Тайна леса

Прошло пять месяцев… - Амель, ты где? – послышался зов самого любимого мужчины. Лесовой с улыбкой продолжил месить тесто для любимого ими блюда – аладоньев. - Я здесь! – отозвался Амель, вдоволь наслушавшись криков Хранителя, который уже начинал нервничать, ибо поиски его были пока неудачными. - А я бы и не подумал… - начал было Яр, заходя на кухню, но по мере того, как он осознавал теперешнее состояние святого для него места, дар речи у него пропадал. – Это ч-то? – мужчина указал на «творческий беспорядок» любимого. - Я решил еще раз попробовать приготовить аладоньки, - с беззаботной улыбкой ответил ему Амель, самозабвенно утопая в тесте. - Но, милый, мы же договорились, что готовлю в нашей семье только я, - тихо попытался разобраться со сложившейся ситуацией мужчина. - И я только за, но сегодня я здесь правлю, - было ему ответом. - Тебе не хватило прошлых раз? – не выдерживая, завопил Хранитель. (Напомним, что голос у него подобен раскатам грома. Так что теперь представляете, насколько громко и страшно это прозвучало) – Ты забыл, по чьей причине мы в пятый раз только вчера закончили ремонт?! - Скряга! – закричал в ответ Амель, метая молнии взглядом. – Жалко, что ли, для супруга? Любишь меня ты так, да? Уйду к Афиму, буду третьим в их любовном дуэте! - Амель, - мужчина тут же прижал к себе разбушевавшегося юношу. – Я же пошутил… Ну хочешь, хоть весь дом рушь, мне для тебя ничего не жалко. - Правда? – зеленые глаза посмотрели на него настороженно. - Правда, - Хранитель, вздохнув, поцеловал возлюбленного в седые от муки волосы. – Давай, я тебя помогу, - предложил он ненавязчиво. - Давай, - вздохнул Лесовой, сдаваясь, - а то у меня снова что-то не то выходит. Мужчина, ловко усадив юношу на стул, стал кружиться по кухне, чтобы незаметно убрать бедлам, который успел устроить благоверный со своим неугомонным энтузиастом. И одновременно приготовить блюдо. Амель блестящими от восторга глазами смотрел на своего мужчину, который привычными и отточенными движениями готовил. Аладошки возникали под его ладонями, будто по волшебству. - Вчера Карим был здесь, - не спрашивал, а утверждал Яр, не отрываясь от дела. – Что он хотел? Мужчина настороженно посмотрел на юношу, который старался незаметно стащить ароматную аладонью и втихаря схомячить. - Он пригласил на брачный ритуал, - ответил, улыбаясь во все тридцать два, довольный успехом «операции», Амель. - Только не говори, что он сно… - Нет, вчера утром, Афим наконец дал свое согласие Вилентию, - перебил его Амель, зная, какой взрывной бывает Яр в такие моменты. - Ну ладно…

***

  Амель выскользнул из объятий любимого супруга и направился в банью* ( по-нашему – ванна), чтобы освежиться после долгого дня. Он быстро разделся и скользнул под едва теплые струи искуственного дождя. Вздох облегчения сорвался с его губ, и юноша оперся правой рукой об холодную стену. Вдруг большая и теплая ладонь хлопнула по левой ягодице, приводя тем самым Амеля в чувства и отвлекая его от мыслей. Юноша, даже не оглядываясь, послушно доверился рукам, которые стали нежно и неторопливо оглаживать его хрупкое тело. Вскоре вздохи наслаждения заполнили небольшое помещение. Лесовой послушно откинулся на широкую грудь мужчины, и лишь стон сорвался с его губ, когда рука Хранителя уверено накрыла его проявляющий признаки жизни член. Юноша раставил ноги пошире, чтобы дать больше свободы нахальным рукам, и стал подаваться на встречу ним. Давая понять, что доволен такой лаской. - Упрись руками в стену, - хрипло и совсем тихо прошептали ему на ухо. Амель послушно исполнил просьбу супруга и раставил ноги еще шире. Сзади раздался шорок и скрип скользкой поверхности ванной, в которой они находились. После чего что-то влажное и горячее коснулось ануса. Яр усмехнулся, когда Амель стал громко стонать под его ласками и продолжил, совсем не стесняясь, откровенно ласкать языком анус возлюбленного. Постепенно проникая немного внутрь и лаская изнутри нежные, словно шелк, стенки прохода. Немного погодя, он смочил пальцы в рядом стоящей баночке с маслом и стал потихоньку добавлять пальцы. Амель, постанывая, лишь подавался навстречу пальцам. - Яр! Супруг понимающе улыбнулся и, вытащив пальцы, подготовившие возлюбленного, пристроился сзади, словно в первый раз толкнулся внутрь в такую желанную глубину. Стон прозвучал, как самая высокая награда. Амель выгибался под ласками и, толкаясь навстречу супругу, жадно впитывал любую ласку. Он самозабвенно отдавался Яру, тонул в его руках. Его голос срывался от криков, но молчать в такие моменты было невозможно. Толчки супруга чередовались: то были резкими и короткими, то длинными и глубокими. Это сводило Лесового с ума и приносило неземное наслаждение. - Я люблю тебя, - прошептал Амель, резко насаживаясь на член любимого и изливаясь без помощи рук на живот и стенку, их вечную свидетельницу безумия. - А я тебя, - вторил ему Яр, продолжая вбиваться в юношу, пока через несколько коротких и одновременно долгих, как вечность, мгновений, не кончил. Вымывая Амеля после таких «купаний», Яр укутывал его в большое полотенце и нес утомленного Лесового в их кровать, чтобы утром снова встретиться взглядом с этими темно-зелеными глазами, которые навсегда взяли его сердце в плен.