Храни меня, мой талисман...

Если разобраться, то винить в сложившейся ситуации было абсолютно некого. Виноваты или все, или никто. Джон Хемиш Ватсон прекрасно это понимал, но легче почему-то не становилось. Наоборот, с каждым серым лондонским днем становилось все тяжелее и тяжелее. И что было тому причиной - густой осенний туман или узкая, больше похожая на пенал комната, выходившая своим единственным окном на грязную бетонную стену – понять было тяжело, да и не хотелось в этом разбираться. Для этого у него был психолог, который, впрочем, тоже был ни в чем не виноват и просто выполнял свою работу. Серую, унылую работу. Весь последний месяц все виделось Джону серым. Словно он попал в сборник зарисовок сумасшедшего графика - ни грамма красок, четкие геометрические, больно изломанные линии, холод и пустота. Сеансы не приносили облегчения, а только еще больше нагнетали атмосферу. И все чаще и чаще мистер Ватсон с нездоровым интересом приглядывался к своему револьверу. Пожалуй, самая ценная из имеющихся вещей. Не считая ноутбука и телефона. Хотя, с учетом того, что большинство окружающих существ пользовались магией, владение таковыми вещами скорее говорило о недостатках, нежели достоинствах владельца. Если в тебе нет ни грамма магии, то ты обречён прозябать где-то внизу, без надежды на нормальную работу и нормальную жизнь. Именно сейчас это и происходило. Джон прозябал, и это состояние убивало его. С детства маленькому Джонни внушали, что главное на свете – это семья, верность и долг. Именно в такой последовательности. Семья всегда на первом месте. Верность семье, долг перед семьей. И не вина Джона, что ему пришлось поставить на первое место долг перед страной. Слишком ярким был его дар, чтобы скрывать его последствия. Слишком острой была потребность помогать и спасать. Увы, ограничиться работой в больнице не удалось. Даже будучи хирургом в отделении скорой помощи, тяжелых случаев за сутки дежурства можно было пересчитать по пальцам одной руки. С одной стороны, это было конечно хорошо, но с другой… Невозможность применить свои способности в полную силу заставляли искать случая на стороне. Это ставило под угрозу семью. И на общем совете было решено, что малышу Джонни лучше подписать контракт на службу в горячих точках. Ирак, затем Афганистан - маги не желали связываться с этим - слишком велика была вероятность качнуть равновесие не в ту сторону и лишиться дара. Поэтому так много было стаккато пуль и крещендо гранат. И, как следствие, много работы для него. Джон был почти счастлив. Почти. До того момента, пока все не рухнуло в одночасье. Капитан Ватсон хорошо помнил этот день. В 4 утра его подняли по тревоге: один из отрядов оборотней попал в ловушку на минном поле. Многочисленные осколочные ранения и невозможность обернуться, чтобы исцелить себя, пока осколки внутри. Доктор оперировал 16 часов и спас всех, кто попал к нему на стол. Когда еле держащийся на ногах Джон буквально вывалился из операционной, мечтая только о кружке горячего кофе, душе и паре часов сна, ему заломили руки за спину, надели наручники и притащили в штаб. Там без объяснений взяли анализ крови и, приковав доктора к стулу, начали допрос. Вопросы сыпались, как из рога изобилия, и каждый новый заставлял сердце позорно сжиматься от страха. Не за себя. За свою семью. По всему выходило, что свою старшую сестру он вряд ли увидит. И родителей тоже. Это было паршиво. Так паршиво, что доктору впервые в жизни было все равно. Чем бы не закончится допрос, он обречен. Видимо, его ответы не удовлетворили допрашивавшего, кровь взяли повторно, но вопросы задавать перестали, отстегнули от стула и под конвоем довели до его палатки. Встреченные по дороге сослуживцы отводили глаза, и только сосед, Себастьян Моран, смотрел в упор. Потом, видимо, что-то решив для себя, кивнул и отвернулся тоже. Измученный Ватсон не помнил, как он принял душ и рухнул на койку. Проснулся он от осторожного прикосновения к плечу. Около него, склонившись, стоял Моран: - Джон. - Как ты вошел? Там же охрана… - Охраны больше нет, - недобро усмехнулся сосед. – У тебя есть три минуты на сборы. Мы уходим. - Куда? Вокруг пустыня! База охраняется. Мы не сможем уйти незамеченными и… я не хочу бежать! Это будет подтверждением их предположений… - Джон, подтверждение будет через пару часов, когда придет твой анализ. Или ты надеешься на