Абсурд II Разорванное плетение

Глава 18.1 Том едва открыл веки и тут же зажмурился от ярких лучей солнца, которые ударили в глаза. Омега приглушенно застонал и отвернулся от окна, попытавшись еще раз разлепить веки. Сейчас у него это вышло. Тело ломило то ли от боли, то ли от переизбытка удовольствия. Он даже не знал, что сейчас испытывает больше: злость на мужа или желание его увидеть и набить ему морду, чтобы потом слизать кровь с любимых черт. Пока что побеждало первое, но он прекрасно знал, как могут переклинить мозги, стоит ему увидеть Альфу. Это бесило. Поскольку он не хотел так просто забывать и прощать Каулитцу его поступки. Но выхода другого, похоже, не было. Им скоро в Дрезден ехать, а после и домой, где ждет Джей, которого надо вводить в игру и начинать тренировать. Том устало вздохнул и осторожно сел, опасаясь новой вспышки боли. Но вместо нее был лишь слабый укол ниже спины и легкое нытье в мышцах. Мысленно поблагодарив супруга за такую заботу о нем, дорогом, Вэйсанур поднялся с кровати и осмотрелся в поисках хоть какой-то одежды. Он был чист, значит, Билл успел его помыть и смазать все проблемные места мазью. Закатив глаза, омега взял с кресла черный халат и одел на голое тело, тут же едва заметно напрягаясь. Учуяв резкий запах супруга, Том рывком обернулся и увидел, что Альфа сидел на балконе и курил, попутно разговаривая с кем-то по телефону. Так как дверь была слегка приоткрыта, теплый ветер принес в комнату смесь мускуса и табака, которая немного взволновала омегу. Но не желая так просто сдаваться, Том мотнул головой и решительно направился на балкон, резко распахнув дверь. Первое, что бросилось в глаза, была обнаженная грудь супруга, второе — алые татуировки на ней. Том даже не представлял, что все рисунки на теле Альфы работают как и его «свобода», показывая гормональные скачки. А он еще удивлялся, когда Каулитц захотел набить на своем торсе несколько замысловатых плетений. Татуировки занимали не всю грудь, а скорее часть и почти все плечо. Некоторые из них были черными, некоторые пылали алым цветом. Этот факт радужности в картину не добавлял, поскольку наглядно показывал то, что адекватности у Билла осталось совсем мало и скоро он начнет срываться, не разбирая кто где. Не сказать, что Том не ждал этого — ждал, еще и как, потому что прекрасно понимал: выдержка мужа не железная. Тем более с последней «терапии» прошло гораздо больше времени, чем положено. Он об этом знал, хоть и молчал, потому что не хотел поднимать больную для себя тему. Билл его заметил сразу, как только он открыл дверь, но сделал вид, что очень занят разговором. Специально дал возможность оценить серьезность ситуации, чтобы наглое создание внутри супруга поняло, что его лучше не бесить. Ведь неизвестно когда у него сорвет крышу окончательно, сейчас или через месяц, когда гормоны придут в бешенство. Да, он почти успокоился и уже не так злился, но это не значит, что он позволит играть на его нервах и дальше. Лениво посмотрев на омегу, Каулитц молча указал кивком головы на соседнее кресло и закончил разговор, отложив телефон на стол. Том, хоть и был немного удивлен таким поведением супруга, посчитал разумным подчиниться ему и спокойно сел в кресло. Вид с балкона был весьма привлекателен, но Том не мог на нем сосредоточится, поскольку мысли вновь и вновь возвращались к мужу. Почему он не орет на него? Почему нотаций не читает? Или за прошедшие сутки он исчерпал весь запас претензий к нему? Или… прошло гораздо больше времени, чем сутки? Омега резко перевел взгляд на мужа и тут же сглотнул, попадая в плен почти черных, но спокойных глаз. Нечасто можно увидеть Билла в таком состоянии, когда он хочет свернуть тебе шею, но сдерживается и оставляет в живых. Признаться честно, такое поведение иногда пугало, поскольку Вэйсанур не мог предугадать, что супруг сделает в следующую секунду: порвет ему глотку или же просто бросит в подвал на неделю. Оба варианта еще не были реализованы, но Том понимал, что такими темпами он заставит Альфу сделать выбор в пользу чего-то одного. — Ну что, душа моя, пришел в себя? — спокойно спросил Каулитц, откладывая зажженную сигарету в пепельницу и складывая пальцы рук в замок. — Или еще хочешь поиграть в героя? Том закатил глаза, невольно поежившись. — Билл, тебе так нравится промывать мне мозги? Прекрати, прошу тебя. Я понял все, я был не прав. — Конечно, нравится, душа моя! — хоть и тихо, но достаточно эмоционально прошипел Альфа, сужая глаза. — А еще мне нравится гадать, жив ли ты, цел ли ты, или где твой труп искать надо. И уж конечно, я безмерно счастлив осознавать то, что ты чуть не развязал войну между нашей группировкой и союзниками этого дерьма. — Билл… — Вэйсанур устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, собираясь с духом, — повторяю еще раз. У меня не было другого выхода, кроме как напасть на них. Если бы я тебе сказал, ты бы сорвался сюда и тоже устроил бы резню, но с тебя спросили бы по полной за это, потому что ты реальный главарь группировки. Да, признаю, я сглупил, когда бросился туда сразу после того, как мы отошли от взрыва, но я просто хотел их стереть в порошок за подставу и угрозу нашим жизням. Да, я не думал о последствиях, поскольку не до этого было. Я знаю, что я виноват, и ты уже наказал меня. Может, хватит уже мучить меня? Тебе мало того, что ты меня унизил и заставил почувствовать себя последней блядью? Уж прости, дорогой, но я не буду послушной собачонкой, которая бегает за своим хозяином и исполняет каждый его приказ. Я действую по-своему и всегда действовал так, что ты одобрял, но теперь ты орешь на меня за принятые решения. Да, блять, я ошибся! Прости меня за это, прости за то, что не прибежал, поджав хвост, а сам кинулся в пекло. И уж конечно, прости меня, дурака, за то, что я не думаю головой, когда дело касается моих людей. Билл долго не отвечал на этот монолог, поскольку разрывался между злым рычанием и возмущенным ором. С одной стороны, он понимал, что обстоятельства сложились так, что мужу пришлось принимать решения буквально на ходу, но вот последствия этих решений ему не нравились совсем. С другой стороны, Альфа злился на мужа за то, что он так бездумно рисковал своей жизнью и не думал о том, что будет потом. Вправлять мозги бесполезно, поскольку он все равно останется при своем мнении и не примет ничье другое. Это раздражало. Да и переубеждать мужа Билл не стремился, поскольку слишком хорошо его знал и был осведомлен о его упрямстве. — Баран, — единственное, что произнес Альфа, и взял в пальцы сигарету, делая глубокую затяжку. Том возмущенно встрепенулся. — Чего это я баран?! Билл бросил на него мрачный взгляд. — Потому что, несмотря на то, что я тебе скажу, ты все равно останешься при своем мнении и не захочешь слышать другую точку зрения. — А ты попробуй сказать, может я и послушаю, — процедил сквозь зубы Том, начиная закипать от злости. Каулитц сузил глаза и отбросил окурок сигареты в сторону, поворачиваясь к омеге всем телом. — Ты думаешь, я злюсь на тебя за то, что твое шило в заднице не дает спокойно жить? — он сухо усмехнулся и обнажил зубы в оскале. – Нет, дорогой, дело совсем в другом. А именно в том, что ты все рвешься куда-то, все тебе неймется, все надо рисковать до смертельной опасности, чтобы я сдыхал каждый раз, когда узнавал, что ты опять во что-то влип. Ты прав, раньше я одобрял твою самодеятельность, но только лишь потому, что она не приносила тебе проблем и не представляла опасности для твоей жизни. Сейчас я разрываюсь между подвалом и цепью, поскольку только они могут тебя усмирить. Милый, ты ошибаешься, мне вовсе не нужна послушная собачонка, мне необходим партнер, на которого я могу положиться и в котором я могу быть уверен на все сто процентов. А как я могу быть уверенным в тебе, если ты в любой момент можешь начать действовать по-своему, потому что кто-то или что-то тебя довело до белого каления и заставило сорваться? Томми, мой строптивый и зубастый Томми, ты еще не представляешь, что я могу с тобой сделать, чтобы подчинить. Да, я люблю тебя, но даже мое терпение не безгранично, а за твои выходки временами я готов тебя придушить. Ты говоришь, что я тебя унизил, когда так обошелся с тобой? Душа моя, да это еще цветочки, по сравнению с тем, что я могу сделать, — Билл мрачно хохотнул и слегка закусил губу, цепляя чуть дрожащий взгляд супруга, — да и потом, ты это заслужил, хоть и думаешь по-другому, но прекрасно знаешь, что я прав. Жестоко? Унизительно? Я не отрицаю, но с тобой иначе нельзя. Ты же упрямый до невозможности, не поймешь, пока тебя в твои ошибки носом не ткнут. К слову, блядью ты еще не был, и я не советую тебе пробовать заставлять меня так обходиться с собой. Не доводи меня до ручки своими выходками и будешь жить долго и счастливо. Том не нашел что и ответить на это, поскольку слова мужа подействовали как холодный душ. В голове пока плохо укладывалось то, что Билл говорил, потому что каждая фраза была холодной и ядовитой, словно специально направленной на резкий спуск с небес. Омега смотрел на супруга, но глаза застекленели и не могли сфокусироваться на объекте. Он не думал, что Каулитц будет душить его морально, ведь для него нет ничего хуже, чем недоверие Альфы и его сомнения в нем. Том обреченно закрыл глаза и промолчал, уже не видя смысла в спорах или пустых возмущениях. — Прости за то, что я такой, — спустя пару минут произнес