Небывалые знакомства

Первым делом Петя запнулся об порог и улетел вперёд, со всей скорости приложившись плечом об пол. Я, бросив сумку с вещами возле двери, кинулся к нему. Но как назло споткнулся на ровном месте и упал на злосчастного парня, придавив его своим телом к полу. - Извини, - пыхтя, сказал я, поворачиваясь на бок. Хотел как лучше, а вышло что? - Ничего, - улыбнувшись, ответил Петя, потирая ушибленную руку. Не знаю, о чём он думал, но по выражению лица и настораживающей ухмылке было видно, что о таком не говорят в приличном обществе. Допустив подобную мысль, я поскорее поднялся - от греха подальше - и захлопнул дверь: она всё это время была распахнута. Надеюсь, никто не проходил мимо, пока мы тут... лежали. Проделав нехитрые махинации с дверью, я достал из пакета вещи и повесил верхнюю одежду в прихожей на крючки, залюбовавшись рисунком дерева, из которого была изготовлена полка для головных уборов. Я всё-таки соскучился по дому. Остальная часть одежды заняла место в шкафу-купе, а я отправился на кухню, чтобы перекусить после долгой дороги. Петя хвостиком плелся за мной, с любопытством оглядывая квартиру. В холодильнике глазам предстала вся патология жизни: на одной полке пачка яиц, на другой масло, сбоку грейпфрутовый сок, и все. Впрочем, не так уж плохо, особенно при наличии магазина рядом с домом. Чтоб душе было спокойнее, я усадил Петю за стол и включил старое радио, которое осталось ещё от предыдущих владельцев - для фона, а сам достал нехитрое сочетание продуктов, с опасением взглянув на упаковку яиц; к счастью, срок годности ещё не истёк. - Пошли, - позвал я Петю; руки мы ещё не мыли, а о таком сакраментальном понятии, как ванная комната, по моим предположениям, он мог и не знать: в деревне жил ведь. Оценив перемену мест, валет убежал обратно: лепет радио-ведущих показался ему немало интересным, и я даже рад был немного отдохнуть от него; наше общение немного тяготило меня. "Бабочки в моём животе - это любовь к тебе", - донеслось из динамика, когда я вернулся на кухню. Весомая причина, по которой я не включал радио, да простят меня любители подобных песен. Подсолнечное масло плавно растеклось по дну сковородки, а с другой стороны вспыхнули яркие огоньки пламени. Пять яиц отправилось на шкворчащую, словно от недовольства, поверхность, я потянулся за лопаткой. - Слушай, а у меня в животе словно пузырьки разрываются. Это любовь к тебе? - с оттенком детской наивности спросил Петя. - Ты просто голоден, - спокойно ответил я, уже привыкнув к патовым положениям, в которые загонял меня валет. Чуть сбавив огонь, я медленно наблюдал, как прозрачный белок становился белым. Кажется, это называется денатурацией. На тело осела тяжесть: валет навалился со спины. - Что тебе нужно? - как можно безразличнее спросил я. - Порция твоего внимания, - уверенно произнес он со смешинкой в голосе, - ты опять обо мне забыл. - С чего ты взял? - выдал я первую пришедшую в голову фразу. Он не ответил, только переступил пару раз с ноги на ногу, очутившись у плиты. Его лицо было так близко, а широко распахнутые глаза призывно пожирали мой взгляд. И тут пришла мысль его поцеловать. "Нет, да это же неправильно", - думал я, не в силах сдвинуться с места. Петя сделал все за меня, приподнялся чуть-чуть на цыпочках и поцеловал в губы; лопатка упала на пол. В миллисекунды вписались сотни различных мыслей, как это бывает в из ряда вон выходящих случаях, и после я понял, что отвечаю ему. Паранойя нашептала о том, что нас могут увидеть из окон других домов, но мне было все равно. В тот момент невозможно было мыслить здраво, я был в эйфорическом подобии аффекта, и подался в тёплые руки, которые обвили мою талию. Сам я ухватился за край его футболки, намереваясь проскользнуть под тонкую материю, но остановился. Вновь пришло осознание, что это все неправильно, не так. Воздуха уже не хватало, и Петя со вздохом грусти отстранился: его щёки залились румянцем, а шальная улыбка манила к себе. Я не мог останавливать себя, сколько бы рамок не ставило общество. Мне хотелось ощутить это тело под подушечками пальцев. Знакомый звук послышался будто издалека, сквозь пьянящую атмосферу поцелуя. И я вспомнил одну немаловажную вещь. Яичница. После спасения простого блюда от ужасной