Люди и Боги

Райкаге потребовал, чтобы шиноби Конохи проникли в тюрьму скрытно, не привлекая лишнего внимания без нужды. Посоветовавшись с Наруто, Саске решил поступить следующим образом: Бог Крови, Рин и Хидан проникнут в тюрьму, как заключённые, а Индра будет держаться неподалёку от тюрьмы и ждать их сигнала. В крайнем случае, если потребуется, можно будет вызвать подкрепление, но это лишь предосторожность. Хокаге прекрасно понимал, что Наруто оно не нужно, а если и понадобится, он всё равно не станет о нём просить. В общем, команда из четырёх человек прибыла в портовый город, откуда их, уже в качестве заключенных, погрузят на корабль, который доставит их на территорию Деревни Травы, в которой и располагается Кровавая Тюрьма. Было даже немного забавно, когда Рин сама сделала деревянную клетку при помощи стихии дерева и сама вошла в неё, заняв такую позу, которая создавала видимость, словно она не может пошевелиться. Наруто, применив Хенге, последовал её примеру, а затем, это сделал Хидан. Индра, согласно плану, остался в стороне, и должен был проникнуть на корабль незаметно. Какое-то время спустя, к ним подошли шестеро темнокожих мужчин, подняли клетку и занесли её на борт судна. Шиноби вели себя тихо, а моряки отпускали в их адрес всяческие насмешки. Никто не знал о том, что троицы в клетке важная миссия, и нельзя было винить людей за издёвки. Работа у них такая, доставлять преступников из точки «А» в точку «Б», тут, в общем-то, развлечься больше нечем. Когда судно отдалилось от порта, шиноби почувствовали, что начало миссии успешно положено, и они могут расслабиться. Рин незаметно прислонилась к джинчурики, чтобы он мог услышать её шепот: — Индра рядом? — Наруто прикрыл глаза и кивнул, задумавшись о чём-то. — Он в трюме. Можешь за него не переживать, это ведь один из первых шиноби этого мира. Для него оставаться незаметным — не проблема. — Ясно… — Рин решила не мешать Узумаки, но тут же голос подал Хидан: — Как же меня тошнииит… — Матсураши весь позеленел, хотя, казалось бы, они совсем недавно вышли в море. — У меня морская болезнь, блевать тянет так, что пиздец, и ноги в этой клетке! Зачем вы вообще меня с собой потащили?! — Ты единственный, кто сидел в настоящей тюрьме, с заключенными, а не в одиночной камере. Поможешь нам освоиться, — ответил Бог Крови. — А какая у нас легенда? — поинтересовалась Учиха. — В смысле, за какие преступления нас отправили в тюрьму? — Тебя — за покушение на Совет Пяти Каге, — Рин удивлённо захлопала глазками. — Саске хотел обеспечить тебе репутацию опасной террористки, чтобы заключенные к тебе не приставали. Моя легенда от действительности практически не отличается, я — массовый убийца, выходки которого Коноха больше не может терпеть. Ну, а Хидан — насильник-педофил. — ДА БЛЯТЬ!!! — заорал бессмертный, узнав, за что, по легенде, его отправляют в тюрьму. Один из темнокожих парней, что заносили клетку, в этот момент драил палубу. Он схватил швабру и с силой постучал ей по клетке, над головой у Матсураши. — А ну, тихо! — Завались, гуталин! — это явно задело мужика, он просунул швабру в отверстие клетки и начал тыкать ей в лицо Хидана. — Я тебе сейчас рот шваброй вымою! — Тьфу! Да убери ты эту хреновину! — капитан корабля жестом приказал завязывать с этим, и темнокожий, нехотя, вернулся к своей работе. — Что этот нигер себе позволяет?! — Жители Скрытого Облака этим вопросом уже очень давно задаются, — Наруто хохотнул. — Да, чуть не забыл, у легенды есть ещё одна деталь. Якобы я и Рин — близкие родственники, — Рин только сейчас поняла, что используя Хенге, джинчурики не случайно выбрал свой облик: черные волосы, глубокие ониксовые глаза, бледная кожа. Он вполне мог сойти за члена её клана. — А это ещё зачем? — В правилах тюрьмы, в которую мы отправляемся, есть такой пункт: родственники только что прибывших заключённых могут провести досмотр, вместо тюремной охраны. Саске побоялся, что тюремщики позволят себе лишнего с тобой, а мне он доверяет, — поняв, что ей придётся догола раздеться перед Узумаки, девушка покраснела, к её горлу подступил ком. — Ты здорова? Лицо красное… — …Миссия важная, просто немного волнуюсь. *** Деревянную клетку занесли в старый на вид замок, расположили его на земле, перед главным тюремным корпусом, где собрались новые заключённые и тюремные стражники. У заключённых был такой безнадёжный вид, очевидно, всех их запугивали историями об этом месте. Из рядов стражников вышел высокий, бледный, темноволосый мужчина, с впалыми щеками и при этом, довольно пухлыми губами. — Я — Муи. Ответственное лицо этой тюрьмы. Если вы оказались здесь, значит ваша деревня отказалась от вас. Поэтому, я хочу напомнить вам, что вы — лишь никчёмный мусор. Некоторым из вас, возможно, уже приходилось сбегать из тюрем, но эта сильно отличается от всех остальных. Здесь есть я, — Муи подошёл к одному из новых обречённых на тюрьму шиноби, сложил одну печать и приставил ладонь к его груди. — Катон: Тенроу, — яркая алая вспышка, после которой вскрикнувшего заключенного с силой отбросило к стене. — Это особая техника моего клана. Она накладывает на вас печать, которая не позволяет вам использовать чакру. Если