45 суток

Потягивая чай, Коби молчаливо изучал взглядом своё временное место жительства. Первый этаж был построен как студия: кухня, гостиная с камином и прихожая занимали одно широкое помещение. Стены были заставлены книжными шкафами, однако далеко не все из них были заняты книгами: коробки с CD и DVD дисками, старые камеры и объективы, кожаные кофры, стопки блокнотов и тетрадей, фотографии в рамках... — Слушай, а почему они розовые? — Что, прости? — Коби уставился на собеседника. Луффи сидел прямо напротив молодого полицейского и, меланхолично пожёвывая печенье, не сводил глаз с его волос. По правде сказать, это был не самый мужественный цвет для стража порядка, однако раньше ему никто вопросов относительно него не задавал. — Ну, какие есть, — пожал плечами юноша. Хозяин дома ещё на несколько секунд задержал взгляд на розовых прядях и снова вернулся к коробке с печеньем. — Брат сказал, что ты коп. — Есть такое. — Коби гордился тем, что носит звание полицейского, но никогда не говорил о своей работе, если его не спрашивали. Это казалось ему излишним франтовством. — И... как же это... — Луффи нахмурился, пытаясь изловить вертевшееся на языке слово. — А, кавалерист, да? Я видел, как ты держал ручку чемодана: так, что мизинец был снаружи. У меня брат так делает, он тоже верхом ездит*. Коби улыбнулся; он даже не замечал этого за собой. — Ну, а потом ты сказал, что дед был твоим шефом, так что тут всё ясно... Мугивара обычно не отличался большой внимательностью, если обстановка мало волнует его. Однако парень мастерски сближался с людьми ему интересными, вытягивал из них истории, которые они, может, раньше никому и не рассказывали, и, минуя очевидные вещи, цеплялся за малозначительные детали, непременно вызывая улыбку. Старик Гарп, военный до мозга костей, пытался в своё время поставить внуков на "путь истинный", однако его ожидало полное фиаско, и мальчики на долгие годы приобрели стойкую неприязнь ко всему, что касалось армии. Но сейчас, когда выбору карьеры ничего уже не угрожало, Луффи не без удовольствия изучал представителя "ненавистного племени". — Да, всё так и есть. А ты... занимаешься фотографией, или, — Коби указал пальцем в потолок, туда, где находилась комната Луффи и Эйса, — всё это добро принадлежит твоему брату? — Нет, там всё моё. И, да, думаю можно сказать, что я занимаюсь фотографией. — Мугиваре, судя по широкой улыбке, эта формулировка показалась забавной. — Я фоторепортёр. — А специализация? — А где фотографии зрелищней выходят, там и снимаю. — Луффи закинул руки за голову. — На митинги иногда выбираюсь или футбольные матчи... Правда, меня ваш брат вечно гоняет с поля. Ну, а как, мне с трибуны их снимать что ли? Тогда крутых кадров не получится. Ночные гонки я ещё люблю. Местные ребята, ну, из города которые, очень любят фотографии с их тусовок, с тачками, да ещё как-нибудь в ракурсе. Их всегда интересно фотографировать, потому что можно сделать что-то нереальное. Это ведь самое классное, когда ты смотришь на фото и думаешь: но ведь так невозможно снять! Да что я всё болтаю. Сейчас. Он выскочил из-за стола и подбежал к одному из книжных шкафов, быстро перерыл добрую половину его содержимого и, вернувшись обратно, положил на стол стопку фотографий. — Я кадры, которые мне нравятся, распечатываю и храню так. Почти все снимки были большими, 20х30 или около того. Коби аккуратно взял верхний. — Вот это как раз с гонок. И эти две тоже. Молодой полицейский держал фотографии так, будто это ископаемые исторические реликвии. Такие фото обычно видишь в глянцевых журналах... или на новостных сайтах. Девушки, машины и байки перемежались сценами драк и погонь. Но все снимки объединяла их главная составляющая — энергия. Движение и ракурс, в котором оно запечатлено. Эмоциональные, безумные и невероятные. Луффи сидел рядом и комментировал каждый снимок, отмечал детали, рассказывал истории связанные с ними, то с гордостью, то с самоиронией, но всегда с большой любовью к своему делу. — Но самый кайф ты испытываешь в тот момент, когда делаешь снимок. Главное чтобы был адреналин. Нет его — нет фотографии. Коби пытался вообразить каково это, снимать, лёжа на трассе под трамплином, или на бегу, уворачиваясь от камней и дубинок. Молодому полицейскому самому доводилось стращать этих назойливых ребят с камерами, а вот сейчас они сидят и мирно беседуют, два вечных противника — страж закона и заядлый правонарушитель. Парень усмехнулся, подумав