Welcome to my life

      У Астрид сладко кружилась голова. Она не слышала ни собственных шагов, ни бешено колотящегося сердца, которое отдавалось странной вибрацией в ушах. Теплая рука Иккинга сжимала её руку. И почему-то от этого прикосновения у Хофферсон по всему телу раз за разом проходила волна мурашек, а внутри нарастало мягкое и теплое чувство.       Осознание, что они держатся с Иккингом за руки, от чего-то грело девушку и в районе грудной клетки окутывало чем-то легким, отдаваясь редким покалыванием в животе. Астрид так была увлечена переживанием этого момента, что все вокруг осталось для неё в тумане. Поднималась она медленно и немного неуклюже. Отведя на секунду взгляд от их с Хэддоком сцепленных рук, она подумала, что наверное, никогда не вспомнит этот момент. Такие простые вещи, как лестницы, жесткие перила и скрипящие ступени, обычно слишком легко уходят из памяти. Её еще не накрыло понимание того, что она поднимается в ту самую комнату, из которой сбежала всего пару месяцев назад, одержимая ненавистью к себе и Хэддоку.       Когда лестница была преодолена, Иккинг отпустил её руку и повернулся к ней. Астрид заметила, как его плечи опускаются и поднимаются из-за тяжелого дыхания, а еще чувство тепла которое осталось на коже руки. В голове снова промелькнула мысль о том, как, наверное красиво выглядит россыпь веснушек на бледной коже под футболкой. Невольно девушка закусила губу, думая об этом. — Ты как? — глубоко вздохнув, спросил Хэддок, было заметно, что он старается привести дыхание в норму. И длинная лестница явно не помогла ему в этом. — Боюсь, я не в состоянии связать больше трех слов, — улыбнувшись, ответила ему Астрид. — Астрид, я немного переживаю, если честно, — парень отвел взгляд, видимо стыдясь своих слов, — а еще я боюсь что ты вот-вот исчезнешь, и окажется что все это — просто очередной сон. Или того хуже, ты просто уйдешь, потому что я сделаю что-то не так. — Иккинг, — Астрид притянула его за шею и почти невесомо поцеловала в щеку, чувствуя губами еле-еле колючую щетину, видимо парень побрился этим утром, — тебе не стоит переживать, я здесь и я настоящая, видишь, даже поцеловала тебя. — Хм… — взгляд у Хэддока на мгновение потемнел, — думаю, мне нужно больше доказательств, что ты настоящая.       Вместо ответа Астрид привстала на носочки и кончиком языка коснулась нижней губы Иккинга, придерживаясь руками за худые плечи. Он улыбнулся, а потом поцеловал её, запуская руки в растрепанные волосы Хофферсон. Девушка наклонила голову вбок, углубляя поцелуй. Кровь в ушах снова начала стучать, такт в такт билось сердце.       Иккинг никогда не думал, что прикосновения могут быть такими опьяняющими и горячими, это заставляло его терять голову почти так же как от поцелуев. Астрид подняла руки к шее, поглаживая светлую кожу. С каждым её прикосновением Иккингу хочется ещё. Ещё прикосновений, ещё Астрид, ещё поцелуев.       Сладких туман, состоящих из вздохов и тяжелого дыхания, снова в начал сгущаться вокруг них. Парень опустил руку Хофферсон на талию и коснулся оголившийся на пояснице мягкой кожи. Руки у Хэддока были холоднее кожи и Астрид пришлось подавить в себе стон. Потому что его прикосновения окончательно заставили Хофферсон потерять голову.       Не получив от девушки какого-то не одобрительного знака, Иккинг решил двинуться дальше. Медленно он поднял край футболки и коснулся кончиками пальцев кожи на спине, в том месте, где у Астрид немного выпирал позвоночник. И тогда, когда он прошелся пальцами чуть выше, то он услышал тихий, больше похожий на шепот стон. Кожа на спине Астрид от его прикосновений покрылась мурашками.       Тоненький голосок внутри, намекнул парню, что именно он вызывает такие эмоции и даже тихие стоны у Астрид. Никто другой, только он. — Иккинг, мы когда-нибудь дойдем до спальни? — отстранившись прошептала Астрид и громко вздохнула. Шептала она явно не от смущения, хотя щеки на её лице полыхали красным. — Да-да, прости, — Хэддок немного кривовато улыбнулся, а потом указал на одну из белых дверей, — вот сюда — он открыл дверь, пропуская девушку вперед и не переставая думать о гладкой коже на её спине и тихом стоне.       