же вы попытаетесь, она сожжёт ваше тело. Так же, вы сгорите, если отойдёте от меня на определённое расстояние. Тенроу это огненная техника, в воде она не работает, но не советую вам прыгать в воду, что окружает этот замок. Течение очень стремительное, и вы утонете прежде, чем используете чакру. Избавиться от печати вы можете только в двух случаях: если ваша деревня отправит официальный запрос на ваше освобождение, или если вы умрёте. Так что… — Это ведь неправда, — все обратили внимание на Кровавого Бога, смотря на него, как на сумасшедшего. Перебивать начальника тюрьмы, глазом не моргнув — никому на такое смелости бы не хватило. — Что ты имеешь в виду? — безразлично спросил Муи. — Ты сказал, что есть только два способа избавиться от печати. Это ведь ложь, есть ещё один. Если человек, наложивший Тенроу, умрёт, печать исчезнет, — начальник тюрьмы подозрительно сощурился. — Тебе известен принцип действия Тенроу? — Нет, просто сделал предположение, — Наруто прикинулся дурачком. «Конечно известно. Чтобы найти технику, которая мне незнакома, нужно нечто большее, чем это третьесортное дерьмишко». — Хм… — Муи подошёл к клетке и сорвал с неё листок-печать, сразу после чего, она исчезла в облачке белого дыма. Наруто, Рин и Хидан смогли распрямиться и размять затёкшие конечности. Ответственное лицо достало небольшую записную книжку и, полистав её, указало на Рин и джинчурики. — Вы родственники? — Да, начальник, — Муи как-то нехорошо посмотрел на брюнетку и неожиданно сделал с ней то же самое, что и с предыдущим заключенным. Рин не закричала, а глухо ударившись о стену, быстро встала. Хидан прислонился к уху Узумаки и шепнул: — Жёстко он с ней. Вступиться за девочку не хочешь? — Нет. С болью пускай справляется сама. — Ну, ладно… Ты только скажи, я этому гандону всё лицо распидара… — Матсураши понял, что последние слова сказал слишком громко, когда рука Муи коснулась его груди. Следующим был Наруто. Узумаки с усмешкой принял удар мужчины, после чего встал и, расстегнув плащ до пояса, посмотрел на пульсирующую на его туловище печать. — Следующий, — скомандовал Муи, позволив тем, кто уже получил печать, пройти в главный корпус замка. *** — Как вы видите, наши заключённые рады приветствовать вас, — с отвратной ухмылкой сказал толстый мужчина, проводивший, своего рода, экскурсию по тюрьме. Приветствованием он называл то, как заядлые заключённые, в своих камерах, улюлюкали при виде новичков. Доведя группу новичков до обеденного зала, он остановился. — Отныне это место — ваш дом, и не тешьте себя надеждами, вам отсюда не сбежать. Привыкайте, осваивайтесь, и через десять минут зайдите в кабинет досмотра. «Ветераны» тюрьмы смотрели на новичков голодными глазами, словно те — главное блюдо сегодняшнего меню. Пока большинство шиноби пыталось спрятаться от этих взглядов, троица из Конохи села за один стол. У Наруто на лице было написано, что что-то не так. — В чём дело? — спросила Рин. — Я чувствую чакру… Нет, скорее, ауру, очень мощную. Что-то вроде злого присутствия. Но, не могу определить источник, похоже, мне мешает какой-то барьер. — Думаешь, это Ящик? — Наверняка. Жаль, что нельзя найти точное местонахождение, придётся искать его по старинке. Впрочем, мы только прибыли, нет смысла торопиться. Хидан, не пора ли тебе дать нам первый совет? — Матсураши растеряно взглянул на Узумаки. — Расскажи, что нужно сделать в первый день в тюрьме? — Это обязательно? — Вам ведь поставили печати, сдерживающие чакру. Если рядом не будет меня, а вы окажетесь в опасности, по большому счёту, вы ничего не сможете сделать. Так что, если не хотите, чтобы вам во сне заточку вогнали промеж рёбер, сделайте что-нибудь, чтобы оградить себя. — Так, ну…. Эм… О, точно! В первый день, нужно найти самого здорового и злого бугая и набить ему морду! Сильно, прям, чтоб в больничный корпус загремел! Смотрите и учитесь! — с важным видом сектант встал из-за стола и подошёл к небольшой группе столпившихся преступников. — Пс-пс, кто здесь самый злой и здоровый? — Томо-чан, — не раздумывая ответил один из зеков и взглядом указал на миловидную, хрупкую девушку, что сидела за одним столом с другими девушками-заключёнными. — Серьёзно? Да это будет даже проще, чем я думал! — бычась, уверенной походкой Матсураши подошёл к женскому столику, исходя слюной и засматриваясь на свою главную цель. Он и не заметил, как на пути у него оказалась то ли женщина, то ли мужчина, со спины было непонятно. По комплекции это существо походило на сумоиста, а стул, на котором оно сидело, казалось, вот-вот сломается. — Жиробасина, уйди с дороги! Не видишь, я собрался с Томо-чан по-мужски поговорить! — Томо-чан это я, — пророкотало нечто и повернулось к Хидану лицом. Оказалось, что это всё-таки женщина, весом под два центнера, набивавшая до этого момента рот тюремным раменом, хотя полоска усов над верхней губой заставляла усомниться в её половой принадлежности. — Эээ?! — у Матсураши отвисла челюсть, и в глубине души он даже немного испугался, что данная особа его съест. — Это Томо-чан?! Скорее уж это монстр, который убил и съел Томо-чан! Причём, не одну, а целую дюжину! — в зале повисла гробовая тишина. Те, кто