об этом. Сколько раз он уже сегодня улыбался? Будь рядом Хельмеппо, он бы от души порадовался за своего напарника: Коби выглядел заметно веселее, чем день назад, и с утра не вспоминал о тревожащих его снах. Хозяин дома, жилистый невысокий мальчишка с неиссякаемым запасом энергии, казалось, распространял своё хорошее настроение даже на погоду. Начинало вечереть, однако солнце с большой неохотой покидало свою дневную резиденцию и, наливаясь алым соком, всё ещё освещало небосклон, превращая облака в золотистых китов и розовых драконов. Луффи, не способный отложить осмотр окрестностей до завтрашнего дня, решил провести небольшую экскурсию до ужина (как оказалось ещё одной большой любовью в его жизни была еда). Парни миновали автобусную остановку, прогулялись вдоль речки, и на обратном пути, который лежал через самую широкую улицу здесь имевшуюся, Мугивара за глаза познакомил своего гостя со всеми их немногочисленными соседями. Уже позже, закрывая дверь ванной комнаты, Коби с удовольствием отметил, как быстро пролетел вечер. Приятной усталостью наливалось тело с каждой пройденной ступенькой, однако поднявшись в комнату, он осознал, что забыл очень важную деталь — где, а точнее с кем он вынужден ночевать. Спать в одной постели с девушкой, с которой их не связывали отношения, для Коби было табу. Однако несколько лет назад он стал всё чаще девушкам предпочитать парней и на данный момент позволял себе спать исключительно в одиночестве. Ночевать с боевым товарищем в палатке — это одно, а вот сейчас... — Слушай... Может я всё-таки буду ночевать вни... — Коби осёкся, поймав на себе грозный взгляд. Луффи рывком сел на кровати. — Я никогда не настаиваю на чём-либо; не хочешь — как хочешь... Но ты так упираешься, что я просто обязан уговорить тебя! — выпалил мальчишка. Молодой полицейский вздохнул и опустился на край кровати. Отвертеться ему точно не удастся. — Э? И что, это всё? — Мугивара воззрился на своего гостя, — А чего отказывался тогда? Юноша повёл плечом. Это не та тема, которую он стал бы обсуждать с посторонним человеком. Помедлив несколько секунд, Коби лёг и укрылся одеялом. Со стороны кровать казалась большой, но на деле она была просто огромной, и возможность случайного контакта между спящими на ней сводилась к минимуму. Но не к нулю. — Я всегда сплю один, если есть такая возможность. — Почему? — Луффи перевернулся на живот и, поднявшись на локтях, навис над Коби. — Потому что. — Врать он не любил, а правду говорить тоже не хотелось. Мугивара нахмурился: — Ты странный. — Может быть. На самом-то деле Коби был всегда открытым и доброжелательным человеком, но ненавистные сны сделали его замкнутым, превращая его привычки в комплексы. Он лежал, разглядывая потолок, и размышлял о маньяке, о том, что сегодня он может снова убить человека, а Коби снова будет не в силах что-либо сделать. Погано, до чего же погано... Коби был исключительно порядочным человеком, беспокоился о благополучии близких ему людей и всегда стремился стать как можно сильнее. В детстве парень никогда хорошим здоровьем не отличался, а миролюбивый характер часто подводил его при выяснении отношении с другими мальчишками. Осознание своей физической и духовной слабости угнетало его, и чтобы выпутаться наконец из этой ситуации, он поставил себе цель, на тот момент казавшуюся фантастической: он решил стать стражем закона. Первое время выручала только природная упёртость, но с возрастом стала нарастать сила, и уверенности поприбавилось. И парень сделал из себя то, что хотел. Это был самый настоящий "хороший полицейский", добрый и честный. Уверенность в своих силах обогатила его духовно, и если бы человека можно было описать одним словом, в случае Коби это было бы "сострадание". Он всегда хотел помогать людям, и у него это получалось... Но не сейчас. С каждым ночным видением молодой полицейский чувствовал, как разъедает его душу отчаяние. Ведь у него в руках были все карты, судьба дала ему возможность совершить великий поступок. Но Коби не справлялся. Просто потому, что его отказывались слушать. Парень нервно вздохнул и закрыл глаза, стремясь прогнать мрачные мысли. Коби услышал, как рядом зашуршало одеяло, босые ноги тихо прошлись по полу, затем с еле слышным шорохом распахнулось окно, впуская в комнату ночной воздух, наполненный прохладой и пением сверчков. Луффи вернулся на прежнее место, не преминув по дороге споткнуться обо что-то и обозначить это гневным