Когда Астрид зашла в комнату, то на секунду, подумала, что хотела бы оказаться в комнате Иккинга при других обстоятельствах. Что бы у неё была возможность расспросить его о тех фотографиях, которые чуть криво висели в белых рамках по всем стенам в комнате. И о кипе бумаг на столе, которые были в ужасном беспорядке, а часть из них была даже на полу, а еще о том, зачем ему два телевизора. Но все эти детали сейчас заботили её всего несколько секунд. Все эти детали Хофферсон заметила краем глаза, когда буквально в течении пары секунд рассматривала комнату. Но потом же всем её вниманием снова завладел Иккинг. — Хотела предупредить тебя, что не сбегу в этот раз, — она села на кровать и поманила парня к себе, — обещаю.       Говорила все это она игривым тоном и, черт, это на секунду просто снесло крышу Иккинга. Абсолютно точно — Астрид Хофферсон которая флиртует, лучшее что он видел. — Что ж, я бы попросил расписку, но боюсь, что у меня не будет сил ждать, пока ты напишешь её, — Хэддок сел рядом с ней широко улыбаясь. — А ты остряк, Иккинг, — она усмехнулась и потянулась к нему за поцелуем. — Подожди, — парень мягко отстранил Хофферсон, — ты уверена, что хочешь этого? Я в том смысле, что для тебя это более важный и эмоциональный шаг и… — Ой, ты можешь просто заткнуться? — Астрид приподняла бровь и откинулась назад, опираясь на руки, — если бы я была не уверена, я бы не была здесь. И я не про комнату.       Хэддок непонимающе свел брови и чуть наклонил голову в право. Тяжело было думать рядом с Астрид которая с ним пару секунд назад флиртовала. Да, сейчас весь его мозг слишком сильно выделял слова «Астрид» и «флиртует», потому что эти слова слишком редко оказывались в одном предложении и связанные друг с другом. — Хорошо, я поясню — ты должен знать, что я ехала сюда не только с тем чтобы поговорить или просто навестить тебя. Хотя это тоже. Но первым моим желанием было, — девушка наклонилась к уху парня и опалив кожу своим дыханием прошептала — чтобы ты меня трахнул…       Иккинг помнил всего два раза за всю свою жизнь, как ему в прямом смысле сносило крышу и появлялись эмоции, управлять которыми он или не мог или практически не мог. Первый — раз был после очередной ссоры с отцом, когда он потом крушил свою комнату и все, что попадалось ему на пути (даже с такой комплекцией как у него, комната получила весомый урон), второй — в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое февраля (иначе он просто не мог объяснить почему потерял самообладание и они с Хофферсон переспали). И теперь случился третий — ту самую секунду, когда осознал, что именно Астрид ему сказала.       В горле пересохло и на мгновение, он забыл как дышать. Сердце замерло, прежде чем начать колотится о грудную клетку с двойной силой, отдаваясь болью в заживших ребрах. Кровь волной спустилась вниз, унося с собой умение трезво думать Хотелось одного — быстрее раздеть Хофферсон и восстановить до крупинки те самые события. Вспомнить каждую деталь, каждую мелочь и всеми силами постараться, что бы они клеймом отпечатались у него в сознании. Но помимо всего этого, в этом хаосе мысли и чувств он понял очень важную вещь — Астрид думала о нем. И не просто о нем, как о парне и объекте воздыханий, а о сексе с ним.       Осознание этого просто оглушило Иккинга. Он буквально подавился этой мыслью, начав тяжело дышать.       Резко повернувшись к Астрид, он практически впился в её губы, сразу же запуская язык её в рот и жадно целуя, чувствуя, как колотится собственное сердце и как остатки мыслей тают в сладких поцелуях. Кожа горела, больше не хотелось мягких прикосновений и тихого шепота. Хотелось громких криков, пальцев впивающихся в простынях и своего имени на губах у Астрид.       