Мы крылатые! Мы бескрылые!

«Пути невидимки… Средь звезд мирозданий, что россыпью дышат у наших ног…» Он не думал, что так достанет своих учителей, и даже не предполагал, что его педагоги настолько будут злопамятны, дабы заслать его в самую что ни на есть жалкую дыру. Эта дыра была даже не в его родимой галактике, а в соседней. Где вдруг переоткрыли странную цивилизацию людей, унесенную на стыках эпох завоеваний. Их студенческий корабль стоял в Лунном Космопорте, вернее висел, прикрепленный в космосе на «Лунном Кольце». Так назывался огромный, разросшийся вокруг спутника Земли, межгалактический космический порт. Раньше корабли стартовали с поверхности самой Луны. Но когда изобрели двигатели межпространственных скачков, космопорт перенесли в открытый космос, дабы не угробить окончательно и так застроенный вдоль и поперек несчастный спутник. Вообще космопортов было несколько. Пять из них находились на искусственных спутниках около поверхности самой Земли. Но курсантов, что проходили подготовку в космосе, перед отправкой на другие планеты отправляли как раз с «Лунного Кольца». — Не повезло тебе, Фаэтон. Говорят, это планета геев. Молодой парень передернул плечами, чем вызвал смешки со всех сторон. Его короткие светлые волосы, покрашенные в ярко-фиолетовый, встали просто дыбом от таких заявлений. И он в который раз пожалел, что доводил своих педагогов. Подумаешь, разнес кое-что, так по мелочи: лабораторию, спортивный стадион и половину учебного школьного космопорта — ну с кем не бывает? А еще притащил двадцать студенток из престижной школы «Девственный Лунный Цветок». Ну на двадцать девственниц на Луне стало меньше. И что, можно подумать, это было в первый и последний раз? Просто тогда он по-глупому попался. Он же, в конце концов, никого не убил? А его за это в настоящее пекло.   — Да не слушай ты их, — его друг по жизни Ярлик хлопнул по плечу и мотанул красными вихрами. Им не разрешали отращивать волосы, тем более в космосе это жутко неудобно, но вот красить во что и как угодно. Поэтому расцветки у всех были зверскими, чаще всего неоново-ядовитых цветов, светящихся в темноте, вспыхивающих целыми каскадами искр. — Ну, Ярлик не далеко от тебя ушел. Просто ты будешь на самой планете педиков, внедренцем! А он на ее искусственном спутнике наблюдать в обнимку с девицами-лаборанточками, что работают на орбите, как ты трахаешься с крылатыми мужиками, — не унимались остальные, а Фаэтон в который раз костерил себя, и зачем он только выбрал это новейшее направление — Космоантропологию, ноу-хау, изучающее изменение человека под воздействием космоса, других планет и солнц. Почему выбрал, и так понятно — половина из окружающих его парней спят и видят оказаться на планете Новых Амазонок. Вот где раздолье, вот где романтика. Непроходимые джунгли — исчезнувшие с планеты Земля три тысячи лет назад, бескрайние степи — не заваленные космическим мусором, прозрачные океаны — полные морских чудовищ, а не различных смертоносных отходов, и прочее и прочее… Тем более эти неземные красавицы запросили для осеменения крупную партию мужчин. Ибо остатки собственных скосило редкое генетическое заболевание королей — гемофилия, из-за чистоты крови и кровосмесительных близкородственных отношений. О гемофилии на самой Земле давно уже и забыли, посему очень поздно опознали заболевание. Пока подняли архивы, пока изучили то, что было затеряно в веках, а когда примчались с нужным препаратом — спасать уже было некого. Остались только разъяренные крутые бабы, что на скаку коня восьмитонного остановят и в озеро кипятка без задней мысли прыгнут, искупаются, а потом еще заявят, мол, кипяток сегодня и не кипяток вовсе, слишком холодно. И раз не помогли спасти наших мужиков — гоните своих! Только чтобы косая сажень была в плечах, ну и между ног у каждого настоящее Лохнесское чудовище. — Да ладно вам, парни. Выбирают по большей части по генетическому коду. Просто у Фаэтона особый набор генов, вот его туда и послали, — пытался Ярлик защитить своего друга. — Ага! Особый. Уха-ха! Кто же спорит. Особой неподражаемой голубизны! — Заткнись, Ванко! — Фаэтона все же достало такое отношение его бывших хоть и не друзей, но приятелей. Вот ведь, когда он им баб приперал — все были только рады. Когда взорвал лабораторию, на него буквально молились. Конечно, с космопортом и стадионом был явный перебор, но незапланированные каникулы, что им устроили, пока шло разбирательство, более чем обрадовали всех. А