здесь давно, знали, что сектант подписал себе смертный приговор, и не собирались вмешиваться, надеясь увидеть зрелищное шоу. — Ты хочешь сказать, что я толстая? — Наруто вдруг вспомнил Чоуджи, с его реакцией на слово «жирдяй». Тут было примерно то же самое, но злость Томо-чан накапливалась постепенно. — Да как тебя вообще в эту тюрьму приняли?! Она же небольшая, ты её в любой момент своим весом опрокинуть можешь! — Я не толстая! У меня кость широкая! — Да, кость широкая! А на кости дохуя жира! Ты такая толстая, что родинка у тебя на жопе весит девяносто килограммов! Ты такая толстая, что тебя могут трахать два мужика одновременно, так ни разу и не встретившись! Ты такая толстая, что… — Томо-чан отвесила Хидану такой подзатыльник, от которого у него как минимум череп треснул. Бессмертный пошатнулся и упал на лопатки, а огромная женщина с победным кличем рухнула на него всем своим весом. Матсураши полностью исчез из поля зрения, под тушей тюремного авторитета, и можно было разобрать лишь его приглушенные хрипы: — Моя селезёнка! Боже, снимите её с меня! Кто-нибууудь!!! Можно подумать, кто-то собирался помогать нарвавшемуся Матсураши. Его положение у большинства заключённых вызывало смех, а охранникам вообще было по барабану. Но, ко всеобщему удивлению, к сцепившемуся с пухлой особой сквернослову подошла светловолосая мулатка в бандане, скрывавшей большую часть головы. — Томо-чан, отпусти этого глупца. Пожалуйста, — она добродушно улыбнулась. Томо что-то угрюмо буркнула и встала. Хидан продолжил лежать на полу, в своём расплющённом состоянии напоминая… Вам когда-нибудь доводилось наступать на тюбик с зубной пастой? — Эта девка… — сидя на своём месте, Наруто пристально смотрел на девушку, проявившую альтруизм. — Что-то с ней не так. — В смысле? — Узумаки хотел пояснить, но вернулся помощник Муи и приказал всем новичкам идти на досмотр. *** Первым из шиноби Конохи в кабинет вошёл Наруто, а Рин и Хидан остались ждать своей очереди. Помимо ещё нескольких людей, там был пожилой мужчина, опирающийся на трость, весь в зарубцевавшихся шрамах. Он внимательно смотрел на Матсураши, а точнее, на амулет Бога Крови на шее бессмертного. — Мальчик мой, ты поклоняешься Джашину, верно? — заговорил старик. — Ха? Ты-то что об этом знаешь? — сильно же сектант был удивлён. — Хех, моряк моряка, знаешь ли… — с минуту, до Хидана доходил смысл фразы, после чего, он расплылся в широкой улыбке. — В рот мне ноги, ты такой же, как я?! Джашинопоклонник старой закалки! Вот это встреча! — Я и сам не ожидал увидеть себе подобного. В последнее время, нас становится всё меньше. Поговаривают даже, что Джашин мёртв. — Это правда. Но, появился новый Кровавый Бог! Тот парень, что только что… — Рин со всей силы заехала Хидану локтём по рёбрам, когда тот чуть не выдал подлинную личность Наруто. — Ай-та-та!.. Вот ведь зараза! — Прости, что ты сказал? — старик, похоже, был туговат на одно ухо и повернулся к Хидану тем, что слышало лучше. — Да нет, ничего! Просто какую-то хуйню несу, не обращай внимание… — тем временем, дверь кабинета открылась и из-за неё выглянул Наруто. — Рин, твоя очередь. Заходи, — сам Узумаки вернулся в кабинет. Понимая, что её ждёт, Учиха сильно покраснела, но всё же, последовала за ним. Толстяк в очках сидел на стуле, с невероятно разочарованной миной, а рядом с ним стояла пара охранников. Наруто взял Рин за руку и чуть ли не силой подвёл её к каменной плите на полу, на которой были отпечатки ног. Если подумать, то для Учихи, намного проще было бы раздеться перед незнакомцами, чем перед ним. — Не понимаю, к чему всё это, — возмущённо пробормотал очкарик. — Если Коноха сомневается в нашем профессионализме, и скорей уж доверит досмотр одного своего преступника другому преступнику, это более, чем оскорбительно. — Всякое бывает, вдруг вы начнёте распускать руки, — Наруто ухмыльнулся и сощурившись показал пальцем на полного мужчину. — Я с первого взгляда узнаю извращенцев, и этот малый… Хех, ну, вы поняли. — Да как ты смеешь?! — очкарик хотел вскочить, но Наруто резко приблизился к нему, ткнув его пальцем в лоб, промеж глаз. Каждый волос на теле мужчины встал дыбом, когда его пронзил холодный взгляд Узумаки. Если бы в руке у него уже было оружие, толстяк уже был бы мёртв. Охранники всполошились. — Спокойно. Всё хорошо, — каждое слово Наруто произносил медленно, словно пытаясь внушить их в умы охраны. — Нет никаких проблем. Я сделаю своё дело, и мы с вами разойдёмся. Правильно я говорю? — Д-да… Никаких проблем, — пролепетал мужчина. Бог Крови сам стянул с Рин тёмную обтягивающую футболку и джинсовые шорты. Учиха молчала, без нужды, практически не шевелилась, периодически забывала дышать. Слишком смущающей и волнительной оказалась эта ситуация, несмотря на то, что Узумаки всё делал с профессионализмом, без какого-либо намёка на непристойные мысли или желания во взгляде. Сейчас, он всего лишь выполнял просьбу Саске, не больше, не меньше. И он отнёсся бы так же к любой другой девушке. Но, это ведь Наруто, а для Рин, происходящее походило на ночной кошмар, в котором ей очень хотелось стать неосязаемой и сбежать от взгляда джинчурики, его холодных рук, но сделать