12

POV Лухан - Лухан, может быть, ты позовёшь Сэхуни? – Сухо оборачивается на меня от стола, где перед этим наблюдал, как Кай безжалостно пытался расправиться с банкой варенья. Я молча киваю, выхожу в коридор и понимаю, что не знаю, где макне. Прикрываю глаза всего на мгновенье, чтобы оживить в голове его образ. Страшно! Он произносит всего одно слово, и я тут же понимаю, где он, вылетаю на задний двор, где Сэхун просто сидит на низкой лавочке, задумчиво глядя вперёд. Ему совершенно ничего не угрожает, поэтому я могу спокойно сесть рядом. - Чего один сидишь? - Все заняты на кухне. – отвечает он и переводит на меня глаза.- Лу-хён, а ты скучаешь по дому? – и серьёзно глядит, при этом наоборот выдавая свой юный возраст. - Да. – я киваю. - По Лэю с Крисом? – младший улыбается, и я ещё раз киваю. – По остальным ребятам, и по маме. - А когда вернёшься домой, будешь скучать по Каю? – его неподдельный интерес в глазах завораживает. - Да! – я уверенно соглашаюсь. - И по Сухо-хёну? - И по нему, он точно такой, как рассказывал Кай! – я слегка склоняю голову вбок, наблюдая за ним. - И по остальным ребятам? – всё спрашивает Сэхун. Киваю. - И по мне что ли будешь? - И по тебе буду, Сэхун! Он удивляется, приоткрывает губы и хлопает ресницами, совсем как ребёнок. - Лу-хён, как ты думаешь, у нас получится? Получится всё, что мы уже задумали, но ещё не обсудили? – макне невесело улыбается. - Если Чанёль прав, значит, скоро вы что-то узнаете! - я киваю. - Ты уже совсем скоро возвращаешься, Лу-хён? – поджимая губы, спрашивает он. - Не знаю, – я неуверенно киваю. – Сначала Чанёль должен узнать то, что обещал, чтобы было что рассказывать своим. Младший несколько раз кивает, но молчит и только поглядывает на меня из-за длинной чёлки. - Макне, тебя Сухо-хён зовёт! Не слышал что ли? – возмущённо заявляет Кай. - Я уже иду. – кивает Сэхун. - Не уже, а сейчас же! - Хён, ты колючка, и показываешь своё доброе сердце только когда волнуешься обо мне. Ну так что, мне постоянно искать неприятностей, чтобы ты был со мной добрым и милым? – Сэхун вскакивает на ноги, и глядит на Кая недовольно, и растерянно – на меня. - Макне. – виновато тянет Кай. Но Сэхун молча уходит в дом. - Кай, он из-за меня задержался. – вздыхаю я. - Он слышал, что хён зовёт его. - вздыхает Кай. – Но я и правда колючка! - Почему ты такой с ним? – спрашиваю я, подпирая рукой щёку. - Я не люблю впускать людей внутрь. – Кай пожимает плечами. – Боюсь, что причиню боль им, и что они причинят боль мне. И если кто-то западает мне в сердце особенно сильно, режим «колючки» включается автоматически, напоминая, что «Будь осторожен, Джонин!» - А как же я? – я улыбаюсь, глядя на него из-под ресниц. - Ты – моё спасение. – смеётся он в ответ, обнимая меня за шею. – Да и тем более… - Ты, наверное, ещё не знаешь, Лухан, каким холодным и колючим может быть наш Джонин! – Сухо стоит чуть левее возле выхода в садик. – Пойдёмте обедать! – добавляет он. Я иду чуть впереди, поэтому чётко слышу, как Сухо произносит: - Извинись перед макне! Он сидит в большой комнате и отказывается обедать! - Ну что за ребёнок!? – фыркает Кай и вместо кухни направляется в гостиную. А ребята на кухне активно щебечут, что-то обсуждают, смеются и обстановка в целом настолько непринуждённая, что взглянув на них всех, я бы никогда в жизни не подумал, что едва прошли сутки с того момента, как мы пытались…но