теперь? Ну не виноват же он, что его ДНК подошло на сто процентов к этим крылатым мужикам? Да с его курса ни один пацан так и не попал к этим чертовым амазонкам. А некоторых забраковали в самом конце и как — определив работать только как обслуживающий персонал, без внедрения. А все потому, что их ДНК и наследственность ни к черту. — Тебя, Ванко, даже с орбиты не выпустят. Так и будешь ходить в технарях на очередной космической станции. Это было ударом ниже пояса, более того, Фаэтон прекрасно знал, что Ярлик и Ванко уже прошли полную стерилизацию. Нет, конечно импотентами они не стали, даже желание трахаться не снизилось, тем более у горячих и молодых парней. Но потомства им уже не видать, как своих ушей. Впрочем, уши можно увидеть в зеркальном отражении. А вот собственных детей, увы, нет. Ванко на это окрысился и попытался завалить Фаэтона прямо тут, в шлюзовой камере, куда их загнали небольшой группой перед дезинфекцией. И если бы не мощный Ярлик, более тонкого Фаэтона отскребали бы от железных перегородок. Как в их потасовку встрял еще четвертый — Ахтиан, к которому и был прикреплен Ванко. Пара «внедренец — наблюдатель» обычно создавалась еще в лицее, причем на всю их оставшуюся жизнь, исключение было только одно — смерть одного из них. И чаще всего педагоги предпочитали подбирать в эти пары близких друзей. Конечно не всегда это получалось, но такая связь приветствовалась. Так Фаэтона определили на планету крылатых парней в другую галактику, и Ярлик летел вслед за ним. Ахтиана ждало внедрение к морскому народу, уже через пару месяцев он отрастит себе жабры и хвост и опустится в пучину вечно изменяющегося океана планеты «Нептун Три». А Ванко будет сидеть на орбите и наблюдать за каждым его шагом, вернее, шевелением плавников. У Фаэтона же будут настоящие крылья, как у ангела. И его ждали голубые небеса. И только то, что в этих голубых небесах не было ни одной девы, его и раздражало. Более того откровенно пугало и напрягало. Но почему именно он и туда? Тем более он видел собственными глазами при тестировании своего генетического материала, что ему подошло аж пять планетарных систем. Конечно амазонок среди них не было, как бы Фаэтон не хотел этого. Но две из них были весьма престижны. И более того, все остальные четыре, кроме планеты Крылатых, включали в населении оба пола: как женский, так и мужской. Окончательный выбор в пользу планеты Крылатых был сделан его озверевшими педагогами, и вот тут уж себя Фаэтон корил и ругал как мог. Но поезд уже ушел. Потому что кроме ген-карты учитывалось буквально все: поведение, успеваемость, усидчивость, характер, склонности, индивидуальные черты и прочее, прочее… которое у Фаэтона было не самым лучшим. Неужели его учителя посчитали, что он, первый бабник на весь их лицей, склонен к гомосексуальным отношениям? Фаэтон мельком глянул на Ярлика, продолжающего что-то втирать разъяренному Ванко. И представил… гипотетически… что он в одной постели… с ним. Фантазия у него была развита будь здоров, и если бы они еще не ели с утра, то явно ближняя стена к нему была бы уделана вся рвотой. Да что бы он да с Ярликом? Трахал бы другого парня в зад? А если не он сам, так его бы… Ярлик? Фаэтон схватился за свой конвульсирующий рот. Это ему расплата за все хорошее. За то, что он довел своих учителей, за то, что не смог усмирить свой ебнутый нрав и спесь. Получите и распишитесь! Конечная станция — планета геев, как называли ее все в их долбанном лицее, и попасть туда было сущим позором для любого. А интересно? Фаэтон задумался впервые о самоубийстве, хотя это было самое страшное в жизни любого современного человека, потому как уже несколько столетий не было ни одного суицида. Еще в младенчестве каждому делали буквально прививку от этого недуга, а генетически предрасположенных ставили на учет. Если бы Фаэтон был склонен к подобному, он бы попросту не попал в этот закрытый, весьма популярный полувоенный лицей. Его бы оставили на Земле и выращивали, как дикий цветок в оранжерее. Так что только мысль об этом его очень сильно напугала даже больше, чем перспектива жить среди голубых крылатых парней. И, возможно, даже нести с ними особые кожистые яйца. Про яйца это он так, подумал в шутку, вообще у него не было никакой информации о том, как эти мужики размножаются друг с другом. Потому что окончательный инструктаж будет проведен на самой станции, пока его тело будет видоизменяться под воздействием введённых чужих генов. «Ну как-то