этого она не могла… Когда Рин осталась в одном только нижнем белье, а Наруто демонстративно ощупал и осмотрел все места, в которых можно было что-то спрятать, Узумаки вопросительно посмотрел на тюремщика, который в наглую пялился на брюнетку. — Снимай всё остальное, — скомандовал он, и джинчурики, презренно цокнув, попросил Учиху повернуться к нему спиной. Девушка была только рада, так, ей хотя бы не приходилось смотреть Богу Крови в глаза. Узумаки расстегнул на ней лифчик, помог его снять, и после этого, вновь попросил её повернуться к нему лицом. Рин руками прикрывала небольшие груди, потупив взгляд. Из-за своей зажатости, Учиха казалась ещё более миниатюрной, чем обычно, чрезвычайно худенькой, с осиной талией, но, как и подобало шиноби, у неё отчётливо проглядывались мышцы, и кости не выпирали, как у какой-то анорексички. У Наруто сложилось впечатление, что с их первой встречи, когда брюнетка была ещё маленькой, оголодавшей девочкой, прошла всего пара месяцев, дитя успело набрать недостающий вес, но совсем не подросло. — Ну что, довольны? — Я сказал, всё, — ответил очкарик. — Да ладно, что она там может спрятать? — Наруто начал выходить из себя. — Мы всех осматриваем одинаково. Мы это делаем из профессиональной необходимости, у тебя нет причин злиться. — Правда? То есть я могу пойти, выебать твою мамашу, из необходимости в проверке её промежности на наличие колюще-режущего оружия, а затем вернуться сюда, и ты на меня не рассердишься? — Я тебя сейчас на неделю в карцер отправлю! — …Всё в порядке, — вмешалась Рин. Решив не создавать лишних проблем, брюнетка не колеблясь приспустила последнюю одежду, что на ней была. Узумаки сделал ей одолжение и не опускал взгляд ниже уровня шеи девушки, да вообще старался на неё не смотреть. Его сейчас куда больше волновал толстый очкарик, нарочно медливший, смаковавший всё это. — Только заикнись о ещё более тщательном осмотре, и подавишься собственным языком, — предупредил его джинчурики. — Ладно, можешь одеваться, — нехотя сказал мужчина, и Рин мгновенно оделась и пулей вылетела из кабинета, вместе с джинчурики. На тренировочной площадке. С каждой секундой пребывания Наруто в Кровавой Тюрьме, ухудшалось его состояние. Ему становилось трудно дышать, ощущение присутствия странной ауры давило на него. А ведь все остальные заключённые чувствовали себя нормально, судя по их оживлённому поведению. Это сильно мешало Богу Крови собраться с мыслями, из-за чего он не мог решить, с чего начать поиски Ящика Пандоры. В ушах у него стоял белый шум, заглушающий все остальные звуки, словно Узумаки отходил от контузии, и лишь когда он почувствовал, как Рин теребит его за плечо, джинчурики, более или менее, сфокусировался. — Что? — растеряно спросил Бог Крови, а Рин, в ответ, взглядом указала вперёд. Только сейчас Наруто заметил, что к ним подошла та самая девушка, что выручила Хидана. Последний, кстати, отделился от своей команды и весело проводил время, общаясь со старым последователем Джашина. — Тебе что-то нужно? — Хочу предупредить: ваш друг, что с языком без костей, в опасности. Я, может и защитила его от Томо-чан, но она весьма злопамятна. И у неё тут связи. Ей ничего не стоит подослать к нему убийц ночью, или что-то в этом духе. — Хидану убийцы не страшны, и в чьей-либо помощи он не нуждается, — голос у Наруто был на удивление обозлённым и неприветливым по отношению к незнакомке. Она же притворилась, что не замечает этого. — Всё равно, его могут покалечить, или ещё чего хуже. Вам ведь не всё равно? — Нам нет, а вот тебе какое дело? Ты какая-то странная. В тюрьмах, вроде этой, заключённым дела друг до друга нет, а ты вступаешься за новичка. Ладно бы у Хидана были связи, или что-то ценное при себе, тогда, я бы ещё понял, — Рин была немного удивлена, узнав, что именно Наруто показалось странным в темнокожей девушке. Её желание кому-то помочь. Учиха поймала себя на мысли, что она бы на это не обратила никакого внимания. — …Простите. Я не хотела вам докучать. Наверное, мне лучше просто оставить вас в покое, — лицо мулатки не выразило никакой обиды, она просто развернулась и пошла в противоположном от джинчурики и Учихи направлении. — Ты уверен, что стоило так… — не успела Рин договорить, как Наруто уже сделал именно то, чего она от него хотела. Он окликнул девушку: — Постой! Не нужно вот так просто уходить, не ответив на мой вопрос! Я хочу знать, зачем ты вступилась за Хидана? — заключённая замерла, и не оборачиваясь, пробормотала: — Я последние несколько лет смотрю, как в этой тюрьме бесследно пропадают люди, и никому до этого нет дела. Не хочу, чтобы заключённые ещё и друг друга убивали, — глаза Наруто и Рин одновременно широко распахнулись, потому что они подумали об одном и том же. Согласно информации, полученной от Райкаге, тюрьмой тайно руководит культ, пытающийся открыть Ящик. Для этого, они используют заключённых, ставят на них какие-то эксперименты каждую ночь, а на утро, эти самые заключённые исчезают из всех списков, словно их в Кровавой Тюрьме никогда не было. То, что эта заключённая, которая здесь уже давно, заговорила об этом… Значит ли это, что ей что-то известно? — Ты что-то знаешь об