«Любовь, надежда, опасение, вера — вот создатели Человека. Они — его характер, честь и совесть». Р. Браунинг
День воскресенья, несмотря на выходной, магазин «Mieux» встретил мало людей. Франческа шагала рядом с Камиллой, поджав губы и рассеянно рассматривая различные модные новинки одежды, выставленные напоказ — кофты, блузки, джинсы, красивые платья из лёгкой струящейся ткани… Когда-то девушка воодушевлённо выбирала здесь лучшее и бежала примерять, но теперь на месте этого зияла странная пустота. Боль, раздирающая её изнутри, тоже исчезла, притупилась, потонув, как тонут камни в воде, в каком-то странном, наигранном равнодушии, что оставляло за собой щемящую сердце опустошённость, такую же мутную и неясную, как море во время дождя. Магазин был наполнен тихими, неясными звуками — негромко переговаривались между собой другие немногочисленные покупатели, шелестела, будто осенняя листва в парке, ткань выбираемой кем-то одежды, разлетались неотчётливые звуки чужих шагов. Всё это смешалось в один неясный, невыразительный гул, доносившийся до сознания глухо, будто издалека. Мысли девушки казались какими-то чужими и бесконечно далёкими, словно принадлежали не ей. Камилла что-то не переставая говорила, указывая на различные наряды, а Франческа безмолвно стояла рядом с глупым видом, с трудом пытаясь вслушиваться, но не в силах сосредоточиться. Возникло чувство, будто она очень хочет спать и видит всё в ином спектре, нечётко. Когда-то все эти походы по магазинам доставляли ей удовольствие, а теперь… теперь всё было по-другому. И это угнетало. Девушка скорее предпочла бы раннюю, ту беззаботную жизнь, чем эту, где всё стало внезапно слишком сложно. — …чтобы найти что-то похожее! — ворвался в сознание Франчески голос Камиллы, и девушка, очнувшись от своих мыслей, часто-часто заморгала и озадаченно уставилась на подругу, замершую в каком-то ожидании. Трейро медленно покачала головой. Прекрасно. Что ей искать-то надо? Наверное, лицо Франчески приняло по-настоящему жалкое выражение, потому что Камилла недовольно покачала головой и сердито выдохнула. — Ты не слушала меня, — резюмировала она, уперев руки в бока. — Я... Просто... — начала было говорить девушка, но не смогла закончить. — Да как могла веселиться ты, когда потеряла маму? — вырвалось у Франчески, и лицо Камиллы застыло, лишившись всякого выражения. Девушка осеклась, осознав, что натолкнула подругу на ненужные воспоминания, воспоминания о той боли, от которой Камилле когда-то с трудом удалось избавиться. Это произошло всего за год до того, как умерла бабушка Франчески. До того, как девушка отправилась на эту злосчастную встречу с отцом. Всего год назад до этого их прекрасная жизнь беззаботных подростков разлетелась вдребезги. Ужасная автокатастрофа, в которую попала мать Камиллы, разделила их жизнь — и в особенности жизнь Торрес — на «до» и «после». Отец девушки был в то время из-за работы отослан в другую страну, располагавшуюся чуть ли не на другом конце света, и узнал о трагедии гораздо позже, лишь когда вернулся. Он не мог побыть рядом с дочерью, утешить её, обнять и убедить, что всё будет хорошо, время — как это ни банально — излечит все раны (даже если от таких сильных, как эта, всё равно останутся шрамы). Франческа нем могла бросить подругу в такой тяжёлый момент и приехала в родной город. Однако внешне Камилла будто бы была в порядке. Не было никакой депрессии, способной довести до суицида, не было ни маниакального, параноидального страха, какой мог бы возникнуть у людей после такой трагедии, ни состояния прострации. Камилла пыталась вести свою жизнь так, будто бы не было той ужасной, раздирающей сердце боли, не было скорби и сожаления. Девушка жила той жизнью, которая была до этого, — смеялась вместе с друзьями, с