шипением. Комната была усеяна рабочим оборудованием Мугивары как лес ягодами; это было несколько неудобно, и Коби ломал голову как бы корректно намекнуть хозяину на необходимость уборки. До его слуха донёсся шёпот. Вообще было странно слышать, как Луффи разговаривает шёпотом, в мальчишке было столько энергии, что казалось он не умеет тихо говорить. — Слушай, а ты на долго приехал? — На сорок пять дней, — не открывая глаз, тихо ответил Коби. — Дед тоже так приезжает, на весь отпуск. Говорит, скучает по нам, — Луффи фыркнул, — а приедет, только и делает, что тумаки раздаёт. — Ваш дед великий человек, просто он требовательный... — Требовательный?! — Театральным шёпотом (но всё-таки шёпотом) возмутился парень. — Да он садист. Ты не представляешь, что он нам в детстве устраивал. — Представляю-представляю, — усмехнулся Коби и, открыв глаза, повернулся к соседу, — Он рассказывал нам, что у него есть два внука, что он воспитывал их в строгости, и поэтому они выросли настоящими мужчинами. Ваш дед очень вами гордится. Луффи хмуро пялился в потолок, скрестив на груди руки, однако правда брала своё. — Ох, ну конечно мы с Эйсом любим его, — не выдержал парень, — но мог бы обходиться и без кулаков. — Он замечательный учитель, и я рад что судьба свела меня с ним. Помню, — мечтательно прошептал Коби, — на первом курсе я с ним пытался подраться, так он меня одним ударом отправил в нокаут. Эх, я бы сейчас взял матч реванш... Луффи недоумённо посмотрел на парня. — Да ты реально странный тип... На следующее утро Луффи известил своего гостя, что работы в ближайшие дни не предвидится, но торчать дома он тоже не намерен. Если уж есть возможность провести время в компании нового знакомого, Мугивара такого шанса не упустит. — А твой брат точно будет не против, что я возьму его велосипед? — Коби в нерешительности остановился у входа в гараж. — Да точно, я отвечаю, — весело бросил через плечо парень в соломенной шляпе. На самом деле они с Эйсом этот вопрос даже не обсуждали, но Портгас никогда и не протестовал в таких случаях, если только велосипед не оказывался для него предметом острой необходимости. Луффи так лихо скакал на своём ободранном горнике, как-будто под ним был не кусок металла, а необъезженный мустанг. Пока Коби спокойно ехал по обочине, Мугивара облазил все ближайшие ямы, перепрыгнул через всё, что этому поддавалось, и, наконец, спустив пар, присоединился к своему попутчику. Хотя в детстве Коби и проводил целые дни на велосипеде, гоняя по улицам с другими мальчишками, большим поклонником велопрогулок его назвать было нельзя. Семь лет назад он пересел с маленького треугольного седла на совсем другое, располагавшееся на метр выше и имевшее стремена. Однако обаяние велосипеда слишком сильно, чтобы снова не поддаться ему; достаточно толкнуться ногой в педаль, почувствовать как парусом надувается рубашка за спиной... Парни молча катили по просёлочной дороге под песни гуляющего в траве ветра, окружённые запахами трав и птичьим щебетом. Июньское солнце пока ещё мягко обнимало за плечи, прижимаясь к спине и укладываясь щекой на макушку; ветерок ласково скользил по лицу и голым рукам, трепал короткие волосы. Под полуденным солнцем всё казалось степенным, спокойным, даже подпрыгивающие на кочках велосипеды на самом-то деле плыли в воздухе, в невесомости, медленно-медленно... Коби сделал глубокий вдох и на секунду закрыл глаза. Мы так делаем в детстве, когда нам рассказывают, что в темноте все чувства, кроме зрения, обостряются. И вот мы зажмуриваемся, как-будто хотим увидеть весь мир кожей и ушами, и так погружаемся в самоубеждения, что, кажется начинаем слышать вращение звёзд. Малейший шорох, тончайшая волна аромата, касание кожи цветочной пыльцы. — Хорошо... Поняв, что случайно произнёс это вслух, Коби тут же открыл глаза, но его попутчик его даже не услышал. Как ни в чём не бывало он ехал впереди, засунув руки в карманы и покручивая в зубах соломинку. Простой, открытый и невероятно обаятельный. Молодой полицейский даже не предполагал сколько людей становилось жертвой его обаяния, закапывало боевые топоры, не в силах устоять перед мальчишкой, который иногда даже не предлагал, а отдавал указания, вот так запросто, нагло. Потому что уважали, и было за что. Вдруг Луффи резко схватился за руль, сделал петлю и повернулся к своему новому знакомому: — Мороженого! Хочешь мороженого? — Да не особо. — Коби не знал, что его ответом на самом деле не