что?! Что мы, по сути, пытались сделать?! Защитить себя?! Не знаю, можно ли это так назвать, но то, что мы справились вмиг, отрицать нельзя было. Я уверен, у них были такие отношения и до этого, но я ведь совсем не был частью всего этого. Ну точнее я был, только совсем с другой стороны. Пока Кёнсу заканчивает у плиты в светлой кухне дома Кая, Чанёль с Бэкхёном звонко смеются, а Сухо подпирает спиной стену, поглядывая через открытую дверь в коридор. Я оборачиваюсь на дверной проём как раз в тот момент, когда на пороге вырастает Кай. Его грудь быстро вздымается он сжимает кулаки и стискивает зубы так, что скулы белеют, а щёки наоборот горят. - Ну? – тут же спрашивает Сухо. - В кого он такой упёртый? – сквозь зубы, едва слышно удивляется Кай, фыркая так, что чёлка встаёт дыбом. Он поспешно приглаживает её и продолжает. - Сказал «не пойду я есть, хён. Не хочу, пока ты там, и позови лучше кого-нибудь адекватного». - Я не так сказал. – доносится недовольный голос Сэхуна из гостиной. - А как же? – спрашивает Кай через своё плечо. - Я не называл тебя хён, и просил не кого-нибудь адекватного, а Лу-хёна, и правда не пойду есть, пока ты там, Джонин-а! – макне выделяет последнее слово особенно сильно. - Макне, это не красиво! – напоминает Сухо. - Хён, а он заслужил! – отзывается Сэхун. - Держи! – Кёнсу отвлекает меня от лицезрения всей этой картины и вручает в руки большой поднос. На нём две пары палочек, большая тарелка риса, соль с перцем, несколько салфеток, овощи и мясо. – Накормишь ребёнка, и возвращайтесь оба! – Кёнсу кивает, улыбаясь. - Спасибо! – я хочу благодарно поклониться, но не могу с подносом, поэтому просто киваю в ответ. Когда я вхожу в большую комнату, Сэхун сидит на полу, на мягком ковре, поджав колени к груди и обняв их руками. Его лицо повёрнуто в сторону окна, поэтому он слегка вздрагивает, когда слышит, что кто-то вошёл в комнату. Поднимает на меня глаза и кончиками губ улыбается. - Сэхун-а, ты – вредина! – заявляю я, опускаясь рядом с ним на ковёр. – И если бы не Кёнсу, тебе бы ещё долго не удалось покушать! - Не очень-то и хотелось! – отвечает он, отвернувшись от меня обратно к окну. - Не спросишь – почему? - И почему же? Джонин-а, - он кричит имя Кая так, чтобы тот услышал на кухне, а затем переходит на нормальную громкость. – Сидел бы на кухне до самого вечера? Я улыбаюсь и протягиваю ему палочки. Он с мгновенье сидит, не шелохнувшись, но затем улыбается в ответ и принимает их из моих рук. - Почему ты позвал именно меня? – спрашиваю я. Он пожимает плечами и на мгновенье задумывается. - Лу-хён, за последние два дня сколько раз ты уже спас меня? – спрашивает он, слегка прищурившись. Другой мир - Давай, прекращай! – зовёт Крис, стоя под турником. А Лэй, словно заведённый: - 33, 34, 35, 36, 37… - Прекращай, говорю! Иначе я тебя спущу оттуда! – ещё раз предупреждает Крис. Ему, честно говоря не хочется применять силу, но если не останется другого выбора... - У каждого…свой способ…отвлекаться…от…волнения! – выговаривает Лэй, тяжело дыша. - Хён, ну правда, устал же, ну слезай! – жалостливо тянет Чен, стоя возле Криса. -Загонять себя до полуобморочного состояния – не лучший из них. – Крис хмыкает. Да, он тоже волнуется о Лухане, о котором уже четвертый день ни сном, ни духом. И если первые два дня Лэй держится великолепно, то на третий у него начинают сдавать нервы. И вечно улыбающийся