удовольствием — с удовольствием ли? — ходила в различные места и иногда отправлялась в клубы и бары, чтобы протанцевать ночь напролёт. Франческа не сразу догадалась, что таким образом Камилла пыталась избавиться от боли, пытаясь заглушить её в громкой музыке и утоляя в вине. И иногда, когда девушка оставалась у подруги ночевать, она слышала, что по ночам Камилла рыдала так, будто её сердце разбилось на тысячи осколков. Уже всё давно прошло. Но жизнь подруг не стала такой, как прежде. Всё это слишком сильно изменило их. — Это помогало мне забыть, — тем временем отозвалась Камилла, пока Франческа прибывала в мире воспоминаний. — Помогало отвлечься от угнетающих чувств, помогало вновь ощутить себя живой, — девушка потупила взгляд, с величайшим вниманием разглядывая носки своих туфель. — И знаешь, — тихо проговорила Камилла, — мне ведь было так же грустно и больно, как и тебе. Просто я не знала других способов справиться с тоской. И это было правдой. Вспоминая те времена, угрюмую подругу, чьё лицо было облачено в маску печали, то, как отчаянно она пыталась замаскировать это усталостью и лёгкой рассеянностью… Франческа вздохнула, ощутив вспышку стыда, подгонявшую краску к лицу, и лишь неопределённо качнула головой. — Я понимаю, — отозвалась она, и голос её прозвучал глухо и тихо, словно бы туман рассеялся. Поправив растрепавшуюся причёску и рассеянно пропустив волосы сквозь пальцы, девушка в глубокой задумчивости посмотрела на семью, находящуюся неподалёку и увлечённо что-то обсуждающую. Их беззаботные лица были исполнены какого-то светлого, невообразимого восторга, и Франческа, глядя, как счастливо смеются брат и сестра — светловолосые мальчик лет пяти и девочка-подросток лет двенадцати, — как улыбаются отец и мать, почувствовала укол боли в сердце. Это милое семейное зрелище завораживало, но оно же дарило глухую, мучительную тоску, расплывавшуюся внутри, и печаль, столь глубокую и неотъемлемую, что хотелось что-то делать, бежать куда угодно, лишь бы она исчезла. Скорбь по ушедшему и даже тому, чего никогда не было — разве её семья была когда-то, хоть раз, вместе, в полном сборе? — пронизывала душу. Коснулась сердца острая жалость — ведь такого, как у этой счастливой семьи, у неё никогда не было и не будет, как бы сильно она этого ни желала. Некоторые вещи изменить нельзя. Франческа пару раз моргнула и тряхнула головой, словно бы сгоняя с себя сновидение, и отчуждённо коснулась какой-то висящей перед ней вещицы, словно бы была увлечена выбором покупки. Лёгкая горечь всё ещё окутывала её, хотя девушка и пыталась всеми силами от неё отрешиться. Сейчас это не нужно. Сейчас она — обычная семнадцатилетняя девушка, которая зашла в магазин, желая обновить свой гардероб. И плевать, как в это время распоряжается её судьба. Плевать… — Фран?.. Вырванная из пелены печали и упрёков к себе негромким зовом, она оглянулась на Камиллу, замершую неуверенно на месте и протягивающую ей какую-то вещицу. — Возьми это, Франческа, — произнесла подруга, у которой другая рука уже была занята несколько вешалками с одеждой, которые, видимо, ей приглянулись. — Думаю, тебя подойдёт. Перехватив блузку, которую выбрала для неё Камилла, девушка развернула её и осмотрела. Вещь имела приятный светло-бирюзовый оттенок и была точь-в-точь необходимого размера. Мысленно восхитившись ею — и почувствовав, как тяжесть с сердца немного отступает, хотя восхищение и было несколько жеманным, — Франческа поблагодарила подругу и с лёгкой улыбкой направилась в сторону примерочной, пытаясь воссоздать в памяти ощущения, которые сопровождали её в этой же ситуации несколько лет назад. Тогда не было никакой боли, никакой печали, никакой отрешённости — ничего, лишь жизнь, текущая прямо сейчас, в которой хотелось насладиться