же размножаются? Раз не вымерли до сих пор», — подумал про себя Фаэтон, как их попросили по парам пройти в камеру дезинфекции. *** Они летели, вернее, прыгали на небольшом военном шаттле вместе с Ванко и Ахтианом. Первая остановка была «Нептун Три», это было как раз в их сторону, но намного ближе к Земле, нежели конечная точка путешествия. — Ну что, настроен метать икру? Фаэтон полулежал в капсуле в первом, более защищенном отсеке вместе с Ахтианом, так как внедренцы ценились на несколько порядков выше, чем простые наблюдатели-технари. Последние были заменяемы, а вот первые, увы, нет. — Готов. Хотя еще никак не могу себе представить, что у меня вместо ног будет мощный хвост, а еще костяной гребень во всю спину и острые как у акулы зубы. Зацени! Пред носом у Фаэтона развернулась объемная голограмма мощного русала. — А еще член с костью внутри, — хмыкнул Фаэтон, смотря на голографическое изображение. Русал был ошеломительно красив, просто по-зверски — настоящая машина для совокупления со всеми морскими обитателями, что решили с дури своей проплыть случайно мимо. — Ага, выдвижной, примерно сорок–пятьдесят сантиметров. Прикинь! Аж самому страшно от таких своих будущих перспектив. У крупных экземпляров до шестидесяти-семидесяти. — Прикинул… кошмар. — И не говори. Одно радует, я буду окучивать этим баб, а вот тебе с этим явно не повезло. Ахтиан, в отличие от Ванко, говорил с долей сожаления, явно сочувствуя Фаэтону. — М-да… не повезло мне… Как думаешь, что было лишним: стадион или учебный космопорт? — Даже не знаю, наверное оба два. Хотя было весело! Мне старшие говорили, что у нас оказался самый развеселый курс за всю историю лицея. — А мне вот теперь не до шуток. — Сам виноват. Сыграл в благородство, вот в жизни не поверю, что ты провернул все это один. — Не верь. Фаэтон закатил глаза, капсулы стали заполняться гелем, компенсирующим нагрузки на их тела, на лицо прилипла специальная маска, закачивающая в легкие дыхательную жидкость. Уже и не поговорить, так как через пару минут будет старт. Их военные корабли не рассчитаны на гражданское население и летать на них могли только люди со специальной подготовкой. Обычные гражданские субмарины не развивали такую бешеную скорость и путешествовали в пространстве и времени по более пологим траекториям и менее опасным путям. Но если до «Нептуна Три» обычным кораблем скакать неделю в подпространстве, то до Крылатых — целые года полета даже при современных технологиях. Это было слишком дорого и накладно даже для такой мощной организации, непосредственно связанной с военными и правительством. На военных же путешествие Ахтиана и Ванко протекало всего за несколько минут, а вот Фаэтону и Ярлику предстояло перенести серьезные перегрузки несколько суток. Первый скачок Фаэтон пропустил, он только краем глаза заметил, как Ахтиана автоматы уже выпускают наружу. И как его бывший товарищ машет ему на прощание своей пока еще неизмененной рукой. Затем несколько минут на то, чтобы капсула унесла двух парней на планету единого всепоглощающего океана, и новый скачок! Изматывающий и долгий, из-за которого он погрузился в медитационный транс на несколько суток. Его учили этому еще в лицее, отключать разум и погружаться в глубины собственного сознания. Время при этом казалось тянется бесконечно, но благодаря такой методике глубокой медитации все его жизненные биоритмы, все органы, системы и сам организм в целом засыпали, впадая во временную наведенную кому, так как их активность оказывалась близка к нулю. *** — А он хорошенький! — прошептали довольно звонко и прямо над ухом, отчего Фаэтон вздрогнул и распахнул немного отекшие глаза. Он очнулся уже на орбитальной станции спустя сутки после того, как их корабль выпрыгнул из подпространства. И теперь совершенно обнаженным лежал на больничной кушетке в окружении нескольких медиков. — Очнулся? — спросила одна из масок мужским хриплым голосом. — Волосы придется отрастить и оставить природный цвет, тем более ты от природы очень светлый блондин. А какие глазки, это твой природный цвет? Фиалковый? — Да… — голос звучал хрипло и нездорово. Еще бы, несколько суток при таких нагрузках. Глаза у него и правда были фиолетовыми, почему он и предпочитал такую боевую раскраску волос — чернильно-лиловую, потому что свои белесые прозрачные пакли терпеть не мог с самого детства. Они казались ему бесцветной ватой, мерзкой и безжизненной. — Здорово, контраст просто впечатляющий. Темные брови, черные