Хофферсон не ожидала такой резкой перемены настроения, но явно не была против. Иккинг прижимал её своим телом с кровати и целовал так, что каждая клеточка её тела расцветала и хотела ещё и больше. Астрид чувствовала его горячие прикосновения на своих плечах. Длинные пальцы Хэддока стянули футболку с левого плеча. Иккинг жадно целовал её плечи, иногда оставляя отметины. С каждым поцелуем, девушке было все труднее сдерживать стоны. Хотелось шептать «Иккинг» и просить ещё. — Ах, Иккинг! — Этот звук показался ему самым лучшим, что он слышал когда-либо. Протяжный стон Астрид перемешанный с его именем. Хофферсон впилась пальцами в края воротника футболки парня и начала стягивать с него, резко дергая от нетерпения. — Кому-то не терпится я смотрю? — хитро улыбнувшись спросил парень, и отстранившись от девушки стянул через голову зеленую футболку.       Хофферсон рассматривает его, пробегаясь взглядом по худым плечам, по которым разбросаны тысячи веснушек. Все так, как она и представляла, даже лучше. Было что-то особенное в выпирающих ключицах Иккинга и светлой коже. На ребрах все еще виднеются следы синяков, они уже не такие яркие, особенно на контрасте с веснушками, но все равно заставляют Астрид содрогнутся. — Болит? — её голос звучит по-другому, пальцы рук сжались в кулаки. Ей хочется дотронуться, как будто её прикосновение сможет что-то дать Хэддоку кроме боли, но она не решается. — Почти нет, только если надавить или резко наклониться, — пожимает плечами парень. Меньше всего на свете ему сейчас хочется жалости.       Астрид вдруг резко переводит свой взгляд с синяков на лицо Иккинга, моргая чуть быстрее обычного и улыбается. Но как-то неестественно и фальшиво. — Перестань, это не твоя вина, — он знает, о чем Астрид сейчас думает. Но ему совсем не хочется говорить о том дне, — пожалуйста, Астрид, давай не будем это вспоминать. — Да, конечно, я просто… — она проглатывает свои мысли, понимая, что сейчас не время и не место — мне просто нравится твое тело. — Х-хах — Хэддок смущенно улыбается и на секунду замирает, прокручивая у себя в голове эти слова снова. — Так что, поможешь мне избавиться от моей одежды или мы так и будем сидеть с тобой так? — Астрид улыбается и Иккинг думает, что это одна из самых очаровательных улыбок девушки, которую ему доводилось видеть. В какой-то момент, он осознает, что за последние годы не раз мечтал о такой улыбке от Хофферсон. — Да, я может быть избавился от пары вещей — кивнул он. — Но ты же понимаешь, тебе придется для этого постараться, — девушка ему подмигнула, возвращая упущенное несколько минут назад, настроение.       Иккинг быстро смекнул как именно ему нужно было заслужить это. Поэтому не долго раздумывая чуть опустился и влажными от поцелуев губами, начал целовать шею Хофферсон. После каждого поцелуя, Астрид резко вздыхала. Когда он опустился к её ключицам, то наконец-то она застонала. Это не был тихий, похожий на шёпот стон, как тогда, когда он касался её спины. Нет, это был громкий и протяжный стон. Еще лучше чем предыдущий.       Иккинг отодвинул край футболки у шеи девушки и осторожно поцеловал её ключицы, внимательно прислушиваясь к ней. Последовал тяжелый вздох. Он поцеловал ключицы снова, касаясь кончиком языка кожи. Тихий и протяжный стон, но более гортанный чем предыдущие. Еще раз. Снова стон. Это возбуждало и льстило ему. То, что поцелуями он может заставить Астрид стонать и прикрывать от удовольствия глаза. Внизу пульсировала кровь и отвлекала, но Хэддок следовал золотому правилу — дамы вперед.       Продолжая целовать ключицы и кожу рядом с ними, он начал медленно спускаться, целуя верх грудной клетки. Мышцы на руках с непривычки начали ныть, Иккинг перенёс вес тела на колени чуть поднимая пятую точку вверх и продолжил целовать Хофферсон. Ему хочется утонуть в звуках её голоса и стонах, которые эхом разлетаются по комнате. — Стой, — задыхаясь произносит девушка, кладя руку парню на плече и чуть сжимая пальцы — я готова сдаться. К черту футболку.       