каждым мгновением. Да, это, пожалуй, то, чего ей ныне так не хватало. Наполовину пребывая в ином мире, во вселенной своих мыслей, наполовину здесь, в реальности, Франческа не заметила, как зацепилась ногой обо что-то, и едва не упала. Склонившись в опасной близости от пола, она с трудом сохранила равновесие и выпрямилась, взглянув прямо перед собой, а именно — на примерочную, до которой она уже почти дошла. Девушка хотела было двинуться дальше, но вдруг выловила взглядом в толпе знакомую каштановую шевелюру и застыла как вкопанная. И хотя лицо этого человека было скрыто, поскольку он смотрел совсем в другую сторону, она не сомневалась, что знает его — мужчину выдала его до боли знакомая внешность и привычная поза в момент ожидания — руки спрятаны в карманах, спина гордо выпрямлена, но подбородок чуть устало опущен вниз. Франческа почувствовала, как у неё подгибаются колени. Голова неожиданно закружилась, а в глазах потемнело, словно бы девушка вот-вот выпадет из реальности. Чувствуя, как её бьёт озноб, она, не сводя глаз с отца, резко шагнула назад, готовая в любой момент убежать. К несчастью, позади неё стояла какая-то полная дама с высокомерным выражением лица, которую она так неудачно толкнула. Сдавленно ахнув от неожиданности, Франческа почувствовала, как её руки ослабли и разжались. Блузка полетела на пол, предательски стукнувшись вешалкой о паркет, а женщина, возмущённая столь нахальным поведением, разразилась проклятиями, довольно громко ругая и саму Франческу, и её неуклюжесть. Девушка в ужасе взмахнула руками, умоляя незнакомку снизить тон, когда краем глаза заметила, что отец дёрнул головой на источник звука, будто бы желая обернуться. Паника взметнулась по телу, и Трейро, плохо соображая, что делает, испуганно нырнула под ближайшие вешалки с одеждой, боясь, что он её заметит. Тем временем женщина умокла, удивлённо разводя руками, а отец, смерив её хмурым взглядом, пожал плечами. Франческа перевела дух и, согнувшись в неудобной позе, замерла, напряжённо пытаясь следить за мужчиной. Её сердце по-прежнему бешено колотилось в груди, отчего виски объяла пульсирующая боль. Поморщившись, она не отрываясь уставилась на отца. Между тем он неторопливо переминался с ноги на ногу, очевидно, ожидая кого-то. Нахмурившись, девушка получше скрылась в одежде и прищурилась, не желая упускать из виду отца, но в то же время жаждая увидеть его таинственного спутника. Когда же некто вышел, Франческа, как ни старалась, не смогла разглядеть ни его лица, ни его самого — два человека, стоящие впереди, загородили ей обзор. Мысленно проклиная и их, и свою неудачную позу, Франческа постаралась сменить положение, но лишь скинула на себя несколько висящих над ней вещей, отчего моментально очутилась в неясной полутьме, утаившей от неё внешний мир. Стукнулись друг об друга вешалки. Внезапно она услышала чей-то женский голос, незнакомый и окрашенный искренним изумлением: — Что тут произошло? Выпутываясь из-под смятых кофт и рубашек, свалившихся на неё, Франческа загремела вешалками ещё больше, чем ей хотелось бы. Кто-то резко дёрнул вешалки, отчего чужая одежда слетела с её головы, она увидела перед собой шокированную продавщицу, отряхивающую вещи и пытающуюся повесить их обратно. Она в недоумении взглянула на девушку, теперь уже просто-напросто сидящую на полу и судорожно оглядывающуюся по сторонам. Трейро озадаченно нахмурилась, не зная, как объяснить эту нелепую ситуацию. Она беспомощно улыбнулась продавщице, изо всех сил стараясь изобразить вину. — Простите, пожалуйста, — негромко, почти шёпотом проговорила она, опасаясь, что отец, который — наверное — стоял где-то неподалёку, может услышать её. — Я… э-э-э… потеряла кое-что и хотела… кхм… хотела отыскать это… — попробовала выкрутиться