиваясь в Узумаки. В такт своим движениям, он ласкал набухший член Наруто. — Мха-а! — Узумаки изогнулся в судороге оргазма и излился себе на грудь. Саске положил руку на живот блондина, и, сделав несколько сильных толчков, с тихим рыком кончил. Он лег рядом с Узумаки, прижав его голову себе к груди. «Я хочу еще, — лениво подумал Наруто, его глаза слипались, лекарство начинало действовать. — Возьми меня, Саске». — Наруто, — позвал Учиха, понимая, что блондин засыпает. — Нам надо искупаться, — ответа не последовало. Саске привстал, и заглянул в умиротворенное лицо Узумаки. — И что с тобой делать? Учиха слез с кровати, взял блондина на руки и понес в душ. Осторожно прислонив Наруто к стене, Саске открыл воду. Сверху полилась холодная вода. Учиха повернул другой кран, и вода потеплела. Узумаки так и не проснулся. Вода стекала с его волос на шею, и небольшими струйками сбегала по груди. Учиха сглотнул и облизнулся. «Черт, — Саске покосился на свою эрекцию. — Это выше моих сил». Он подошел к Наруто и широко раздвинул его ноги. Немного удивившись тому, что Узумаки тоже возбужден, Учиха устроился у него между ног, уперся эрекцией в его дырочку и взял в руки его член. — М… — Наруто приоткрыл затуманенные страстью глаза. — Саске… — он облизнул пересохшие губы, и протянул к Учихе руки. — Хочу… тебя… Всего два слова окончательно снесли Саске крышу. Он надавил Узумаки на бедра, вошел в него по самое основание и стал быстро и ритмично двигаться. Шум воды приглушал стоны, теплые капли, падающие с потолка словно дождь, смывали пот. Саске резко поддался вперед, крепко сжал в ладонях ягодицы Узумаки и кончил с очередным толчком. Наруто кончил вслед за ним.***
Утро наступило как-то незаметно. Безмерно любопытные солнечные лучи, невзирая на воздушные гардины, проникли в комнату и с вечной радостью первооткрывателей принялись хаотично блуждать по комнате. Натыкаясь на стекло, они охотно от него отражались, оставляя веселые следы на стенах. Наруто приоткрыл глаза. Все было настолько же хорошо, насколько было плохо. Просыпаться совершенно не хотелось. Тело окутывала приятная нега и жуткая слабость. Прикрыв глаза, Узумаки стал вспоминать вчерашний вечер. Это оказалось очень даже нелегко. Он помнил, как проснулся в этой же комнате, как выпил лекарство, как говорил с Цунаде и как Учиха этому мешал, помнил, как Саске его раздевал, но совершенно не помнил, как снова оказался одетым. От воспоминаний его отвлек поцелуй. Облизнув губы, он лениво открыл глаза и посмотрел на Учиху. — Только не говори, что уже обед, — пробормотал Наруто. — Еще нет, — усмехнулся Саске. — Половина одиннадцатого. — Не лучше, — тяжело вздохнул Узумаки. — Держи, — Учиха протянул ему стакан с противной желтоватой жидкостью. — Вместо того, чтобы угостить меня дорогим вином, спаиваешь всякой дрянью, — фыркнул Наруто, но все же заставил себя сесть, и удержать в руках стакан. Саске тихо рассмеялся, взъерошил и не без того спутанные золотые волосы. — Есть будешь? — спросил он, когда Узумаки влил в себя остатки лекарства. — Да. Наруто потянулся и сладко зевнул. Он прекрасно понимал, что если сейчас не встанет и не примет душ, то проспит весь день, спасибо Цунаде, Учихе и их безграничной заботе. Кстати, хотелось бы знать, что бабуля ему вчера наговорила. Она ведь могла… господи, что она могла наговорить! Узумаки, проигнорировав слабые протесты своего тела, отправился в душ. Он всегда считал, что слишком много думать вредно. Контрастный душ разогнал непрошенную сонливость, и Наруто только сейчас осознал КАК он голоден. Внеплановый завтрак организовали очень быстро. К сожалению, рамена в меню не было, но Узумаки было все равно, что есть. Так что он без зазрения совести променял любимое блюдо на пиццу и жареную картошку. Аппетиту Наруто позавидовал даже щуплый работник гостиницы, который не успел уйти, а тарелки уже опустели. Правда, Узумаки не стал требовать добавки, что немного удивило работника. С такими аппетитами люди обычно съедали все, что только можно. Но Наруто ограничился предложенной порцией. То ли забыл, что за все платит Учиха, то ли действительно наелся. По закону