Иккинг победно улыбается и слезает с девушки: — Помощь нужна? — Я справлюсь, — Хофферсон садится и снимает футболку, оставаясь в лифчике. И только сейчас Иккинг замечает маленькое пятнышко у неё на шее — тот засос, который он оставил когда они были внизу. Замечает он это потому что, вроде как стесняется, а может и боится смотреть на Астрид без футболки.       Но через мгновение он опускает взгляд. — О, боги, — тихо произносит он.       Без капли смущения, Астрид садится на колени и чуть наклоняясь вперед спрашивает: — Нравится? — Нравится?! — выкрикивает Хэддок, после недолгого молчания — да я дар речи потерял. Я…я м-могу…? — Прикоснуться? Да, — Хофферсон явна довольна собой и реакцией Иккинга на её тело.       Хэддок садится на постель, практически вплотную к девушке и глубоко вздыхает, сердце снова дает о себе знать, но теперь уже отстукивая медленный и какой-то тяжелый ритм. Ладони потеют, а в голове почему-то кристально чисто. Парень выдыхает и потом, протягивает руки, кладя их на грудь Хофферсон. — Помнится, в прошлый раз ты был посмелее, — шутит Астрид, но Хэддок не замечает этой шутки, он только громко сглатывает, выдавая свое смущение.       Грудь у Астрид небольшая, практически идеально вмещающаяся в его ладони. А еще очень бледная, видимо из-за черного лифчика. Сердце начинает стучать где-то в горле. Иккинг не сильно сжимает грудь. — Неплохо, но если ты будешь целовать меня и действовать посмелее, то будет намного лучше, — подсказывает ему Хофферсон и Иккинг кивает, давая ей знать, что услышал её. Он еще немного рассматривает грудь, а потом отводит взгляд и смотрит Астрид в глаза. — Я наверно выгляжу как придурок, — чуть хрипло спрашивает он, в горле у него сухо до невозможности. — Ну, я бы так не сказала, скорее немного забавно, — Хофферсон наклоняется к нему и целует, притягивая к себе за плечи.       Иккинг расслабляется, когда Астрид начинает целовать его. Хофферсон целует нежно и чувственно, немного сжимая плечи пальцами рук. Мысленно говоря себе успокоится, Хэддок снова кладет руки девушке на грудь, начиная целовать глубже и сжимает чуть сильнее чем в прошлый раз. Астрид резко вздыхает, разрывая поцелуй. — «Ладно, еще раз» — подбадривает себя парень и снова целует Астрид, проходя языком по нижней губе и сжимая грудь, только на этот раз не одну, а обе. Снова рваный вздох, но уже более резкий.       Вспомнив, как стонала Хофферсон совсем недавно, он решает действовать по-другому. Хэддок начинает целовать шею Астрид и сжимать грудь, на этот раз сильнее. — Иккинг! — его имя смешивается со стоном.       Хэддок опускается чуть ниже и оставляет влажную дорожку от ключиц до плеч, притом сжимая немного трясущейся рукой грудь девушки. Реакция не заставляет себя долго ждать и Астрид громко и протяжно стонет. — Может, — она опускает взгляд на Иккинга, который сдерживает улыбку и еще возбуждение, которое начало снова напоминать о себе после стонов Астрид — давай снимем его, что думаешь?       Иккинг не думает и, кажется, не слышит. Он только чувствует шум в ушах и то, как его бросает в пот. Поэтому, он просто кивает и вытаращив глаза смотрит, как Хофферсон заводит руки за спину и расстегивает лифчик. А потом медленно снимает его и кладет рядом с собой. На этот раз она не улыбается, а выжидающе смотрит на него. А Иккинг смотрит на её грудь и думает, что это просто совершенство. Он внимательно следит за тем, как она опускается и поднимается, на мурашки, которые бегут от плеча и останавливаются на груди. — Это…прекрасно, — он говорит почти не слышно, но Астрид все-таки удается расслышать последнее слово.       Она тянется к нему и облизав губы целует, медленно, переплетая их языки. Иккинг позволяет ей держась за его плечи, опуститься на кровать. Они не прекращают целоваться, когда Иккинг, проводя рукой по бедру девушки, поднимается вверх, по её талии, останавливаясь на груди и сжимая её. Грудь у Хофферсон теплая, упругая и совершенно идеальная. Астрид тихо, но чувственно стонет. Хэддок снова сжимает ей грудь, но на этот раз спускаясь поцелуями на шею. Сердце у него билось так быстро, что ему начало казаться, что он его почти не слышит. Внизу все пульсирует, а в голове туман — он все еще не верит в происходящее.       