интересовались. — Ты просто не знаешь, какое оно! Давай, поехали, попробуешь. Неправда. Коби знал, какое оно. Такое мороженое он ел в детстве в такие же летние дни. Его делали на местной ферме, и не сложно догадаться чем оно отличалось от магазинного. Просто сливочное мороженое по вкусу как густое-густое молоко, с еле заметными нотками земляники. — Это потому что мои коровы пасутся на земляничном поле, — важно сказал усатый фермер, провожая своих посетителей. Коби сидел на склоне холма, доедая мороженое и разглядывая причудливые фигуры облаков, Луффи лежал рядом в траве, подложив руки под голову. Они болтали о работе, об отдыхе и хобби, проще говоря обо всём, что в их жизни отличалось. — А почему ты решил стать полицейским? — Здесь много причин. Но как бы высокопарно они не звучали, — Коби в задумчивости опустил взгляд, — у всех у них один корень. Проявляя и осозновая свою силу я всего лишь тешу своё эго и свою мужскую сущность. — Чёт ты загнул. — Луффи нахмурился и переместил соломинку из одного уголка рта в другой. — Но я тебя понял. Я тоже живу для себя. Вот нравится мне снимать, я и снимаю. Через некоторое время мои работы станут одними из самых крутых в мире, и их увидит огромное количество людей. Я хочу быть признанным. — И что тогда, когда ты этого достигнешь? — Это же просто, — усмехнулся Луффи, глядя Коби в глаза, — Я пойду дальше. Коби всегда восхищали такие люди, сильные, уверенные в себе и хорошо осознающие свой уровень мастерства, свои лимиты и болевые точки. Но не меньше его привлекала раскованность, которой ему часто не хватало. — Вероятно, мы все живём для себя. — А для кого ещё-то? — искренне удивился Мугивара, — Мы существуем сами по себе, каждый в своём теле, которым управляем, и которое нужно кормить, — сказал он, пихнув Коби в бок за снисходительную улыбку, — но есть-то — вкусно, а спать на мягкой кровати — приятно. — А, ты хочешь сказать, что природа сама говорит нам любить своё тело и, соответственно, любить себя, то есть концентрировать сознание на себе, — Коби лёг на спину рядом с Луффи. — Ну, наверно. Может мы вообще в "Матрице", и толку тогда ради кого-то стараться. — Тоже вариант. Но мне нравится помогать людям, даже если они мне никак не отвечают. — Но ведь нравится! — Мда, и мы опять возвращаемся к собственному эго. — Всё, хватит, давай говорить про что-нибудь другое! Из-за полного отсутствия инстинкта самосохранения, чрезмерной энергичности и нехватки опыта в некоторых вопросах Луффи иной раз казался парнем, откровенно говоря, недалёким, однако, через какое-то время Коби стал понимать по какой схеме вертятся мысли в этой беспокойной голове. Мугиваре быстро надоедала одна долгоиграющая тема, тем более если это было переливанием из пустого в порожнее. Он жил здесь и сейчас, и под эгидой сего и происходили все диалоги с ним. Парень конечно не был лишён абстрактного мышления, как животное, но не особо его жаловал: захотел — делай, придумал — осуществляй, нашёл мечту — составь план (хотя это совершенно необязательно) и двигай по прямой. И нечего сидеть голову ломать. "Если вы слишком много думаете о проблеме, вы никогда её не преодолеете". Вот так вот. Они прожили бок о бок первую неделю, предаваясь простым мальчишеским развлечениям, начиная с дружеских драк за последний кусок пирога и заканчивая принудительным купанием в речке в верхней одежде — в случае Луффи ещё и с велосипедом. Как говорил Стивен Фрай: из девчонок вырастают женщины, из мальчишек — мальчишки. Никто из знакомых Коби и представить не мог, что он может позволить себе подобные дурачества, но знакомые эти в большинстве своём видели его только за работой. Он и сам как-будто забыл, как полагается себя вести юноше в свои законные двадцать. Отравляемая в течение полугода болью от ночных кошмаров душа требовала отдыха, и Коби не решался ей в этом отказывать. Он не перечил ни одному предложению Луффи, даже не протестовал против отдыха в одной кровати. Парень всеми силами старался расслабиться, иногда это получалось, иногда нет.