Лэй начинает загонять себя, как ездовую лошадь, пользуясь тем, что его телу, по сути, никакого вреда нанести невозможно. И если по жизни спокойный и размеренный Крис даже в моменты волнения остаётся таким, то Лэй же ведёт себя совершенно противоположно тому, какой он есть в жизни. Вот и сейчас, когда подсчёты подтягиваний Лэя выбегают за отметку 54, Крис попросту ловит его за ногу и с силой тянет вниз, при этом приговаривая «Исин, хватит!» Крис ловит его над землёй, а потом к этой же земле и припечатывает, заламывая руки у него за спиной. Лэю неудобно лежать на собственных руках, но Крис куда сильнее, да и выше, да и сопротивляться, оказывается, совершенно нет сил. - Я сейчас попрошу Чена найти для тебя смирительную рубашку! – серьёзно говорит Крис, сверля Лэя недовольным взглядом чёрных, затягивающих в себя, словно трясина, глаз. Лэй перестаёт трепыхаться, и только тогда Крис ослабевает хватку и помогает ему сесть. - Не могу больше! – говорит Лэй, складывая голову Крису на плечо. - Хён, он скоро вернётся! - Чен присаживается рядом и улыбается своей беспечной, вызывающей улыбку в ответ, улыбкой. Лэй слабо улыбается в ответ, всё ещё лежа щекой на плече Криса и взлохмачивает младшему волосы. Они сидят в таком положении ещё несколько длинных мгновений, а затем Крис разворачивается, подставляя Лэю свою спину, потому что на восстановление сил даже ему нужно время. И Лэй легко обнимает его за шею, радуясь, что если нет Лу, есть хотя бы Ифань! POV Лухан Мы все кое-как располагаемся в доме у Кая, родители которого так вовремя уехали куда-то. Ребята же совершенно не встревожены тем, что уже четвёртый день живут не дома, но, судя по тому, как Сухо разгоняет всех спать, это происходит не в первый раз. Чанёля и Бэкхёна посылают спать первыми, поскольку тем завтра приводить план Чанёля в действие. План заключается в городской библиотеке, об остальных подробностях история, она же – Чанёль, пока умалчивает. Кёнсу тоже посылают спать рано, в силу того, что он ночует в одной большой гостевой комнате с предыдущими двумя. Кай ещё долго пререкается с хёном, но всё же уходит спать, когда Сухо грозится ему, что спихнёт с собственной кровати, чего Кай ох как не любит. А меня «селят» в маленькой гостевой комнате с Сэхуном, поскольку тот наотрез отказывается спать в одной комнате с Каем и утверждает, что задушит его ночью подушкой. Кай только фыркает, а Сухо вздыхает. Вот и сейчас я сижу в гостиной на большом диване, который никто не занял, и вчитываюсь в книгу по истории, которую специально для меня нашёл Кай в отцовской библиотеке. - Лухан? – удивляется с порога Сухо. Он улыбается, садится рядом на диван, тоже с книгой, и открывает на нужной странице. Мы продолжает заниматься каждый своим делом. - Уселись! – раздражённый с самого утра Кай заходит к нам в гостиную и умащивается на диване так, что складывает голову Сухо на колени, а ноги на меня. - Я, по-моему, кого-то послал спать! – негромко замечает Сухо. - Да. – Кай спокойно кивает. – Макне уже давно сопит. Я заглядывал к нему. - Нарочно расскажу ему об этом с утра, и он тебе что-то натворит. – грозится Сухо. - Если я сейчас лягу, хён, ты не сможешь вытянуть из-под меня одеяла и будешь всю ночь мёрзнуть, не так?! – Кай вскидывает брови и глядит на Сухо снизу вверх очень внимательно. – И я не виноват, что он не хочет прощать меня. Я уже пытался быть милашкой, но