Программа максимум

Джон ощущал, что в последние дни стал менее терпим к своему сожителю, чаще раздражался, хотя, по сути, Холмс ни на йоту не изменился с момента их знакомства. Правда, в момент их знакомства Джон и не предполагал, насколько сильной станет его привязанность к гениальному детективу, и насколько бесцеремонно тот будет пытаться влезть в его личную жизнь. Хотя доктор вполне отдавал себе отчет, что такое вмешательство происходит только потому, что он подкинул Холмсу загадку. Если бы Джон пришел в то утро домой с висящей на груди огромной табличкой, где было бы написано имя, Шерлок бы даже не заметил. И это обстоятельство всегда сдержанного терпимого Джона выводило из себя в считанные секунды. Уотсону периодически казалось, что стоит детективу раскрыть его тайны, как тот в момент вычеркнет его из своей жизни. А ведь этих тайн у Джона не так много, фактически по пальцам пересчитать можно. День, два, и Шерлок поймет, с кем он спал. Не дедуктивным методом, так узнает от кого-нибудь. И все… Уотсон тряхнул головой и взъерошил волосы, словно бы пытался избавиться от этих навязчивых мыслей. Он неосознанно нахмурился, между бровей залегла вертикальная морщинка. Глубокий вдох и выдох, и Джон решительно направился в комнату Синей бороды. Он застал Шерлока, сидящим посередине комнаты прямо на полу и разглядывающим какие-то фотографии. Уотсон покачал головой. Лучшего места Холмс, конечно, не нашел. Всеми силами пытаясь не смотреть лишний раз на резервуары с мертвыми девушками, Джон подошел к нему и аккуратно взял за локоть. - Шерлок, пойдем… - тихо произнес он. Говорить громко, да даже нормальным голосом в этом помещении он не решился. - Я нашел тут ящик с их фотографиями, - сказал Холмс так, будто они сидели в их гостиной, и ровным счетом не было ничего необычного. – Он одевал их, как кукол, смотри. Мне кажется, этот маньяк собирал коллекцию. А вот на этой… - Ты сам маньяк, если смотришь это здесь! – по-прежнему тихо, но с непоколебимой твердостью в голосе перебил его Уотсон и более настойчиво потянул за руку вверх. – Покажешь мне наверху. Давай уйдем отсюда. Пожалуйста, - добавил он в конце так, будто разговаривал с заупрямившимся ребенком. Холмс, наконец, оторвался от фотографий, встал и своим обычным, стремительным шагом направился наверх. - Я знаю, где искать девушку. Сейчас вернемся в Лондон, а там зайдем в полицейское управление, а пока я разбираюсь с Лестрейдом, ты сходишь на почту, - быстро произнес он и уже был на лестнице, ведущей в холл, как Джон остановил его. - Подожди, здесь же Ричард еще остался, ему нужно помочь, и скоро здесь будут полицейские. Давай подождем полчаса. Шерлок резко затормозил и развернулся на каблуках. - Он лежит без сознания, думаешь, он не справится с такой сложной задачей? А полицейские, если они не окончательные идиоты, по открытым дверям найдут все, что их интересует. Наша работа тут закончилась. Идем, - отрезал Холмс, в нетерпеливом раздражении постукивая ногой по полу. - Тебе так сложно подождать полчаса?! – вспылил в ответ Джон, абсолютно забыв, что буквально десять минут назад упрекал себя в нетерпимости. - И что я тут буду делать? Здесь все ясно, улики найдены, мотив выяснен, убийца известен. - Фотографии мне показывать! – Уотсон упорно стоял на своем. Он скрестил на груди руки и испепелял Шерлока взглядом из-под нахмуренных бровей. - Смотри сам! А у меня дела. Холмс сунул в карман пальто одну фотографию, снова развернулся и начал стремительно спускаться по лестнице, в эффектном жесте кинув пачку фотографий себе за спину. Маленькие квадратики полароидных снимков разлетелись по ступенькам, хлопнула входная дверь. Джон устало опустился на ступеньки и прислонился к резным перилам. А ведь он так хорошо держался… первые две минуты. Уотсон закрыл глаза и поджал губы, пытаясь унять раздражение. Холмс вел себя, как капризный избалованный ребенок, но уж точно не как взрослый человек. Последний его жест очень напоминал плевок в лицо. И Джону не оставалось ничего, кроме как сидеть сейчас и обтекать. Чувствовал он себя препаршиво. Доктор не понимал, чем заслужил такое отношение, что он сделал не так. Неужели все, что Шерлоку от него надо – это неотступное следование за ним и беспрекословное исполнение каждой его прихоти. А если Джон начинает сопротивляться давлению, то все, сразу резкие фразы, хлопанье дверями и ни капли раскаяния. - Мальчишка! – в сердцах вырвалось у Уотсона. Он резко встал и спустился на кухню. Наверху у него все еще лежал пациент, и надо было позаботиться о нем. Хотя бы отвлечется от мыслей об эксцентричном детективе. С каждым днем Джон все больше не понимал, что он нашел в Холмсе. Но всякий раз, когда он думал съехать, сердце сжималось от какой-то странной тоски. Шерлок был невыносим, резок, требователен, эгоистичен, самовлюблен, а еще умен, интересен, обладал неисчерпаемым запасом кипучей