***

Коби поднялся в спальню и окинул взглядом обстановку. Вся немногочисленная мебель, пол и подоконник были завалены вещами Луффи, и как законченный перфекционист парень с трудом терпел этот бардак. Хозяин дома отправился на работу в город, и его гость был предоставлен сам себе. В душе молодого полицейского страстное желание убраться боролось с уважением к чужой собственности. Подняв с пола кофр, Коби подумал: "Но я же сплю здесь. Могу я позволить себе очистить пространство хотя бы около кровати?" Старый объектив, тапок, папка с фотографиями... Как говорится в таких ситуациях "я только стул подвинул, а потом всё как в тумане". Через полчаса Коби стоял посередине комнаты, пол которой теперь был занят только кроватью, столом и стулом, и стирал пыль со старенького учебника по работе с плёночным фотоаппаратом. У порога возвышалась горка пыли вперемешку с песком и сухими листьями, футболки и шорты, висевшие раньше на стуле, аккуратно сложенные лежали на кровати; в чужой шкаф парень лезть всё же не решился. Внизу хлопнула входная дверь, и по дому разнеслось громогласное "Привет, где бы ты ни был". — Привет, — ответил Коби, спускаясь по лестнице, — Я думал ты поз... Он вдруг замер, уставившись на пол, покрытый окровавленными следами босых ног. Молодой полицейский за долю секунды оказался в ванной. — Ааа! — как ни в чём не бывало махнул рукой Луффи, — Разогнали всех с митинга, кто-то с копом подрался. Мальчишка стоял одной ногой в душевой кабине и, заливая плитку порозовевшей водой, смывал с колена кровь. Правое предплечье было сильно ободрано и кровоточило, кое-где на здоровенной ссадине было видно прилипшие к ней камешки и песчинки. Майка спереди была вся в красных разводах; судя по всему Луффи просто вытер об неё руку, чтоб не испачкать камеру. Мальчишка потянулся к шкафчику над раковиной, выгреб оттуда бинты, и, вынув ногу из под воды, стал ловко заматывать её. Было видно, что дело это для него привычное, не первый раз доводилось скользить на боку по асфальту. По пальцам тут же заструились тонкие красные ручейки. Коби оторвал кусок бинта, отёр пальцы Луффи и прижал бинт к кровоточащей ссадине. — Спасибо. — Ему показалось, или в интонации Мугивары было удивление... — Ты обработал бы сначала. — По дороге обработал, — весело бросил в ответ парень. — Давай я рукой займусь. Пока молодой кавалерист промывал ссадину под водой, дотошно проверял не остался ли там песок и бинтовал руку, Луффи глаз с него не сводил, просто стоял и молча смотрел то на него, то на его руки. Коби несколько смутился. Разве он что-то не то делает? Взглянув на аккуратно завязанный узелок, Мугивара задумчиво произнёс: — У тебя руки как у медсестры. И как это понимать? Молодой полицейский недоумённо посмотрел на своего "пациента". — Они... мягкие. — Это единственное определение, которое парень смог подобрать, но судя по морщинке между бровей оно ему тоже казалось неточным. Коби смущённо, взъерошил волосы. Фраза была похожа на комплимент, но как на неё реагировать было непонятно. Оставив Луффи возиться с лужами в ванной, парень вышел на кухню. — Голодный? — открывая холодильник, спросил он. Можно было и не спрашивать, Мугивары дома полдня не было. Парень взялся за нож и чуть не отхватил себе палец, когда из-за угла на него выскочил хозяин дома. — Как ты это сделал? — выпалил Луффи, глядя в лицо своему гостю с таким удивлением, как будто перед ним стоит сам Коперфильд. — Что... сделал? — Вот не надо было ему прибираться в комнате, знал же, что боком выйдет. — Ты ничего не выкинул, а там чисто. Они просто стояли и пялились друг на друга, как Алиса и Единорог. — Ну, как же я могу выкидывать из чужого дома что-то, кроме пыли? Я, правда, залез в ящики в столе, и... убрал туда твои вещи... — Просто понимаешь, когда прибирается мой брат, я ничего найти не могу. А тут всё на месте. Коби выдохнул. Вроде обошлось. — Извини, я не привык жить в такой... кхм, обстановке. — Да забей! — Луффи уже сидел за столом, поглядывая на сковородку с ворчащим на ней маслом. — Нужно будет завтра сходить за продуктами, еды только на ужин осталось. — Нет-нет-нет! Нужно сходить сегодня! — чуть не подскочил со стула Мугивара, — Ко мне же вечером друзья придут. Сегодня вечер японской кууууууууухни. Коби немало позабавило с каким самозабвением хозяином дома, размахивая руками, нараспев рассказывал про своего приятеля-повара, про то как он волшебно готовит, и, конечно, как всё это вкусно. — Нужно купить овощей, соевого соуса... — Мугивара достал телефон и принялся разыскивать сообщение со списком, — Ага, вот оно. Ну, короче, так, по мелочи. Основное он всегда сам покупает. Я как-то предлагал помочь, а он сказал, что я не разбираюсь в еде. Нет, ну ты подумай: Я не разбираюсь в ЕДЕ! Коби отвернулся к плите, чтобы не Луффи не видел его снисходительной улыбки. Парень действительно был не особо продвинут в этом вопросе. Блюда