он, продолжая сидеть с закрытыми глазами, —но себя я не переделаю. Если ты не уверен во мне, не будет ли разумней найти человека, который будет отвечать твоим запросам? — Будет, — произнес Каулитц и склонился над его лицом, мгновением раньше поднявшись на ноги и зайдя ему за спину, — но тогда я потеряю тебя из виду, а этого я не хочу. В следующую секунду Альфа накрыл губы супруга глубоким поцелуем, бесцеремонно проникая в его рот языком. Том даже не успел изумиться этому действию, но несмотря на это, он умудрился извернуться в кресле и обвить руками шею мужа, притягивая его еще ближе. Поцелуй вышел горьким и терпким, но даже от него начинало сносить крышу. Обида хоть и была все еще ощутима, но уже не так трепала им мозги. Когда омега понял, что супруг прозрачно намекнул на возможный разрыв, любые претензии показались полной чушью. Это причинило куда большую боль, чем прошлые действия Альфы, порядочно испугало и стало причиной для спешной капитуляции. Билл зарыл ладонь в брейды Тома, слегка стягивая косы, и углубил поцелуй. Другой рукой он обнял его за талию и выдернул его из кресла, прижимая к своей груди. — Никогда не сомневайся во мне… никогда… — в перерывах между соприкосновений губ проговорил Том, зажмуривая глаза и тяжело дыша, — я стану спокойней, только не отталкивай… — Дурашка, — тихо усмехнулся Каулитц, целуя его в подбородок, — кто же мне нервы тогда щекотать будет, если не ты? Не отделаешься ты от меня никогда, всю оставшуюся жизнь глаза буду мозолить. — Ублюдок, — нервно рассмеялся Вэйсанур, зарывая ладонь в блондинистые волосы и больно сжимая их у корней, — когда-нибудь я тебя убью. Билл закивал, соглашаясь с мужем. — Когда-нибудь, но не сегодня. Омега на это уже ничего не ответил, просто потому, что не смог, так как его губы оказались очень заняты. *** Владлен в очередной раз подергал ручку двери и раздраженно зарычал, понимая, что все еще заперт. Вот уже вторые сутки, как он находится под домашним арестом в отеле, не имея возможности ни выйти, ни поговорить с кем-нибудь. Как только его привезли сюда, он еще порывался кинуться в комнату братьев и узнать, как там Дрого, но ему доходчиво объяснили, что лишних движений в сторону лучше не делать. Даймон скорей знал, чем догадывался, что его Церберы, которые охраняли двери, имели прямое отношение к Динару. Сам Альфа ему еще не звонил, но это лишь вопрос времени, он не мог так просто закрыть глаза на такое дерьмо. Признаться честно, он боялся разговора с ним, поскольку не знал, как оправдываться и что говорить в свою защиту. С негодованием он узнал, что заперт. Это разозлило и вызвало желание выбить дверь, но он прекрасно понимал, что это принесет приличные проблемы. И вот уже день он ходит по номеру, как зверь в клетке и пытается не сойти с ума от переживаний за Тома. Появление босса вызвало в нем ужас и ступор, поскольку он не представлял, что Каулитц знал и как отреагировал на все новости. Даймон даже подумать не мог, что Вильгельм сорвется сюда лично. Что ж, стоит ему отдать должное, он умеет эффектно появляться. То, что Том получил по первое число, Владлен не сомневался и сожалел другу, но ни чем не мог ему помочь. Омега рыкнул и ударил в дверь ногой, после чего развернулся и зашагал в сторону спальни. Как раз в этот момент раздался звонок телефона. Влад похолодел внутри, на интуитивном уровне чувствуя, что это Дин. Отвечать или сбросить? Что более безопасно? Влад обреченно застонал и взял в руки телефон, нажимая на кнопку ответа. — Слушаю, — чуть дрогнувшим голосом произнес он, инстинктивно зажмуриваясь. — Слушай, — холодно произнес голос Динара, один тон которого четко давал понять, что Альфа в бешенстве, — в оре по телефону я смысла не вижу. Получишь, как только вернешься домой. И только посмей начать строить из себя героя — порву. Если ты за это время, что-нибудь выкинешь или попытаешься сбежать, - пеняй на себя. Я все сказал. Не дав омеге и слова вставить, Каулитц отключился. Влад привалился к стене и съехал по ней на пол, утыкаясь лицом в свои колени. Даже сейчас находясь, за тысячу километров от него, Даймон чувствовал его ярость и сказать по правде, она его пугала. Похоже, его ждет участь похлеще Тома. А сам Динар спрятал мобильник в карман и выдохнул сквозь сжатые зубы. Он едва удержался от криков, прекрасно понимая, что они ничего не дали бы и лишь были бы пустой тратой нервных клеток. Парень передернул плечами и вернулся в камеру, в которой находился Дон Клаус. Сейчас вид омеги оставлял желать лучшего, поскольку сильные гематомы и раны на теле красоты ему не добавляли. А уж после кивка Каулитца и нового удара от стоящего в тени Дерека его состояние совершенно точно нельзя было назвать нормальным.