этих пропажах? — незнакомка промолчала. Если Рин ещё сохраняла спокойствие, то Наруто уже нет. — Только не говори, что ты тоже охотишься за Ящиком, — при упоминании оного, заключённая вздрогнула, но всё ещё молчала. — Эй! Я с тобой разговариваю! — На вашем месте, я бы не спала слишком крепко сегодня. Забрать могут кого угодно, и вас в том числе, а мне бы этого не хотелось, — сказав это, девушка вбежала в главный тюремный корпус. — Вот ведь зараза, — буркнул джинчурики. — Хотя, она заставила меня хоть немного собраться с мыслями, а то что-то я совсем расклеился. — Может быть, вызовем подкрепление уже сейчас? В твоём состоянии, Ящик будет не так легко найти, как мы думали. Едва ли нам удастся отыскать его, не раскрыв истинную причину нашего здесь пребывания. При таком раскладе, нет никакого смысла в секретности данной миссии. — Ну, не могу же я бросать начатое дело всякий раз, как начну хандрить, — Наруто попытался скрыть за улыбкой собственное беспокойство, но Учиху подобные уловки уже давно не могли обмануть. — Ты не хандришь, дело в Ящике. Он на тебя плохо влияет, вдруг это опасно для тебя? — Узумаки усмехнулся, видя, что Рин за него волнуется. Он опустил ладонь на голову девушки и слегка потрепал её тёмные волосы. — Не переживай. В конце концов, что со мной может случиться? — брюнетка обиженно надула губы и вырвалась из-под руки Бога Крови. — Я уже не ребёнок. — Уж прости, постоянно об этом забываю… После отбоя, я, пожалуй, проберусь в кабинет Муи, вдруг, найду там что-то. — Хорошо. Сказать Хидану, чтобы он тоже готовился? — Нет, я с этим делом сам разберусь. Если вломимся к Муи все вместе, в карцер тоже можем отправиться вместе. При таком раскладе, уж лучше я один попаду в одиночную камеру, а вы продолжите искать Ящик. Вечером того же дня. Для Наруто, незаметно выскользнуть из тюремной камеры было совсем не сложно, даже не используя чакру. Нужно было лишь подоткнуть подушку под одеяло так, чтобы казалось, что в его постели кто-то спит, вскрыть замок, ну, а дальше просто передвигаться в тени, подбираясь к кабинету Муи. Настоящей проблемой для Узумаки была неизвестность. Кто знает, у себя ли начальник тюрьмы, или он уже спит? Впрочем, это не играло большой роли, самый худший вариант таков: Муи всё ещё у себя, Бог Крови столкнётся с ним и отправится в карцер, так ничего и не узнав. Удача всё же улыбнулась парню, кабинет Муи оказался не заперт, и в нём никого не было. Наруто окинул небольшую комнату торопливым взглядом, решая, с чего начать поиски. Времени у него не так уж много, пока стража не заметит его пропажу и не решит заглянуть сюда. По обстановке в кабинете, кстати говоря, можно было сразу понять, каким человеком являлся Муи. Из мебели, тут был лишь рабочий стол, кресло и большой шкаф, уставленный книгами и свитками в каком-то определённом порядке. Ни единой соринки, вещи, которая лежала не на своём месте, и ничего связанного с развлечениями. Перфекционист и явный трудоголик. Хотя, в подобной обстановке чувствовалась пустота, уныние. Нормальный человек не стал бы окружать себя скучными книгами, на такой-то работе, где большую часть свободного времени проводишь в тюрьме. Поняв, что на проверку шкафа он убьёт слишком много времени, джинчурики принялся рыться в ящиках стола. Опять же, ничего интересного, сплошные отчёты по работе, понятно, почему ни один из ящиков не заперт. Никому это барахло не нужно. Однако, вытащив все бумаги из нижнего ящика, Наруто нашёл кое-что интригующее: на дне ящика находилось небольшое отверстие, куда можно было просунуть палец. Сделав это и потянув палец вверх, Бог Крови открыл второе дно ящика. Узумаки ожидал, даже надеялся найти там хоть что-то связанное с Ящиком Пандоры, но его ждало разочарование. В потайном отделе лежала лишь старая фотография и записка, или же страница из дневника. На фотографии изображен Муи и мальчишка, чем-то на него похожий. Они оба улыбались, и здесь начальник тюрьмы казался совершенно другим человеком, жизнерадостным. На обратной стороне фотографии была надпись: «Прости меня. Когда-нибудь, я всё исправлю». Наруто принялся читать записку, слыша, как к кабинету уже бегут охранники: «Провал… Какое же ужасное мы потерпели фиаско. Муку… Мой родной сын погиб, его забрал Ящик Экстремального Блаженства, и что он дал взамен? Ничего. А старейшины Скрытой Травы ведут себя так, словно это нормально, и у меня нет причин возмущаться. „Необходимая жертва“ говорили они, „Твоя жена бы это одобрила“ говорили они… Будь она всё ещё жива, наверное, она бы убила меня за то, что я позволил нашему сыну погибнуть. И это было бы заслуженно. Моя жена, моя дорогая жена умерла, рожая Муку, а я не смог уберечь его. И её жертва была напрасна… Но теперь, я знаю, что мне нужно делать. Я найду способ открыть Ящик и попрошу исполнить моё желание. Я попрошу его вернуть Муку. До интересов Скрытой Травы мне больше нет дела, эта прогнившая деревня отныне мертва для меня. Пожалуйста, Муку, дождись меня…» Едва Узумаки дочитал последние слова, в кабинет ворвались пятеро охранников и сам Муи. Ответственный за тюрьму побледнел, увидев Бога Крови, с запиской и фотографией в руках. Он жестом отдал приказ, и