Абсурд II Разорванное плетение

Глава 21.4 Кровь. Она была повсюду: на полу, на стенах, даже на потолке Том заметил несколько капель, хотя понять не мог, как они туда попали. Омега пораженно выдохнул и изумленно осмотрел камеру, в которой была троица «друзей». Сами они нашлись в разных углах и в разном состоянии. Андреас просто был без сознания, но несколько серьезных ран на его теле тоже можно было заметить. Георг мучился на стене, уже не крича, а просто поскуливая, когда лезвия кинжалов продвигались вдоль его костей и срезали жилы. А вот Густав был подвешен на балке и едва стоял на небольшом ящике, который качался от малейшего движения. Очевидно, Биллу что-то помешало закончить экзекуцию над этими засранцами, и он оставил их остаточные мучения «на десерт» так сказать. Но и сейчас картина перед глазами омеги ужасала и заставляла задуматься, насколько же Каулитц стал жестоким. Хотя и раньше он любовью к ближнему своему не особо отличался, но, блять, уж точно не было в нем этого извращенного садизма. В первые мгновения Вэйсанур и хотел хоть как-то ослабить мучение этих ушлепков, но потом одернул и вовремя остановил себя. Не исключено, что Билл сам его четвертует, если он вмешается, да и про их действия не стоит забывать. Все же, такое просто не прощают, тем более в группировке Первого Всеядного. Почувствовав знакомый запах, который перебивал здешнее кровавое амбре, Том резко обернулся ко входу в камеру и рвано выдохнул, впиваясь глазами в остро высеченную фигуру мужа. «Блядство, — подумал омега, окидывая Каулитца немного шокированным взглядом и чуть сглатывая, — да он же убить сейчас любого готов». И это было правдой, если говорить откровенно. Билл выглядел, да и ощущался, как лезвие бритвы: такой же стальной, безжалостно острый и смертоносный. Его окружала кровавая и какая-то едкая аура, которая пугала в первые секунды, так же его запах был слишком терпким и тяжелым. Но опасности в его облик добавлял сам взгляд: спокойный, убийственный и леденяще-жесткий, что выдавало его бешенство. Да и одежда в потоках крови радужности в картину не приносила, а лишний раз предупреждала, что сейчас лучше держать язык за зубами, да и от самого Альфы, желательно, держаться подальше тоже. — Томми, — обманчиво мягко улыбнулся Билл, делая несколько плавных шагов к мужу, — тоже решил присоединиться к нашему общему веселью? Вэйсанур с шумом выдохнул воздух, когда Каулитц подошел ближе, и он смог рассмотреть его расширенные зрачки потемневших глаз. — Не то, чтобы присоединиться… — осторожно начал он, но тут же осекся, когда услышал рокот в груди Альфы, и счел более разумным не дергать тигра за усы. — Я тебя вообще-то искал. Заходил в кабинет, а там тебя не оказалось, вот я и пошел сюда, зная, что ты хотел проучить этих мразей. — Так торопился меня найти, что аж вспотел? — со сталью под мягким шелком спросил Билл, неторопливо огибая замершую фигуру омеги и останавливаясь за его спиной. — Ты же наверняка заметил ампулы и шприц и, думаю, понял, для чего они. Ты у меня мальчик умный, догадливый. Неужели так хотелось увидеть, как я деру очередного недоебаря, чтобы лишний раз себе нервы мотнуть? Голос Альфы был спокойным, даже ласковым, но сам тон фонил ледяным холодом, который пробирал до костей и заставлял почувствовать, как дыхание исчезает из легких. Но его слова вызвали злость в Томе и заставили скрипнуть зубами, потому что он понял, что его догадки были верны, только вот с камерой, очевидно, он ошибся. Какая жалость. Но если подумать, правда, зачем ему это видеть? Достаточно и того, что он знает, но легче от этого не было. Но, блять, почему так страшно открыть рот и хоть как-то ему возразить? Вэйсанур правда не мог этого понять, хотя и думал, что у его внутренней сущности мозгов куда побольше, чем у него самого. Поэтому