Там, где не предают

– Вам лучше звонить адвокатам, там настроены серьезно, – предупредила секретарша темноволосого высокого мужчину лет двадцати пяти, когда он вошел в приемную директора частного лицея. – Спасибо, Светлана, за вашу заботу, но я все-таки надеюсь на лучшее, – он улыбнулся и, не снимая пальто, зашел в кабинет. Олег сидел за круглым столом и самоуверенно смотрел на светловолосого парня, окруженного тремя мужчинами в деловых костюмах. Понятно, они и правда подключили адвокатов. На диване у стены сидела женщина лет сорока с осветленными, практически белыми, волосами, которую можно было бы назвать красивой пару-тройку пластических операций назад. – Марат Тимурович, проходите, пожалуйста! – пригласил директор. Марат улыбнулся и сел рядом с Олегом. – При всем моем уважении к вам, – сказала женщина, – я не могу понять, как вы позволяете ребенку, за которого несете ответственность, подобные выпады относительно нетрадиционной ориентации моего сына! Марат посмотрел на Олега с интересом. Ребенку этому уже семнадцать лет, и хоть он худой, а длинные черные волосы и челка с синими кончиками все время закрывают пол-лица, его едкий, проникновенный взгляд заставляет выглядеть как минимум на двадцать с хвостиком. Но это ладно, вопрос в другом: нетрадиционная ориентация ему чем не угодила-то? – Я уверен, что мы сможем решить это мирным путем… – начал Марат, включив все свое обаяние. Еще один скандал им совершенно ни к чему. *** Они молчали всю дорогу до дома, но когда пересекли порог квартиры и Олег направился в свою комнату, Марат сказал: – Стой. – Ну? – Олег нехотя повернулся и оперся о стену. – Что за бред, с каких это пор ты гомофобом заделался? – С тех самых, как мой брат начал трахать моего нынешнего опекуна, – безразлично ответил парень, жуя жвачку. Жестко. – Понятно, иди. – А что еще можно сказать? Он понятия не имел, как воспитывать Олега. Год – это слишком короткий срок. Но Олег не сдвинулся с места: – Где ты был? – Разгребал все то говно, которое оставил твой брат, – устало ответил Марат и пошел на кухню. *** – Злишься? – Олег пришел на кухню через полчаса. – Есть будешь? – спросил Марат, сидя перед ноутбуком и просматривая меню ресторана. – Может, я приготовлю? – безразличный тон и взгляд в окно. Хочет показать, что ему не важен ответ, пускай, но Марат знал, как это работает: никто из этой семьи не просил прощения напрямую, но всегда старался загладить свою вину всеми доступными способами. – Давай. Олег резал помидоры, а Марат скользил взглядом по фигуре парня. Похож на брата, очень похож. Конечно, надо было бы еще набрать килограмм семь мышечной массы, обрезать длинные волосы, заодно вернув им прежний каштановый цвет. И обязательно уничтожить любое напоминание о синей челке. – Вкусно, – похвалил Марат, когда рагу было готово. – Угу, – кивнул Олег, не поднимая глаз от тарелки. Марат протянул руку через стол и, сжав подбородок парня между большим и указательным пальцами, поднял его голову, заставляя посмотреть в глаза. – Хватит! – Хватит что? – спросил Олег. Его взгляд мгновенно стал ледяным. – Хватит устраивать проблемы на пустом месте. Твой брат тоже был слишком самоуверенным, считая, что ему все можно, но это, знаешь ли, не так. Я стараюсь, я очень стараюсь, но выходит плохо, поэтому не мог бы ты хотя бы на время стать немного более ответственным? – Ты получил доступ к неплохим деньгам, так выполняй же одну единственную обязанность – заботься обо мне, – сказал Олег и, стряхнув руку со своего лица, вышел из кухни. Марат бросил вилку в рагу и отодвинул от себя тарелку. Потом встал и, захватив куртку и ключи от машины, вышел из квартиры. *** Полицейский участок встретил