всех кухонь мира у него делились на три категории: вкусное, очень вкусное и несъедобное. Из супермаркета вернулись уже вечером — ближайший магазин находился на окраине города, и до него нужно было ещё доехать. Уже подходя к дому, парни заметили припаркованные неподалёку машины и услышали весёлые голоса. — Погоди-ка, — Коби остановился, пытаясь поправить одной рукой развязавшийся шнурок. Забрав у парня пакет и сопроводив это словами "Давай скорее!", Луффи направился к дому. Коби быстро разобрался с кроссовком и, поднявшись, замер, как охотничья собака, почуявшая лису. Из-за кустов показался человек. Он сделал полшага в сторону удаляющегося Луффи и остановился; было ещё достаточно светло, чтобы заметить как его рука скользнула под пиджак. Парень узнал бы это движение где угодно и в каком угодно состоянии. Незнакомец не успел отреагировать на быстрые шаги за спиной и тут же полетел на землю лицом вниз, глухо застонав; правая прямая рука была вывернута, между лопаток давило колено. — Отпусти пистолет! Жертва пребывала в таком ужасе, что пальцы ещё сильнее сжали рукоятку, но Коби всё же удалось выдрать из них оружие. — Разрешение на ношение оружия имеется? — Как же, на водные пистолетики, — оскалился появившийся из неоткуда высокий парень. — Чем шутить, лучше сними его с меня! — завопил несостоявшийся преступник, вызвав этим дружный смех. Коби в полном недоумении осмотрел толпу, образовавшуюся вокруг них. Вытерев выступившие от смеха слёзы, Луффи положил руку на плечо молодого полицейского. — Отпусти уже его, он мой друг. Познакомься, — весело сказал Мугивара, помогая пострадавшему встать, — это Усопп, самый меткий стрелок Америки. — Скажешь тоже, Америки... — возмутился парень и, отобрав у ничего непонимающего стража порядка пистолет, гордо заявил, — Я самый меткий стрелок во всём Западном Полушарии! Сказать что Коби чувствовал себя неловко было ничего не сказать. Даже в сгущающихся сумерках было видно, как он покраснел. — Ох, я... я так виноват перед тобой. Я не знал, что ты друг Луффи... Я очень извиняюсь... Это профессиональное, я не мог не отреагировать. Усопп только рукой махнул: — Ладно уж... Только плечо мне потом обратно вправь. — Ты что это, телохранителя себе завёл? — хитро улыбнулась рыжеволосая девица. — Чегооо? — нахохлился мальчишка в соломенной шляпе. — Я полицейский, — быстро прервал перепалку Коби. Высокий парень хищно улыбнулся. — Снова нашёл себе отличного врага, а, капитан? Через несколько минут Коби уже сидел в холле возле своего "пострадавшего", пока невысокий паренёк на вид лет пятнадцати осматривал его плечо. — Ничего страшного не произошло. Я понимаю, это было неприятно, но ни растяжения, ни вывиха я не вижу, — заключил юный врачеватель. — Ты такой молодой, а уже разбираешься в этом! — удивился полицейский. — Да, — смущённо ответил мальчишка, — Я закончил школу экстерном и сейчас учусь на четвёртом курсе. — Серьёзно?! — Чоппер у нас очень талантливый и усердный молодой человек, — сказал Усопп, потрепав раскрасневшегося парня по плечу. — Я... это... пойду посмотрю руку Луффи, — молодой врач, не способный больше терпеть такие обильные похвалы, вскочил с дивана и быстро удалился. — Он всегда такой? — поинтересовался Коби. — Да, стесняется комплиментов в свой адрес. Как он так живёт, ума не приложу... — Ты не расскажешь мне про вашу компанию, я ведь никого не знаю. — В данном случае, — Усопп деловито скрестил руки на груди, — правильнее говорить "вашу команду". Пока Санджи — так звали того самого друга-повара — занимался приготовлением, успевая флиртовать с девушками, сидевшими рядом, снайпер коротко рассказал обо всех присутствующих и том, как они познакомились. — Вот я авто-механик, — с этими словами парень гордо расправил плечи, — работаю в лучшем салоне города. Мы тюнингуем тачки на заказ, ну, знаешь, для частных коллекций и всё такое. — А оружие? Я хочу сказать... Почему Луффи назвал тебя снайпером? И что это была за засада? — удивился молодой полицейский. — Стрельба — это моё хобби, — протянул Усопп и ласково провёл рукой по кобуре, — В школе я выступал за молодёжку по биатлону. Бег на лыжах у меня, правда, страдает, но я ещё не встречал человека, который бы обошёл меня в работе с огнестрелом. Этот пистолет для страйкбола, стреляет капсулами с разными наполнителями, в основном с краской. У нас с Луффи что-то вроде затяжного "морского боя", один нападает на другого, когда случай подворачивается, потом