ресницы и белоснежные волосы, да ты просто изюминка. Не зря ты первый попал к нам. — А что… до этого никого не было? Говорилось с трудом, но ему дали попить и дело пошло на лад. — Нет, такое сочетание генов, как у тебя, очень редко. Четко прослеживается скандинавская кровь, французская и японская. Думаю, совместимость с генетическим материалом крылатых будет идеальна. Кстати, у тебя братьев нет? — Я сирота… — А жаль. Еще не скоро мы найдем похожего внедренца. — Как мой наблюдатель? — Хм-м-м, Ярлик давно уже на ногах, он крепкий парень. Но ты не волнуйся. Ты у нас единственный, так что в наблюдателях у тебя целая станция. Просто замечательно! Мало того, что его сюда засунули силком, так еще за тем, как он будет ебать мужиков, будут наблюдать не только глаза Ярлика, но и всех остальных. Интересно, и сколько на этой гребанной станции персонала? — Нас всего десять человек, с твоим Ярликом будет одиннадцать. Женщин только трое, так что не тушуйся и не переживай. — Спасибо, обнадежили, — тяжело вздохнул Фаэтон и выдал сокрушенно вслух свои потаенные мысли: — Мало того, что мне придется трахать парней, так еще на это будет таращить глаза целая толпа народа, включая трех дам. Маски захихикали довольно похабно и пугающе. — Это еще не известно кто и кого, — пояснил все тот же хриплый голос, а затем протянул руку. — Давай знакомиться, я профессор Каэди. Это мой ассистент Клаус, а это доктор Нежелина, она будет отвечать за формирование твоей половой системы. — Какой половой? И что, значит не известно кто и кого? Я парень! — в конец запутался Фаэтон. — Конечно парень, на этой планете все парни, причем с крыльями, однако формы отличаются друг от друга, — у Нежелины был очень звонкий голос, Фаэтон сразу понял, что именно она его посчитала миленьким. — И неизвестно какая генетика привьется тебе. Золотокрылого или синекрылого генома. — И чем они отличаются? Чем дальше он вникал в суть, тем страшнее становилась открывающаяся ему истина. — А ты не задумывался, как эти крылатые парни размножаются? — Наверно несут какие-нибудь особенные гребенчатые или игольчатые яйца. На его «гребенчатые или игольчатые яйца» загнулись от хохота все, вытирая себе несчастные глаза от нахлынувших слез. — Ох, и рассмешил! Хотя это довольно-таки распространенное заблуждение. Как и то, что это планета геев. — А это не так? — в душе Фаэтон даже обрадовался, значит девушки-таки есть. — Нет. Те, кто носят золотые крылья, являются гермафродитами. Они имеют как мужскую, так и женскую половые системы. И вынашивают в своем чреве младенцев, как и обычные земные бабы. Поэтому мы и изучаем, как пошла эволюция. Почему женщины исчезли, а часть мужчин стала хоть и частично, но гермафродитами. — Значит я… буду гермафродитом? И… У Фаэтона резко закружилась голова. Мало того, что теперь ему придется заниматься сексом с парнем, так еще и… рожать? — Ну, все возможно. Хотя, если ты станешь гермафродитом, это будет первый прецедент из всех ранее. Чтобы уже сформированный мужчина отрастил у себя не только крылья, но и матку. И заметь! Это будет настоящим прорывом в науке и практике. Ведь космос огромен, и не всегда возможно послать на далекие планеты достаточное количество женщин. Профессор Каэди вещал еще что-то глобальное и пафосное, а вот Фаэтон впервые в жизни потерял сознание от развернувшихся под его ногами безумных революционных перспектив. Только одно слово "матка" чего стоило. А еще вынашивать и рожать. Когда он очнулся во второй раз, то нашел себя в очень даже уютной каюте, одетым в мягкий комбинезон, рядом на другой кровати спал его Ярлик. И вид знакомого человека успокоил Фаэтона хотя бы на время, пока все это безумие не обрушилось на него снова. Он смотрел на умиротворенное лицо Ярлика примерно с полчаса, а потом снова уснул уже вполне нормальным живительным сном, перед которым Фаэтон всю вселенную послал с большой колокольни и подальше. Пусть все ненужное сгорит в яростном огне сверхновой! Он еще не отрастил крылья, если это вообще возможно, и его генматериал не отторгнет чужой раз и навсегда. А там будет видно, пессимизмом Фаэтон не страдал, впрочем такие в его лицее не выживали. Ему снилась Луна, и то, как он двадцать девушек обманом затащил на территорию их бравого лицея и какую оргию тогда закатили парни его отделения. Нет, девушек они не насиловали, дамы и сами были не против оторваться после парочки наркотических мармеладок. Ночь была еще та, а вот утром их ждал огромный скандал.