она. Меж бровями незнакомки пролегла тонкая морщинка. Во взгляде светилась недоверчивость. — Уж не это ли? — поинтересовалась она, поднимая с пола тонкое серебряное кольцо, усыпанное мелкими зелёными камушками; именно его, не снимая, носила Франческа после смерти матери. Девушка в ужасе широко распахнула глаза — как она могла выронить его? — и, резко вскочив с пола, выхватила у ошарашенной продавщицы кольцо. Надевая его обратно на палец левой руки, она, судорожно сглотнув, кивнула. — Д-да… То есть нет, не его, или… — она насупилась, осознав, что оказалась в тупике, и не зная, как сгладить ситуацию. Время неуловимо шло. — Как бы так сказать, это моё, да, но искала я… гм… точнее сказать, это оно и есть… — девушка поперхнулась. Растерявшись, не ведая, что ей предпринять, Франческа беспомощно оглянулась, выискивая взглядом одну-единственную фигуру и с каким-то полуразочарованием-полуоблегчением отметив, что она уже выходила из магазина. Девушка прикрыла глаза. — Сеньорита? Вы в порядке? Ощущая себя потерянной, она взглянула вновь на стоящую перед ней женщину и вопросительно выгнула бровь. — Я спрашиваю, Вы в порядке? — повторила свой вопрос продавщица, с сомнением смотря на неё. — Вам помощь не нужна? Может, воды? Трейро замотала головой, из-за чего на миг потеряла равновесие и покачнулась на ногах, а затем кашлянула, прочищая горло. — Нет… — едва слышно отозвалась она, отступая назад и желая ка можно скорее очутиться на улице. — Нет, не нужно. Право, со мной всё хорошо. Я… я пойду, пожалуй… Она развернулась и кинулась прочь из магазина, сопровождаемая удивлённым взглядом женщины.***
Мужчина — он же отец, он же чёрт знает кто — неспешно уходил прочь, всё дальше и дальше от магазина, постепенно сливаясь с толпой встревоженных и вечно спешащих куда-то людей; исчезал среди «серой массы», стирался, как набросок на бумаге, ускользал от взгляда. Вскоре осталась видна лишь его голова, но потом пропала и она. Франческа прищурилась, будто бы пытаясь выхватить взглядом из толпы одну-единственную знакомую фигуру, но она неизбежно потерялась; пару раз девушка вдруг замечала до боли знакомую каштановую шевелюру, но через несколько секунд с разочарование осознавала, что её обладатель был совсем другой, чужой, незнакомый человек. Франческа стояла около магазина, опёршись о перила и глубоко дыша. Она знала, что отец ещё не мог далеко уйти, и ощущала два невыносимых, разрывающих сердце желания: вроде бы, ей отчаянно хотелось броситься за ним, прорваться сквозь толпу, догнать, остановить и выкрикнуть в лицо всё, что… да что угодно, лишь бы он остановился, лишь бы не ушёл. Однако… она понимала, признавала — чего делать совсем не хотелось, — что всё это всего лишь её глупое, детское желание, которые принесёт больше боли ей, а не отцу. Теперь, когда все слова были сказаны, границы расставлены, а жизнь перевёрнута с ног на голову, больше ничего не нужно было делать. Но она продолжала каждый день гнаться за прошлым, пытаться вернуть его и скорбеть по тому, чего, скорее всего, никогда и не было. Девушка слегка перегнулась через перила, устремив невидящий взор на асфальт и отрешённо вслушиваясь в звуки никогда не прекращающейся жизни — чьи-то разговоры, важные и пустые, звуки чьих-то шагов, затихающие и нарастающие, работающие моторы чьих-то машин, на которых кто-то уезжает, зная — или не зная, — к чему стремится. Наматывая пряди волос на пальцы, Франческа размышляла: а есть ли у неё хоть кто-то, кого она могла бы с уверенностью назвать своей семьёй? Камилла для неё была почти как сестра, но у той была семья, была своя семья. К ней эти люди очень хорошо относились, тепло, однако девушка не ощущала себя её частью. Помимо же Камиллы, она более никого не знала столь хорошо, и это угнетало. Любимой