Архимеда после сытного обеда полагается поспать. Узумаки в который раз подивился, насколько жизненна любимая фраза старика Джирайи и заразительно зевнув, повалился на кровать. — Ты так всю жизнь проспишь, — хмыкнул Саске, садясь рядом с Наруто. — Нахрена тогда ты меня всякой гадостью с утра пораньше напоил? — Предписания гениальных врачей следует выполнять. Ты так не думаешь? — Хм… — Наруто нахмурился, затем широко улыбнулся, вспомнив все предписания, сделанные Цунаде, и покачал головой. — Нет, не думаю, — он покосился на Учиху, и только сейчас заметил, что тот одет в черный деловой костюм. — Ты уходишь? — Да, — Саске взглянул на часы. — Через полчаса. Но ты можешь остаться здесь сколько пожелаешь. — Нет, я тоже ухожу, — зевнул Узумаки и закутался в одеяло. — Я еще не нашел медведя. — Угу, — скептически хмыкнул Учиха. — Держи. Рядом с Наруто легла большая коробка. Она была завернута в ярко-оранжевую бумагу, и перевязана несколькими лентами. Коробка была настолько большой и яркой, что казалось странным, что Узумаки ее не заметил. Сонливость уступила место любопытству, Наруто удивился и сел. — Что это? — он переводил подозрительный взгляд с Учихи на коробку. Саске неопределенно пожал плечами. Здравый смысл подсказывал Узумаки, что принимать, нет, даже смотреть, любые подарки от Учихи не стоит. Более того, не стоит задерживаться с ним в одной комнате, и так фактически провел с ним целый день. Рассудок требовал немедленно вернуться домой, все-таки поговорить с Нагато и расставить все точки над «і», а не нежиться в теплой кровати не менее горячего Учихи. Проигнорировав глас разума, Наруто решил удовлетворить свое любопытство. Что может подарить ему Учиха? «Я всегда могу отказаться», — решил Узумаки и разорвал обертку. — Вау, — выдохнул он, открыв коробку. В коробке была большая плюшевая игрушка. Это был рыжий лисенок с большими алыми глазами, в которых виднелись вертикальные зрачки. Прелесть игрушки была в том, что этот лис был точной увеличенной копией виртуального лисенка, так сказать личного логотипа Локка. У плюшевого лиса было девять стоящих дыбом хвостов. «Это всего лишь игрушка. Я уже давно не ребенок, так что игрушки мне не нужны. — убеждал себя Наруто. — Но! Это… это же Кьюби! Как я могу от него отказаться?!» — Спасибо! — Узумаки обнял Саске и наградил его ласковым поцелуем, а на задворках сознания крутилась одна единственная мысль: «Это же Учиха, он никогда не сделает подарок просто так».***
Вернувшись в Токио, Шисуи неожиданно обнаружил, что ему впервые за последнее время не надо ничего делать. Впервые за последнее время, его могли найти в любую минуту. Шисуи не был уверен, что если кузены его обнаружат, его план сработает, поэтому, нужно было соблюдать максимальную осторожность. Еще было бы просто замечательно приблизиться к родственникам так, чтобы те об этом не заподозрили. Исполнить это оказалось довольно просто. Шисуи отправился в автосалон, взял напрокат самую простую машину, оделся в неброский спортивный костюм, нашел кепку с большим козырьком, скрывающим его глаза, раздобыл откуда-то шашку такси и стал колесить по городу, собирать последние сплетни, попутно наблюдая за драгоценной семьей. Это было довольно результативно. Мадара как всегда предпочитал пешие прогулки. Он часто гулял по центральному парку, звонил, скорее всего, в свой офис и отдавал какие-то краткие поручения. Иногда он, сам того не подозревая пользовался услугами Шисуи. Обито, казалось, совсем не повзрослел. Он по-прежнему поглощал в огромных количествах любимое клубничное мороженое, гулял в тех местах, где нельзя было встретить Мадару, и общался с молодыми людьми, которых Шисуи раньше не знал. Тоби редко появлялся на улице. Вернее, Шисуи практически не удавалось подгадать время, когда кузен решит прогуляться. Вообще следить за кузенами, которые жили здесь, в столице, казалось практически невозможным. Во-первых, они не гуляли, во-вторых, совершенно не нуждались в услугах такси. К Итачи Шисуи даже не пытался приблизиться, а Саске вообще не было видно в городе. Тем не менее, Шисуи продолжал терпеливо ждать, когда же подвернется случай увидеть что-нибудь стоящее его внимания.***