не получается всё равно. Лу, как у тебя это получается? - Что получается? – я слегка трясу головой, пропуская вопрос мимо ушей и рассеяно улыбаюсь. - Вот кого нужно было слать спать, – вздыхает Кай. – Говорю, как у тебя получается так легко находить с Сэхуном общий язык?! В смысле, я не говорю, что Сэхун – такой проблемный ребёнок, просто, обычно, к мало знакомым людям он привыкает очень долго, а тут вы как-то сразу стали ближе. – Кай закусывает губу, а Сухо внимательно глядит на него, а затем тоже переводит глаза на меня. - Не знаю. – я пожимаю плечами. – Думаю, он начал доверять мне в тот момент, когда взял протянутую руку, когда мы вытаскивали его от Него. Кай и Сухо почему-то переглядываются, а затем Кай тихонько присвистывает и слегка приподнимается на локтях, прячась за Сухо. Дело в том, что в гостиную, зевая и потирая кулачком глаза, в большой Каевской пижамке, с замысловатыми после сна завитушками на голове, совершенно лохматый и совершенно ребёнок, входит Сэхун. Он видит нас троих, хмурится, несколько раз облизывает пересохшие со сна губы и закусывает щёки изнутри, запуская руки в карманы пижамных штанов. - Вы чего тут сидите? Да ещё и так громко разговариваете! – макне ещё раз зевает и усаживается на диван между мной и Каем. - Мы тебя разбудили? – тут же спрашиваю я, убирая кончиками пальцев длинную русую прядь, которая лезет ему в глаза. Он следит за траекторий движения моей руки и осторожно вздрагивает, когда я заправляю её за ухо. А потом он коротко кивает. - Прости, Сэхуни! Мы уже идём спать. – виновато улыбаясь, говорит Сухо. – Пошли, бестолочь! – Сухо улыбается, щёлкая Кая по кончику носа, и встаёт с дивана, а Кай падает на его место, не удержав равновесия. - Кто это бестолочь? – ворчит он. - Ты, кто же ещё. – Сухо смеётся, обнимая его за шею. – Спокойной ночи, ребят. Идите уже и вы спать. Мы с Сэхуном до самой комнаты Кая слышим их тихие пререкания, а затем тихий хлопок двери и через минуту все голоса в доме утихают. - Хорошие. – констатирует Сэхун, всё ещё глядя на дверь, через которую они вышли – Раньше я думал, что Сухо-хён когда-нибудь убьёт его, когда они только познакомились, потому что он всегда ко всем милый и добрый, и он такой и есть. Он не притворяется. А Джонин-хён наоборот был с ним холодным и грубым, постоянно отталкивал. – макне вздыхает, всё ещё глядя на дверь. - Давно они знакомы? – спрашиваю я, давно отложив книгу. - Тринадцать лет! – кивает Сэхун. - Немало! – соглашаюсь я. - Хён, а ты давно дружишь с Лэем и Крисом? – Сэхун, наконец, переводит взгляд в мою сторону. Я слабо улыбаюсь от нахлынувших воспоминаний и лёгкой тоски по ним. - Семнадцать лет. - Ого! – выдыхает Сэхун. – Всю сознательную жизнь! А какие они? - Тебе, правда, интересно? – я заглядываю ему в глаза и нахожу там всё тот же неподдельный интерес. - Правда! – кивает младший. - На самом деле они не Лэй и Крис. – на лице макне растёт негодование и удивление, а без того большие и красивые глаза становятся ещё больше. – Лэя зовут – Исин, а Криса – Ифань, просто когда-то в детстве мы придумали им такие имена, которые приклеились настолько, что они пользуются настоящими только в особых случаях. – рассказываю я ему. - А у тебя почему нет такого имени, Лу-хён? – спрашивает Сэхун. - Ты не думал, что Лухан – не моё настоящее имя? – я улыбаюсь. - Не может быть! – категорично заявляет Сэхун. – Оно слишком