баллы по синякам считаем. — Но зачем? — Коби как любой парень от дружеских потасовок обычно не отказывался, но перестрелок ему на работе хватало. — Да просто так, спорим на всякую всячину, — улыбнулся парень, — Но главное моё хобби — это путешествия. Это то, что объединяет нас всех, всю нашу тусовку. Мы часто вместе выбираемся куда-нибудь, по стране катаемся, несколько раз в море выходили... Обычно мы ездим на моём микроавтобусе, додже. Ох, чувак, ты бы его видел: машина — зверь! Я его ещё немного довёл после покупки, кое-что переделал. Проще говоря, это эксклюзив, до последнего винтика. А у Френки, — Усопп указал на здоровенного мужика с бутылочкой колы, который увлечённо разговаривал о чём-то с тощим парнем, одетым как рокер 80ых, — есть яхта. Он собрал её год назад, настоящая красавица. — Это потрясающе! — Коби восхищённо смотрел на собеседника, — Вы все такие талантливые и интересные люди. Удивительно, как вас судьба свела. — Даже не знаю, наверное, это всё везение Луффи. Если бы он в своё время не постарался, мы могли и не познакомиться. Парень в соломенной шляпе сидел за столом и как заворожённый следил за каждым движением повара, смеялся, кричал, раззадоривая его, как бойцовского петуха, а тот только улыбался и продолжал колдовать над своими блюдами. Коби иной раз сам засматривался на работу Санджи. "Да он просто бог," — вырвалось у него после очередного кулинарного финта. — Ужин за счёт заведения! — Повар не глядя указал ножом в сторону юноши. — Эй! А почему меня ты у себя бесплатно не кормишь? — возмутился высокий парень, уже потягивавший вискарь. — А что, водоросли питаются человеческой едой? — съязвил в ответ Санджи. — Зоро! Не мешай ему, мы все голодные как волки, — возмутился Мугивара. — Я смотрю, тебя он тоже купил, а? — Снайпер раскинул руки по спинке дивана и с улыбкой наблюдал за молодым полицейским, то и дело поглядывавшим на Луффи. Юноша смутился и перевёл взгляд на свою чашку с чаем, но Усопп поспешил его утешить. — Я не знаю, как он это делает, но это работает со всеми. Наверное, людям не хватает внутренней свободы, раскованности и искренности, которые есть у него. Он ведь ничего такого не делает, просто верит в тебя, говорит в лоб про твои косяки... И ты становишься лучше рядом с ним. Мне чертовски повезло с лучшим другом. Ребята гуляли всю ночь и разъехались уже после двенадцати. Коби был жаворонком, и на данный момент шансов заснуть практически не оставалось. Парень прошёлся по дому, в надежде найти себе занятие. Под строгим надзором Нами, — их "навигатора" — мужской состав команды перемыл всю посуду, вынес мусор и уничтожил все следы их пребывания в доме. Звонить Хельмеппо молодой полицейский сейчас не решился — рабочий день в разгаре. Однако, в который раз подтверждая его не человечески обострённую интуицию, завибрировал телефон. "Хэй, ты совсем забыл про меня, как я понял," — весело прокричали в трубку. — Да нет, я как раз думал, не позвонить ли тебе. Здравствуй. — Коби улыбнулся, услышав голос друга. "Какой-то ты уставший. Я же отдыхать тебя отправил!" — Я сегодня всю ночь отдыхал. К хозяину друзья приезжали. "Везёт тебе. Ну, и как он, парень, у которого ты живёшь?" — О, он классный. Мы целыми днями болтаемся где-нибудь на улице, и мне нравится проводить с ним время. Может быть я слишком давно не отдыхал, но сейчас я чувствую себя таким... живым. "Знаешь, я очень рад за тебя." — Почему мне кажется, что ты ревнуешь?.. "Вот ещё, — фыркнул Хельмеппо, — Я тебе не девочка! Эйс нахваливал местность, в которой они живут. Как там?" — Здесь правда очень красиво. Я попрошу Луффи сделать пару кадров, он же фотограф. Да, я забыл совсем, так хозяина зовут, Монки Д. Луффи. В трубке повисла гробовая тишина. "Ты прикалываешься." — Нет. "Нет, ты точно прикалываешься." — Да нет же! "Это его внук что ли?" — Ага. "Только такому фанатику как ты могло так подфортить." — Он ни в коей мере не связан с военным делом, просто терпеть это не может. "Мде... Ну, ладно, не буду отвлекать тебя от столь замечательного..." — Мепп. "...