Связавшись с друзьями, Наруто к своему огорчению узнал, что они задержатся дома. Шикамару посетовал ему на то, что его мать постоянно заставляет его работать по дому, и совершенно не дает спать, а отец каждый вечер читает морали о его дальнейшей жизни и планах на будущее. Согласиться с его словами и свалить — чистой воды самоубийство, поэтому Шикамару стойко отстаивал свое право распоряжаться своей жизнью, как он того пожелает, и по возможности оттягивать становление главой Семьи. Примерно тем же занимался Киба. Человек, который убеждал Узумаки, что поедет домой всего лишь на выходные неожиданно изъявил желание задержаться здесь на недельку, и все-таки посетить предстоящую встречу одноклассников. Гаара тоже не спешил возвращаться в Токио. Акамару пришелся ему по душе, да и особняк Кибы произвел немалое впечатление. Кроме того, в Канадзаве у него не было никаких дел, это значило, что можно отдыхать чистой совестью. Ленью и бездельем его, судя по всему, заразил Шикамару. Оставаться в Канадзаве Наруто не видел смысла. Смотреть Нагато в глаза было немного стыдно, лечиться под чутким руководством Цунаде страшно, а пить вместе с Джирайей опасно. Он так и не вернулся домой, просто позвонил Нагато, и сказал, что уезжает. Саске отправил сообщение, о том, что не собирается его ждать, немного побродил по городу, дожидаясь нужного поезда, и вернулся в Токио один. Шисуи припарковался недалеко от южной привокзальной площади. Он остановился так, чтобы видеть всех пассажиров и в то же время быть незаметным для них. Учиха не ожидал увидеть что-то особенное, просто ему нравилось наблюдать за тем, как суетится мир, как живет город. Наблюдение сопровождалось полюбившимися Шисуи песнями «Dead Dream». «Вот это попал, — размышлял Наруто, сходя на перрон. — С Нагато так и не смог поговорить. С одной стороны, он не хотел меня слушать, с другой — мне особо-то нечего было ему сказать. В конце концов, я ведь не обязан рассказывать ему о своей личной жизни! И поэтому, я, грубо говоря, сбежал, не попрощавшись, оставив Яхико разбираться с этой проблемой. А самому Яхико я об этом не сказал. Гениально! — он вышел на привокзальную площадь. — Как мне поступить? У кого спросить, что делать. Кому рассказать, все, что я чувствую? К кому ходят люди, когда ищут поддержку и совет?» — Узумаки крепче сжал в руке пакет, из которого выглядывало что-то рыжее и пушистое, свернул за угол, прошел мимо машины Шисуи и скрылся за следующим поворотом. «Ого, — хмыкнул Учиха. — Не ожидал его здесь увидеть. Звезда собственной персоной и без охраны, — он посмотрел в боковое зеркало, и увидел Суйгетсу. — Впрочем, кузен за ним присматривает. Интересно, почему. Насколько мне известно, Узумаки Наруто удалось вырваться из жесткого круга нашей семейки. Теперь их, по идее, ничего не связывает…» Шисуи задумался: стоит ли ему проследить за Узумаки, или же остаться здесь, и подождать еще какой неожиданности. Попросив Сецуну узнать, где живет Узумаки, он все-таки остался в своем укромном уголке. Спустя несколько минут, из небольшого бутика, рядом с которым Шисуи припарковался, вышел мужчина средних лет. Он был одет в черный деловой костюм, под воротником белоснежной рубашки красовался черный галстук, на глазах, несмотря на ранние сумерки у него были солнцезащитные очки, а в переднем кармане пиджака красовалась желтая роза — отличительный знак «шестерок» Тетушки Тиё. Мужчина внимательно смотрел туда, куда только что свернул Узумаки, и что-то быстро говорил по телефону. В течении следующих нескольких часов ничего интересного не произошло, если не считать того, что мимо Учихи прошло около двадцати «шестерок» Тетушки. Судя по всему, они кого-то ждали, и вот, наконец, дождались. Шисуи покачал головой, скорее всего Тетушка решила следовать давней традиции, если это так, то у Узумаки снова неприятности. Учиха откинулся на мягкую спинку водительского кресла, и посмотрел в зеркало дальнего вида. По дороге, позади него, пронесся черный форд, принадлежащий Саске. «Ох, чувствую назревает что-то интересное», — Шисуи завел мотор и направился за младшим кузеном.1