твоё, хён, чтобы не быть твоим. Я негромко смеюсь в кулак. - Крис говорит, что ему достаточно Лу, а Лэю – Лулу, и не нужны им никакие выдуманные имена. - А они красивые? – Сэхун задаёт такие вопросы, что я просто не могу не умиляться. Он глядит так заинтересовано, словно ждёт от меня рассказа о далёких галактиках и неизведанных мирах, хотя по сути так и есть. - Красивые. – киваю. – Крис обладает холодной красотой, а…. - Это как? – перебивает макне, придвигаясь чуть ближе. Кажется, он внимает каждому моему слову. - У него красивые черты лица, я бы сказал – аристократические, совершенно светлая кожа, волосы с примесью золота, и чёрные глаза с осколками огня. Он высокий и широкоплечий, уверенно держит ровную спину, всегда поднятый подбородок и серьёзный вид. Поэтому, первое впечатление о нём складывается такое, словно он высокомерный и закрытый, слишком самоуверенный, хотя на самом деле он просто волевой человек. Но у Криса горячее сердце и оно может умещать в себе многих. А ещё он очень красиво улыбается. Пока рассказываю, вспоминаю нашу последнюю совместную ночёвку, а потом тот день в университете, когда я обнаружил Кая в холле. Тогда Крис особенно много улыбался. - Вот это да! – выдыхает макне восторженно, хлопая ресницами. – Хотел бы я когда-нибудь увидеть его! - Думаю, у тебя будет ещё возможность познакомиться с ним. – я тянусь рукой и взъерошиваю и так торчащую чёлку Сэхуна. Он от чего-то слегка краснеет и, улыбаясь, опускает глаза. - А Исин, - продолжаю я. – У него ямочки на щеках, когда он улыбается. А ещё у него очень необычные глаза, они словно с примесью коньяка, и такие светящиеся и завораживающие. А ещё он любит каштановую чёлку забирать в пальму, и мы с Крисом постоянно подкалываем его по этому поводу. – Сэхун негромко смеётся, прикрывая губы ладошкой, чтобы вышло не так громко и опять заинтересовано слушает. – И хотя Лэй ниже Криса, где-то на голову, чуть меньше, они всё равно являются для меня своеобразными родителями. Я старше их, но они заботятся обо мне, они оберегают меня, они меня воспитывают и ругают. - Часто? – улыбается Сэхун. - Бывает. – соглашаюсь я. А затем из-за стены: - Джонин, не ори! – просьба Сухо. Но Кая не останавливает второй час ночи. - Вашу мать, ХунХаны, валите спать! – и стук кулака в стену. - Как-как он сказал? – Сэхун начинает смеяться и заваливается на диван. - И правда, уже так поздно. Пойдём спать, Сэхун! Я оставляю книгу на низком кофейном столике, встаю и протягиваю лежащему на диване Сэхуну руку. В голову бьёт ощущение дежавю и макне, кажется, тоже это замечает. - А я уже доверяю! – улыбаясь самими уголочками губ, Сэхун мгновенно принимает предложенную руку и позволяет мне увести его спать. Утром нас будит Кёнсу и говорит, что пока мы спали, Бэкхён с Чанёлем умудрились вернуться. На самом деле ребята были в архивах, и ковырялись в книгах по истории. В тех книгах, что они нашли, отсутствуют многие страницы с важной информацией, и мы делаем вывод, что там уже кто-то побывал до нас. Пока Чанёль распинается, во всех деталях пересказывая, как именно они проникли в закрытые секции библиотеки, и нашли архивы, мы восседаем на разложенном диване, который вчера был участником наших полуночных посиделок, и поочерёдно зеваем. Кажется, что Сэхун хочет спать больше всех, его буквально вырубает, поэтому он постоянно роняет голову и тут же просыпается. В очередной такой