отрицательный результат? Ты хочешь стать чужой игрушкой, без права голоса, без каких-либо вообще прав? - Моран не выдержал и рванул доктора за плечи, принуждая сесть. - Нет, не хочу, - Ватсон решительно тряхнул головой. – Но если я сейчас уйду - это будет стопроцентное признание. Не хочу всю жизнь бегать и прятаться. Моран отступил на пару шагов и, достав из кобуры пистолет, навел его на Джона. - Одевайся, у тебя осталось полторы минуты. - Себ, ты что? - Ватсону казалось, что он спит и видит какой-то сюрреалистический сон. - Считай, что это похищение. Ну? Или ты хочешь проверить мои навыки стрелка? Джон, наконец, отмер и начал быстро натягивать форму. Спорить со свихнувшимся соседом казалось неразумным. Да и драться с тем, кто пытается тебя спасти таким неординарным способом – тоже не вариант. К тому же, он действительно не представлял, как Себастьян собирается покинуть хорошо охраняемый лагерь. Себ взглянул на наручные часы и указал одевшемуся Ватсону на выход. Стоило ему только подойти к дверям палатки, как снаружи раздался шум и выстрелы. На лагерь напали талибы. Себ подхватил одной рукой валявшийся около дверей бронежилет и водрузил его на Ватсона. - Застегнись. И каску надень. Встретимся у стоянки. Пошел! - и толкнул капитана в спину. Джон выскочил из палатки. Охраны действительно не было, и вокруг творилось что-то кошмарное. Рвались снаряды, свистели пули. Это был не случайный налет, а четко спланированная акция. Кто-то выдал местоположение базы, и Джону не хотелось думать, кто это был и почему он так поступил. Пригибаясь и то и дело падая на землю, он почти добежал до стоянки, когда краем глаза заметил лежащего и скребущего ногами солдата. Доктор, не думая, рванул к нему, плечо ужалило, боль вгрызлась в него, как свора голодных псов, и он рухнул в черное забытье. Его спасли. Ранение оказалось на вылет, но он потерял много крови. Самым обидным было то, что в момент падения он умудрился сломать ногу. Джон провалялся две недели в госпитале в Афганистане, потом его перевезли в Лондон. Хмурый военный следователь приходил несколько раз. Его снова спрашивали про сестру и… про Морана. Полковник исчез во время атаки на базу, его не было ни среди живых, ни среди мертвых. Джону на руку надели желтый браслет. И разрешили посещения. Посетитель был только один. Вернее одна. Причина бед семьи Ватсонов. Клара. Джон из звонков домой знал, что Гарри, его взбалмошная старшая сестренка, влюбилась в прекрасную ведьму и не нашла ничего лучше, чем открыть ей свою тайну. Все уговоры не делать этого до заключения магического брака не увенчались успехом. Сестра всегда поступала по-своему. Упрямство - семейная черта. Чем думала она в тот момент? Явно не головой. Чем думала Клара, избранница Гарри, когда в порыве ревности «сдала» сестру властям – понять было сложнее. Впрочем, результат превзошел все ее ожидания. На руке у Гарри появился белый браслет, родители не вынеся переживаний за нее и бесчисленного числа проверок, умерли один за другим в течение месяца. Сама Гарри, чувствующая себя виноватой во всем случившемся и разлученная с любимой Кларой, пристрастилась к бутылке, и ничего не могло вывести ее из этого состояния. Все, что осталось у несостоявшейся родственницы - это телефон, который она сама же подарила сестре Джона. «Гарри, с любовью от Клары». Вот и вся любовь. Клара не извинялась. И не оправдывала себя. Рассказав все как есть, она молча поцеловала Джона, оставила телефон на прикроватной тумбочке и ушла. ______________________________________________ Гарриет Ватсон была признана рабочим талисманом и, в соответствии с действующим законодательством, "лишена всех гражданских прав. Ответственность за талисмана лежит на его владельце, который назначается сроком на один год и обязан содержать талисман в целости и сохранности, а по истечении положенного срока передать его следующему владельцу, выбранному посредством лотереи и/или существующей очереди". Джон Хемиш Ватсон был признан латентным талисманом с рецессивным геном и, согласно действующему законодательству, был "обязан жениться на носительнице таких же свойств и произвести на свет новых талисманов". После окончания лечения и прохождения курса психологической реабилитации. Его «избранницу» звали Мэри Элизабет Морстен. _________________________________ Приветствую критику в мягкой форме. Я не волшебник, я только учусь...