он и стоял, замерев и почти не дыша, когда супруг обходил его по кругу, словно какую-то добычу. — Ты знал, на что ты шел, когда выбирал меня, — тихо и с едкими нотками в голосе проговорил Билл, почти касаясь губами уха мужа, — ты знал, кто я, и как я живу, и ты согласился с моими условиями. Так зачем сейчас лишний раз проверяешь свою выдержку на прочность? — Меня бесит, что какая-то левая дырка может дать тебе то, что не в силах дать я, — против воли прошипел Том и вздрогнул, когда Альфа прикусил ушной хрящик, обдав его лицо горячим дыханием. — Мой сладкий Томми… Я тебе уже который раз говорил, что не нужно желать стать моим энергопоставщиком, это больно и невыносимо для обеих сторон. Да, есть кайф, но это лишь в первые несколько часов, потом наступает отсос энергии, если это можно так назвать, и тебя может часами выворачивать наизнанку от чувства иссушенных вен, до тех пор пока я не насыщусь. Да и потом, это будет лишь одна сторона медали, а у меня их три, как известно. Я не хочу, чтобы ты через такое проходил. Тем более я себя почти большую часть этого времени не контролирую, я могу сломать тебя и не заметить даже. Зачем нам такое, ммм? Том перевел дыхание от представившейся картины и не смог скрыть дрожь своего тела, когда только подумал, что с ним может сделать Билл при отсутствии контроля. Он и с ним не особо ласковым мог быть, а уж если крышу совсем сорвет, то, скорей всего, ссадиной или красной задницей не отделаешься. Билл жестоко усмехнулся, но ничего говорить не стал, лишь чуть ощутимо прикоснулся губами к его скуле и отошел, позволяя ему вздохнуть свободно. Внутри Каулитца свирепствовал зверь, который хотел и выдрать, и разодрать омегу в клочья, но он его сдерживал, правда, от ощущения бурлящей в венах крови так и не смог избавиться. Если в первые секунды Билл готов был к возможному нападению со стороны омеги, то теперь он смаковал его вынужденную покорность и понимание ситуации. Конечно, потом он из-за многих своих действий будет жалеть, но сейчас, когда нервные окончания оголены, он может лишь наблюдать смену эмоций на лице мужа и сильнее натягивать цепь от ошейника своего внутреннего хищника. — Что за бойню ты тут устроил? — решив сменить тему, спросил Том и более спокойно посмотрел на Альфу. Билл вскинул брови и ухмыльнулся. — Бойню, здесь? — он окинул камеру вопросительным взглядом и усмехнулся. — Ты об этом… Это не бойня, милый, а лишь отдача по заслугам. Пока только начальная, но, думаю, они еще достаточно продержатся, так что можно разгуляться по полной программе. Точно не хочешь присоединиться? — Нет, спасибо, как-то нет желания измываться над трупами, — поморщился Том и инстинктивно задержал дыхание, когда увидел задумчивого мужа, который стоял возле Густава и слегка покачивал ящик под его ногами. — Билл, не хочешь ли ты… — Что? — жестко спросил Каулитц, холодно и остро посмотрев на него. — Не хочу ли я сломать ему шею, выдернуть все жилы и по кусочкам отделать мышцы от костей? Знаешь, Томми, за то что он и эти два уебка натворили, я хочу сделать это много раз и в разной последовательности, только жаль, что у них жизнь одна и выйдет только раз так отвести душу. У тебя есть какие-то возражения? — Нет, просто… — Том резко замолчал, когда увидел, как муж давит на кинжал в ноге Георга и тем самым заставляет мышцы сильнее отделяться от кости, вызывая мучительный крик Листинга. — Блять, Билл!.. — Раз просто, значит, ты подождешь меня в кабинете, а еще лучше дома, Томми, — тоном не терпящих возражений, произнес Каулитц, слегка повернув к нему голову и сверкнув холодными, жесткими глазами. — Быстро, милый, на выход, а то еще много чего неприятного увидишь. Вэйсанур счел разумным, что лучше подчиниться, и спустя минуту молча вышел за дверь, но дергающее чувство опасности и