Он целует плечи девушки и одновременно с этим немного сжимает сосок на груди. — Ах! Иккинг! — стонет Хофферсон и парень мог поклясться, что тот стон который он только что услышал был лучше всех предыдущих.       Поняв, что если чуть чередовать то, как он сжимает грудь, будет больший эффект, Иккинг принялся целовать девушку, сжимая то одну, то другу грудь и поглаживая бедра Астрид другой рукой. Хэддоку хотелось остаться в этом моменте, где он доставляет Астрид удовольствие и слушает её стоны. Но сосредотачиваться с каждым стоном Хофферсон становилось сложнее, так же как и сдерживать себя.       Он опустил вторую руку ниже, погладил колено Астрид, а потом внутреннюю сторону бедра: — Мне кажется, на вас лишняя одежда, миледи, — прошептал куда-то в шею девушки Иккинг. — Тебе не кажется, — таким же шепотом ответила она, а потом застонала, когда парень в очередной раз сжал грудь.       Ни Астрид, ни Иккинг не помнили, как они избавились от штанов и как оказалось, что они оба, лежат практически голые и от важного шага, их отделяет всего пара движений и чуть-чуть ткани.       Иккинг, который к этому моменту понял, что Хофферсон поддерживает любое проявление инициативы с его стороны, вырисовывая у неё на бёдрах какие-то ведомые одному Тору узоры и целуя грудь, иногда касаясь кожи языком, решил переходить к самому главному.       Во рту опять, как назло, пересохло, а внизу начало уже неприятно пульсировать, хотелось одного — быстрее взять Астрид и насладиться ею сполна. Но некий кодекс чести все-таки видимо, был сильнее чем все эти факторы вместе взятые. Биения сердца он уже не замечал. Зато замечал пот, который стекал по спине медленно-раздражающе. Хэддоку казалось, что никогда в жизни он не волновался так, как сейчас.       Иккинг погладил ребра девушки, медленно опустился на живот, и наконец, задержав дыхание, опустил руку. Внизу у Астрид было влажно, даже слишком. Вспомнив остатками трезвости, ту информацию которую давали на уроках полового воспитания в школе и ту, которую он смог разыскать сам, он про себя улыбнулся, поняв что это он довел её до такого приятно-влажного состояния. В теории, это должно было облегчить процесс.       Теперь оставалось самое сложное — понять какая из складок заставит девушку снова застонать. Медленно продвигаясь ниже, он слегка надавил, — Астрид резко втянула воздух, сжав одеяло на котором она лежала. Иккинг чуть-чуть поднялся вверх и опять слегка надавил — он вдруг откуда-то вспомнил, что сильное нажатие может причинить боль. —… Да! — громкий стон немного отрезвил его и дал понять, что он все делает правильно — можешь еще раз так сделать? — чуть запыхавшись спросила Хофферсон.       Хэддок, немного надавив прошелся вверх-вниз и, о чудо — снова стон. Осознание, что именно он, заставляет Астрид сжимать простыни и просить её доставить еще раз удовольствие — опьянило его. Захотелось еще раз услышать её стон и просьбу. Желательно, чтобы в этот момент вместо его пальцев там было что-то другое.       Слушать стоны Хофферсон и чувствовать какая она влажная внизу, было для него и удовольствием и тяжелым трудом одновременно. Астрид была такой податливой, она отзывалась на каждое движения, стонала от каждого прикосновения и так жарко отвечала на поцелуи — что голова просто шла кругом. Через пару секунд, стоны прекратились и холодным ужасом, Иккинг понял, что потерял ту самую точку, которая заставляла Хофферсон так извиваться и умолять его продолжать. — Ничего, страшного, Иккинг, — мягко сказала она, когда, открыв глаза, увидела испуганное лицо парня. Если быть до конца честной, то это даже слегка позабавило её — думаю, это знак, чтобы мы переходили к десерту.