охранники бросились на джинчурики. Тот не стал оказывать особого сопротивления, помня, что сейчас ему нужно притворяться обычным человеком, к тому же, под действием Тенроу. Активное сопротивление бы выдало его. Как только Наруто скрутили, начальник тюрьмы подошёл к нему, сверля парня взглядом. — Зачем ты пришёл сюда? Что ты пытался найти? — Просто хотел узнать, что за человек управляет этой тюрьмой, — Наруто ухмыльнулся, кривясь от того, что ему заломили запястья. — Признаю, ты меня удивил. Большинство людей во всякие потайные ящики и сейфы прячут свои секреты. Ты же спрятал свои чувства. Забавно, не находишь? — …Уведите его с глаз моих долой. В одиночную камеру на три дня, — Наруто не пришлось силком тащить из кабинета, что для тюремщиков было крайне непривычно. Уходя, джинчурики с насмешкой сказал: — Славный у тебя сын. Он наверняка пошёл в мать, — ох и сильно же Кровавый Бог задел Муи за живое. — Стоп, — рявкнул начальник тюрьмы новую команду. Охранники замерли и повернули Наруто лицом к мужчине. Вся злость, что в нём была, мгновенно исчезла, когда он увидел безумную улыбку Узумаки. Муи попросту понял, что любые угрозы на этом странном парне, что свалился ему на голову, не сработают. Тяжело вздохнув, брюнет вновь достал записную книжку и нашёл в ней страницы с выдуманным личным делом джинчурики. — Ты, похоже, из числа людей, которым не нужны причины или чужие приказы, чтобы совершать те или иные поступки. Здесь сказано, что ты массовый убийца… По сути, шиноби приходится убивать кого-то в течение всей жизни, и это делает любого из нас массовым убийцей. Но, раз ты попал в эту тюрьму, твои действия не шли на благо твоей деревни. Скажи мне, ты убивал невинных ради Конохи? Что, для такого как ты, значит родная деревня? На ум Узумаки не пришло никакого ответа, он просто молча стоял, озадаченный подобными расспросами. Муи дал джинчурики секунд тридцать, а поняв, что тому нечего сказать, позволил стражникам, наконец, увести джинчурики в одиночную камеру. Наруто заперли в чрезвычайно маленькой комнатке, без кровати и какого-либо постельного белья. Единственным источником света служило крошечное окно, под самым потолком, куда сейчас проникал лунный свет. «Как же сильно всё усложняет работа под прикрытием. Мне что, придётся все три дня здесь отсидеть? Хотя, я доверяю Рин и Хидану… Ну, Рин уж точно. Она сможет за себя постоять, и, если повезёт, о Ящике что-нибудь узнает. Хм, такое чувство, что я о чём-то забыл… О, твою мать! Хидан и его толстая проблема!». В Аду На время отсутствия короля, его подменяли Итачи и фюрер, разделив между собой обязанности. К примеру, на сегодня, у Адольфа главной задачей было устроить обход в мотеле для старых жителей Преисподней, где он сам провёл большую часть своего загробного заключения. Ему нужно было проверить тысячи комнат и их жильцов, и в случае каких-либо неурядиц, доложить Наруто, когда он вернётся. В какой-то момент, очередь дошла до комнаты, куда вела дверь с инициалами «И. С», оснащенная небольшой задвижной на уровне глаз, через которую тонкой струйкой сочился дымок. Гитлер поёжился, зная, что его за ней ждёт, и, чтобы как можно скорее со всем этим покончить, решительно отодвинул задвижку и заглянул внутрь. Вся комната была заполнена густым дымом, а от застоявшегося запаха табака, бьющего в ноздри, резало глаза. С трудом, фюрер разглядел силуэт мужчины, сидевшего на стуле, спиной к нему. — Забавно, не думаешь? — с издёвкой обратился к жильцу комнаты Гитлер. — За все твои прегрешения, можно было наказать тебя куда более серьёзным образом. Хотя, превратить твоё пристрастие к курению в пытку, это тоже весьма оригинально, — немец подождал немного, но ответа не дождался. Он уже решил закрыть задвижку, когда мужчина вдруг сипло заговорил: — Я смотрю, ты нос задрал? Стал шестёркой нового правителя нашей клоаки, и сразу на волю вышел. Зазнался ты… Правильно, товарищ Адольф? Кха-кха… Правильно, бля… — Ну ты… — Тихо. Не говори мне ничего, Адольф. Я всё хорошо помню. Помню, как сейчас, двадцать второе июня… Внимание, говорит Москва… В четыре часа утра, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну. А ты помнишь, Адольф? СС помнишь? А концлагеря помнишь? А, Адольф? — Лучше ты мне скажи, помнишь ты, или нет! — как бы он ни пытался, фюрер не смог сохранить самообладание. — Помнишь, кто жену Ленина отравил? А расстрелы кто устраивал, помнишь?! Кто одного из своих сыновей на немецкого генерала не обменял?! А, товарищ Иосиф Виссарионович Сталин, он же Джугашвили, он же Коба, он же ещё хуева туча псевдонимов?! А, бля?!! Германия напала без предупреждения? Разве? У тебя были основания предполагать, что это случиться, но ты заигрался в эту свою игру в шантаж и обман, в которую привык играть с большевиками и не заметил, что я с тобой уже не играю! Я за то время, что провёл здесь, хоть немного исправился! Я понял, что во многом был не прав! А ты что же? — Не зови меня по имени, — после этой фразы, Гитлер понял, что любой спор с его давним врагом бессмысленен, и он зря тратит своё время. Жаль только, что это его не остановило. — Знаешь, в чём между нами разница? Сейчас, я по статусу выше тебя, и при желании, я могу узнать про всю ту херню, что ты творил ещё до нашего знакомства! Ты помнишь, что ты сказал своему старшему сыну, когда он сам себе в сердце пытался выстрелить, но промазал, и пуля прошла навылет? «Волчонок, да ты ещё стрелять не умеешь»! Нет, ну что ж ты за мудак такой?! Ладно, народ свой терзать, ладно, целую страну, нацию, но сыну, семье своей, мог бы дать хоть немного любви! — О, ну давай, расскажи мне про любовь в семье, человек, трахавший племянницу. — Fick dich!!! — [Да пошёл ты!!!]