бабушки, которая так тепло и ласково относилась к ней, рядом с которой девушка ощущала себя по-настоящему дома, уже не было. Отец отказалась признать её, отказался от дочери, и к нему было напрасно идти… хотя она и не хотела этого сознавать. Жаль ещё, что мамы она почти не знала. Франческа ощутила, как что-то кольнуло сердце, а затем горячо обожгло глаза. Вцепившись в перила так, что побелили костяшки пальцев, и судорожно ловя ртом воздух, она задумалась о том, что было бы, будь мама жива. Очевидно, ей не пришлось бы мотаться из города в город, чтобы сначала пожить у бабушки, а затем, после кончины старушки, искать безразличного отца. Скорее всего, ей бы не пришлось задыхаться по ночам от боли, просыпаясь по ночам от кошмаров, когда сон вновь отпускал её, грубо вышвыривая в реальность. Не пришлось бы раньше, чем нужно, задуматься о многих вещах, и она бы не стала безлико слоняться по городу, ища спасения от бесконечной, сжигающей душу боли. Она была бы обычным подростком, и для неё это было бы настоящей сказкой. Франческа устало прикрыла глаза, позволив на мгновение темноте обнять себя. Как жаль, однако, что время не повернёшь вспять и не заставишь застыть, чтобы вечно оставаться там, где нет боли и страданий. Как жаль, что нельзя вымолить у Бога, чтобы он вернул дорогих тебе людей, по которым беспредельно скучаешь. Как жаль, что нельзя остаться навек в мире иллюзий, идеальном и так легко удержимом мире, чтобы не ведать горя. Как жаль… Внезапно чья-то рука легла ей на спину, и девушка вздрогнула, резко оглянувшись и сверкнув глазами. — Сеньорита, с Вами всё в порядке? — осторожно поинтересовался какой-то юноша, по-прежнему касаясь рукой её спины и не сведя с неё обеспокоенного взгляда. — Вы нехорошо себя чувствуете? — вопрос был по большей части риторическим, ведь незнакомцу не требовалось ответа, чтобы оценить состояние Трейро. Франческа резко дёрнулась от него, но впереди были лишь перила, и она сдавленно зашипела от боли. Вырванная из омута угрюмых размышлений и возвращённая в не менее угрюмую реальность, девушка испуганно передёрнулась от неожиданного обращения к ней, а затем смерила юношу гневным взглядом. — А что, разве не заметно? — огрызнулась она, быстро-быстро моргая, чтобы тот не заметил блеска непрошеных слёз в её глазах. Со смутной злобой, которая немало удивила и её саму, она взглянула на него и отчеканила: — Всё просто отлично. Лучше не бывает. Франческа и сама ощутила, насколько фальшиво прозвучали собственные слова, и от этого на душе стало ещё горше. Она попыталась одарить незнакомца уверенной улыбкой, но та, к её немалому разочарованию, вышла надтреснутой. Неизвестный юноша, поначалу вздрогнувший от её презрительного тона, убрал руку, но всё ещё оставался на месте, окидывая девушку задумчивым взглядом. Она же теперь полностью развернулась, едва слышно шмыгнув носом, будто бы маленький ребёнок, и замерла. Парень, стоявший перед ней, был немного старше её самой. Возможно, ему было лет девятнадцать, возможно, двадцать. Его лицо, по которому сейчас скользнула тень задумчивости и некой дружелюбной усмешки, было всё-таки лицом волевого и решительного человека. Ощущая, как вспыхнувшая злость бесследно затихает, словно её и не было, Франческа отрешённо изучала его лицо. У незнакомца были светло-карие глаза, изящные черты лица, красиво очерченные скулы и тонкие губы. Его волосы были приятного каштанового оттенка, интересно зачёсанные на голове. Отчуждённо, смутно у девушки мелькнула мысль, что этот юноша определённо был красив. Меж тем он едва заметно улыбнулся и приподнял одну бровь. — Вы уверены? — промолвил он, и на его лице отразилось нечто вроде слегка насмешливого удивления. — Скорее всего, Вы едва сдерживаетесь, чтобы не поддаться отчаянию. Из головы