Мечтай

Счастливо зажмурив глаза, я смотрела на спрыгивающего со Скалы Огнезвёзда. Последний раз полыхнув ярко-рыжей шкурой, предводитель скрылся в своей пещере. Вслед за ним туда зашла палёвая кошка по имени Песчаная Буря. Я так увлеклась своими мыслями, что напрочь забыла о том, где нахожусь. Из раздумий меня вывел голос глашатая Ежевики, незаметно подошедшего со спины. Я испуганно обернулась. — Ну что? Готова начать исполнять свою работу? — спросил Ежевика. Голос его звучал дружелюбно, но не более. Я согласно закивала, гадая, что же мне поручат в первую очередь. — Мышеус согласился показать тебе, где можно набрать хорошего мха. Это недалеко от лагеря. Принесёте мох вместе, а потом сама уберёшь в палатке старейшин. — Ежевика указал хвостом на дальнюю палатку. — Старый мох отнесёшь на поганое место. Всё ясно? — Да! — Рад. И ещё… Листвичка просила тебя зайти к ней. На осмотр раны, кажется. Я вновь кивнула и опрометью бросилась к палатке целительницы. Лапы, казалось, приобрели крылья, и я смогла бы оббежать весь лес. Мне очень хотелось доказать всем этим котам, что я тоже на что-то способна. Пусть это пока что всего лишь уборка палаток и сбор мха. Но это только начало. Я ещё перед сном решила, что нужно дать им понять, что меня тоже можно обучать и вообще со мной нормально общаться. А то ходят, носы задрали, мол, такие мы все такие. Я осторожно просунула нос в палатку, втягивая воздух. Наверное, роль играет ещё и то, что я была человеком, но запахи я чувствовала почему-то не так хорошо, как другие коты. Я об этом ничего не говорила, да и меня все эти ароматы мало беспокоили. По мне, так от них только головная боль лишняя. Слишком уж резок стал мир, слишком незнакомым и чужим стало восприятие этого мира. Будто человека, жившего всё время в полутьме, выпустили на поляну, залитую ярким солнцем. Живут же люди без отличного обоняния, и нормально живут! Вот и сейчас я не поняла, есть Листвичка в палатке или нет. Как-то Воробей рассказывал мне про новые и старые запахи, но я так и не въехала во все эти занудные объяснения. Запах Листвички в палатке витал, но всё забивали проклятые травы. — Листвичка! Листвичка!.. Эй, ты тут? — принялась кричать я, всматриваясь в полутёмное помещение. — Листви… — Великое Звёздное племя, да перестань же ты орать! Нет тут Листвички! — рявкнул Воробей, возникший у меня за спиной. От неожиданности я подскочила и едва не вспорола себе шкуру острым шипом, торчавшим из ветки непонятного растения. Воробей что-то буркнул и продолжил уже более спокойным тоном. — У Листвички дел невпроворот, так что я твою спину посмотрю. Целитель отодвинул меня плечом и первый пролез в палатку. Я, закатив глаза, последовала за ним. — Ну и что? Рада ты? — неожиданно спросил Воробей, растворившийся во мраке расщелины, где у целителей хранились травы. — Чем рада? — опешила я, так как думала сейчас о том, как бы быстрее отделаться от целителя и прогуляться по лесу. — Что тебя оставили? — фыркнул Воробей. Судя по звуку, он искал какие—то травы. — Я не слышал, но ты, говорят, по земле каталась и чуть ли не умоляла оставить тебя в племени хоть бы на луну. Я почувствовала, как челюсть падает куда-то на пыльный пол палатки. Шерсть встала дыбом, — но непонятно, то ли от злости на Воробья, то ли от смущения. «Неужели я правда себя так вела?» — в страхе подумала я. Дело в том, что я тогда была в таком отчаянии, что просто не замечала своего поведения. Я уже собралась дать Воробью резкий ответ, но он, похоже, уже забыл, о чём спрашивал. И расщелины доносилась приглушённое бормотание: — Да где же эти ноготки проклятые?.. Точно же помню, что были!.. Неужели закончились?.. Наконец целитель появился, держа во рту, какую-то гадость, явно долго лежавшую в пыли. Я мысленно содрогнулась, представив, как буду этим вот давиться. Я уже набрала полную грудь воздуха, готовясь выплеснуть на целителя всё свое негодование, но тот поспешно выплюнул листья и взмахнул хвостом, прося помолчать. —Не надо эмоций, пожалуйста, — чуть раздражённо попросил он. — Жевать это придётся не тебе, а мне. Так что сиди спокойно и не дёргайся. Я с облегчением выдохнула, мигом повеселев. Впрочем, сразу же проснулась жалость к Воробью. — А они противные? Ну, на вкус? Как их вообще жевать можно? Они же с пылью! Может, тебе лучше новых набрать, а? — с любопытством спросила я, подняв глаза на целителя. — Нет. Я понял. Легко. Я знаю. Может, — убийственно кратко буркнул Воробей. Я надулась, поняв, что разговаривать со мной не хотят. А хорошее настроение, словно река, грозило прорвать хрупкую плотину спокойствия. Очень хотелось