страха не желало его покидать и через некоторое время. А проходящие мимо камер бойцы слышали мучительные крики и могли только гадать, кому они принадлежат, и что с этими людьми делают. — Дарфт, я тебе, что, мальчик на побегушках? — недовольно спросил Дамаск и вручил бывшему ученику пакет с едой. — Или твоему ненаглядному мастеру лень задницу поднять и пойти в столовую? — Селенс, следи за своими словами, — спокойно, но с легким предупреждением в голосе проговорил Кристиан, доставая еще запакованные, но уже разогретые тарелки с несколькими блюдами и расставляя их на кофейном столике. — Я тебе уже говорил, пока не уляжется ситуация с нападением и этим ложным убийством, я не буду пускать его в подобные места, даже если я и буду рядом. — Псих, — фыркнул омега и присел на кровать, окидывая комнату парней внимательным взглядом, — я вообще удивлен, как вас еще на костре не спалили эти ушлепки из-за той бойни, что ты устроил недавно. Кстати, мне показалось, или это правда были псы второго и третьего поколения? — Дамаск, ты же знаешь, когда тебе что-то кажется, с вероятностью в восемьдесят процентов можно утверждать, что это правда, — почти соглашаясь, но не подтверждая его слова, мрачно усмехнулся Крис и откинулся на спинку кресла, — да и бойня эта… Мастеру нужно было пресечь покушения на свою жизнь, он это сделал с моей помощью, а остальное не так важно. — Значит, ты, все-таки, окончательно принял его? — чуть слышно проговорил Селенс, серьезно смотря на молодого Альфу. Кристиан задумчиво улыбнулся, скосив на него стальной взгляд, и с легким вздохом произнес: — Он — мой призывающий. Моя часть. Как я мог не принять его, скажи? Я бы жалел всю оставшуюся жизнь, если бы оттолкнул его. Тем более окончательный выбор делал не я, а моя Гончая. Звучит смешно, но он — мой свет, единственный луч, который избавляет меня от всей той херни, которую мне приходилось делать в центре. — Он жадный и голодный до силы. Он заставит тебя еще больше убивать, потому что выхода не будет. Он мелкий, а в глазах других кажется мишенью, поэтому не все сразу начнут его уважать и считаться с ним. — Он и должен заставлять меня убивать за него и для него, потому что это одна из основных задач моего зверя. А то что он юный… Селенс, мне напомнить одну историю о Дрейхоне Веларусе? Дамаск возмущенно засопел и фыркнул. — Это миф и ничего более, придуманный лишь для того, чтобы поднимать самооценку таким жестоким малолетним соплякам, вроде твоего мастера. — Для некоторых и я был мифом, — Кристиан задумчиво начертил когтем крест на яблоке и сверкнул чуть почерневшими глазами, — да только вот все быстро начинали верить в действительность, когда я приходил по их души. И не говори мне о ложности этого главаря, у Мифисто были проверенные связи и он знал, кого уничтожал. Жаль только у меня ушло пару лет на его поиски, но в конечном итоге, я его убил. Так что держи язык за зубами и не смей больше наезжать на моего мастера, а то я случайно могу ему рассказать этот «миф». Я ясно выразился, Селенс? — Яснее некуда, — сглотнув, проговорил омега, с неким страхом наблюдая, как парень нарезает яблоко на дольки своим лезвием. — Вот и чудно, — обманчиво спокойно проговорил Крис и, довольный собой, откинулся на спинку, слегка облизывая губы, когда нюх уловил знакомый запах бергамота. Через секунду из ванной вышел и сам Джей, одетый в свободные штаны и футболку, потому что он как-то не горел желанием выставлять свой голый зад на показ. Заметив Селенса, мальчик едва заметно скривился, но, как ни странно, промолчал и сел во второе кресло, с ощутимой жадностью осматривая еду. — Блять, я даже не заметил, что голодный как волк, — удивленно проговорил Каулитц и принялся накладывать себе всего по чуть-чуть. Кристиан усмехнулся, взяв себе немного курицы с грибами. — Да