моментально вылетели все мысли о красоте этого юноши; Франческа насупилась и, кинув на молодого человека недовольный взгляд, нервно выдохнула: — Да что Вы! — она недоверчиво посмотрела на него, уперев руки в боки и гневно сощурив глаза. По правде говоря, девушка и сама не знала, что может произнести в следующую секунду, но останавливаться не собиралась. Заявление незнакомца её почему-то задело. — Что ж, пусть так. Однако на Вашем месте я бы порадовалась, что Вы со своими насмешками чувствуете себя абсолютно нормально. Юноша, услышав в свой адрес гневные слова, растерянно замер, уставившись на неё широко распахнутыми глазами. Уголки его губ угрюмо опустились вниз, с лица пропал всякий намёк на улыбку. Сдерживая рвущиеся наружу слова, Франческа отметила, что он помрачнел, и горько усмехнулась. Тем временем он поражённо, недоумённо покачал головой, будто бы не в силах осознать сказанное. — Насмешки? Девушка отвела взгляд, следя за колыхающейся от лёгкого ветра травой, и не смогла ответить. — Я… — Какие насмешки? — повторил свой вопрос незнакомец. Он выглядел удивлённым, как если бы она вдруг заговорила с на другом, чужом ему языке. Франческа недовольно фыркнула, переставая прожигать взглядом ни в чём не повинную траву, и вновь посмотрела на него. Вновь шевельнулась беспричинная злоба, и к девушке вернулся дар речи. — Ну, не знаю, — едко отозвалась она, теперь скрещивая руки на груди. Она уже не столько думала о недавней скорби и тоске, сколько о том, что волновало её в данный момент, — вот этот странный юноша, до которого она отчаянно хотела донести суть своих суждений. — А как же, по-вашему, называется то, что один человек так легкомысленно подмечает отвр… не очень хорошее состояние другого? — она запнулась и сдержалась, не желая посвящать всяких незнакомцев в свою личную жизнь. — Расскажите — я послушаю. Юноша в смятении моргнул, а сама Франческа поперхнулась, произнеся эти слова, и закусила губу. Она надеялась, что её слова прозвучат серьёзно и холодно, но вышло как-то грубо и даже жалко. Девушка разжала руки, понуро опуская их, и отвела взгляд, боясь взглянуть ему в глаза. Меж тем незнакомец покачал головой и вздохнул. — Я… Извини, я не хотел тебя задеть, — промолвил он. — Такого больше не повторится, обещаю. Глухой вздох вырвался из груди, и Франческа лишь устало кивнула. Тёмная ярость рассеивалась, унося с собой обиду и неистовство, оставляя лишь переполняющую душу усталость и безграничную печаль. Девушка и сама понимала, что слишком перенервничала и перепугалась, и на деле ничего ужасного ей не говорили. — Мы на «ты» не переходили, — только и смогла пробормотать она, наконец заметив, что её немного смутило в речи незнакомца. Юноша усмехнулся, но затем, вспомнив, вероятно, совсем недавний разговор, сделал вид, что поперхнулся. Обворожительно улыбаясь, он поймал её взгляд и заявил: — Ну, самое время это исправить. — Она удивлённо воззрилась на него, непонимающе моргая, а парень тем временем продолжил: — Не хот… Не хочешь ли ты пообедать со мной где-нибудь? Франческа вздрогнула, услышав слово «обед», и как-то вся собралась, переводя взгляд на наручные часы и осознавая, что совсем потеряла счёт времени. — А который час? — пролепетала она и, заметив, что стрелки часов уже указывают на двенадцать, охнула. — О… ну, эм, я… — она растерянно заморгала, понятия не имея, стоит ли ей соглашаться на это предложение. — Ну, я… Незнакомец, не прекращая улыбаться, снисходительно и мягко кивнул ей: — Пойдём, — подбодрил он, и Франческа вновь вспомнила о том, каким ей показалось его лицо — оно определённо говорило об уверенном, упрямом человеке. — Ты наверняка проголодалась. Не возражая его последней фразе, она наконец едва заметно кивнула, понимая, что ей необходимо развеяться. Дом