участи, мы уселись за стол. Петя уплетал еду за обе щеки, а я смотрел на него, и смотрел совсем иначе, чем до этого. С совсем другим душевным настроем что ли. Ковыряя вилкой желток, думал о продолжении и отрицал его возможность одновременно. Сам себе противоречил, в общем. Однако было о чём беспокоиться: во-первых, многоуважаемый валет не человек, во-вторых, уже не многоуважаемый я не гей. И если бы даже мы начали встречаться, то пришлось бы это скрывать ото всех и вся, разве что Беато обрадовалась бы со своим таинственно-романтическим характером, выражавшемся в непонятных взглядах и словах, где и логики разобрать не дано. Потому что никто не знал о моём знакомстве с картами, а узнай кто из знакомых о непотребных связях, новость об этом мигом облетела бы почти весь круг общения, и не стало бы у меня друзей. Общество, такое общество. С другой стороны, кто-нибудь да мог принять такое, может, это своеобразная проверка взаимоотношений. В любом случае, думать об этом не хотелось. И, пусть это так странно и не похоже на меня, но мне понравилось моё недавнее состояние, захотелось даже чего-то большего. При этом, я не мог сказать, что, извиняюсь, меня тянет на мужиков. Только валет заставлял меня переосмысливать жизнь и мир, и только с ним мне было так хорошо. - Чего-то ты вялый, - раздался его голос, отражаясь от стен. - Да задумался, - меланхолично отозвался я, добивая остатки яичницы. - Извини, - виновато сказал он; я посмотрел на него, на сцепленные пальцы и понял, что он чувствует вину, боится, что я опять его оттолкну. Да и основания были весомые, теперь я понимал это, картина событий будто перевернулась с ног на голову, высыпав краски новых фактов, - я не буду, ты только, - перескакивая с мысли на мысль, говорил Петя, боязливо щурясь на пустую тарелку. Такую же пустую, как и его взгляд. Я накрыл его ладонь своей и серьёзно проговорил: - Чушь не неси, - а потом забрал тарелки, чтобы отнести в раковину. Не уверен, что он понял. Это был такой странный день. - Нужно купить продуктов, - спокойно обратился я к Пете через пару минут, - пойдёшь со мной? Он посмотрел непонимающе, мол: "А можно?" - Петя, - протянул я, - пошли, - и он потянулся за мной, немного удивлённо. Впрочем, спокойный валет - это не валет: почувствовав свободу, он подскочил ко мне и коснулся губами шеи, пробежав дальше по коридору к вешалкам. Через несколько секунд я понял, что улыбаюсь. После похода в продуктовый, забив холодильник едой под довольные овации Пети, я вызвал Беато и Аделя. Червового валета звать побоялся, опасаясь за благополучие квартиры и психику короля. - Чудное местечко, - пролепетала Беатриче, и от её голоса в душе мгновенно потеплело. Могу даже сказать, что моим трём комнатам не хватало капельки женской ласки. - Как высоко! - отметил горделиво Адель, - Самое оно для короля. Петя радостно кивал головой в такт их эмоциям, видимо, радуясь воссоединению. Было даже немного завидно. - Ну, как доехал? - спросила червовая дама, выглядывая из гостиной. - Нормально, - я замешкался, вспомнив наш с валетом уговор. Все это время "крестовый" вышагивал туда-сюда по комнате, не в силах и слово вставить, но тут его прорвало. - Там было так классно! Поля, широкие, до горизонта! И тысячи деревьев, и люди такие интересные. - на одних эмоциях выпалил валет. Беато переменилась в лице. "А мы им не скажем". Ты сдал нас с потрохами, Петя. - Так вы были вместе? - с недоумением спросила она, но я уже понимал, что не удивление у неё сейчас на душе. "Были" вместо "ехали", коварство вместо открытого вопроса. Валет довольно отозвался, я поморщился, королева улыбнулась, я бы сказал, по-ве-ли-тель-но. В Беатриче была стать, которая, несмотря на её жизненную ситуацию, невольно приподнимала червовую даму над остальными, - Как мило, - вымолвила она, унимая недовольного Аделя. Во мне была боязнь обиды со стороны карт, но они достаточно кротко приняли наше разоблачение и, после сытного ужина, попросили отправить их обратно в колоду. Я даже опешил. - В этом нет ничего странного, - пояснила Беато в ответ на мой взгляд, - ты ещё многого не знаешь. Спроси Петю, - она повела плечом, а я принялся рассматривать паркет, - он всё-всё объяснит. - Хорошо, - пробормотал я и выполнил просьбу. И мы снова остались одни.