еще бы ты замечал свое состояние, когда грандиозные планы строил. Не спеши, ешь нормально, никто в шею не гонит. Джей жестко фыркнул. — Крис, сейчас мне некогда сопли на кулак наматывать и замечать такое. Для этого у меня есть ты — моя верная гибридная курица-наседка, которая и покормит, и спать уложит, и врагов на части изрежет. Дарфт не сдержал своего тихого и хрипловатого смеха из-за слов мастера, который сам сверкнул веселой улыбкой, которую так редко можно увидеть на его губах. Что это за херня? Дамаск смотрел на эти две ржущие физиономии и не мог понять происходящего. Он не представлял, что ученик стер любые границы со своим мелким мастером до такой степени, что мог сейчас так легко себя с ним вести. Да и ощущения от них обоих были странными: слишком теплыми, но все же имеющими холодную основу. Аспект насильственного подчинения вообще отсутствовал, что удивляло больше всего. Их близкое общение, долгие и довольные взгляды, легкие, насмешливые улыбки, все это было таким нетипичным и нестандартным для обычного поведения мастера и пса, что Дамаск удивлялся все больше. И заметное удовольствие Криса, с которым он, шутя, переговаривался с мальчишкой, изумляло, потому что Селенс первый раз видел, чтобы друг себя так вел, тем более со своим хозяином. Да и сам Каулитц не чувствовался сейчас как холодная и едкая мелкая мразь, а скорее напоминал котяру. Довольного такого котяру, который уплетал кусочки мяса с заметным аппетитом. — Твой друг передумал крошить меня на куски или просто выбирает более удачное место для удара? — со стальной ехидностью поинтересовался Джей, скосив острый взгляд на молчаливого омегу. Кристиан закатил глаза и слегка усмехнулся. — Он и не хотел крошить тебя, просто когда дело касается меня, Дамаск срывается с цепи, очень часто без особого повода, потому что боится за меня. Каулитц вздернул бровь и с притворной скукой спросил: — Бывшие любовники? И за тебя, оказывается, надо бояться? Я думал, все как раз-таки наоборот. Дарфт фыркнул, ухмыльнувшись, и бросил ехидный взгляд на возмущенного Дамаска, который, впрочем, держал язык за зубами, как и обещал. — Почему вы с братьями так думаете, когда впервые слышите о нашей дружбе? Он был моим наставником после того, как Мифисто погиб. — Потому что у нас есть яркий пример того, как наставник и ученик могут стать парой в лице Динара и Влада, поэтому и думаем так. И к слову, Крис… — мальчик задумчиво осмотрел дольку яблока, после чего отправил ее в рот и со странным блеском в глазах спросил: — А он точно погиб? Кристиан провел кончиком языка по своим клыкам и лучезарно улыбнулся, не прерывая зрительного контакта с Джеем. — Точнее не бывает, мой мастер. — Какая чудная новость, значит, в списке смертников можно вычеркнуть его имя окончательно. — У тебя есть целый список? И кто в него входит еще? — Твой пафосный дружок вместе со своей шайкой, но это лишь пока. Я думаю, у него хватит мозгов понять, что со мной шутки плохи, особенно, если кто-то так нагло дразнит меня. Тебе ведь все известно о том центре, не так ли? Кристиан вздохнул, но спокойно улыбнулся, хотя хотелось рыкнуть. — Все, мой мастер, и даже больше. Кураторы первого поколения совершили ошибку, когда начали привязываться к своим творениям и делиться с ними своими тайнами. А так как я был первым во всех смыслах… — парень нехорошо усмехнулся и слегка прикрыл глаза, наблюдая за любопытным лицом мастера, — знаю и помню слишком многое, чтобы быть способным перекроить систему под свой маневр. Поэтому они и искали меня, но вот незадача — я сменил имя, внешность и запечатал своего зверя внутри, и они тем самым потеряли свою шкатулку Пандоры. — Теперь я понимаю, почему одно из твоих имен — Хамелеон, — хмыкнул Джей и взял еще одну дольку, приподняв бровь: — Можешь мне рассказать про то