угнетал своими стенами, в одиночестве настигали острые и отчаянные мысли, и она не была готова вновь оказаться среди этого. Сейчас ей предлагали прогуляться вместе с другим человеком, а что на данный момент может быть лучше, чем пообедать с обаятельным юношей? Подумав об этом, Франческа решилась окончательно и вновь кивнула, только на этот раз более уверенно. — Да. Пойдём. Он победно улыбнулся и неопределённо махнул рукой, мол, идём со мной. Она двинулась вослед за ним, и внезапно её настигло острое ощущение, что она о чём-то забыла, о чём-то очень важном, и едва заметно нахмурилась. Умиротворяющая атмосфера вокруг, тихая и спокойная природа и обаятельный незнакомец действовали гипнотизирующе, и девушка не могла точно вспомнить, а потому медленно шла рядом с ним, всё ещё не теряя надежды. — Чудно. А как тебя зовут-то, кстати говоря? — в это время поинтересовался он, вырывая её из размышлений. Окинув его растерянным, туманным взглядом, она улыбнулась. — Я Франческа… Франческа Трейро. Молодой человек закивал, задумчиво, будто бы сам себе, улыбаясь. — Франческа… Чудесное имя. Что ж, пойдём, Франческа, а то, как мне кажется, магазин всё-таки не то место, где можно по-настоящему расслабиться, — и он всё-таки позволил себе дружелюбно усмехнуться, решив, что былая зарождающаяся ссора иссякла. Но, когда девушка резко остановилась, застыв как вкопанная, на его лице возникло выражение недоумения и тревоги. Однако сама Франческа даже не обратила внимания на его усмешку, ибо разумом завладели совсем другие мысли, как только он произнёс слово «магазин». Она, игнорируя рядом стоящего человека, оглянулась на здание, безмолвно шевели губами. Магазин. Камилла. Она совсем забыла о подруге. Франческа, едва слыша сыплющиеся на неё вопросы юноши, стремительно выудила телефон из сумки и набрала нужный номер. Протяжно звучали гудки, а сама девушка беспокойно смотрела, не отрываясь, на магазин, в котором они совсем недавно выбирали с Камиллой одежду. Почему подруга до сих пор не вышла? Она потеряла её и до сих пор ищет там? До того, как позвонить, она успела заметить двенадцать пропущенных звонков — и все от подруги. Трейро похолодела. Гудки наконец прекратились, и в телефоне послышался знакомый голос — ныне звонкий и нервный. — Фран? — девушка хотела выдохнуть с облегчением, но не смогла — в голосе Камиллы звучала тревога. — Фран, где ты? Поудобнее перехватив телефон, Франческа, всё ещё неровно дыша, заговорила: — Ками, ты… я… Господи! Я на улице, Ками, потому что… кое-кто… — она осеклась, бросив осторожный взгляд на совершенно ошалевшего парня, и решила умолчать о некоторых событиях, дабы не получить лишних вопросов. — Мне стало плохо, и я вышла на улицу, — соврала она, кусая нижнюю губу. — Я хотела тебе позвонить, но… — она не смогла договорить и потёрла рукой лоб. Камилла, впрочем, не стала дожидаться её ответа, быстро и торопливо разъясняя ей что-то. — Ничего страшного, Фран, — перебила она, и Франческа немного расслабилась, однако, чётко осознавая то, что в голосе подруги по-прежнему звучала обеспокоенность… и некое сожаление. — Как ты сейчас? Мне очень жаль, я… — она что-то выкрикнула, однако её голос потонул в странном шуме, возникшем словно бы из ниоткуда. Девушка озадаченно нахмурилась, услышав его, и рассеянно посмотрела, улыбнувшись, на рядом стоящего юношу, как бы говоря ему, что всё в порядке, не стоит беспокоиться. Она вновь переключила всё своё внимание на подругу и промолвила: — Со мной-то всё в порядке, правда… Но что именно тебе жаль, Ками? — она насторожилась, приготовившись слушать. В телефоне послышался горестный вздох, и Камилла, осознав, что ранее её не услышали, заговорила: — Ну, я… — замялась подруга, явно не соображая, как получше объяснить ситуацию. — В