. Немец, наконец, закрыл задвижку, но стоило ему отойти от двери на несколько шагов, и вновь раздался голос: — Незаменимых людей нет, Адольф. И когда тебя, для этого нового божка, кто-то заменит, я посмеюсь, но ничего тебе не скажу. В конце концов… — в комнате послышалась какая-то возня, после чего хорошо знакомый Гитлеру голос с акцентом выдал нечто неожиданное: — Там-там-та-та-та-дам-та-та-та-дам-там-там! — Что?.. Что ты… Что ты несёшь? Ты там спятил или в чём дело? — НАШ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ПОКАРАЕТ ВЕСЬ МИР, КАК ОГРОМНЫЙ МЕДВЕЕЕДЬ! НА ВОСТОООК! ВЕЗДЕ БУДУТ ПЕТЬ: СТОЛИЦА, ВОДКА, СОВЕТСКИЙ МЕДВЕДЬ НАШ!!! — …Krank Bastard! — [Больной ублюдок!]. Не в силах больше сдерживаться, Гитлер выхватил один из своих пистолетов, распахнул дверь камеры и шагнул внутрь, прицеливаясь. Сильно же он удивился, когда не смог разглядеть в дыму Вождя. Тот притаился в слепой зоне и, воспользовавшись возможностью, напал на Гитлера со спины. Сталин разбил об Адольфа стул, и тот, опешив, упал на колени. — Армию твою уделал, и тебя уделаю! За родину!!! — остатками разломавшегося стула, Иосиф собрался проломить Гитлеру череп, а тот, кое-как, направил на него ствол. Ещё немного, и как минимум одному из них точно настанет конец. — Какого хрена вы творите?! — между Гитлером и Сталиным возник Наруто, выбил у фюрера пистолет из рук, а Вождя отшвырнул в один из углов комнаты. Пока оба пребывали в замешательстве, Узумаки схватил немца за шиворот и выволок его в коридор, заперев за собой дверь. — Что я тебе говорил по поводу Сталина?! Оставь ты его уже в покое! — Н-но я же.! Но ведь он!.. — Узумаки жестом попросил фюрера закрыть рот и раздраженно потёр виски. — Вы меня с ума сведёте… Ладно, забудь. У меня для тебя есть небольшое задание. Где наша Кончита? — Мангака тот? Там же где и всегда, с неграми. В последнее время у меня такое чувство, что ему «это» начинает нравиться. — В общем, он тебе понадобиться. Вот, что ты должен сделать… В камере Хидана Матсураши лежал себе на постели, никого не трогал и плевал в потолок, и резко вскочил, увидев, как через щели между каменными плитами в потолке просачиваются капли густой алой жидкости. Кровь, падая на пол, сама собиралась в рисунок, а именно, метку Бога Крови. В центре рисунка, из пламени возник фюрер, за шиворот державший какого-то узкоглазого мужчину в изорванных лохмотьях. У узкоглазого всё лицо было в слезах, соплях, и ещё каких сомнительных выделениях человеческого тела. — Ёбанный в рот, что это за тварь?! — Это Кончита, — Гитлер озлобленно посмотрел на хнычущего азиата и отвесил ему подзатыльник. — Кончита, поздоровайся с Хиданом! — Меня зовут Кисимото! — проорал сквозь слёзы мангака. — Заткнись! Хидан, сними плащ и отдай его этому… дегенерату! — Это ещё с какого перепугу? — Слушай, просто делай, что я говорю! Я тут, вообще-то, пытаюсь спасти твою задницу от проблем, которые ты сам на себя навлёк, — нехотя, бессмертный скинул с себя плащ, оставшись в одной сетчатой футболке и мешковатых штанах. Гитлер заставил Кисимото надеть этот плащ и направив на него дуло пистолета, приказал Масаси лечь в постель Хидана и накрыться одеялом с головой. — Кончита, ты сегодня ночуешь здесь. И только попробуй вылезти из-под одеяла, начать звать на помощь или ещё что-то выкинуть, ведь если ты это сделаешь, я узнаю. И я найду тебя. И я убью тебя. — А мне-то где спать?! — об этом Адольф и не думал, и ему, в общем-то, было всё равно. — Не знаю. Переночуй у кого-нибудь что ли. Главное в этой камере задерживайся, насколько я знаю, сюда скоро наведаются незваные гости, — с этими словами, фюрер вернулся в Преисподнюю. Матернувшись, Матсураши взломал замок и на цыпочках побрёл по тюремному коридору. Он решил переночевать в камере своего нового друга, пожилого Джашинопоклонника. Кисимото, впервые за долгое время не чувствуя в заднем проходе посторонних предметов, сам не заметил, как уснул. Однако, вскоре его сон грубо прервали, кто-то выдернул его из-под одеяла, надел на голову мангаки мешок и за руки и ноги поволок куда-то. Масаси кричал, пытался вырваться, но всё без толку. В какой-то момент, похитившие его люди остановились и резко бросили Кисимото на пол. Освободив руки, он стащил со своего лица мешок и ужаснулся: его принесли в женскую душевую две мужеподобные, перекаченные женщины, заблокировавшие ему пути к отступлению, а в центре душевой, в необъятном халате стояла очень округлая дама. — Постойте… — она присмотрелась к Кисимото, свернувшемуся калачиком на полу. — Да ведь это не тот парень! Что за кидалово?! — Прости! В темноте как-то не разглядели! — Тс… — Томо-чан вдруг как-то плотоядно посмотрела на