время, или это тайна? — Даже если и тайна, ты же все равно ее узнаешь, — мрачно хохотнул Дарфт и постучал когтями по столу, беззвучно попросив наставника исчезнуть из комнаты. Дамаск сглотнул, буквально нутром чувствуя, как под кожей парня двигаются гигантские змеи, которые в любой момент могут вырваться наружу и сожрать без остатка. Он хоть и не был псом, но ощущал яд в крови, когда смотрел на Дарфта с Каулитцем и теперь видел не легкость, а удушливую единоличную ауру, которая обжигала своей ледяной едкостью и остротой. Складывалось такое впечатление, что они забыли о его существовании и теперь с азартом и, что тут греха таить, заметным кайфом ныряли в черный омут друг друга. Блядство. Если они сейчас так реагируют друг на друга, то что будет через пару лет, когда мальчишка станет взрослее? Повторный стук когтей вырвал его из задумчивости и заставил вздрогнуть, а затем буркнуть что-то вроде «потом зайду» и стремительно покинуть комнату. Джей проводил его пристальным взглядом и усмехнулся, заметно расслабляясь. — Слабенькие у него нервы, однако, — проговорил он и с усмешкой посмотрел на напарника, который качал головой с легкой ухмылкой на губах. — А ты бы еще больше его провоцировал и шокировал своими речами и действиями, он бы вообще вспомнил о нарушении нашего облико-морале. — Что я сделаю, если он бесит меня? Поздно бить крыльями, если голову уже отрубили, не находишь? Я не понимаю, почему он никак не смирится с тем, что я стал твоим хозяином. — Он просто видел меня в трудные времена, когда я почти потерял свое сознание и слился со своей Гончей, и по большей части благодаря ему я сохранил свою личность. Он боится, как бы прошлая история не повторилась. — Крис, я — не Мифисто, — напомнил Джей серьезно и смело встретил сине-черный взгляд напарника, — и я никогда не буду вести себя с тобой так, как он. — Я знаю это, мастер, — черная каемка пропала из сетчатки глаз Дарфта, оставив только синий цвет, а сам он легко улыбнулся, — тебе нужно поспать. — Пока не расскажешь часть о своем прошлом, хер засну, — поставил перед фактом Каулитц и поднялся с кресла, направляясь к постели. Затем, обернувшись к парню, с хитрой усмешкой произнес: — Меня же любопытство сожрет, Дарфт. «Наглый сученок», — с волчьей усмешкой подумал Крис, но возражать против не стал и направился вслед за мастером, вытягиваясь на своей половине кровати. — Что ты хочешь знать в первую очередь? — заложив одну руку себе под голову, второй Крис приобнял мальчика за плечи и слегка притянул к себе. — Как ты был создан? Вообще у тебя есть биологические родители, или все происходило в лаборатории? — У оружия не может быть родителей по факту, мастер, — глухо произнес Дарфт и слегка зарыл пальцы в волосы на затылке Джея, — меня и мою Гончую создавали искусственно. Сначала это был набор генетически измененных клеток, потом добавились несколько синтетических мутантских желез и чип с набором программных кодов, конечной стадией стала замена скелета на части из сплава стали и титана. Мой организм, как бы тебе это понятней сказать, может менять свой каркас и принимать различные виды, смотря какая задача перед моей Гончей. Вообще, по сути, аналогия с псами произошла из-за нашей привязанности к своим мастерам и той преданности, которую мы проявляем к ним. А на деле мы — биологическое оружие, которое почти невозможно убить. Это что касается урожденных псов. С неурожденными ситуация обстоит немного по-другому. Они лишены многих способностей, слабее нас, но, это если дело касается именно первого поколения, последующее псы уже могли сравниться с нами по силе и по способностям, но, опять же, полного превосходства над нами не могли получить. Да и как можно сравнить тех, кого создали с нуля и тех, кого изменили посредством вживления железы и чипа в организм? — Эта