общем, мне кое-кто позвонил и сказал, что мы срочно должны встретиться, поскольку это очень важно, — на одном дыхании выпалила она. — А ты внезапно пропала. Я искала тебя, позвонить пыталась, чтобы сообщить, но ты как сквозь землю провалилась. И, — голос её теперь звучал несколько виновато, — я уже иду туда. Лёгкий порыв ветра взлохматил волосы. Чувствуя его мягкое прохладное прикосновение, Франческа растерянно кивнула, но, вспомнив, что подруга в данный момент находится не рядом, ответила уже вслух. — Да, конечно… — только и выдохнула она. — Слушай, а ты… — Извини, — перебила её Камилла, не дожидаясь окончания вопроса, — я уже почти пришла и, к сожалению, не могу дальше говорить. Пока, Фран, — успела крикнуть она, прежде чем связь оборвалась. Отнимая трубку от уха, Франческа пару мгновений бездумно таращилась на неё, а затем перевела взор на магазин. Она задумалась, как же Камилла умудрилась выскочить из здания, если она, Франческа, стояла тут же и сразу же заметила бы её. Хотя… здесь два выхода, и Камилла, скорее всего, вышла именно оттуда. Девушка вздохнула и положила телефон в сумку. Юноша негромко кашлянул, напоминая о своём присутствии. — Что… что случилось? — вопросил он, приподняв одну бровь и с интересом глядя на неё. — А? — Франческа как можно более безмятежно пожала плечами. — Да так, подруге, с которой сюда ходила, позвонила, чтобы она не беспокоилась, — объяснила она. — Она сама уже ушла, у неё возникли неотложные дела, — она улыбнулась, но улыбка вышла какой-то вымученной. — Ну, мы идём? Он внимательно выслушал её, несколько подозрительно уставившись на её странное выражение лица, однако сейчас уже улыбнулся, кивая. — Да, конечно, — легко отозвался он, и они вновь устремились куда-то. — Я знаю тут отличное кафе — мы на славу поедим. Франческа вслушивалась в его слова и свободно шагала рядом, гоня прочь все грустные и угнетающие мысли. Чувствуя, как становится легко впервые за столько дней, как где-то внутри умолкает вечно ноющая боль, она подумала — у неё возникла крошечная надежда, — что она сможет справиться со всем. Она взглянула на юношу, желая о чём-то спросить его, но вдруг осознала, что даже не знает, как к нему обратиться. — Да! — опомнилась она. — Мы идём с тобой в это кафе, а я и не знаю твоего имени, — она шутливо и как-то неловко толкнула его в бок. — Так как же Вас зовут, сеньор? Он перевёл взгляд на неё и обворожительно улыбнулся. — Что ж, будем знакомы. Меня зовут Диего Эрнандес.***
Положив телефон обратно в сумку, Камилла поправила растрепавшиеся от ветра и быстрой ходьбы волосы и поспешила к назначенному месту — небольшому ресторану. Она тяжело дышала и жаждала как можно скорее найти человека, вызвавшего её на эту встречу, и заказать какого-нибудь холодного напитка. Горло сушило неимоверно. нашла её и, покорившись беспрерывно бегущему времени, направилась туда, не желая опоздать. Теперь же, когда она поговорила с Франческой, на душе стало легче, и девушка могла прийти на назначенную встречу, не мучимая упрёками совести. Быстро пересекая дорогу, отделявшую её от здания, Камилла осторожно приоткрыла дверь и вошла внутрь. Здесь стоял полумрак, наполовину скрывавший лица присутствующих, и девушка неуверенно прошла вперёд, судорожно оглядываясь по сторонам. Человек, сидевший за столиком возле стены и доныне внимательно изучавший меню, заметил её и помахал рукой. Она облегчённо вздохнула и поспешила к нужному столику, присаживаясь на противоположно стоящий от человека диванчик. Камилла устало откинулась на спинку дивана и взяла в руки ламинированное меню, изучая блюда и напитки, подаваемые в этом ресторане. Меж тем человек улыбнулся и обратился к ней, не дав обдумать заказ. — Ну здравствуй, — прозвучал бархатный голос. — Наконец-то мы встретились.