времяпрепровождения, и надеюсь..." — Мепп! "Ну, что? Звонить не забывай, господин офицер. Всё, у меня перерыв закончился." — Я тебя вечером наберу. Пока. "Бывай." Коби проснулся от того, что его трясли за плечо. Он потянулся и приоткрыл один глаз. — Эй, ты спишь? — раздался над ухом знакомый шёпот. — На какой ответ ты рассчитываешь? — Пошли купаться. Парень сделал над собой усилие и сел. Он заснул на диване прямо в одежде. Рядом на полу лежали телефон и почти севший ридер. — Не поздновато? — Самое то! Народу сейчас никого. Мугивара сидел перед ним на корточках с накинутым на плечи полотенцем и довольно смотрел на своего гостя, зная, что тот ему не откажет. На речке действительно никого кроме них уже не было, хотя сумерки только начинали заявлять о своих правах. Луффи скинул с себя одежду прямо на песок и, быстро войдя в воду, скрылся из виду. Коби медленно стянул футболку. Запах воды смешивался с запахами леса, где-то в кроне ворковали горлицы, солнце медленно опускалось за горизонт, и ярко-розовая мантия его постепенно спадала с синеющего купола. С момента приезда парень постоянно ловил себя здесь на том, что он любуется чем-то, и так самозабвенно, что совершенно отрывается от происходящего. — Эй, ты чего там стоишь? Заходи скорей. Луффи стоял по пояс в реке, глубоко дыша — он только что вынырнул -, и струйки воды ещё катились с растрёпанных волос по шее, плечам и вздымающейся груди. В свете заходящего солнца хорошо были видны крепкие мышцы под мокрой смуглой кожей. И он улыбался. Секунду помедлив, Коби снял шорты и, подойдя к воде, медленно шагнул в неё одной ногой. — Ох, да ладно! Ты это серьёзно? Вода была как молоко, и молодому полицейскому хотелось подольше растянуть момент погружения, но Луффи воспринял поведение товарища как нежелание сразу заходить в холодную реку. Он подобрался ближе и бесцеремонно схватил Коби за руку, пытаясь заломить её. Парень вывернулся, но вот подножки не ожидал. — Ты вторгаешься в моё личное пространство, — отплёвываясь от воды заметил молодой полицейский. — А ты разве против? — Луффи сидел по-турецки на дне так, что вода почти закрывала плечи. — И ведёшь ты себя невоспитанно. — Завидуешь? Мугивара был законченным забиякой, и переспорить его было невозможно, потому что оппонент спорил как взрослый, а он — как ребёнок. — Спорим, я быстрее тебя доплыву до другого берега! Молодой полицейский поднялся на ноги и наклонился вперёд, готовясь к прыжку. — Раз... — тихо сказал он, скосив взгляд на соперника. — Два... — Три! — крикнули они хором и синхронно нырнули под воду. Парни успели намотать по три захода в обе стороны, но выходить на берег даже не собирались, как вдруг в тёмном небе сверкнула молния, и кто-то сверху опрокинул на землю огромный таз с водой. Дождь нещадно лупил по спинам и головам, пока ребята бежали через лесок, через поле, по дороге мимо соседских домов. Кто-то из них обязательно поскальзывался на мокрой траве и начинал падать, другой ловил его и потом уже сам толкал, и всё это со смехом переходило во что-то отдалённо напоминающее догонялки. Насквозь мокрые они поднялись на крыльцо когда солнце уже совсем село. Мугивара открыл дверь и в полной темноте прихожей пытался найти выключатель. Было слышно только прерывистое дыхание и редкий скрип половиц. Молодой полицейский вошёл следом и, оступившись, чтобы удержаться на ногах, сделал шаг вперёд и невольно упёрся грудью в спину Луффи, а рука, рефлекторно вытянутая вперёд, оказалась на его предплечье. Вдруг щеки Коби коснулось чужое дыхание. Через тело его как-будто прошёл электрический разряд. Парень быстро отодвинулся. — И...извини. — Да ни за что! Ага, вот он. Сколько тут живу, а каждый раз найти его не могу. Мугивара щёлкнул выключателем, скинул вьетнамки, закинул шляпу на полку и, на ходу стягивая мокрую майку, зашёл в ванную. — Я быстро! Коби на ватных ногах дошёл до кухни и опустился на стул. Грудь сжимало как тисками, дышать было тяжело. Он как на автомате прокрутил в голове то, что произошло. Спина через влажную майку, рука с крепкими мышцами, дыхание... и запах. Его запах. Молодой полицейский опустил лицо в ладони. Они же с Луффи столько раз дрались, столько раз касались — да что там! — фактически обнимали друг друга. А сейчас что было иначе? Хотя нет, всё было так же, просто это была последняя капля. Вот только когда была первая? Сердце колотилось как сумасшедшее. — Эй, ты чего? Молодой полицейский вздрогнул и поднял глаза. Луффи стоял перед ним в одних шортах, как в день их знакомства, засунув руки в карманы, облокотившись на косяк, и смотрел на Коби. Пряча взгляд, парень быстро поднялся, вышел из кухни, буркнул в отвент что-то вроде "ничего", и закрыл за собой дверь в ванную. Помедлив, Мугивара поднялся в спальню. Он сел на кровать и посмотрел на бережно перевязанную руку; вчера он так и не дал Чопперу снять бинты.