рассказать кому-нибудь, как я счастлива, с кем-нибудь поговорить. В таких случаях я обычно либо сидела в чатах, либо болтала по телефону. Но ни того, ни другого сейчас не было, и я приуныла. Некоторое время я мялась, меся лапами песок, а потом всё-таки выпалила: — А я бы вот не стала целителем! Воробей, похоже, так удивился, что перестал даже работать челюстями. — Ну, тебе и не предлагают, — пожал плечами он, наконец. — Да я знаю, знаю, — торопливо замахала хвостом я. Мне важно было договорить. — Ну, вот смотри: что может быть хорошего в том, что постоянно пережёвываешь травы, лечишь раны? Нет, несомненно, это очень нужно и полезно, но, блин, зачем? Вот у вас даже, — я указала лапой в сторону выхода из палатки, тем самым показывая, где находиться это “у вас”, — насколько я знаю, старейшиной быть интересней. Лежишь целый день, бездельничаешь… Здорово! — я мечтательно закатила глаза, представляя, как сама лежу кверху пузом, греясь на тёплом летнем солнышке. — Ну, воители там есть… А почему ты стал целителем? Почему Листвичка стала, м? — Во-первых, кто-то же должен исполнять эту обязанность, так? А во-вторых, я же слепой, не забыла? К сожалению, сразу старейшиной я стать не мог. — Ну… Можно же было какой-то выход найти… Операцию там… — пробормотала я, но потом быстро захлопнула рот. Какая, блять, операция? В лесу-то! — Можно же было… — Знаешь, я, конечно, искренне тронут твоей заботой, но ты можешь просто помолчать, ладно? Я стал целителем, потому что им стал. Вопросы есть? Вопросов не было. Я вновь погрустнела, уставившись в пол. Терпеливо сидела, дожидаясь, пока целитель закончит втирать смесь в мою рану, а потом, быстро попрощавшись, словно рыбка, выскочила из палатки. Свобода! Мышеус уже дожидался меня у выхода из лагеря. Я торопливо посеменила к нему, радуясь предстоящей прогулке. Глаза то и дело сами собой поднимались на верхушки деревьев, а лапы покалывало от переполняемой энергии. Я всегда любила бегать в тех местах, где много деревьев и густо растёт трава, воображая себя невесть кем. Сейчас мне хотелось именно побегать, а не рвать мох. Хотелось посмотреть на лес. В зубах серо-белый кот держал полёвку, или как там эта штука серая называется. Как только я подошла, Мышеус положил добычу на землю и повернул ко мне голову. — Наконец-то, — проворчал он. — Я уж думал, что тебя вечность ждать придётся! — Это всё Воробей! — наябедничала я, покосившись на добычу. Мне или не мне? Похоже, Мышеус верно понял мой взгляд и подвинул полёвку ко мне лапой. — Это тебе. Ешь быстрей и пойдём, нам нужно до полудня успеть. Я в охотничий патруль просто назначен… Я благодарно кивнула и обнюхала мышку, придирчиво снимая с неё приставший мусор. Раз трупами питаюсь, так пусть хоть относительно чистыми будут! Во рту, как всегда, остался немного противный мне привкус крови, но сейчас я едва это заметила. Быстро доев полёвку, я вслед за Мышеусом выскочила из лагеря. И едва сдержала восхищённый вопль. Казалось, будто я очутилась в какой-то сказке. Деревья были, наверное, самыми обычными, такими, как растут у нас на улице или в парке. Но это для человека. Я же кошка! Для меня эти деревья были огромными. На корнях кое-где проглядывал желтоватый мох, вокруг густо росли кусты ежевики, землю толстым слоем укрывали папоротники. Всё это разнотравье плясало в глазах; то какие-то мелкие розовато-белые цветочки, то жёлтые головки одуванчиков, то большие листья лопуха… И всё было таким огромным! Не удержавшись, я стремглав кинулась к первому же папоротнику, проверяя, есть ли у него на обратной стороне листьев споры. Спор не было, но были намечавшиеся буроватые точки. Я мигом обнюхала всё растение, надеясь уловить какой-нибудь интересный запах. Интересных не было, так что я быстро остыла и сунула нос уже под лист лопуха, прижала лапой подлетевший лист, прислушалась к пению птиц и даже разглядела чью-то серую спинку на дереве. Оглянулась на Мышеуса. Серо-белый кот стоял в нескольких шагах от меня и терпеливо ждал, но ждал с таким видом, что я предпочла оставить свои исследования на другое время. Всё равно еще успею насмотреться, подумала я. Мышеус повёл меня по довольно широкой утоптанной тропинке. Похоже, именно по ней коты Грозового племени приходят в лагерь, так как запахов здесь было целое море. Клубок был настолько запутанным, что я просто не стала определять, кто здесь ходил сегодня утром. Более ясно я уловила запахи Воробья и Листвички. Ещё бы! Целую неделю только с ними и сидеть… Место, где рос мох, было действительно недалеко от лагеря. Дорогу я запомнила. Прямо на корнях деревьев тёмно-зелёным ковром