Поддавшись страсти

Не смущайся приходом неожиданных гостей! Адольф Книгге

      У Джеймса в спальне был собственный камин — Лили нравилось сидеть к нему близко-близко, чтобы тепло огня целовало щеки. Сразу видно — любимый сын, лучшая комната в доме его, впрочем, им обоим такое положение вещей было совершенно на руку — Лили могла приходить в любое время дня и ночи — аппарировала прямиком из своей спальни к общественному камину Косого переулка, и сразу к нему. Ни тебе светских бесед с его родители, ни объяснений со своими — все равно вряд ли поймут.       Она — волшебница. Семь лет в школе-интернате никак не способствовали сближению с родней, она буквально выросла вдали от них, о чем почти не жалела. У нее свадьба на носу! Будет она жить припеваючи с мужем волшебником, воспитывать детишек-волшебников, и вся жизнь сложится вол-шеб-но. Еще бы эта треклятая война кончилась, конечно.       Будь ее воля, она бы даже не пригласила на праздник свою маггловкую родню — даже маму с папой. Ее торжество планировалось очень магическим, будущий свекр не жалел денег на любые ее хотелки, а родители только и будут ходить с раскрытыми ртами, охами, вздохами и вздрагиваниями. Туни отказалась приходить — и молодец — хотя она бы точно вела себя прилично. Конечно, она слишком боялась магии, чтобы хоть как-то высказать ей неуважение. Родители же будут пялиться на гостей, как на циркачей или какую другую диковинку, а Лили только краснеть за них.       Огонь в камине затрещал, зашипел, но не успела она испугаться, как в нем появилась лохматая макушка Сириуса Блэка. Вот уж кого она не хотела видеть, устроившись перед камином в одном лишь одеяле. Что ему здесь понадобилось?       — Ха! Эванс! — вместо приветствия воскликнул Блэк так, словно не ожидал увидеть ее так же, как и она — его. — А Джейми где?       — С родителями, — пожала Лили плечами, от чего краешек одеяла чуть сполз вниз. Ее бесило, что Сириус звал ее по фамилии, как в школе. Тем более она уже через две недели станет Поттер, так к чему это вообще?       — Только не говори, что под этим одеялом у тебя ничего нет, — цепляясь взглядом за оголившееся плечо, бросил он невпопад.       — Держи свои похотливые мыслишки при себе! — натягивая одеяло так, чтобы скрывало даже шею, ответила Лили. Она знала Сириуса с одиннадцати лет, но по большей части терпела его, как приложение к своему теперь уже жениху. Римус был куда более приятным другом, но после школы стал отдаляться, что ли. Хотя, возможно, дело было в войне. Всегда в войне.       — Ты просто представить не можешь, как давно я не трахался, а тут ты со своими плечиками! Вы-то сами поди только разлепились!       — Ты отвратителен, Блэк.       И что, что он прав? Да, они трахались! Стала бы она иначе сидеть голышом перед камином в чужом доме? Джеймс, как и всегда, нежно и чувственно, с религиозным поклонением гладил ее по плечам и бокам, пока медленно двигался внутри. На самом деле, Лили рассчитывала на еще один заход чуть позже, потому и не торопилась одеваться, но Блэку знать об этом незачем.       — Да брось, Эванс. Ты меня любишь. Иначе позволила бы мне стать шафером на твоей свадьбе?       — Как будто Джейми возможно переубедить, когда речь заходит о тебе, — фыркнула она.       Да, у Джеймса было много недостатков, но дружба с паршивым Блэком венчала этот список. Все худшие свои поступки он совершал под влиянием лучшего друга: чтобы развлечь, чтобы взбодрить, или вообще — на спор. Лили надеялась, что когда у них появится ребенок, ему станет не до гулянок с Сириусом, и он — тогда уже муж, будет все свободное от дел Ордена время посвящать семье.       Для нее это все уже было вопросом решенным.       