раз я достаю из-под своей спины подушку и устраиваю её на своих коленях, указывая Сэхуну на неё глазами. Он смущённо опускает глаза и улыбается, как всегда, кончиками губ, но всё же ложится, устраиваясь поудобней. Этот ребёнок вызывает у меня желание заботиться и беречь его, и оно поселилось во мне в тот самый миг, как только я увидел его. - Я ещё не видел, чтобы наш макне так краснел! – усмехается рядом Кай. - Я с тобой ещё не разговариваю! – Сэхун показывает ему язык. - Ничего же себе! А как же «как-как он сказал»? – Кай довольно хмыкает. Но макне уже не слышит, он уже спит. Этот ребёнок меня волнует, он определённо это делает! Своим внешним видом, словами, поведением, и я начинаю вести себя так, словно делаю или испытываю что-то впервые. Он просто выходит из комнаты с утра, тогда, когда все уже встали, лохматый и сонный, но при этом невероятно нежный и красивый, встречается со мной взглядом в коридоре и густо краснеет, мгновенно опустив глаза. Сразу становится таким ребёнком, всё так же смущённо улыбается, перебирает пальчики и поглядывает на меня из-под чёлки. И так каждое утро, уже почти неделю. - Доброе утро, Лу-хён! - звонко, но одновременно мягко и тихонечко. И в этот момент в голове свистят фейерверки. И я уже готов сделать всё, что он попросит, словно это не я телепат, и он манипулирует мной. Но он ничего никогда у меня без надобности не просит, и старается не надоедать мне. И если он нуждается в моём обществе, он просто находит меня, садится рядышком и молчит или просит что-то рассказать и с восторгом слушает. Затем говорит "спасибо" и уходит. Я могу ловить их руками, могу буквально струшивать с себя их, эти мурашки, когда он произносит это тихое, осторожное "Лу-хён". И я приятно вздрагиваю, когда слышу тихую мелодию его голоса, иногда, увлёкшись Сэхун начинает тараторить без умолку, что вызывает во мне море умиления и тепла, но он резко замирает на полуслове, смущается и замолкает. Просто ему не нравится его говор. А мне нравится. Вот и сейчас этот взрослый ребёнок спит, запустив ладошки под розовую щёчку. Ещё днём, задремав у меня на коленях в гостиной, он даже после этого весь день ходил уставший. А сейчас он спит. Спит, да именно поэтому сейчас кажется ребёнком: пушистые чёрные реснички лежат на щеках, аккуратные, красиво очерченные губы слегка приоткрыты, на щеках нежный румянец, да уголочки губ едва-едва дрожат. Каштановая чёлка волной спадает на лоб, и на нём совершенно очаровательная пижамка, всё та же, одна из арсенала Кая. И я сижу сейчас рядом и всё никак не могу насмотреться, впитать его образ в себя и никогда не терять, чтобы он всегда был со мной. Я осторожно тянусь к нему рукой, чтобы коснуться кончиками пальцев тёплой щёчки. Сэхун слегка вздрагивает от этого, но мгновенно обхватывает мою руку своей, и тянет на себя, укладывая рядом. И сонное бормотание: - Лу-хён!? - волна эмоций с моей стороны. - Да, Сэхуни, это я. Спи сладко. – первый раз называя его «Сэхуни», я прижимаю его к себе, утыкаясь носом куда-то между шеей и плечом, пока чувствую, как он переплетает свои пальчики с моими. И я прекрасно знаю, что завтра он будет опять краснеть и извиняться, но сейчас-то он рядом, поэтому я могу позволить себе немножко расслабиться. Я почему-то забываю ему рассказать что мы уже договорились с Каем о том, что утром он телепортирует меня домой. Но это-то завтра будет, верно?!