раскинулись целые заросли мха! Мох здесь был очень густым и влажным. У меня даже глаза на лоб полезли, так захотелось на нём поваляться! Я недоверчиво потрогала растение лапой, проверяя, настоящее ли оно. Настоящее. — Ну вот, пришли. — Мышеус оглядел поляну и подошёл к дереву, мох на корнях которого был очень толстым. — Сейчас я покажу тебе, как нужно его срывать… Что ты делаешь?! Когти выпусти! Я пристыжено понурила голову. Когтями я особо не пользовалась, так что сейчас попыталась содрать мох лапами. Мдя… — Вот так? — спросила я, выпуская когти на одной лапе. Получилось очень легко, будто я всю жизнь так делала. — Ещё сильнее. — Так? — Да. А теперь быстрым движением сорви мох с корней. Только старайся землю не брать, а то нести тяжело будет. — Мышеус одним движением сорвал целый пласт мха, да ещё и практически без земли! Затем он повернулся ко мне. В глазах кота блеснула смешинка. — Впрочем, сейчас можешь срывать мох как угодно. Хоть с деревом его принеси! Но если Кисточке что-то не понравится, ты, обещаю, будешь до конца жизни сдувать со мха каждую пылинку! Уж наша-то ворчунья нервы портить умеет… Я замурлыкала, едва сдерживая смех. Про Кисточку я слышала когда-то от Воробья, правда, не очень подробно. Судя по всему, характер у этой старейшины ещё тот… Я сосредоточилась, от усердия высунув кончик языка, и быстро взмахнула лапой, старясь, чтобы когти не задели землю. Землю они не задели, но и мох тоже. Лишь жалкий кусочек упал к моим лапам. Я быстро покосилась на друга, но тот, к счастью, был занят тем, что изучал какую-то растительность в нескольких метрах от меня. Тогда я решила не срывать мох одним движением, а постепенно его отрывать, не задевая землю. Трудиться пришлось гораздо дольше, но и результат был неплох. Вскоре я уже сидела и оглядывала аккуратно сложенную кучку мха. Собирала я его довольно долго, но результат того стоил… — Я всё! Можем идти? Мышеус внимательно осмотрел мох, после чего утвердительно кивнул, но заметил: — Всё-таки учись собирать мох обычным способом, хорошо? Слишком долго возишься. И так тяжелее намного. Тащить эту будущие подстилки оказалось страшно неудобно. Нужно было зажимать их между подбородком и шеей, да ещё и нести как можно больше. Шея начала болеть уже через пару десятков метром. Пару раз я споткнулась, потому что не видела, куда иду. До лагеря-то кое-как добралась, а вот спуститься в овраг — никак. Боялась покатиться вниз головой. Тогда я просто оставила часть своего мха, чтобы потом за ним вернуться. Я осторожно заглянула в палатку старейшин. На постилке лежали кот и кошка. Кот был светло-серым и полосатым, а кошка — бурой. Я кашлянула, привлекая к себе внимание. Кошка тут же распахнула жёлтые глаза. Я втянула голову в плечи, так как взгляд этот был не очень дружелюбным. — Я у вас подстилки поменяю, — сказала я, гадая, как моя фраза повлияет на этих котов. — Я быстро, ладно? Кошка ничего не ответила, а лишь снова закрыла глаза и поуютней устроилась на своей подстилке. Я, переминаясь с лапы на лапу, ожидала ответа, не зная, будет ли он вообще. Наконец старая кошка приоткрыла один глаз, в упор уставившись на меня. — Ты та гостья, которую Огнезвёзд подобрал на старой Гремящей тропе? — спросила она, и от этого голоса мне стало не по себе. — Да, это была я… — Что ж, у меня сейчас нет настроения спорить. Меняй подстилки и иди отсюда. Не мешай отдыхать. Проглотив обиду, я с трудом кивнула и принялась вытаскивать старый мох, служивший старикам подстилкой. Очень хотелось пожелать Кисточке всего наилучшего, но я сдержалась, вспомнив, что меня всё ещё могут выгнать из племени. Так что я лучше помолчу. Пока что помолчу. С подстилками я расправилась довольно быстро, благо, это было несложно. Закончив отряхивать лапы от приставшего мусора, я осмотрела поляну. Сейчас тут почти никого не было. Правильно, все на охоте или в патруле. Изогнув спину, я вытянула лапы и потянулась так, что даже позвоночник захрустел. Прикрыв глаза, я задумалась о том, что мне делать дальше. «Наверно, ничего. Мне же не указали дальнейшие действия, так?» Из задумчивости меня вывел голос Бурого, прозвучавший над самым ухом. — Надеюсь, ты уже закончила? Ежевика просил взять тебя на охоту. Приветствие застряло в горле. Что он сказал? С какой это радости? — Меня? На охоту? — Ну не меня же, — усмехнулся Бурый. — Хотя… Я тоже иду. Во главе патруля. — Кот повернулся, направившись к выходу. — Ты идёшь? Я, радостно размахивая хвостом, побежала вслед за ним. Возле выхода уже стояли Львиносвет и Медобока. Приветственно мяукнув, я остановилась возле них. «Моя первая в жизни охота!»