энергии и каждый день он умел сделать отличным от предыдущего. Уотсон чувствовал себя с ним так, словно сидел на пороховой бочке и курил. Как бы он ни убеждал себя, что хочет стабильности, нормальных отношений, верную жену, троих детей, он бы ни за что по доброй воле не отказался от расследований с Шерлоком Холмсом - единственным, что в данный момент делало его жизнь яркой и насыщенной, не похожей на вялое существование отставного военного. Однако, выходки Шерлока порой перечеркивали напрочь все его достоинства. Конечно, Уотсон понимал, что никогда не добьется от него проявлений нормальных чувств, но очень хотелось, чтобы Холмс хотя бы не так явно показывал свое наплевательское отношение. Сквозь стеклянные дверцы одного из шкафчиков доктор увидел бутылку бренди. - Я же лучше собаки! – несдержанно воскликнул он, со стуком ставя бокал на стол и наливая туда алкоголь. Надо отвлечься, не думать о Шерлоке. «Пациент. Думай о Ричарде. Его надо привести в чувство», - как мантру читал про себя Уотсон. Он уже хотел отнести бренди наверх, но, подумав с мгновение, выпил сам. Ему тоже не помешает привести мысли в порядок и снять стресс. Джон вздохнул и налил еще, только теперь все же отнес бокал Хиллу. Когда он вошел в комнату, Ричард уже очнулся. Он сидел на диване и нервно оглядывался, явно не понимая, где находится. Было заметно, как молодой человек вздрогнул, когда дверь открылась, но разглядев Джона, он немного расслабился. Доктор подошел к нему и протянул бокал. - Выпейте, это вас немного взбодрит, - произнес он успокаивающим тоном, садясь рядом. Воображаемый Шерлок, наконец, отступил на задний план. Джон морально отдыхал, видя на лице Хилла нормальные человеческие эмоции. Он знал, как себя вести, что надо сказать. Он не решал головоломки, которые Холмс подкидывал каждой своей фразой и каждым жестом. Он мог отпустить свою внутреннюю пружину, которую с таким упорством всякий раз сжимал Шерлок, и просто быть рядом с человеком, чувствовать, что Уотсон действительно ему нужен и реально ему помогает. Ричард взял бокал и чуть поморщился, почувствовав запах крепкого алкоголя. - Значит, мне это не приснилось… там, внизу… - его голос был тих и неуверен. Уотсон искренне желал, чтобы та комната действительно оказалась сном, пусть кошмарным, но всего лишь сном. Однако факты говорили об обратном. Дважды ему такое едва ли могло привидеться. - Не думайте об этом, - посоветовал Джон, хоть и понимал, насколько трудновыполнимой была эта задача. Он ободряюще положил руку на плечо Ричарда. Хилл на автомате кивнул, поднял бокал и, помедлив секунду, залпом осушил его. Красивое лицо невольно исказила гримаса, горло обожгло. Ричард ткнулся носом в рукав, делая несколько глубоких вдохов и выдохов. - И это мой дядя, мой близкий родственник… Выходит, я о нем ничего не знал. Никто из нас не знал, какой он на самом деле. Мы даже предположить не могли, что он может заниматься в фамильном поместье… таким, - сбивчиво проговорил он, глядя невидящим взором перед собой. – Какой позор для нашей семьи, мой отец бы этого не пережил, если бы узнал при жизни. – Он вдруг резко поднял голову и в упор посмотрел на Уотсона расширившимися от ужаса глазами. – Я надеюсь, вы не думаете, что у нас все в семье такие? Что я тоже способен на подобное? - Конечно, нет. Подобные отклонения являются исключениями и редко встречаются у всех членов семьи. Насколько я могу судить по вашим словам, ваш характер является прямой противоположностью характера дяди. Вы не отвечаете за его поступки, и было бы большой глупостью винить в случившемся себя. Джон улыбнулся ему так, как улыбался раненому на поле боя сослуживцу, спокойной, уверенной улыбкой, обещающей, что все будет хорошо. Страх в глазах Ричарда немного рассеялся. Находясь в обществе доктора, он чувствовал себя спокойнее, его обычная уверенность постепенно возвращалась. Последние два дня совершенно расшатали нервы молодого человека, но присутствие Уотсона как будто приносило стабильность в общий хаос происходящих событий. Его мягкий тон, отсутствие паники, рассудительность заставляли по-другому смотреть на вещи. Ричард начинал чувствовать, что в силах справиться теперь с обстоятельствами, которые еще совсем недавно казались ему неподвластными. - Спасибо, - искренне произнес он и накрыл руку Джона своей. Уотсон не растерялся, развернул кисть ладонью вверх и чуть сжал пальцы юноши. - Не за что, друг мой, - ответил он, излучая доброжелательность и любезность. Эта игра всегда начиналась одинаково и так же одинаково заканчивалась, только с незначительными изменениями в деталях. И Джон знал все виды этой игры так же хорошо, как Шерлок знал способы совершения преступлений. А еще он знал, что никогда не научится расследовать преступления, так же как Шерлок не научится строить отношения. И каждый из них будет получать свой оргазм. Не вместе, но одновременно.