Дверь скрипнула, и лохматая макушка Джеймса показалась в комнате.       — Ты голодная? — бросил он небрежно, но зашел уже с тарелкой в руках. Лили умиляла эта забота, но есть она не собиралась — боялась не влезть в свадебный наряд.       — А вот и Поттер! — заулыбался Сириус. — А у меня только-только наметился прогресс в том, чтобы совратить твою невесту.       И Джеймс расплылся, никак не среагировал, на то, что вполне могло через пару коротких фраз уже превратиться в сальную шуточку. Лили даже не злилась — толку-то.       — Прогуляемся, Поттеры? — продолжал Сириус, как ни в чем не бывало.       Ей понравилось, что он же до свадьбы называл их вместе — одной фамилией, а за это, кажется, Лили могла даже почти простить его нахальство. На пару минут точно.       Джеймс окинул ее фигуру взглядом — он точно знал, что она обнажена под одеялом, а оттого ее чуть обожгло — Лили быстро загоралась и медленно остывала, твердо намеренная продолжить вместо дурацких прогулок с Блэком. Только вот Джеймс уже одевался, натягивая брюки и мантию, так, словно торопился быстрее уйти. Она же одеться не могла — не скидывать же одеяло при Сириусе.       Бесило, что обаяние Блэка так действовало на Джейми. Она сама мечтала иметь такое влияние, быть на первом месте, ни с кем не конкурировать.       — Милый, — позвала она громко и нарочно оголила плечо, как бы намекая, что ей тоже нужно одеться, раз они правда куда-то идут.       Вообще, Лили надеялась, что этот жест можно истолковать и как приглашение провести время куда более приятно и только вдвоем, но Джеймс уже заговорил с головой в камине:       — На нашем месте? Мы будем через пятнадцать минут!       Блэк исчез, оставив им необходимое уединение, и Лили тут же сбросила одеяло, но даже не помыслила потянуться к одежде — схватила Джеймса за отвороты мании и заговорила ему в губы:       — Нам точно нужно куда-то идти?       Она так и льнула к нему, чувствуя, как притирается грубая ткань мантии к ее обнаженной коже. Заводило даже то, что Джеймс одет, а на ней ничего нет, и будь она чуть смелее и раскрепощеннее, сделала бы что-то безумное — опустилась бы на колени, или уселась бы на одеяло и стала бы демонстративно ласкать себя.       В ее голове оба варианта выглядели одинаково привлекательно, но они никогда не делали ничего подобного, и Лили не чувствовала себя уверенной в желании этого — вдруг Джеймс счел бы ее слишком распутной? Вот Блэк бы точно не осудил за такое, он, наверняка, и не такое видел.       Поцелуй был единственным доступным для нее способом завести его, она целовала жадно, с напором, вталкивая язык в чужой рот и теснее вжимаясь бедрами в бедра. Это работало.       Джеймс с каждой секундой отвечал все охотнее и охотнее, велся на каждое движение ее рук и губ. Ее ладонь уже поглаживала стремительно твердеющий и хорошо прощупывающийся сквозь ткань брюк член, а мысленно Лили уже праздновала победу и с радостью передавала инициативу. На самом деле, она редко позволяла себе быть такой напористой, чувствуя более всеобъемлющее удовольствие от своей истинной роли, но иногда могла взять все в свои руки, чтобы добиться того, чего хотелось.       Джеймс распалился достаточно, беспорядочно дарил ей свою любовь то целуя шею, то касаясь губами запястья, то чуть прикусывая мочку уха. Лили в этом плавилась, растворялась и поддавалась, чувствуя, как затапливало ее предвкушение, когда ладонь Джеймса скользила по ее животу вниз, дразня и обещая наслаждение.       — Я собираюсь аппар… Воу!       Джеймс среагировал на появление головы Сириуса в камине мгновенно — укутал ее полой своей мантии от чужих глаз, но пальцы, что перебирали влажные складки ее половых губ, не убрал. Трогал ее, глядя лучшему другу в глаза.       — Извини, Бродяга, мы тут немного увлеклись, — улыбнулся он.       — Вижу-вижу. Так и знал, что нужно к вам заглянуть на дорожку. Гулять-то идем?       — Конечно, идем, — рука, к великому сожалению Лили, остановилась. — Я сразу за тобой, а Лилс соберется и догонит.       Джеймс не знал, что его ненаглядная Лили еще припомнит ему этот вечер, когда она не кончила, а он вздумал протащить ее на прогулку с надоедливым Блэком. О, она собиралась прибегать к этой ситуации при малейшей провинности своего жениха, а от того не расстроилась так сильно, когда пришлось снова надеть свою маггловскую одежду и аппарировать в деревушку Саттон-Уик.       Эти двое уже носились вдвоем по роще: олень и большой пес. Складывалось ощущение, что ее позвали сюда из вежливости, а не потому что она — будущая жена. Обида лишь подкрепила и так не слишком хорошее настроение.       Сириус, словно почувствовав это, бросился к ней и с разбегу повалил ее на холодную землю и стал облизывать лицо. Под таким натиском сложно было устоять — Лили, смеясь, отбивалась от глупой псины, пока продолжал свою игру, виляя хвостом и радостно поскуливая, как настоящая любвеобильная собака.       — Бродяга, хватит, — голос Джеймса звучал необычайно строго. Лили помнила, что именно таким тоном он обращался к квиддичной команде в школе и было слишком странно слышать его в обращении к Сириусу.       Наслаждаясь возней, они даже не заметили, как статный олень с раскидистыми рогами обернулся человеком.       Пес слез, язык свисал из его пасти. Лили только сейчас в полной мере познакомилась с таким Блэком — жесткая теплая шерсть, мокрый нос и поистине собачий темперамент на эти минуты почти очаровали ее. Джеймс ее восторгов не разделял.       — Да ладно, Сохатый, мы ж игрались, — фыркнул Блэк, снимая с мантии неизвестно откуда взявшиеся сухие колючки.       — Поигрались и хватит, — буркнул он и протянул Лили руку. — Вставай.       — Ты чего?       — Да он просто жуткий ревнивец, Эванс, а я тебе лицо облизал, — как ни в чем не бывало пояснил Блэк.       — Ревнивец?       Лили неподдельно удивилась, потому что никогда ранее не сталкивалась с этой стороной своего жениха. Она, по правде сказать, и поводов-то не давала, полностью сконцентрировав все свое внимание на Джеймсе. Не к Снейпу ж ему было ревновать на последнем курсе?       Но разве можно было отнести к поводу для ревности дурацкую шутку Блэка? Он же выкидывал такое постоянно, просто Лили впервые оказалась непосредственным участником, а не осуждающим зрителем.       Джеймс хмурился так, словно действительно застал их за чем-то греховным. Некстати вспомнился обжигающий взгляд Блэка из камина — ситуация, куда более компрометирующая, если посмотреть под правильным углом.       — Брось, Джейми! Ты ж знаешь меня, — тон Сириуса поменялся тоже, словно он тоже осознавал серьезность ситуации.       — Знаю. Поэтому и бешусь.       — Нет-нет, ты знаешь меня. И то, что для меня наивысшая ценность, тоже знаешь.       Их разговор одними взглядами снова заставил Лили почувствовать себя лишней, но то, что эти двое действительно о чем-то договорились вот так, озадачило.       — Милая, пойдем. Провожу тебя.       Пусть Лили хотелось продолжения, а возвращаться в отчий дом не было никакого желания, спорить она не стала. Странное чувство от разыгравшейся сцены поселилось внутри, но оно не поддавалось идентификации, а теплая ладонь Джеймса так правильно и приятно ощущалась в ее ладони, что просто было отказаться от любых лишних размышлений.       Последнее, что она увидела перед тем, как их закружил аппарационный поток — темные глаза Блэка.