привычным успокаивающим шумом. Как шум может успокаивать? Очень просто: дело в том, что каждый раз, когда в этих стенах тишина, это значит одно – кто-то из их коллег погиб на задании. От инфарктов или от старости здесь не умирали уже лет пятьдесят. Марат, пожимая руки коллегам, медленно продвигался к своему кабинету в надежде, что там его оставят в покое хоть ненадолго. Но не тут-то было. – Апрель, ты жив? А я уже думал, что ты того, и перетащил твое кресло к себе в приемную, – жизнерадостно провозгласил коренастый лысый парень в гавайской рубашке и белых брюках. – Я тоже рад тебя видеть, и имей в виду: как бы тебе ни хотелось получить мое кресло после моей смерти – не выйдет. В завещании ясно написано – только не Тиму, – сказал Марат, обнимая друга. – Кресло единственному другу пожалел. Учти, Апрель, на твоих похоронах я про тебя ни одного хорошего слова не скажу, да я вообще не приду на них, – еще одна глупая привычка Тима, помимо захвата чужого имущества, заключалась в том, что он придумывал всем тупые клички. И это Марат, которого теперь весь участок звал «Апрелем», легко отделался, а ведь был еще и Дима, называемый уже более года не иначе как Лев Толстой. И, главное, никому было не лень произносить так много букв, хотя единственный грех парня заключался в том, что в протоколах он описывал все с особой тщательностью, вставляя несколько красочных сравнений для визуализации. – Давай рассказывай, что произошло, пока меня не было? – Да пиздец произошел. Знаешь, где новое тело нашли? На границе. Да, дело плохо. Ни для кого не секрет, что каждый участок полиции отвечает за определенный район, и если, не дай бог, тело находят на границе этих районов, сразу два участка должны вести расследование одного дела. А это значит – в два раза больше разногласий и в два раза больше начальства. На самом деле таких случаев на памяти было всего два, и они оба были слишком незначительные, чтобы «делить» дело, но сейчас все было гораздо серьезней. Вот оно, идеальное преступление, мало того что они уже несколько месяцев безрезультатно пытаются выйти на этого Электрика, так еще и «коллег» придется вводить в курс дела. Электриком назвали маньяка, орудующего в их районе. Он похищал своих жертв и, связывая их проводами, пытал несколько дней, а потом убивал. Ни требований родственникам о выкупе, ни объяснений причин, ни даже жажды славы, свойственной маньякам. Не было ничего, кроме вот уже семи тел мужчин в возрасте от двадцати до тридцати лет. Марат подумал, что он по всем параметрам подходит в качестве будущей жертвы, но к ним подошел Босс. Да, еще одна кличка, но она-то хотя бы не была такой глупой. Начальник – значит Босс, вполне логично. Субординация, как-никак. – Апрель, Тим, ребята, если вы лажанете и покажете соседнему отделу, какие вы идиоты на самом деле, я вас лично отведу ночью на улицу и заставлю там торчать, пока Электрик не схватит и не убьет, – улыбнулся Босс так, чтобы со стороны люди думали, будто бы он дал им ценнейшие наставления относительно дела. – Забыл сказать, начальник того отдела – бывший одноклассник нашего Босса, а значит… – Тим добавил, проследив, как начальство не спеша идет к своему кабинету. – А значит, нам пиздец, – покачал головой Марат. Но несмотря на общее уныние, здесь было единственное место на земле, где он сейчас себя чувствовал уютно. Тут он знал, чего ожидать, в отличие от бизнеса, которым он теперь должен управлять, или от Олега, логику поступков которого он уже понять и не пытался. Кстати, насчет Олега… – Апрель, из твоей квартиры две минуты назад скорую вызвали, – к ним подбежала высокая девушка. – Что опять? – Марат покачал головой и направился к выходу.