железа ведь тоже генетически создана, но она слабее той, что есть у урожденных псов, так? — спросил Джей, повернувшись на бок, чтобы видеть напарника. На что Кристиан молча кивнул, заставив мальчика нахмуриться. — Тогда я не пойму, зачем создавать сотни других более слабых бойцов, когда есть вы? — Расходы, мастер, слишком большие, да и контролировать таких псов легче. Урожденные своевольны, и часто действуют так, как хотят того сами, а не их хозяин. Многих это бесило, вот они и решили поменять тактику. Контроль, в данном случае, был важнее запредельной силы, потому что пес без ошейника становился бешеной тварью, которую не всегда можно было успокоить.  — Значит успокоительные херовые применялись, — прошипел Джей и глубоко вздохнул, успокаивая свою внезапную злость, — ладно, хер с этим, поехали дальше. С какого момента или возраста ты начал осознавать себя, как личность? Кристиан вздохнул и хмыкнул. — Я не знаю, будет ли правильно применять слово «возраст» к моему зверю, но скажем так, спустя четыре месяца после своего создания я начал себя осознавать. Мой организм развивался намного быстрее, чем у обычных человеческих детей. Мне было только три года, а выглядеть я мог как семилетний ребенок. Потом мне рассказали, что такой контраст был из-за того, что в начальном возрасте я не мог контролировать свой организм, вот он и обгонял реальные года. Другое дело моя Гончая, возраста у нее фактически нет или он насчитывает такие числа, что осознать этого не выйдет. Даже я не знаю точной цифры. Со временем я научился контролировать этот процесс, а позже и частично менять внешность. Джей поднял руку и задумчиво провел пальцами по линии челюсти парня, переходя на скулы и резко спускаясь вниз, по горлу. — Сейчас ты показываешь мне свой реальный облик или некоторые части все же изменяешь? Кристиан встретил серьезный взгляд мастера и легко прикоснулся губами к кончикам его пальцев, когда он вернул их на его подбородок. — Мой облик максимально приближен к реальному, но все же кое-что тебе видеть пока рано, потому что тебе будет сложно это осознать. Джей коротко усмехнулся и уткнулся лбом ему в плечо. — Хитрая псина. Я не настолько слаб, как кажусь. Но да ладно, это тебе решать, что мне показывать. Дальше. Сколько лет ты пробыл в этом центре и почему первая информация о тебе появилась только в тот момент, когда тебе было девять лет? Дарфт хмыкнул, сильнее обняв мальчика. — В общей сложности я провел в центре десять лет, еще три года я жил с Мифисто. Первый год я сопротивлялся его влиянию, но потом он все-таки сломал меня и начал подстраивать меня под себя. Это было больно, хотя я думал, что больнее замены костей уже ничего не может быть, но, как оказалось, я ошибся. Насчет информации… Никто в здравом уме не позволит, чтобы правда насчет меня и подобных парней вышла за пределы центра, поэтому часто улики либо уничтожались полностью, либо заменялись ложными документами. Да и потом, если что-то и вытекало наружу, правды там было лишь несколько капель. — Твой ранг… — Джей сонно зевнул, согретый объятьями парня, а затем он часто заморгал, стараясь прогнать сон, — что он тебе дает помимо того, что является твоей визитной карточкой? Кристиан легко усмехнулся, с нежностью смотря в его сонное лицо. — Ты засыпаешь, мастер, в следующий раз все расскажу, — негромко произнес он и легко прикоснулся губами к закрытым векам мальчика, — спи, Джей. — Не подпускай никого ко мне… — слабо выдохнул Каулитц и удобней умостился на груди парня, перестав сдерживать свою сонливость. Дарфт натянул на его плечи край пледа и обнял, крепче прижимая к своему телу. — Никого, мой мастер. Джей уже не смог ничего ему ответить, потому что сон окончательно овладел им, а уставший организм смог наконец-то расслабиться и не ждать удара в спину.