Лучшего лекарства от глупости, чем подзатыльник, и от непослушания, чем пинок, еще не придумано. Александр Вяземка «Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию»
Боги любят испытывать её терпение, посылая в приют этих мелких, несносных, упрямых, глупых существ - детей. Это Грелод поняла давно. Каждый день словно проверка: сколько Грелод ещё может выдержать. И, когда утром ей привели очередных “несчастных сироток”, двух маленьких имперских выродков, Грелод почувствовала закипающий гнев при виде их заплаканных лиц. Нет, владелица Благородного сиротского приюта не испытывала особую нелюбовь к жителям Сиродила, она ненавидела и имперцев, и бретонов, и редгардов, и нордов, и эльфов (и синих, и жёлтых, и мелких), и ящеров, и кошколюдов одинаково. Эти двое были мальчиком и девочкой. Мальчишку звали Квинтом, девчонку - Аэлией. Он был побольше, она поменьше. Стражник, что их привёл, принялся что-то рассказывать, но Грелод было всё равно, что там стряслось с их родителями. Если уж их сюда привели, то здесь им и жить. - Ещё два рта, - проворчала Грелод, бесцеремонно прерывая очередную слезливую историю о… чём бы там ни было. - Они не брат и сестра часом? - тут же спросила она, деловито осматривая вновь прибывших воспитанников. - Э-э-э… нет, - выдавил стражник. “Умом-то Боги его не одарили”, - подумала Грелод, а вслух сказала: - Что ж, если где-то ещё умрут имперцы, надеюсь, об их детях позаботятся родственники или Легион. Больше у меня кроватей нет. И на что мне их кормить прикажете? Она бросила взгляд на сирот и с удовлетворением увидела слёзы в глазах мальчишки. Девчонка тоже насупилась, но реветь не собиралась. Грелод махнула рукой стражнику, мол, иди. А сама пристально воззрилась на новых воспитанников. Мальчишка был высоким и тонким, голубые глазища на пол-лица, светло-русые кудрявые, давно не стриженные волосы. “Не очень-то он крепкий. Нужно обрить его, а то вши заведутся”, - подумала Грелод. - Иди в дом, Квинт, - сказала она. Увидев, что мальчишка колеблется, она почувствовала затихший было гнев и рявкнула: - Быстро. Тут уж его как ветром сдуло. Грелод повернулась к девчонке - она была маленькой и худенькой, через пол-лица тянулся шрам, покрытый свежей корочкой. Расстроенное личико сердечком вытянулось, в зелёных глазищах сверкал праведный гнев. “Через пару лет она была бы красавицей, если б не шрам”, - равнодушно отметила Грелод. - Что это у тебя на лице? - ткнула пальцем, брезгуя касаться владелица приюта. - На наш дом напали разбойники, - с вызовом отвечала девчушка. - О, как. Ну, смотри, чтоб не нагноилось, а то денег на лекаря у меня нет. Девчонка опустила глаза и ничего не сказала. - Будет, - сказала Грелод, - иди в дом Элли. - Я Аэлия. - Ну, Аэлия. Ступай уже! - прикрикнула Грелод. И девочка, кинув тоскливый взгляд на Рифтен, вошла в приют. “Ещё одна девчонка, ещё один мальчишка - ничего особенного. Что ж, и этих я научу уму-разуму”, - решила Грелод. Уж её-то никогда чутьё не подводило.***
Квинт оказался плаксой. Когда Грелод обрила его, он ревел весь день. Когда она в первый раз влепила ему затрещину, он закрыл лицо руками и тоненько заплакал. Его подружка бросилась к нему утешать и тоже получила подзатыльник. А уж когда Квинт угодил в чулан, он ревел, пока вконец не охрип. Зато потом его рыдания были тише. И вообще мальчишка стал послушный. Были у него, видать, какие-никакие мозги. А вот подружка его никак не поддавалась воспитанию, хотя Грелод сил не жалела - в ход шли тумаки и розги. Ни чулан, ни голодовки ума Аэлии не прибавляли - она была упрямая, дерзкая и совсем не плакала. Что бы ей Грелод не делала, что бы не говорила. А Грелод знала, как приструнить этих сироток! Все они начинают скулить, только скажи им про их ненаглядных родителей, что бросили их на произвол судьбы. Но эта дурёха не ревела, только злилась - сверкала своими зелёными глазищами, да крепче сцепляла зубы - так, что шрам наливался кровью. И Грелод чувствовала, что злится больше обычного. Каждый раз, когда эта несносная девчонка сопротивлялась, Грелод переполнял гнев. Она уже не могла ни о чём другом думать, кроме как об этой Аэлии. Ничем эту глупую упрямицу не пронять - ни кулаками, ни словами об умерших родителях, ни издевательствами над уродливым шрамом. Девчонка держалась день за днём, неделю за неделей. Прошёл почти год с тех пор, как их с Квинтом привели сюда. Тогда Грелод решила пойти на хитрость - ослабить напор, а потом нанести сокрушительный удар. И в один из дней заговорила с Аэлией ласково. Ну, по имени позвала и вообще. Так ей и сказала: - Милая Аэлия, не могла бы ты мне помочь? Девчонка только волком посмотрела. А у Грелод сразу от злости аж перед глазами всё покраснело, еле сдержалась она. - Сходи на рынок, милая. Купи-ка продуктов, - сахарным голосом как ни в чём не бывало сказала Грелод. А у самой внутри всё бурлит. - Хорошо, - буркнула несносная девчонка. Грелод взяла со стола заранее приготовленные кошель и список продуктов: - Смотри, ничего не перепутай. И принеси сдачу. - Хорошо, - отозвалась Аэлия. Грелод, прищурившись, всмотрелась в девчонку. “Какое-то лицо у неё, странное… Или показалось”, - подумала она. А Аэлия осторожно взяла мешочек с монетами и исписанный лист. - Вы хотите, чтобы я сейчас сходила? - почти вежливо спросила девочка. - Ступай уже, - махнула рукой Грелод. “Показалось, наверное”, - решила она, глядя в спину выходящей девчонке, и поспешила на кухню. Пора было готовить обед неблагодарным сиротам.***
Спохватилась Грелод лишь после обеда - Аэлия бесследно исчезла. Владелица приюта подняла всю стражу города, но узнала лишь, что девчонка сразу же ушла через Северные ворота. Стражники принялись искать её спустя рукава лишь затем, чтобы вечером заявить, что Аэлия, воспитанница Благородного сиротского приюта, бесследно пропала. Грелод была вне себя от ярости, она, громко крича, рассказала всё, что думает о страже Рифта, их способностях и умениях, о маленьких непослушных девочках-сиротах и о том, как люди относятся к доброте сердечной. Стражник, что пришёл сообщить о результатах поиска, поскорее убрался подобру-поздорову. И ярость Грелод Доброй обрушилась на воспитанников приюта. Больше всего досталось малахольному Квинту - дружку мерзкой сбежавшей девчонки. На следующий день гнев Грелод немного поутих, а через пару дней она с удивлением заметила, что без этой несносной Аэлии даже лучше. Когда этой упрямицы не было рядом, Грелод уже не так злилась. Она и не замечала, как часто Аэлия выводила её из себя своим упрямством и непослушанием. Вот уж и впрямь, с глаз долой - из сердца вон. И Грелод Добрая забыла о маленькой Аэлии, которую звала Элой, чтобы позлить. В конце-концов, не может же одна женщина позаботиться обо всех глупых детях Скайрима.