Revolutus in tempore

Говорят, что слава может легко вскружить голову любому. Пожалуй, это не так. Слава не просто возносит человека над другими в его глазах. Слава дает крылья. И, поднявшись над чужим головам хоть на немного, уже нельзя остановиться - ты машешь и машешь крыльями, поднимаясь все выше, к самому солнцу, надеясь стать им, затмить, быть лучше и ярче. Слава заставляет хотеть, чтобы о тебе говорили, чтобы тобой восхищались, чтобы за тобой следовали. Жаль, что крылья даются не настоящие, не из плоти и костей, а из перьев и воска - крылья Икара. Жаль, что крылья твои - лишь порождение окрыляющего, опьяняющего чувства собственного превосходства, одурманивающего сильнее любого снадобья. И ради того, чтобы вновь ощутить крылья за спиной и обожествляющую высь, ты сделаешь что угодно. Увы, рано или поздно это случается даже с самым чистым душой человеком. Червоточина в идеальном создании природы - тайная и непреодолимая тяга к славе. Люди и волшебники не так уж и различны. У одних есть сила, а у других - нет. Одни творят чудеса с помощью науки и собственных рук, а другие - с помощью волшебной палочки и тайного знания. Кто сказал, что одни достойнее других? Все они слеплены из одного и того же теста, и начинка у всех одинаковая, как, впрочем, и побуждения. То, чем руководствуются, то, о чем мечтают - все одно. Он, помнится, когда-то был героем. Юным талантливым чародеем, бросившим вызов темным силам. Им восхищались, да и что прибедняться, восхищаются до сих пор. Волшебники и волшебницы ждут от него совета, ждут он него мудрых слов, говорят, что он гений. Они видят в нем свет и спасение. Впрочем, разве это не так? Разве он не мудрый наставник, разве не гениальный волшебник, разве он не борется на стороне света? Он все еще творец великих дел, так разве имеют значения его побуждения? Имеют ли значение средства достижения столь желанной цели? Для него - едва ли. Слава не просто кружит голову. Слава дает искру, что в конечном итоге поглотит изнутри. Искру, что поглотит все хорошее, что когда-то было. За окном подвывал холодный ветер, тучи, тяжелые, как гробовая доска, укрыли небо чернильным одеялом. В камине весело потрескивало пламя. На рамках портретов плясали блики. Судьба сама вручила ему один из самых ценных своих подарков. Какой славный выходит конец для прославленного чародея - стать мудрым наставником юного героя. Нужно было всего лишь немного поменять ход событий. Чета Поттеров унесла страшную тайну с собой в могилу - Питер Петтигрю, весьма посредственный маг по прозвищу Хвост, никогда не был хранителем тайны. Во всяком случае до того момента, пока один старый волшебник не рассказал ему за бутылкой огневиски, так кстати принесенной ему в качестве гостинца, где остановились Поттеры. А там Петтигрю сделал всю грязную работу за него, вдобавок утащив за собой на дно еще и Блэка. Как озабоченный вопросом подобающего воспитания маленького чуда магического мира волшебник, он отправил малыша Гарри туда, где любое инакомыслие, любое отличие от нормы лечилось очень просто - путем выбивания оного вместе с желанием спорить и возмущаться. Все, что оставалось - лишь временам подсказывать направление и играть роль мудрого наставника, остальное юный волшебник сделает сам. На его руках сплошь козырные карты и сам Гарри тоже в их числе. Талантливый от природы, в чем не могло быть никаких сомнений, он обладал исключительными способностями, о которых ему лучше бы никогда и не знать. Некоторые члены Визенгамота как-то обсуждали чудесное спасение Поттера, подозревая наложенные ранее чары или даже материнскую защиту, но он знал наверняка - это не так. Может статься, что эта карта выпадет из веера других. Хуже, если сменит масть и окажется у другого игрока и совсем плохо, если мальчик сам окажется игроком. Гарри Поттер - не просто юное дарование. Сила, которой он обладает - ключ от тысячи дверей, и он намерен им воспользоваться. В старинных книгах из его коллекции можно найти весьма занимательные факты. К примеру в "Престранных явлениях магического мира" Корнелиуса Пейджа говорится о том, что волшебники, способные совершить перемещение во времени (сознательно или нет), обладают некоторым подобием иммунитета, но другого толка. Такие люди, наделенные от природы большим талантом, чем остальные, вполне могут противостоять ряду заклинаний, включая смертоносные. Описывался даже эксперимент, поставленный одним таким уникумом на себе в 1734 году. Или вот в "Сотне магических загадок 19-го столетия" Мирабеллы Марвелис говорилось, помимо прочего, о том, что волшебники, обладающие подобными способностями, могут снять любое проклятие, причем не важно - наложено оно непосредственно на маггла, волшебника или заключено в артефакте, однако природа их необычных даже для мира волшебников способностей неизвестна и ставился вопрос о возможности развития оных у других магов. И еще множество крупиц информации, разбросанных по разным ветхим и антикварным изданиям, впрочем, не несущие ничего нового. Тем не менее, любые упоминания даже о возможности схожих явлений пропадали из более новых изданий или причислялись к мифам. Так или иначе было ясно, что Гарри Поттер - действительно особенный волшебник, а потому гораздо выгоднее и безопаснее держать его при себе. Тут пригодилась распределяющая шляпа. Нетрудно попросить ее об услуге, напомнив, что ту не так уж и сложно сжечь. Впрочем, это был лишь первый шаг. А затем план начал казаться не столь уж и идеальным. Поттер каким-то образом ускользал от семьи Уизли, за исключением близнецов, предоставленных семьей самим себе, предпочитая безинициативного Рональда чересчур сообразительной когтевранке и, внезапно, Малфою-младшему. Союз, образовавшийся неизвестно откуда, грозил увести Гарри с намеченного для него пути. Нужно было что-то предпринять. В дверь, постучав, зашел посетитель. - Вы вызывали, профессор? - Да, приведите, пожалуйста, мисс Грейнджер. Мне нужно побеседовать с ней. Дверь захлопнулась, а Альбус Дамблдор вернулся к наблюдению за очагом.