Кисимото. — Ну, ладно, и так сойдёт. Ты готов развлечься, сладенький узкоглазик? — женщина развязала пояс халата и сбросила его с себя… Даже для Кисимото, не имевшего близости с женщинами уже чёрт знает сколько, это было слишком. К горлу Кисимото подступил комок, он с визгом попытался встать на ноги и пуститься в бегство, но поскользнулся на скользком полу и упал на колени, к собственному несчастью, призывно оттопырив зад. Томо-чан хитро улыбнулась и откуда-то достала резиновую дубинку и облизнулась. — Мне это понравится, но тебе это понравится ещё больше. — Наруто! Наруто, помоги мне! Верни негров! НАРУТО!!! *** Хидан отлично расположился в камере старого сектанта, тот с радостью его принял, налил ему чаю и начал травить байки о былых временах, кровавых сражениях и ритуалах. — Слушай, — Матсураши отпил ещё один глоток, — могу я кое о чём спросить? — Валяй, — хрипло ответил старик. — Помню, когда мне было лет десять, папа отвёл меня в небольшой храм, посвящённый Джашину. Тогда, по всему миру были десятки его паств. Я там проучился до тринадцати, но, вот в чём загвоздка… Я вообще не помню, что там со мной происходило. Наверняка же меня там чему-то учили. Так вот, скажи, с какой целью паствы Джашина брали под свою опеку детей. — Хорошо, слушай: паствы Джашина это древние, всемирные организации, созданные с единой целью… ебать маленьких мальчиков. — А, понятно, — Хидан сделал ещё один глоток, но тут, до него дошло и он поперхнулся. — Чего?! — Я думал, все об этом знают, — добавил старик. — Н-н-но я думал, что задача паствы — поклонение Богу Крови, а траханье мальчиков это просто инциденты! — Не, на самом деле всё наоборот. Нет, конечно, мы наших маленьких послушников обучали, кормили, давали им крышу над головой, но в итоге всё равно ебали их в рот и в жопу. — Да ты гонишь! Ну не может этого быть! — Ну, смотри, ты сказал, что с десяти до тринадцати ты учился в храме Джашина… — Да, — с опаской ответил бессмертный. — И тебя ебал кто-то из паствы. — НЕТ! Не было такого! — на секунду, всего на секунду сектант позволил себе задуматься над этим, и тут вспомнил один эпизод из детства. — Погоди-ка! А ведь было дело! Да, кажись ебал! — Вот видишь. Ха-ха-хах, да не расстраивайся ты так, многие через это проходили! — Ха-хах!.. ха… — по щеке Матсураши скатилась одна скупая слеза. — Расскажешь кому-нибудь об этом и тебе пиздец. *** Когда садисткам наскучило играть с задничкой Кисимото, они засунули туда дубинку по рукоятку, заставили плачущего мангаку сесть, связали его и включили стоявшее на подоконнике радио. Зазвучала настораживающее-эротичная музыка, и Томо-чан танцевальными движениями подошла к Масаси, вращая широченными бёдрами. Она встала перед ним на колени, уперлась ладонями в ноги Кисимото, от чего те захрустели, и томно посмотрела в его узкие глаза. — Ну, давай, т-ты, жирная хуйня! — Масаси надеялся, что в отместку за оскорбления, женщина его прикончит, но её это никак не задело. — Покончи уже с этим, да поживее! В конце концов, я мужчина, а ты… буэээ! — мангака чудом сдержал рвотный позыв. — Кха-ха… А ты женщина. — Ты сам меня об этом попросил! Иттадакимас! — Че… — Кисимото даже спросить не успел, а голова Томо-чан уже оказалась у него между ног. — Подожди! Ты же не собираешься… О, Боги, ты собираешься!!! — издавая какие-то нечеловеческие звуки, чем-то напоминающие оргазм дельфина, Масаси откинул голову и начал ловить кайф. — Ха, а это приятно! Куда приятнее, чем я думал! — не успело пройти и десяти секунд, как мангаке в нос попала пылинка. — Постой, я сейчас чихну! — Томо-чан его не услышала, и это привело к следующему: — Апчхи!.. ААААА!!!!! Чихнув, Кисимото дёрнулась, Томо-чан испугалась, и в общем… Случайно стиснула зубы. Дикий вопль Кисимото, фонтан крови, кастрация, паника. — Чёрт, сейчас на шум прибегут вертухаи! Валим! — полная женщина со своими подругами на удивление быстро выбежала из душевой, а Кисимото продолжил надрывать голосовые связки, ползая по полу в поисках своего органа. И он его нашёл. Правда, в тот момент, когда крошечный фаллический орган, смываемый потоками крови, угодил в слив душевой. — НЕЕЕТ!!! Мой херец! Господи-Боже, за что?!!! — тут, в комнату вбежал молодой охранник, удивлённо уставившийся на всю эту картину. — Парень, умоляю, помоги мне! Я… Я свой член потерял… — …Начальник! Тут какой-то мудак обоссался! Кровью! — не проходит и минуты, в душевую влетает толстый очкарик. — Что за хуйня?! Муи-сан уже спит, чего вы расшумелись?! — он замечает Кисимото, в крови, подбегает к нему и тянет за ухо, заставляя встать. — Ты чего весь в крови?! Если Муи-сама узнает о каких-то инцидентах, он мне зарплату урежет! Иди под струю, мойся! — Но как же… у меня же… он же… оторвался же… — Кисимото опустил взгляд на уровень паха, словно от этого гениталии у него отрастут. — Да мне по барабану! Иди под струю, сука, мойся! — очкарик загнал мангаку под напор ледяной воды, надеясь ещё и кровотечение замедлить за счёт холода, и тот, немного придя в себя, или же наоборот, утратив рассудок, прекратил реветь, сел на пол, не выходя из-под струи и прижал колени к груди. — Нам не страшен дождь и гром, мы за сладким леденцом плывём и плывём…