Шесть оттенков Охры

— Может, расскажешь все? Гарри, ты мне не чужой человек! — умоляя, проговорил Дадли. Иначе он просто не мог. Слишком тяжело было знать, что у Гарри есть тайны, и он их не раскрывает даже после смерти родителей. — Их все равно уже нет! — Нет. Ди, я не могу, и это не только обещание твоим родителям. Не все так просто! Тебе меня не понять. — Последние слова были произнесены с такой жгучей яростью, что Ди вздрогнул от них, как от пощечины. Гарри подтянулся на руках и сел, опираясь спиной о подушку. Длинные пряди волос веером соскользнули по плечам, закрывая почти все лицо и боль, которая промелькнула в глазах брата. Но Дадли успел заметить ее, и ему стало дурно от этого. Он мог только уговаривать себя дышать глубже и терпеть. — Хорошо, — резко согласился Дадли и откинул на кровать необычную ткань, которую все еще держал в руке, — я иду за кофе, тебе сделать? — Нет, Ди, мне пора идти, — Гарри встал, поправил задравшуюся на животе кофту и взял мантию. — Так быстро? Ты… Ты еще придешь? — встревожено спросил Дадли. — Да, приду, — слово «наверное» застряло у Гарри в горле. Дадли не выдержал и рывком обнял брата, крепко прижимая к себе. А в груди как липкий червяк затаилось чувство, что он снова видит его последний раз. — Ты изменился, — пошептал Ди ему в волосы. — А каким я был? — спросил Гарри. — Мягким и… добрым, — с трудом подбирая слова, ответил Дадли и немного отстранился, чтобы убедится в сказанном. — Я был ребенком, а дети всегда наивны в своей доброте.

***

Гарри разрывало на части, внутри все кипело от дикой боли и от дикого одиночества. Да, он нашел брата, но слова, его собственные слова: «Он не такой, как я», будто выжгли на груди раскаленным железом. И это клеймо кровоточило и болело. Он задыхался от этой боли и, падая на ближайшую софу в гостиной на площади Гриммо, рвал пальцами свои волосы. «Как быть? Что делать? Как поступить?» — вокруг мелькали одни вопросы и не находилось одного ответа. Гарри слишком сильно жаждал встречи, но как только цель была достигнута, мир повернулся к нему другой стороной. Он не принадлежал целиком ни маглам и не магам. От него все всегда что-то ждали, требовали и поставили ту самую невыполнимую задачу. А он просто не хотел умирать. Он хотел жить, радом с любимым братом, но и тот стал для него таким далеким и таким незнакомым. Дадли не сможет его понять. А если и поймет, сможет принять и смириться? Поттер легонько взвыл от своей безысходности и дернул прядь волос, пытаясь заглушить внутреннюю боль внешней. Конфликт образов прошлого и настоящего не покидал его. Приводил смуту в разум. — Я схожу с ума… Сколько это может продолжаться? — Гарри не выдержал и согнулся, обхватывая руками живот. Ему так сильно хотелось спрятаться от этого беспощадного мира, уйти в себя, закрыться, словно раковина, и никого не впускать. Хотя бы сейчас. После долгой борьбы с внутренними демонами Гарри уснул. Но сон, как и раньше, не оставлял его в покое. Гарри продолжал распивать чай в игровой комнате, только в этот раз взрослая версия Дадли не заставляла его играть в частного сыщика, а сидела напротив и большой угрюмой скалой наблюдала за Гарри. И Поттер был благодарен за это. Вокруг была успокаивающая тишина. Только прозрачный дымок поднимался и клубился над горячим чаем, растворялся в воздухе. Гарри ни на минуту не отрывал свой взгляд от своеобразного призрачного танца. И вздрогнул, когда чашка треснула, и кусочек фарфора с легким звоном откололся от сосуда, разливая чай на блюдце. Гарри посмотрел на то место, где сидел Дадли, но там было пусто, лишь второй набор чайного сервиза подтверждал, что он сидел не один. Поттер открыл сонные глаза, чувство чего-то потерянного во сне не отпускало его. Из-за тяжелых портьер лился теплый вечерний свет. Лучи заходящего солнца напоминали цвет липового меда. Гарри протянул руку, пытаясь коснуться лучей, таких густых и тягучих на вид, но ничего не поймал. Лишь взбаламутил рой прозрачных пылинок, которые лениво плавали в медовых лучах. В помещении тикали все те же старинные часы. И с каждым ударом в душе у Гарри уходило беспокойство, все неровные углы сглаживались и безнадежность, которая сдавила горло, казалась не столь острой как несколько часов назад. Клеймо из тех слов больше не жгло грудь и стало как-то свободнее. И именно в эту минуту ему хотелось быть рядом с Ди. Просто побыть рядом и молчать. Ловить пальцами прозрачные пылинки и рассматривать его ладонь. Как через его пальцы льется этот завораживающий свет. А потом сравнить волосинки, пальцы, насколько они выросли за это долгое время. И сколько потеряли. Гарри уже было не важно, что было до этого, что ему нужно сделать как «миссии света». Не важно. Легкая улыбка тронула губы, Гарри встал с софы, вздохнул и схватил мантию. — К черту магический мир! Поттер быстрым шагом взлетел по лестнице на второй этаж. Собрал все свои важные вещи и, не разбирая их, бросал скомканной кучей на дно школьного сундука с потрепанной ручкой. Сверху легли книги, мантии, и он вдруг замер, рассматривая весь этот беспорядок. А потом присел рядом с сундуком, вытащил альбом с фотографиями, который подарил ему Хагрид, и золотой ключ. Больше ему от этого мира ничего не было нужно, только обналичить все имеющиеся на счете средства.